Я родился 9 ноября 1925 года в г. Астрахань. Родители мои по социальному положению были простые крестьяне, в семье трое детей: я, сестра и мой брат. До войны окончил 6 классов, одновременно занимался в кружках, в которых получил значки «ГТО», «ГСО» и «Ворошиловский стрелок».
В 1941-м году я окончил школу фабрично-заводского обучения (ФЗО) и нас сразу же направили в Челябинскую область, где мы строили новый цех цинкового завода. Пробыли там около шести месяцев, и внезапно началась Великая Отечественная война. После этого все поспешно разъехались по своему месту жительства. Я прибыл в Астрахань.
В нашем городе с началом войны началось формирование воинских частей, а летом и осенью 1942-го года войска через Астрахань пошли прямиком в калмыцкие степи. Осенью меня призвали в армию и сразу же распределили в 294-й отдельный кавалерийский полк, формировавшийся в астраханском округе. Мы формировались около четырех месяцев, нас подготовили по ускоренной программе, я стал связистом при штабе полка, мы изучали рацию, а также знакомились с орудийным делом, особое внимание уделялось прицелам и всякому такому. После формировки выстроили всех на плацу и сказали, что мы идем под Сталинград. Нас погрузили в теплушки вместе с конями и направили под Сталинград.
Зима была холодная, стоял сильный мороз. Когда нас высадили, то я обратил внимание на то, что в небе кругом летают наши самолеты. Мы сразу же вступили в бой, немцы сопротивлялись весьма и весьма ожесточенно. Как конница, наш полк двигался следом за танками, освобождали в основном пригородные села. Немцев мы оттеснили от Сталинграда довольно-таки успешно, и тут узнали, что нам навстречу шли вражеские танковые части.
К тому времени Сталинград был полностью окружен, мы же отбивали большие атаки противника на рубеже реки Мышкова. Потом сами перешли в атаку и дошли до Курска, где получили приказ Сталина о переформировке ослабленных войск. Нас отправили во второй эшелон. Здесь весной 1943 года нам сообщили, что противник планирует совершить сильный прорыв под Курском, так что мы готовились к обороне около 6 месяцев. Личный состав нашего полка влился в 15-ю гвардейскую кавалерийскую дивизию 7-го гвардейского кавалерийского корпуса. В ходе войны наша дивизии стала именоваться «15-я гвардейская кавалерийская Мозырская Краснознаменная, ордена Суворова дивизия», а корпус стал «7-м гвардейским кавалерийским Бранденбургским ордена Ленина, Краснознаменным, ордена Суворова корпусом».
Перед началом Курской битвы нас поставили в третью линию обороны. В период боев на Курской дуге я слышал, как самолеты летали, били танки, лупили«Катюши», стоял страшный грохот и шум. Земля вся горела.
Первая и вторая линия обороны наших войск были прорваны, но до нас немцы не дошли, их отбили в ходе знаменитой Прохоровской битвы. Затем погнали мы немца аж до Днепра, где началось форсирование реки. Когда мы подошли, уже были наведены все плоты, построены понтонные мосты. Начали мы переправляться на левый берег Днепра, а немецкие самолеты летали в высоте, бросали бомбы и стремились разрушить переправы. Но мы быстро оказались на левом берегу, и пошли в прорыв.
Затем наш корпус был передан в состав 1-го Белорусского фронта под командованием Константина Константиновича Рокоссовского, в составе которого мы начали наступать по Белоруссии. Подошли к г. Мозырь, но не смогли здесь сходу прорваться, начались тяжелые бои. Затем стрелковые части прорвали вражескую оборону, в немецкой обороне появился большой разрыв, тогда нас пустили в тыл противника, для того, чтобы разрушить его коммуникации. Мы наступали, а немцы поспешно отходили, и в этом наступлении мы взяли г. Жлобин. После этого наша дивизия форсировала Припять и начала путь к Висле и Варшаве. Мы остановились в обороне у г. Демблин и ждали приказа о наступлении на Варшаву. Но затем нас сменила 1-я польская армия, мы отошли километров 15 за передовую, здесь сыграли остановку и приказали привести себя в порядок, помыться, постричься и побриться.
Началась битва за Варшаву, нас же бросили дальше по польской территории, наш корпус начал наступление на г. Хелм, потом г. Люблин. Здесь были очень сильные бои. Вслед за этими боями мы форсировали р. Висла, и оказались на Сандомирском плацдарме на левом берегу реки, с которого с боями вышли на территорию Германии и продвинулись в сторону Одера, освобождали город Штаргард. У Одера мы остановились, и здесь командование нам объявило, что до немецкой столицы, Берлина, оставалось ровно 70 километров.
В это время к нам прибыло хорошее подкрепление, а во главе нашего 1-го Белорусского фронта ставят командующим Георгия Константиновича Жукова. Мы готовились форсировать Одер и наступать на Берлин, день и ночь шли поезда, подходили танки, военная техника и орудия. Началась переформировка, меня назначили замковым в орудийный расчет 45-мм орудия в батарее 55-го гвардейского кавалерийского Краснознаменного, орденов Суворова III степени, Кутузова III степени и Александра Невского полка.
Наконец в апреле 1945 года произошел последний бросок и штурм Берлина. Наш корпус форсировал реку и продвинулся к берлину, двигались мы через лес, а неподалеку гремели страшные бои на Зееловских высотах. Немцы на нашем участке наступления упорно сопротивлялись. Здесь я участвовал в отражении двух сильных контратак противника, в ходе которых смог уничтожить из карабина двух фаустников. За этот бой меня наградили медалью «За боевые заслуги».
Когда стрелковые войска уже вышли на подступы к Берлину, мы, кавалеристы, прорвались в район западнее Потсдама и завершили окружение берлинской группировки противника. К 8 мая наш 7-й гвардейский кавалерийский корпус вышел в Эльбе, где встретился с союзниками. Наша дивизия столкнулась с англичанами. Конечно же, союзники тоже вложили свой вклад в Победу, но все-таки основную тяжесть войны вынесли наши войска. Мы уже Берлин взяли, а они только подошли к Эльбе. Кстати, поначалу, очень и очень деликатно, но мы союзников немножко оттеснили за реку, таков был приказ Георгия Константиновича Жукова. Но все равно, радость от встречи с союзниками была очень большая, мы стали обнимать друг дружку, кричали: «Братцы!» На Эльбе война для меня закончилась.
- Лошади какой породы были в полку?
- В основном монгольской. Сначала у нас были наши астраханские скакуны, но конский состав постоянно выходил из строя, особенно при наступлении и при бомбежке. Затем мы постоянно получали подкрепление лошадьми из Средней Азии. Монгольские лошади были хороши для фронта, так как были очень выносливыми и неприхотливыми. А вот пушки мы подтягивали на астраханских или орловских лошадях, монгольские с этим делом не справлялись. В нашем полку было две артиллерийские батареи, 4 орудия 45-мм и столько же полковых 76-мм пушек.
- Как нужно было ухаживать за лошадью?
- Каждый день необходимо ухаживать, чистить ее, особенно под седлом, иначе будут на боках потницы. Но особенно надо было следить за тем, чтобы корм был. В Белоруссии нам пришлось особенно туго, потому что в ходе наступления тылы сильно отстали и мы брали овес у местных жителей. На фронте ситуация была такая, что люди могли и поголодать, но кони должны быть сытыми.
- Как кормили в войсках?
- Кормили нас, честно сказать, неплохо, хлеба давали по 800 грамм, на походных кухнях привозили каши и супы. Но все равно, не всегда хватало. К примеру, в Белоруссии наш старшина ездил по ночам по селам и деревням и собирал картофель, чтобы хоть что-то приготовить солдатам на утро. Но много мы не брали, ведь местное население жило очень бедно, большинство их домов немцы сожгли. Было тяжело наступать и видеть, что от домов остались одни голые трубы. Жалко смотреть, как население в болотах сидело, такие трудности люди переносили. И нищета была страшная. Но они все отдавали нам, что у них было.
- Зимой вам выдавали теплое обмундирование?
- Конечно же! Зимой мы все были в валенках и полушубках. Правда, весной в связи со слякотью тыловые службы не всегда успевали забрать у нас зимнее обмундирование, поэтому мы сами снимали валенки и складывали их на повозки, а взамен надевали сапоги, или ботинки с обмотками, и свои кавалерийские шинели. Мы всегда в эскадронных и полковых повозках везли запасное весеннее обмундирование на тот случай, если тылы опаздают.
- Чем вы были вооружены?
- У кавалеристов были в основном карабины. Но и вся конная амуниция имелась, сабли были, как положено солдату в кавалерии. И шпоры имелись.
- Саблей довелось пользоваться?
- Очень редко очень, но пару раз приходилось, во время поспешного отступления немецких солдат. Мы ведь в основном спешивались перед боем и оставляли лошадей в хозвзводе, а сами занимали позиции для атаки как пехота.
- Под бомбежки часто попадали?
- Приходилось. Лошадей много пришлось потерять, правда, я свою лошадь сохранил до конца, но вообще же много их погибло. А однажды мы на своей шкуре испытали, что значит дружественный огонь. Мы заняли какое-то село в Польше, и нужно было напоить коней в колодце. Только мы стали располагаться на постой, как тут налетели наши самолеты. Мы-то немцев уже отогнали, а летчикам не успели сообщить и те решили, что в селе все еще стоят немецкие части. Началась бомбежка, были пострадавшие, но, к счастью, ни одного убитого.
- От вшей страдали?
- А как же, причем очень сильно! У нас был санинструктор, она постоянно рубашки и белье у нас проверяла. Одна замена белья всегда в седельных сумках у каждого кавалериста имелась. А так мы прожаривали белье в бочках или прямо над кострами, тогда вши погибали.
- Особист в части был?
- В полку нашем, может быть, и был, но я с ним не сталкивался.
- Замполит имелся?
- Да, был. Он у нас был ответственный человек, в тылу не отсиживался, всегда настраивал солдат на бой, рассказывал, когда атака будет. Хорошо с моральной точки зрения готовил нас перед сражением, говорил все то, что нам нужно делать в бою, чтобы сохранить жизнь. Толковый мужик был.
- Какое отношение в войсках было к партии, Сталину?
- Самое сильное и высокое.
- Каков был возраст кавалеристов?
- В основном молодежь. Потомственных кавалеристов из казаков было очень мало, в основном крестьянские сыны. Возможно, в других корпусах было больше казаков, мы же в основном от сохи или с завода были призваны. Но казачьи папахи нам как-то выдали, а вот форма всю войну оставалась стандартная полевая. В основном ходили в кавалерийских шинелях.
- Как вы встретили 9 мая 1945 года?
- Со слезами на глазах. Великая радость была, и, естественно, стрельба в воздух. Берлин пал, враг разбит, все обнимались и целовались.
| Интервью и лит.обработка: | Ю. Трифонов |
