9453
Гражданские

Калинин Виталий Семенович

Я родился в Крещенский день, 19 января 1931 года в д. Ерошкино Яранского района Кировской области. К сожалению, в 2006 году моя родная деревня, так же как и тысячи других деревень и сел в России, исчезла. А ведь появилось Ерошкино еще в XIX веке. В два года у меня умерла мать, когда стукнуло семь годков – ушел из жизни отец, работавший кузнецом в колхозе. Так что остался я на собственном хозрасчете уже с семи лет. Куда деваться? Думал куда-то пойти к родственникам, но везде милиционеры останавливали и, ничего не слушая, возвращали обратно в деревню. В то время вообще было трудно свободно передвигаться, за беспризорниками особо строго следили. Определили в сельский детский дом, приходилось трудно.

Лет в десять, когда началась война, везде происходила неразбериха, контроль в детдоме сильно ослаб, и я сбежал в г. Киров. Здесь прибился к группе беспризорников. Жрать, естественно, нечего, а все мы, пацанва, как шакалы голодные. Вижу, что подаяния не дают, время военное, тяжелое, и тогда придумал такой способ. Я подходил к рынку и кричал «Поднимается! Поднимается!» Пока местные торгашки рты разевали, и пытались хоть что-то высмотреть в небе, мои мальчишки собирали ватрушки и пирожки с прилавков. А потом я кричал: «Опускается! Опускается! Опустилось!» И с первым криком ребята сразу же убегали. Они буквально за минуту как будто метлой начисто подметали все прилавки. После таких акций мы убегали, и пару дней жили более-менее нормально. Потом я опять что-то придумывал. Стал потихоньку главным среди беспризорников, даже тренировал их для подобных дел, потому что один ребенок много не наворует. Шороху мы, конечно, на рынке наводили. Но затем милиция устроила облаву, и меня схватили, после чего выяснили личность и отправили обратно в деревню.

Поселили меня в детдоме. Там были все те же суровые условия, есть нечего, вскоре я снова сбежал, опять поймали, и в который раз оказался в детдоме. Хулиганил, было дело. В годы войны мы питались очень плохо, трудно даже передать. Только тем и выживал, что охотился, каким-то чудом мне местный охотник перед тем, как его призвали в армию, подарил свое ружье, я его спрятал и тщательно берег. На день-два убегал из детдома, воспитатели на это смотрели сквозь пальцы, ходил по лесу и добывал разную дичь. Кроме ружья, меня выручала рыбалка. Часто успевал наловить рыбы во время ранней зорьки, ночевал в стогу сена на лугах, ведь своего дома у меня уже не было. Так что рыбка тоже от голода спасала.

В 1943-м году решил от постоянной голодухи удрать с одной проходящей мимо воинской частью на фронт. Но меня отказались взять, я ведь был настоящим хлюпиком, такой дохлый, что ужас. Даже не был похож на нормального человека. И в итоге командир части не разрешил мне забраться в эшелон.

К 1944 году подрос, из детдома меня выпустили, и я стал рядовым колхозником в местном колхозе «Пролетарий». Я стал возить на лошадях зерно для фронта, и сделал очень большой процент перевыполнения, за что меня представили к награде, а мне ведь еще не было и четырнадцати лет. В результате 15 июля 1946 года меня наградили медалью «За доблестный труд».

Когда подошли взрослые годы, в начале 1950 года меня призвали в армию и направили на военную службу в Западную Украину. Здесь я узнал, что буду участвовать в ликвидации бандформирований УПА, украинской повстанческой армии, боевого крыла бандеровского движения. Попал я в отдельный стрелковый полк внутренних войск МГБ СССР. Сначала меня направили на полковой учебный пункт, где я пробыл первые три месяца службы, после чего был определен в 1-е отделение 1-го взвода 4-й роты 2-го батальона нашего полка.

Прошло буквально несколько дней, как полк был поднят по тревоге и нас бросили на ликвидацию десанта. Говорили, что прилетевший откуда-то из Западной Германии транспортный самолет ночью сбросил в районе подо Львовом десять парашютистов, так что внутренние войска направили на прочес местности. Представляете, собралось примерно 400 одних грузовиков с пехотой, целый район оцепили. Мне как новобранцу было удивительно, как же столь оперативно командование так быстро собирало столь мощные силы. Первые три дня прочеса не дали никаких результатов в отношении парашютистов, зато нам удалось задержать в общей сложности 60 местных бандитов. Уже после прочеса нам рассказали, что удалось выявить восемь парашютистов. Все они оказались западными украинцами, которые прошли переподготовку в разведывательных лагерях в Западной Германии, и были переброшены для агентурной работы в родные места. Что же касается бандеровцев, которых мы изловили, то все они, в полном соответствии с распоряжениями офицеров, были ликвидированы.

В ходе прочеса я участвовал в первом в своей жизни боевом столкновении с бандитом. При ликвидации одной группы боевиков соседний полк выгнал прямо на наши позиции всю банду. И мы должны были их или словить, или расстрелять. Тогда один из этих бандитов, по всей видимости, кто-то из главарей, решил в форме офицера внутренних войск выбраться из оцепления. И наткнулся прямо на наш пост. Я тогда был наводчиком станкового пулемета, он подошел к нам откуда-то со стороны, и тут же начал ругать всех матом, кстати, по-русски, а не по-украински. Кричал: «Спите тут! А банда, бл…дь, живет у вас под носом, а вы их опять прозеваете!» Очень долго таким вот образом костерил. Потом мы немного опомнились и назвали свой пароль, я попросил дать отзыв, он тут же бросил: «Не знаю я ваших паролей!» После чего резко снял с плеча автомат и очередью полоснул по нам. Второго номера убил, а меня каким-то чудом только чуть задело, ранило внутреннюю поверхность бедра левой ноги, и все. Только тогда я в полной мере осознал тот факт, о котором нас предупреждали во время учебы – операции по ликвидации бандеровцев всегда очень и очень опасны. В тот раз этот бандит скрылся и смог уйти от преследования. Вообще-то, мы были еще зелеными, а так бы сразу обратили внимание на то, что он был вооружен не ППШ, а каким-то американским автоматом. Вообще же у бандеровцев в 1950-х годах имелось очень много различного иностранного стрелкового оружия.

Затем я попал в госпиталь, полежал там немного, и вернулся в свою часть. Начал участвовать в так называемом «свободном поиске». Потом наш батальон отправили на операцию в Рогатинский район Ивано-Франковской области. Дело в том, что оперативники получили точные данные о том, что в одной из пещер данного района спряталась банда. Мы вышли на место, все подтвердилось, и мы окружили пещеру. Подобрались поближе, и тут увидели, что вход преграждала свежая кирпичная стенка. Видимо, бандиты совсем недавно себя замуровали. Думаю, им заранее местные жители доложили о том, что воинские части устроят на них облаву. Уходить бандеровцам было некуда, и они себя замуровали, оставив только небольшой лаз. Мы в это отверстие бросили несколько гранат, потом кинули дымовую шашку, затем еще одну, чтобы их выкурить. Но никто и не подумал вылезать. Тогда командир роты решил отправить меня на переговоры. В дальнейшем меня, как правило, и отправляли на разговоры к бандитам. Ведь офицеры знакомы с личными делами каждого солдата, где он родился, как воспитывался. А ведь я был беспризорником. При этом припертые к стенке бандеровцы частенько расстреливали парламентеров. Потом же родители приезжали в часть, и командиром никакого места не находилось, как они их проклинали, ведь в мирное время их дети погибали. А за беспризорником никто не придет и не поругает командиров, так что им моя биография была на руку. В тот же раз командир взвода говорит: «Давай, Калинин, полезай в лаз, узнай, что там внутри делается». Я заглянул в дырку, только поставил перед ней керосиновый фонарь «летучая мышь», чтобы посветить себе, и тут прямо на меня бандит, стоявший у лаза, наставил ствол пистолета. И, представляете, у него осечка случилась. Везение было удивительное, сам не могу понять, как так получилось. Мой же автомат не отказал, сработал как надо. Я в него полдиска своего ППШ выпустил.

Калинин Виталий Семенович, великая отечественная война, Я помню, iremember, воспоминания, интервью, Герой Советского союза, ветеран, винтовка, ППШ, Максим, пулемет, немец, граната, окоп, траншея, ППД, Наган, колючая проволока, разведчик, снайпер, автоматчик, ПТР, противотанковое ружье, мина, снаряд, разрыв, выстрел, каска, поиск, пленный, миномет, орудие, ДП, Дегтярев, котелок, ложка, сорокопятка, Катюша, ГМЧ, топограф, телефон, радиостанция, реваноль, боекомплект, патрон, пехотинец, разведчик, артиллерист, медик, партизан, зенитчик, снайпер, краснофлотец

Оперуполномоченные МГБ по борьбе с бандформированиями в Западной Украине

Потом была еще одна операция, как-то вечером в декабре 1952 года в ходе «свободного поиска» мы поймали одну женщину по имени Зося. Наши оперативники по фотографии определили, что она является женой главаря банды. Для нас это была большая удача. Зося не стала отпираться и сама предложила сотрудничество, заявив при этом: «Раз мене спіймали, то я піду, та й покажу, де мій чоловік ховається!» - «Раз меня поймали, то я пойду и покажу, где мой муж скрывается!» Ее мужем был главарь банды по кличке «Вишня». Хорошо, мы обрадовались такому решению Зоси, это нам было только на пользу. Тогда мы даже ужинать не стали, весь батальон построили, мы сели на автомобили и поехали на тот хутор, что указала задержанная. Приехали туда, оцепили район, она указала на одну хату и сказала: «Я піду та побалакаю з чоловіком, може, він до вас без автомату вийде» - «Я пойду и поговорю с мужем, может быть, он к вам без автомата выйдет». Зося зашла туда, проходит час, уже морозец землю прихватил, потом два. Начальник штаба батальона подходит к командиру нашей 4-й роты и говорит ему: «Товарищ Бахров, ты выясни, чего она, сволочь, так долго там сидит и держит нас на морозе уже два часа. Пошли двух умелых пареньков, пусть они там подберутся и посмотрят, в чем дело». Ротный же решил одного меня отправить, как всегда приказал Калинину все разведать, и выяснить, куда подевалась задержанная.

Подобрался я к окну, оно располагалось низко-низко. Гляжу – сидит за столом наша Зоська, а на другом конце стола какой-то мужчина расположился. Я очень обрадовался, что нельзя стоим, значит, банда на месте оказалась. Я к тому времени немного по-украински научился балакать, тихонечко так заявляю женщине: «Зося, зараз же виходь с хати, бо інакше будемо вогонь відкривати, я ж гранату кину, якщо не вийдеш!» - «Зося, сейчас же выходи из дома, иначе будем огонь открывать, я же гранату кину, если не выйдешь». Она отвечает, мол, еще не добалакалась, но вскоре и она, и ее муж выйдет. Пошел я к своим командирам в укрытие, доложил обо всем. Прошло десять минут, ничего не происходит, тогда начштаба батальона раздраженно говорит: «Давай, Калинин, снова иди, да только сразу же подготовь гранату – кинешь в окно без разговоров». Пошел я туда, гранату уже подготовил, даже усики расправил, чтобы чеку без задержки выдернуть. Правда, я решил сразу гранату не бросать, думал сначала снова пригрозить ей, и вдруг вижу, что она идет из хаты, мне в окно это хорошо видать. Дверь в сенях открыла, темно там, я ничего не разгляжу, и вдруг слышу выстрел. Откуда и чей, непонятно, но, во всяком случае, я нырнул в укрытие за кучу какого-то навоза. Сами понимаете, не хочется под пули подставлять голову. Лежу там, проходит минута-две, ничего не происходит. Подползли наши солдаты, решили мы пойти в сени и посмотреть, в чем дело. Видим, Зося там мертвая лежит. Выстрелила себе в висок, а на столе в хате мы обнаружили записку: «Я свого чоловіка ніколи не зраджу. Він був у сусідній хаті» - «Я своего мужа никогда не предам. Он был в соседней хате». Хозяина дома мы, конечно же, арестовали, он, естественно, что-то знал, но в банду точно не входил. А «Вишня» в тот раз ушел. Но ненадолго.

Проходит где-то неделя, и командир роты как обычно объявил построение на обед. Вся рота собралась, думаем, сейчас наконец-то после занятий поедим. И тут дежурный кричит: «Рота! В ружье!» Конечно же, мы сразу поняли, что никакого обеда уже не будет. Оказалось, что сработала радиостанция, она была установлена в доме у того хозяина, которого оперативники задержали после самоубийства Зоси. Его перевербовали, а в стене хаты замуровали в стене маленькую радиостанцию, в случае тревоги она тихонько пищала и при этом передавала сигнал в наш штаб. Оперативники предупредили хозяина: «Как только появятся бандеры, ты тихонечко нажми на эту кнопку, и больше ничего не делай». Он все выполнил как положено. Так что мы обед бросили, сразу сели на машины и поехали. Оцепили знакомую хату, и опять мне поручили идти на переговоры. Ну, отправился я туда, стрельбы не было, я выяснил у хозяина, что на чердаке скрывалось пять бандитов. Глава бандеровцев, все тот же Вишня мне пообещал сдаться, и сказал при этом: «Я чув цю пікалку, вогню не буде!» - «Я слышал эту пикалку, стрельбы не будет!» Ну, думаю, хорошо все выходит, пошел и доложил обо всем командиру роты. Потом слышим, выстрел за выстрелом раздается в хате – всего пять. Мы подбежали, залезли на чердак, и видим, что Вишня перебил всех своих помощников, а сам застрелился. Но так как он стрелялся из автомата, ему было неудобно, и он себя не насмерть убил, остался в живых, хотя и был тяжело ранен. Мы его повезли в больницу, где Вишне надо было перевязку сделать и оказать первую медицинскую помощь. Только его привезли, не успели занести в палату, как я обратил внимание на то, что три медсестры начали тайком утирать слезы – оказалось, что и медсестры, и врачи в этой больнице помогали бандеровцам. Частенько бандиты уходили при встрече с нами раненными, и они подпольно лечили их. Оперативники всех в этой больнице арестовали, что с ними сделали, я не знаю. Кстати, что потом случилось с Вишней, умер он от раны или его вылечили, мне также неизвестно.

В целом же все три года, что я там прослужил, были наполнены постоянными тревогами и выездами на прочесы местности и окружения бандформирований. За все время я ни разу нормально не ночевал. То свободный поиск, то задержания. Однажды ночью нас внезапно решили направить в секрет, мы свободным строем идем по дороге. И вдруг слышим, тогда было очень грязно и сыро, как раздаются шаги. Мы быстренько попрятались в кювет у дороги, приготовились к поражению противника. Смотрим, а в лунном свете хорошо видно, идет человек, за ним тянется веревка, нам уже все стало понятно, так обычно бандеровцы вели тех, кого вязали в деревнях. И точно: за человеком протянулась где-то 20-метровая веревка, а потом показалась группа бандитов. Мы сразу же отрыли огонь на поражение. Всех перестреляли, развязали их пленника – им  оказался местный участковый милиционер. Они его вели в лес и хотели разорвать. Причем я ничего не путаю, именно разорвать. Такую они ему постановили смертную казнь – привязать за ноги за согнутые деревья, а потом их отпустить, разорвав милиционера на части. Когда мы пришли к нему на квартиру, то его жену было не узнать, они изуродовали все ее лицо и тело как только можно было. Никогда не думал, что до такой дикости люди опускаться могут. Мне на Западной Украине жуткие вещи встречать приходилось. Вот такая штука.

Служба продолжалась. Как-то мы получили задание оцепить одно село, и надо было Днестр перейти, это происходило зимой 1952/1953 годов, река еще по берегу немного льдом покрылась. И нам надо было его вброд переходить. Проводники из местных жителей, хорошо знавших местность, показали нам брод, где можно было перейти реку. Мы переправились, при этом вода доходила по пояс. Все равно, некоторые из солдат утонули тогда, ведь дело было ночью. Знаешь, форсирование реки был самым противным за всю войну, многие солдаты застудились, в роте начались болезни. Зато в ходе операции мы ликвидировали крупную банду в составе 28 человек. Они были прекрасно вооружены – автоматами и карабинами. Здесь я смог разглядеть оружие боевиков, в основном это были иностранные 15-тизарядные полуавтоматические карабины. Такие карабины среди бандеровцев использовали преимущественно рядовые бандиты. Какие были автоматы я, честно говоря, так и не разобрался, на них что-то было написано по-английски, но нам не очень дали их разглядывать, все оружие сразу же забрали оперуполномоченные. Вообще же, в ходе операции каждую единицу стрелкового оружия, изъятого у бандитов, оперативники всегда тщательно фотографировали.

Калинин Виталий Семенович, великая отечественная война, Я помню, iremember, воспоминания, интервью, Герой Советского союза, ветеран, винтовка, ППШ, Максим, пулемет, немец, граната, окоп, траншея, ППД, Наган, колючая проволока, разведчик, снайпер, автоматчик, ПТР, противотанковое ружье, мина, снаряд, разрыв, выстрел, каска, поиск, пленный, миномет, орудие, ДП, Дегтярев, котелок, ложка, сорокопятка, Катюша, ГМЧ, топограф, телефон, радиостанция, реваноль, боекомплект, патрон, пехотинец, разведчик, артиллерист, медик, партизан, зенитчик, снайпер, краснофлотец

Полина, помогавшая МГБ в борьбе с бандформированиями бандеровцев

Последней крупной операцией на моей памяти стала ликвидация главаря из областного провода. Как-то в субботу, мы только что сходили в баню, пришли в казарму, как дежурный поднимает нас по тревоге в ружье. Наше 1-е отделение в составе десяти старослужащих считалось самым боеспособным в роте, и мы шли в авангарде под руководством опера. Подошли к месту предполагаемого расположения банды. Дело в том, что, по данным оперативников, местный гуцул, хозяин небольшого хутора, откармливал для бандеровцев свинью, которую они должны были зарезать, как только  начнутся холода. Мы уже знали, что они часто так делали – договаривались с сочувствующими им жителями, после чего приходили на хутор и забирали мясо на пропитание в бункере в зимнее время. Здесь же мы подошли, а хозяин, глядя нам прямо в глаза, берет и заявляет, что свинью действительно забрали, но при этом его ни о чем не спрашивали, он бандитов в глаза не видел. Тут уж опер его припер к стенке, и говорит: «Что ты нам брешешь! Как же ты не видел, когда сам эту свинью специально для них и откармливал! И ты прекрасно знал, когда они придут за мясом». Хозяин сознался в том, что свинью он действительно для бандитов вырастил, но снова начинает увиливать, рассказывает сказки, что бандеровцы в окошко залезли и забрали свинью. Тут опер и говорит: «Ну-ка, теперь ты залазь в окошко, покажи нам, как они забрались». А там в сарае было такое небольшое окошко, что даже голова не пролезет, не то что человек. Тут хозяин говорит: «Що ви, пане офіцере, я старий, не зможу!» - «Что вы, господин офицер, я старый, не смогу!» Но опер ему хорошенько врезал по спине палкой, с которой всегда ходил на задания, и сказал: «Залазь сейчас же!» Тут уж хозяин во всем сознался, сказав при этом: «Ну що ви, пане офіцер, хіба ж вас обманути не треба!» - «Ну что вы, господин офицер, разве вас обмануть не нужно!» Я почему так хорошо помню все фразы на украинском языке, потому что мне пришлось его специально изучать, я даже у оперативников переводчиком был, поэтому все и врезалось в память. Так что гуцул нам рассказал, что он откормил свинью, вызвал из леса бандитов, они только что тут были и ушли с мясом, должны быть недалеко. Надо догонять бандеровцев. К счастью, с нами были две розыскные собаки, они почуяли след. Тут нам пришлось сбросить сапоги, чтобы побыстрее бежать. В итоге настигли мы их, убили нескольких бандитов, и выяснилось, что их главарем оказался «Сокол», он был очень авторитетным бандеровцем, входил в руководство областного провода ОУН-УПА. Его собака догнала и приперла к дереву. Тут мы его убили, не став морочить себе голову. Дело в том, что если мы задерживали главарей, то они часто при помощи населения сбегали от нас. После ликвидации мы раскулачили Сокола, у него в карманах оказалось 5 000 советскими рублями, а также часы, мы это все распределили между теми, кто бежал без сапог. Затем подошел опер и попросил: «Ну же, ребята, мне-то хоть что-нибудь дайте на память об операции». Выделили ему компас, так же, как и бандитское оружие, он был иностранным. Потом целую неделю нас командир роты не трогал. Только просил хоть на завтрак просыпаться, затем разрешал снова спать. Нам здорово повезло, командир попался понимающий. А деньги мы прогуляли, что с ними еще было делать в армии.

- Кто-то из местных жителей оказывал вам помощь?

- Да. К примеру, мне лично передавала ценные сведения гуцулка Полина, она была работницей у местного крупного богача, который ушел в лес, и всегда рассказывала нам свежие данные о местах дислокации бандформирований.

- Применяли ли бандеровцы артиллерию и пулеметы?

- Пулеметы мы встречали, но нечасто. Большинство стрелкового оружия было американского происхождения. Как нам рассказывали, его сбрасывали на парашютах. Так что проблем с винтовками и автоматами у них не было. Почему пограничники не могли зафиксировать иностранные самолеты, нарушающие границу, один черт его знает. Мы даже одно время думали, что как будто специально пропускали эти самолеты. Как правило, американцы сбрасывали грузы в темное время суток. Так что ночью по тревоге нас часто поднимали, и мы искали такие «посылки» из-за рубежа. Но при этом находили нечасто. А вот орудия мы в 1950-е годы уже не захватили. К тому времени бандеровцы в основном прятались в бункерах, а там артиллерию неудобно было держать.

- Довелось ли находить такие бункеры?

- Да, однажды я даже лично нашел бункер по запаху. Мы делали прочес местности в ходе операции. И тут я вижу впереди какую-то кучу хвороста. Удивительно, откуда она взялась в лесу. Затем я почувствовал слабый запах дыма, и, чуть сильнее, запах какого-то сгоревшего продукта. Ведь когда, к примеру, если мясо хоть чуть-чуть подгорает, то запах горелого потом долго держится. Когда я доложил командиру взвода, то мы присмотрелись хорошенько к куче хвороста и увидели, что оттуда тянется незаметный простому глазу дымок. Все ясно, там сидит банда, мы сразу же оцепили бункер двойным кольцом. Почему мы так делали? Бывали случаи, когда бандиты покидали бункеры через черный ход, который располагался в 50 метрах от схрона. Ведь бандеровцы еще в годы войны приготовили такие бункеры под руководством немецких инженеров и саперов. Как-то мы даже нашли выход на расстоянии в 100 метров от схрона. Поэтому мы всегда проводили оцепление двойным кольцом на расстоянии до 200 метров от бункера. Но все равно, такое бывало, что бандеровцы прорывались через кольцо и уходили в лес. Другие же стрелялись. Вообще-то они были настоящими фанатиками, и в плен никогда не сдавались. А в этот раз удалось их захватить врасплох, я подобрался к трубе бункера и бросил туда несколько гранат. Когда мы забрались в этот схрон, то увидели, что мои гранаты убили четверых бандитов. Вообще же гранаты у бандеровцев были лучше наших, у них радиус поражения был до 200 метров, а наша РГД-42 имела радиус разброса осколков не более 30 метров. Так что я своими гранатами очень удачно их всех ликвидировал. За обнаружение и ликвидацию группы мне тогда объявили благодарность перед строем. Чего не вручили медаль? Тогда Советский Союз официально ни с кем не воевал, а в мирное время нас не сильно баловали наградами.

- Мирное население помогало бандеровцам?

- Конечно же. Помощь со стороны местного населения их сильно выручала. Приведу такой пример. Как-то часов в восемь утра идет наш взвод по улице, и вдруг из окошка раздалась автоматная очередь. Двое из нас получили серьезные ранения. Диву даемся, ни в того, ни с сего обстреляли. Обычно днем бандиты никогда не нападали. Они предпочитали ночью атаковать. Когда заскочили в дом, нашли там старую-старую старуху, которая сидела и держала какую-то веревку. Спрашиваем ее, в чем дело, а она нам отвечает: «Та ось тримаю, щоб він стріляв гарно» - «Да вот, держу, чтобы он стрелял хорошо». Начали смотреть, кто это «он» - выяснилось, что на окне был закреплен автомат, пристрелянный по улице. Бандеровцы старухе приказали, чтобы, когда «совиты» утром пойдут по селу, она бы за веревку и потянула. И больше ничего не надо делать. Старуху мы не тронули, что с ней сделаешь, никто не хотел связываться с ней. Конечно, мы расспросили ее хорошенько, но она мало что знала и ничего толком рассказать так и не смогла.

- Как были организованы «свободные поиски»?

- Отмечу сразу: ходить в них было опасно, поэтому в поиск отправляли только старослужащих. Мы выходили из гарнизона в составе пяти человек, все с автоматами ППШ, а один был обязательно вооружен ручным пулеметом Дегтярева. Также брали с собой несколько гранат на каждого. Плюс на солдата по два барабанных диска для ППШ (71 патрон), один в автомате, один запасной. Дополнительных патронов мы с собой не носили, двух дисков нам в стычке за глаза хватало. Обычно искали бандитов пару часов, а потом нужно где-то переночевать. У нас было одно пристанище, мы к одной старушке примастырились ходить. Так что сначала пройдем по селу, в основном везде тишина, признаков банды нет. Тогда мы идем к старушке, и часто на чердак на сеновале залезали, где и отдыхали. Главное – только не в хате оставаться, потому что в доме бандеровцы на нас легко могли напасть. Старший группы составлял специальный график дежурств и выставлял часового. Рассчитывали такие смены с вечера до утра, обычно дежурили по полтора часа. Выставлять часового надо было обязательно, хотя бывали и случаи, что солдат засыпал на дежурстве, и банда уничтожала всю поисковую группу до единого. В буквальном смысле спящими вырезали. Такие глупости в основном совершали только что призванные новички, их офицеры вообще не советовали ставить в караулы и на дежурства, они не справлялись и товарищей подставляли под ножи и пули. Но все равно ставили, ведь их приучать к службе надо. Как правило, новички ходили в открытую по двору, луна светит, его хорошо видать, и бандиты с ним легко расправлялись, после чего уничтожали всю группу. А у меня была привычка – я всегда где-нибудь в углу за что-то прятался и все время дежурства находился в тени. Причем я обязательно искал темноту, потому что на свету ты быстро погибнешь.

- На ваш гарнизон бандеровцы пытались напасть?

- Конечно, не раз они пытались на нас напасть, но оперативники получали точные данные, даже знали количество нападавших, с какого направления и с каким оружием они подойдут. Иногда точное время нападения называли. Так что мы всегда успешно отбивались.

- Вы как-то специально готовились к таким нападениям?

- Да, мы вообще всегда очень тщательно изучали прилегающую местность. А о нападениях нас предупреждали при утреннем или вечернем инструктаже. Причем командиры всегда очень серьезно относились к боевой подготовке, смотрели за тем, чтобы наши автоматы были полностью подготовлены к стрельбе.

- Вы сталкивались с нападениями бойцов ОУН-УПА на мирное население?

- Естественно. Это случалось бесчисленное количество раз, особенно они любили нападать на учителей и администрацию колхозов, которых присылали сюда из других областей Украины или России. Председателей колхозов они вообще поголовно уничтожали, учителям также никакой пощады не давали. Когда мы встречались с председателями колхозов, то они нам рассказывали, что ни разу под одной крышей не ночевали. Все время где-нибудь прятались. Так что бандеровцы активно отстреливали мирное население. В некоторых селах целые кладбища появлялись, где в качестве даты смерти указаны либо вторая половина 1940-х, либо начало 1950-х годов.

- Солдаты из части в самоволку ходили?

- Было дело, находились такие смельчаки. Но они, как правило, назад уже не возвращались. В ходе этой самоволки жизни лишались. Я ни разу так не делал.

- Спиртное как-то доставали?

- Еще бы, самогонки было полно. Но и отравления постоянно случались. Как-то всю нашу группу отравили мышьяком. Была одна учительница из местных, мы ей поверили, показалось, что она вроде бы надежная. А она нам выпоила целую бутылку отравленного пойла. Тогда трое наших солдат погибло. Но кто ел хорошо и закусывал, как я, к примеру, тот легко обошелся. Я тогда, да и сейчас, практически вообще не пил. Таких солдат особенно ценили командиры, тех, кто не курит и не пьет. Они крайне необходимы в секрете. Меня часто в засады отправляли. Дело в том, что не привык я к куреву. И воровал, и беспризорником довелось быть. Но как с пятнадцати лет курить бросил, так больше никогда и не курил. Вообще же курево на войне – вещь не самая приятная, особенно в наших войсках, здесь курение частенько заканчивалось трагически. В секрете надо сидеть так, чтобы тебя не было видно. А если солдат ночью дымил, его можно учуять, а ведь он еще и спичку зажигал – сразу тебе готовая мишень. А снайперов среди бандеровцев было порядочно.

- Как кормили?

- Очень хорошо. Обижаться на кормежку никак нельзя. Кроме того, сухой паек часто выдавали. Туда входили: колбаса, сало, сливочное масло и хлеб. А в поиск обязательно выдавали свиные или говяжьи консервы.

- Особист в полку был?

- Наверняка имелся, но я с ним ни разу не сталкивался. Больше с оперуполномоченными общался.

- С замполитом сталкивались?

- Имелся у нас и такой офицер, но по политчасти у него, видимо, было мало работы, потому что он больше при штабе находился, чем в батальоне.

- Какие-то деньги на руки выдавали?

- Да, раз в месяц выдавали по три рубля. Естественно, их ни на что не хватало. Даже пачку папирос купить нельзя было. Но нам кроме денег и пайка выдавали еще и махорку, так как я не курил, то отдавал ее товарищам.

- Какое отношение было во внутренних войсках к Сталину?

- О, Сталина мы очень уважали. Между прочим, он нам даже помогал в операциях. Как-то раз в 1951 году мы преследовали группу бандитов, и она умудрилась проскочить границу с Чехословакией. Пограничники, черт бы их побрал, рты поразевали, а нам надо продолжать преследовать группу, но впереди лежала территория пусть хоть и дружественного нам, но все же иностранного государства. Когда мы подошли непосредственно к границе, то оперативники каким-то образом сообщили обо всем напрямую Сталину. Тот приказал: «Преследовать банду до полного уничтожения, в том числе и по территории Чехословакии». Так что мы перешли границу, догнали всю банду и уничтожили восемь бандеровцев. Сталин вообще нас сильно поддерживал и во всем помогал. При этом по его личному распоряжению в войсках ввели  особые правила по поводу мародерства. Ведь при обыске мы часто находили в хатах разные ценные вещи, но по личному распоряжению Сталина было строго-настрого запрещено брать что-то себе.

- Как проходили обыски в ходе операций?

- В селах и хуторах самыми подозрительными были крайние хаты. При прочесе их всегда обыскивали целым отделением. В ходе таких обысков у меня две пилотки прострелили. Дело в том, что на мне висели чердаки, это было самое опасное задание. Здесь зачастую сидели бандиты, поэтому я делал так – лестницу подставлял, и сначала сам не поднимался, а на автомат или палку, если находил ее заранее, пилотку надевал и выставлял ее на чердак. Если бандиты там были, то они сразу же открывали автоматный или ружейный огонь. После выявления бандитов я сразу же кидал на чердак заранее подготовленные гранты. После стычки смотришь – пилотку на голову уже не надеть. А некоторые ухари, подвыпив в момент операции, сами поднимались на чердаки безо всякой осторожности. Думали, что им все нипочем. И бандеровцы убивали их наповал.

- Вы что-то слышали о «ястребках»?

- Да. Так назывались истребительные батальоны и отряды содействия, состоявшие из местного населения, но они нам в операциях ни черта не помогали. Единственное, что «ястребки» делали – помогали советом или информацией, рассказывали, где опасно или безопасно. А так они безвылазно сидели в сельсовете и увлекались водкой. Больше ничего от них было не добиться. С другой стороны, в тех местах чужие люди без пользы, а эти «ястребки» более-менее знали родственников бандитов или тех, кто им сочувствовал и помогал.

- Доводилось ли вам участвовать в расстрелах бандеровцев?

- Я не участвовал, это делали без нас. А вот в плен мы бандитов не брали. Кстати, в конце службы нам особенно мешали приказы Берии. Когда он был заместителем председателя Совета министров СССР, то в наши дела особо не вмешивался, и мы свободно себя чувствовали, а как в 1953-м году как он стал министром МВД – сразу же запретил открывать огонь на поражение, приказывал бандеровцев брать живьем. А это было очень сложно. К счастью, вскоре его арестовали. А затем Специальным судебным присутствием Верховного суда СССР под председательством маршала Ивана Степановича Конева Берия был приговорен к смертной казни. И его в том же 1953-м году его расстреляли. Тогда у нас сразу вышла директива Сергея Никифоровича Круглова – если только в секторе обстрела попадает подозрительный человек, сразу же открывать огонь на поражение. Никакой пощады. И это очень правильно, потому что бандеровцы были настолько ловкие и хитрые, что они буквально на окрик без промаха стреляли, заразы. И при этом очень точно попадали. Так что из-за Берии погибло много наших солдат в Западной Украине. Вообще же в такой войне, как в Западной Украине, всегда нужна большая хитрость.

- Леса было трудно прочесывать?

- Да, расстояние друг от друга нужно держать не более пяти-десяти метров, иными словами, идти надо очень плотно. Иначе бандиты могли прорваться. Одно хорошо, бандеровцы противопехотные мины не ставили, у них не было такой возможности.

- Противник пытался обстреливать автоколонны?

- Было дело, как-то мы ехали на операцию, а они в каком-то городке нас сильно обстреляли. Но тогда никаких потерь, ни убитыми, ни раненными мы не понесли.

- Запрещенную литературу изымали?

- Да, при обысках находили какие-то книги, да и нам время от времени подбрасывали всякие листовки. Но мы их не читали, оперативники сразу же изымали такие листовки и куда-то относили.

В армии я понял, насколько важно образование, и захотел учиться, к примеру, в вечернюю школу поступить, но мне сказали, что я приехал не учиться, а ликвидировать банды. Так что пришлось с учебой повременить, я за нее взялся уже после демобилизации. Домой же вернулся в декабре 1954-го года. Всего я прослужил в Западной Украине 3 года и 10 месяцев. Потом, уже на гражданке, мне вручили Орден Отечественной войны II степени за участие в ликвидации бандформирований. Обычно, насколько мне известно, такие награды вручали только участникам Великой Отечественной войны, но тех, кто участвовал в борьбе с бандеровцами, также награждали этим орденом.

Интервью и лит.обработка:Ю. Трифонов

Рекомендуем

История Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. в одном томе

Впервые полная история войны в одном томе! Великая Отечественная до сих пор остается во многом "Неизвестной войной". Несмотря на большое количество книг об отдельных сражениях, самую кровопролитную войну в истории человечества не осмыслить фрагментарно - лишь охватив единым взглядом. Эта книга ведущих военных историков впервые предоставляет такую возможность. Это не просто летопись боевых действий, начиная с 22 июня 1941 года и заканчивая победным маем 45-го и капитуляцией Японии, а гр...

Я дрался на Ил-2

Книга Артема Драбкина «Я дрался на Ил-2» разошлась огромными тиражами. Вся правда об одной из самых опасных воинских профессий. Не секрет, что в годы Великой Отечественной наиболее тяжелые потери несла именно штурмовая авиация – тогда как, согласно статистике, истребитель вступал в воздушный бой лишь в одном вылете из четырех (а то и реже), у летчиков-штурмовиков каждое задание приводило к прямому огневому контакту с противником. В этой книге о боевой работе рассказано в мельчайших подро...

Мы дрались против "Тигров". "Главное - выбить у них танки"!"

"Ствол длинный, жизнь короткая", "Двойной оклад - тройная смерть", "Прощай, Родина!" - всё это фронтовые прозвища артиллеристов орудий калибра 45, 57 и 76 мм, на которых возлагалась смертельно опасная задача: жечь немецкие танки. Каждый бой, каждый подбитый панцер стоили большой крови, а победа в поединке с гитлеровскими танковыми асами требовала колоссальной выдержки, отваги и мастерства. И до самого конца войны Панцерваффе, в том числе и грозные "Тигры",...

Воспоминания

Показать Ещё

Комментарии

comments powered by Disqus