Я родилась 5 августа 1930 года в Донузлаве Ак-Шейхского (ныне – Раздольненского) района Крымской области. Семья жила в Кара-Мерките, просто появилась на свет в донузлавской больнице. В родном селе стояло домов сорок или сорок пять. Жили в них такие фамилии, как Волковы, Артюховы, Костенко, три семьи Озеровых, Кротенко, Логвиновы, Киндеры. Беляевы занимали три или четыре двора. Все жители Кара-Меркита являлись выходцами из России. Крымские татары проживали в расположенной за десять километров деревне Ак-Сакал-Меркит. В целом в округе крымских татар было немного. Евреи жили в село Смидович (ныне – Березовка), куда мы ходили в начальную школу.
В Кара-Мерките создали колхоз «Красный Борец». В МТС имелись трактора, автомобили и даже комбайн. По балке неподалеку от села шел лесок, также в округе рос большой сад. Воду добывали лошади из колодцев.
22 июня 1941 года по радио объявили о начале Великой Отечественной войны. Осенью 1941-го пришли румыны. Они забирали по дворам курей и живность. Немцы появлялись проездом. Вражеский гарнизон расположился в Ак-Шеихе. Вскоре начались массовые аресты евреев. Их грузили как скот в грузовики, и расстреливали. Вывозили несчастных за бугор, на котором стоял маяк. Дядьку моего также расстреляли, он в НКВД трудился.
Гарнизоном в Кара-Мерките немцы не стояли, разве что размещались в Смидовиче время от времени, но не постоянно. На месте колхоза создали общину. Мы продолжали в ней работать, председателем стал староста Федор Волков. Люди сами выдвинули его. Он был очень добрый дядька. Никогда никого не обижал. Я с мамой жила в большом доме, который был разделен напополам стеной, так что мы только одну часть хаты занимали. И когда в 1943 году собрали большой урожай, то его некуда оказалось прятать. Решили вторую половину нашего дома использовать как склад. Затем все зерно раздавали людям. Но как и теперь, так и тогда были предатели. Местный полицай по фамилии Сосна написал на маму в жандармерию донос. Мол, прячут урожай в нашем доме. Гестапо тут же маму забрало в Ак-Шейх, где она находилась две или три недели. Не скажу, чтобы сильно издевались, но допросы вели с пристрастием. К счастью, староста поехал туда и маму вырвал. Кстати, после освобождения села советская власть Федора Волкова не арестовала. Его забрали куда-то, но все село встало на дыбы и потребовало старосту освободить, потому что он никому вреда не делал.
Кстати, предателю его деятельность вылезла боком. Однажды пришли немецкие каратели, всю семью Сосны поставили над стенкой, даже дедушку с бабушкой. И расстреляли. При этом родственники просили хотя бы маленького ребенка оставить в живых. Но и его расстреляли.
Что еще могу вспомнить? Во время оккупации школа была только начальной, четырехклассной, располагалась все так же в Смидовиче. Семилетку закрыли. Больше четырех классов немцы не считали нужным нас учить.
Зимой с 1942-го на 1943-й появились партизаны. Костяком группы стали дядя Саша и дядя Федя Волковы. Так как наш дом стоял крайним в селе около лесной полосы, то партизаны стали приходить к нам по ночам. Раньше скот зимой в домах жил, поэтому большие скирды сена держали в половине хаты. Партизаны под нашей скирдой вырыли яму, вроде как зайцев ловить, а на самом деле держали там оружие и снаряжение. Кроме того, в нашем сарае дядя Саша Волков поставил четырех коней. С ними решил уйти в лес отец. Я была маленькая росточком, мне на руку привяжут поводья коней, и я на край села иду к колодцу. Водила лошадей поить. Долго партизаны у нас не были. Месяц, с полтора, потом ушли в крымские леса. Отец воевал с ними, оттуда попал на фронт, и пришел инвалидом зрения в 1945 году. Совсем слепой. Злословили, что он с товарищами напивался этилового спирта, да ослеп. Всю жизнь лечил глаза.
В апреле 1944 года освободили село. Нас отправили на «полуторках» ГАЗ-АА в сельский совет. Повсюду веселье и радость. Радио советское заговорило. Организовали большой митинг. Проводили его какие-то приезжие из района начальники.
В Кара-Мерките восстановилась советская власть. Сразу. Только сегодня немцев прогнали, а завтра восстановили. В школе открылся четвертый класс, я в него пошла. Колхоз полностью воссоздали. 9 мая 1945 года мы учились в школе. Объявили о Победе. Мы, девочки, оделись в коротенькие платьишка. Организовали школьный вечер. Танцевали и пели, других радостей в селе не было.
В село Ивановка Сакского района мы перебрались в 1945 году. В 1946-1947-х годах разразилась страшная голодовка. Я к тому времени училась в Евпатории, а летом возвращалась домой. В две-три смены работали на поле. Я веялку руками крутила. По возвращении домой со смены, где видим куст зеленой лебеды, тут же рвали. И макухой питались. Пирожки или коржи из нее делали. Пускали в дело все, даже отруби. В 1950 году вышла замуж за ивановского парня Федора Яковлевича Николаева. Его во время оккупации хотели забрать на работы в Германию, но, как мне рассказывала свекровь, живший у них на квартире немецкий летчик посоветовал моему будущему мужу лечь в постель и притвориться больным тифом. Немцы очень боялись заразных болезней и не взяли его. А сестру забрали. Он же остался дома.
После взросления работала в колхозе фуражиром. На разных работах трудилась. Первое время бедно жили. Но все равно давали фасоль, зерно и буряк. На трудодень выходило пять копеек в конце года, не больше. Затем виноградники и сады пошли. Колхоз развивался. Жить стали шиком. В 1987 году вышла на пенсию.
| Интервью и лит.обработка: | Ю.Трифонов |
