Краткая биография (до флота, на войне, после войны и флота)
Родился я 21-го ноября 1918г. в городе Стародуб Брянской области в семье рабочего железнодорожника. Город Стародуб в разное время входил в Черниговскую губернию. Смоленскую, Орловскую и Западную области. До флота учился в десятилетней школе имени Калинина, потом в Горьковском государственном университете. После окончания 1-го курса университета в 1938 году по комсомольской мобилизация я был призван на флот и направлен на учебу в ВВМКУ им. М.В.Фрунзе, где был зачислен на 2-ой курс. С этого момента началась моя флотская жизнь. В 1941-ом году (06.07.41 г) я окончил училище в звании лейтенанта и по приказу ННВМор №01222 от 06.07.41 г был направлен для дальнейшей учебы на высшие специальные курсы усовершенствования офицерского состава (ВСКУОС)
В августе 1941г. наш курс был эвакуирован из Ленинграда в Астрахань на баржах по Мариинской системе, а дальше по Волге. По окончании курсов в ноябре того же года я был направлен на северный флот, гор. Полярное, куда я прибыл в декабре 1941г. Вскоре, 27 декабря, по приказу командующего северным флотом (№0174) я был назначен командиром БЧ-II-III на Т-106 5 ДТЩ ОВР СФ. Такие тральщики (10 ед.) были переделаны из китобойных судов и оборудованы современным по тому времени электромагнитным тралом. Электропитание на трал поступало от аккумуляторной батареи. Тральщики ТЩ пришли к нам из Великобритании. Этот корабль в основном нес дозорную службу и иногда выходил на траление. Командиром корабля тогда был капитан лейтенант Панасюк. Я был зачислен в спецкоманду под конец ее формирования. На базе формирования спецкоманды в Кувшинке я не был. Затем последовало кругосветное путешествие в США - туда и обратно. Девятнадцатого февраля 1945 г. приказом командующего СФ №073 я был назначен помощником командира корабля Т-112. Немного ранее командир корабля Антропов СИ. был переведен в штаб флота. Помощник командира корабля Брагин В.Т. был назначен командиром Т-106. В июне 1945г. я был переведен на эту же должность на Т-119, на котором прослужил до 24 ноября 1946г. Приблизительно в это же время командиром Т- 112 был назначен Минитенко А.Г., который в последствии стал контр- адмиралом. Затем моя военная судьба сделала крутой поворот. Я был переведен служить в систему военно-морских учебных заведений (Ленинград-Москва- Ленинград), где в разных должностях занимался подготовкой офицерских кадров для ВМФ. На этом поприще я в общей сложности прослужил 33 года. В ноябре 1971 г. в возрасте 53-х лет в звании капитана 1-го ранга я был демобилизован по возрасту и сейчас нахожусь в отставке. За время службы я был награжден орденом Красного Знамени, орденами Отечественной войны 1 и 2 степени, двумя орденами Красной Звезды, медалью за боевые заслуги и 12-ю юбилейными и массовыми медалями. Сразу после демобилизации я пошел работать в народное хозяйство. За успехи в труде я был награжден знаком «Победитель во всесоюзном соц. Соревновании» (1974г.), медалью за «трудовое отличие» (1984г.). а также двадцатью четырьмя именными благодарностями и другими поощрениями. Двадцатого марта 1986г. я уволился по состоянию здоровья и сейчас нахожусь на пенсионном обеспечении.
|
|
Боевые награды |
|
|
Юбилейные награды |
В проливе Лаперуза
На грузопассажирском пароходе «Балхаш» мы вышли из Владивостока в США 17.01.1943 г. Вначале наш курс пролегал через Цусимский пролив. Однако при подходе к заливу капитан парохода получил «радио» с требованием немедленно вернуться обратно, зайти в бухту «Находка», стать на якорь и ждать дальнейших распоряжений. По пароходу прошел слух, что в районе Цусимского пролива неизвестная ПЛ потопила два наших парохода со спецкомандами, направлявшихся в США за транспортными судами. Через некоторое время капитан «Балхаша» получил указание следовать через пролив Лаперуза. Это было рискованно, ибо в это время года в проливе наблюдается большое скопление льда и сильная его подвижка. Опасения подтвердились. Выйдя в пролив наш пароход сел на большую льдину. С этого момента мы оказались во власти стихии. На этой льдине нас носило по проливу то в открытое море (Охотское), то обратно к берегам Японии. Такой дрейф продолжался около сорока суток, пока не достиг опасного рубежа. Наш пароход начал настолько близко приближаться к Японским берегам, что возникла опасность интернирования нас японскими властями. Капитан парохода распорядился о подготовке личного состава и парохода к возможному интернированию. На пароходе кроме нас (спецкоманды) были еще семьи (жены, дети), едущие в США к своим мужьям в советское посольство. Были еще три дежкурьера с очень большой дипломатической почтой. Дежкурьерам пожалуй досталось больше всех. Им надо было уничтожить почти всю дипломатическую почту, путем ее сжигания, что они и сделали за очень короткое время. Почту уничтожали в «буржуйке», которая находилась в каюте, где хранилась почта. Вскоре наши страхи миновали. Из Владивостока к нам на выручку пришел ледокол «Добрыня Никитич». Он довольно быстро освободил нас из ледового плена и вывел на чистую воду в Охотское море. Оказывается на этой льдине, на другом ее конце, сидело несколько наших танкеров, идущих из СССР в США. Ледокол освободил и их из ледового плена и вывел их на чистую воду в Японское море. Время пребывания в ледовом плену было, конечно, не из «веселых». Основная, главная мысль, которая нас беспокоила, это то, что мы опаздываем в США за кораблями, которые стоят готовые и ждут только нас, чтобы их перегнать на Родину, где их так ждут. Фактически же наши корабли не были готовы. К моменту нашего приезда в г. Темпо (на поезде из г. Портленда) корабли представляли собой «пустые коробки», которым еще предстояло долгое время стоять у достроечной стенки верфи. Достройка кораблей производилась уже на наших глазах. Когда закончилось строительство корабля? Когда личный состав перешел на корабль? Когда начались заводские и сдаточные испытания? Когда был поднят военно-морской флаг СССР? Когда начали и закончили переход по маршруту Темпо - Нью-Йорк. В марте 1943 г. мы прибыли в военно-морскую базу резервного флота США «Портленд».
Боевая подготовка
Конкретная учеба личного состава БЧ-Н-Ш началась по прибытию в США. В это время мы уже имели представление о корабле, на котором нам предстояло совершить переход через Северную Атлантику в СССР и воевать. Нам были предоставлены чертежи корабля, в том числе чертежи оружия, их ТТД, баллистические характеристики пушек и правила стрельбы из них. Так что этого материала было достаточно для теоретических занятий. Отлично проводили занятия со своими орудийными расчетами командиры орудий (76 мм.) Горбунов и Кузнецов. На высоком уровне проводил занятия гл. Ст. Кучмин с командирами орудий, в т.ч. с командирами 20 мм. пушек Рябоконем, Дубовым, Пятимым и Гудащевым. Были и тренировки для которых, например, использовали специальный станок по заряжению 76 мм. орудия, стоявшего во дворе казармы. Отличных результатов на нем непременно добивались краснофлотцы Клименко и Некрасов. Они производили до 120 и более заряжений в минуту. Конечно, при фактической стрельбе количество выстрелов в минуту будет меньше. Проводились занятия с офицерским составом (командирами БЧ-II-III) кораблей (экипажей) дивизиона. Так, по решению дивизионного артиллериста Перегудова, занятия по правилам стрельбы из 76 мм пушек по морским целям проводил я. Командование ВМС США предоставило нам возможность в течение двух недель орудийным расчетам корабля (экипажа) изучить материальную часть пушек, потренироваться на них и провести фактические стрельбы (конечно учебные) по воздушным целям (по конусу, буксируемому самолетом). С этой целью мы прибыли на одну из учебных баз, расположенную в районе г. Новый Орлеан на берегу Мексиканского Залива. Туда прибыли артиллеристы, т.е. БЧ- II, Т-111, Т-112, в т.ч. 3 офицера: дивизионный артиллерист капитан-лейтенант Перегудов (возможно капитан 3 ранга); командир БЧ-II-III Т-111 капитан- лейтенант Рябуха и я, командир БЧ-II-III Т-112 лейтенант Пуськов М.С. Эта учебная база (что-то вроде нашего учебного отряда) была хорошо оборудована, имела достаточное количество материальной части оружия и машин для фактических стрельб из 76 мм и 20 мм пушек. На учебной базе кроме нас было еще много команд из Индии, Африки, Латинской Америки и Европы. Все шло хорошо даже очень хорошо. Но это нас и настораживало. Мы офицеры чувствовали, что нам спокойно отстреляться не дадут. Решили, что предстоит самое неприятное, это то, что нас лишат дальномера во время стрельбы. Так в конечном итоге и случилось. За 10 минут до начала стрельб было объявлено - дальномер вышел из строя. Перегудов приказал мне готовиться со своими орудийными расчетами (двумя) к стрельбе по воздушной цели без дальномера. Подготовку к стрельбе вел действительно вместе с орудийными расчетами. Ибо успех стрельбы зависит от каждого номера орудийного расчета: наводчиков (установщиков прицела и целика), падающих наряды (унитарный заряд), установщиков трубки, заряжающих и безусловно командиров отрядов орудий (76 мм). Детали этой подготовки к стрельбе из-за давности времени трудно вспомнить. Пришлось, конечно, дополнительно изучить баллистику пушки; вести непрерывные наблюдения за стрельбой иностранных команд и прежде всего наблюдение за курсом, скоростью и высотой полета самолета с буксирующим конусом. На основании всего этого надо было разработать сравнительно простые таблицы стрельбы для орудийных расчетов; не последнее место здесь занимала и интуиция. Самое трудное и ответственное в этой подготовке к самой стрельбе было то, что управляющему огнем необходимо было определить (рассчитать) данные для первого выстрела и определить время подачи команды на открытие огня. Орудийные расчеты Кузнецова и Горбунова провели стрельбы на отлично. Все разрывы снарядов (белые облачка) располагались впереди буксируемого конуса. Картина была впечатляющей. Самое интересное то, что после каждой стрельбы (их было две) начиналось настоящее паломничество иностранных моряков к пушке, чтобы поздравить наших краснофлотцев с отлично проведенной стрельбой. Они этой демонстрацией как бы говорили - и все уже вы победили несмотря ни на что. Прекрасно справились со своими обязанностями командиры орудий Кузнецов и Горбунов, заряжающие Клименко и Некрасов, установщики трубок Мельников, к сожалению фамилии остальных номеров двух орудийных расчетов не помню. Каждый из них заслуживает того, чтобы его назвать. Они были героями. Без их усердия и старания стрельбы не состоялось бы. После стрельбы из 76 мм орудия начались стрельбы из 20 мм автоматических пушек. Они были также проведены отлично. В стрельбах принимали участие два расчета из четырех. В состав расчета входило два номера: командир и заряжающий (подносчик заряженных барабанов). Командиром одного расчета был Рябоконь, а фамилию второго расчета не помню, возможно, Дубов. И кто знает, не потому ли, что отлично проведенные стрельбы в Новом Орлеане явились причиной того, что мы не встретили ни одного вражеского самолета на всем пути нашего следования от Мексиканского Залива до Кольского залива. Экипажи Т-111 и Т-112 с самого начала и до возвращения на Родину были в полном смысле слова «первопроходящими». Они все начинали первыми и впервые. Например, эти практические стрельбы по воздушной цели, которые были нам неслучайно организованы американцами без дальномера, были таким же образом организованы ими и для других экипажей, следующих за нами. Однако им было немного легче, ибо они уже знали, что было с нами и соответственно готовились к этому. Наш опыт, полученных в ходе строительства кораблей, на заводских испытаниях, в боевой подготовке, в освоении оружия и т.д. был небезразличен и для других экипажей. С переходом личного состава из казармы на корабль начался следующий этап боевой подготовки. Боевая подготовка на корабле проходила параллельно с заводскими и сдаточными испытаниями, которые проводились в Мексиканском заливе. Артиллеристы изучали материальную часть, проводили тренировки и стрельбы по буксирующему щиту. Стрельбы в целом прошли успешно. Успешно прошли испытания трального и противолодочного (бомбового) орудия. По несколько раз ставились и убирались все тралы. Минеры действовали виртуозно. Все без исключения краснофлотцы и старшины БЧ-II- III и личный состав из других боевых частей показали, что они в совершенстве владеют оружием и готовы к переходу через Атлантику. Начался переход из гор. Темпо в г. Нью-Йорк. Весь путь перехода использовался также для интенсивной отработки задач боевой подготовки. К моменту прибытия в Нью-Йорк все запланированные задачи боевой подготовки были отработаны и сданы дивизионным старшинам на «хорошо» и «отлично». Организатором БП, ее душой, был наш командир корабля старший лейтенант Брагин В.Т. Он тщательно, с завидной проницательностью, отрабатывал планы разнообразных корабельных учений и с не меньшей настойчивостью проводил их в жизнь. После кратковременной стоянки в Нью-Йорке начался самый ответственный этап - переход через Атлантику в Кольский залив. Переход этот был успешным. Все корабли без потерь и своевременно прибыли в главную базу гор. Полярное. Приход наших кораблей к родным берегам был для меня двойным праздником. Он еще совпал с освобождением моего родного города Стародуб от немецких захватчиков (23.09.1943 г.).
Встреча с ураганом
При переходе из США в СССР мы зашли в Рейкьявик (Исландия) на плановую краткосрочную стоянку. Бухта, в которую мы входили, в начале своем была узкой, с отвесными скалистыми берегами. Заканчивалась же она широким, почти круглым по периметру плесом с пологими берегами, которые вдали переходили в невысокие холмы. В одном месте эти горы образовывали седловину, через которую время от времени на плес врывался сильный ветер, доходивший до 30м/с. На плесе недалеко от берега на мертвом якоре стояла плавучая мастерская. К этой плав-мастерской отшвартовались все наши 5 кораблей. Каждому нужно было что-то подремонтировать. И надо же такому случиться, в один из дней нашей стоянки внезапно налетел сильный ветер, который все время крепчал. Швартовы натянулись как струны. На кораблях был объявлен «аврал». Не успел я прибыть на свое место (на бак) по расписанию, как начали с треском рваться стальные швартовы. Тут уже начали заводить новые швартовы, где только можно. Через один полуклюз или киповую планку проходило вплоть до десяти трасов и все-таки они рвались. Все штатные швартовые тросы были порваны, в ход пошли запасные. На верхнюю палубу было вызвано дополнительное количество матросов. Часть матросов из боцманской команды тут же сращивали порванные тросы и пускали их в дело. Умело и грамотно руководили действиями матросов боцман на баке, гл. Старшина Кучмин, гл. Старшина Дегтярев (на корме). Ураган так же внезапно прекратился, как и начался. Итог урагана- на корабле не осталось ни одного целого троса. Если бы ураган продолжился бы еще немножко, нам было бы не миновать посадки на камни. Борьба со стихией продолжалась всего 20-25 минут, а впечатление было, как будто мы работали в в бешеном темпе несколько часов. Общее руководство действиями личного состава осуществлял помощник командира корабля Брагин В.Т., командир корабля Антропов С.И. все время присутствовал на верхней палубе среди матросов.
Первые победы и потери
Двадцать третьего сентября 1943-го года, если мне не изменяет память, наш отряд кораблей в составе Т-111, Т-113 и трех БО закончили переход из США через Северную Атлантику и вошли в Кольский Залив. Еще раньше, десятого августа 1943-го года наш отряд кораблей был включен в состав действующих кораблей Северного Флота. Таким образом, закончилось наше кругосветное путешествие, которое началось в Мурманске приблизительно шестого октября 1942-го года. Нашей радости и гордости за отлично выполненное задание правительства не было предела. Вскоре из США начали приходить и другие корабли - ТЩ и БО. Без преувеличения можно утверждать, как показал и опыт эксплуатации ТЩ типа АМ (на переходе через штормовую Атлантику; в боевых действиях и при плавании в арктических условиях), что это были универсальные корабли-тральщики, которые много и далеко плавали и могли надолго (до полугода) находиться в отрыве от своей базы. Они с огромным напряжением сил личного состава выполняли большие по объему и разные по характеру задачи: несение дозорной службы, траление минных полей, участие в противолодочной обороне, охрану транспортов на внешней (союзной) и внутренних (полярных) коммуникациях. обеспечивали противовоздушную оборону базы и другие задачи. Корабли нашего дивизиона (6-ой отдельный дивизион тральщиков) провели в конвоях много транспортов, уничтожили десятки мин, потопили несколько подводных лодок противника.
За успешные боевые действия наш дивизион ТЩ был награжден двадцатого апреля 1945-го года орденом Красного Знамени, а командир дивизиона, капитан-лейтенант Иванников А.И. был удостоен высокого звания Героя Советского Союза. Весь личный состав дивизиона был награжден орденами и медалями. Победы достались нам «дорогой ценой». Три из десяти ТЩ погибли от вражеских подводных лодок. Один из этих кораблей- Т-120 (под командованием капитан-лейтенанта Лысова Д.А.) в единоборстве с подводной лодкой противника повторил подвиг легендарного «Варяга». Это был четвертый подвиг кораблей Северного Флота (СКР «Пассат», СКР «Туман» и ледоходный пароход «А. Сибиряков»). Т-120 получил в советской печати название полярный или северный «Варяг» - пример беззаветного служения отечеству. Экипаж Т-112 Экипаж Т-112, в составе которого я служил в качестве командира БЧ-II-III уничтожил несколько десятков мин, потопил две подводные лодки противника, провел десятки транспортов в союзных и отечественных (полярных) конвоях.
При участии нашего корабля в многочисленных конвоях не было случая гибели наших союзных транспортов или конвойных кораблей. Эпизоды потопления нашим кораблем двух подводных лодок у меня хорошо сохранились в памяти. Первая подводная лодка нами была потоплена приблизительно в сентябре 1943 г. У западного побережья Новой Земли, ориентировочно в районе пролива Маточкин Шар. Командир корабля, капитан-лейтенант Антропов С.И. получил задание от командующего северным флотом, вице-адмирала Головко А.Г., которому наш дивизион непосредственно подчинялся, выйти в заданный район и произвести поиск и уничтожение подводной лодки, которая была обнаружена авиацией. Одновременно нам было поручено найти союзный транспорт, отбившийся от конвоя и привести его в порт назначения. Совершив переход из Кольского залива через Баренцево море, наш корабль прибыл в район предполагаемого нахождения подводной лодки противника.
Вскоре лодка была обнаружена командиром отделения гидроакустиков Шапочкой Ф.Ф. при помощи гидролокатора «Аздик» английского производства, считаемого лучшим по тому времени. Умелое использование гидролокатора и точные доклады на мостик о положении подводной лодки давали возможность командиру осуществлять грамотное маневрирование кораблем по преследованию и уничтожению подлодки. На подводную лодку было сброшено несколько серий больших и малых глубинных бомб, а также произведено несколько залпов из носового 24-ствольного бомбомета, называемого «ежом». На месте бомбометания на поверхность поднялось несколько воздушных пузырей и большое количество дизельного топлива. За все время атаки, мы не теряли акустического контакта с подводной лодкой. Убедившись, что лодка лежит на фунте без признаков движения, через сравнительно длинный промежуток времени на нее еще сбросили несколько одиночных бомб.
Точные и быстрые действия личной команды обеспечивались грамотным руководством старшины группы минеров Дягилевым. Четко и умело действовали минеры Фурсов, Смирнов, Микушев и другие члены их команды фамилии которых я к сожалению не помню. Слаженно действовал также боевой расчет носового бомбомета, имена которых я к сожалению также не помню, а жаль, они заслужили того, чтобы их назвать.
Затем, спустя некоторое время, мы ушли на поиск транспорта. Вскоре транспорт был обнаружен и благополучно доставлен в порт назначения. После выполнения задания мы возвращались в приподнятом настроении, удовлетворенные отлично выполненной работой. Особая печать удовлетворения лежала на всем облике командира корабля, хотя он и пытался это скрыть. Да это и естественно, именно на нем лежала вся ответственность не только за свои личные действия, но и за действия каждого краснофлотца экипажа. При входе в главную базу «Полярное» мы произвел традиционный холостой выстрел из бокового орудия в знак потопления вражеской подводной лодки. На причале, несмотря на позднее ночное время, бродил одинокий человек. Это нас встречал командующий флотом. В кают-компании на корабле он, в лице нас офицеров, поздравил весь личный состав корабля с отличным выполнением боевого задания и тут же вручил три ордена: орден Красного Знамени командиру корабля, капитан-лейтенанту Антропову СИ. и помощнику командира корабля старшему лейтенанту Брагину В.Т., орден Отечественной Войны 1-ой степени мне, командиру БЧ-II-III, лейтенанту Пуськову М.С. Одновременно он приказал представить наградные листы на личный состав, который особо отличился при выполнении этого задания. Здесь же наши ордена и победу мы вместе с командующим флотом «обмыли» спиртом «сучок» и закусили нехитрой снедью.
Вторую подводную лодку наш корабль потопил в ноябре 1943 года в Баренцевом море в районе острова Колчуев при проводке ледокольного флота из Арктики в Архангельск. По осуществлению операции на рубке нашего корабля красовалась бронзовая звезда с цифрой «2» в центре (в знак потопления двух подводных лодок). Проводка ледокольного флота из Арктики в Архангельск в октябре-ноябре 1943г. была смелой и рискованной операцией.
Многих деталей этой операции я не знаю, мои записи сделаны со слов командира БЧ-II-III и вахтенного офицера. Операция была прерогативой только командира корабля, поэтому очень хотелось бы, чтобы эти записи посмотрел командир корабля Антропов С.И. О важности этой операции можно судить по тому факту, что командиром конвоя был назначен командующий Беломорской флотилией контр-адмирал Кучеров С.Г., его штаб находился на ледоколе «И. Сталин». В этой операции столкнулись подводные силы противника с их тактикой «волчьей стаи» и наши противолодочные силы. Мы выиграли эту операцию. Конвой прибыл в порт назначения без потерь. Ни один наш корабль охранения не был потоплен или поврежден. Противник потерял несколько лодок, оставшиеся были вынуждены отказаться от атаки благодаря активным действиям наших противолодочных сил.
(Т-112 типа АМ Водоизмещение корабля около 950т. Скорость хода около 10 уз (10.2-10.4 уз.). Экипаж- около 100 человек, в том числе 7 офицеров.) На вооружении корабля имелось противолодочное оружие, а именно: большие глубинные бомбы, размещенные в двух кормовых бомбосбрасывателях (стеллажах) по 8-10 единиц в каждом; два кормовых бомбомета по правому и левому бортам; серия малых глубинных бомб, располагавшихся на корме по обоим бортам в специальных скидных бугелях; 24-х ствольный бомбомет в носовой части корабля (на баке), называемый «ежом» и гидролокатор «Аздик». Запасной комплект глубинных бомб и взрывателей к ним хранился в минном погребе, который располагался в кормовой части корабля. Запасные бомбы от «ежа» хранились на верхней палубе в специальных кранцах, расположенных в непосредственной близости от бомбомета. Средства борьбы с минами противника были представлены тремя типами тралов: механическим тралом с резаками на тралящих частях (один комплект трала был запасным), называемым тогда «Оранезо» и предназначенным для борьбы с якорными минами; электромагнитным тралом, электропитание которого обеспечивалось двумя дизель-генераторами мощностью каждого по 550 КВт и располагавшихся в машинном отделении; а также акустическим тралом очень простым по своей конструкции. Зенитное вооружение корабля было представлено двумя орудиями калибром 76 мм (носовым и кормовым) и четырьмя 20 мм автоматическими пушками, расположенными по две с каждой стороны. На мостике располагался небольшой дальномер. Боезапас 76 мм орудий хранился в носовом и кормовом артпогребах. Кроме того, боезапас первых выстрелов хранился на верхней палубе в кранцах. Заряженные барабаны к 20 мм автоматическим пушкам хранились на верхней палубе. Стрелковое оружие было представлено несколькими винтовками американского образца, предназначавшихся для несения вахтенной службы и личными пистолетами офицеров. Из оружия, установленного на корабле новинку для нас представляли 20 мм автоматическая пушка «Эрликон», противолодочный 24-х ствольный бомбомет «Еж», механический трал «Оранезо» и гидролокатор «Аздик». Однако оно не представляло сложности в его освоении. Это объяснялось хорошей общеобразовательной подготовкой личного состава и отличным знанием отечественного оружия.
Огонь по своим
Одно время на Севере немцы использовали «фона-вульфы» для внезапных нападений на наши суда и корабли в Кольском заливе. Совершая полеты на низкой высоте между сопками, они внезапно появлялись перед целью, обрушивая на нее пулеметно-пушечный огонь и бомбовый удар. Так, в Кольском заливе на траверзе Тюва-Губы на наших глазах был таким образом потоплен рыболовный тральщик и обстреляна подводная лодка. Практически все, кто находился на мостике подводной лодки, погибли, в том числе и мой однокурсник старший лейтенант Ильин И.И. Такие налеты немецких самолетов держали наши корабли в большом нервном напряжении. И вот однажды, когда мы стояли у причала в Тюва-губе, на базе была объявлена воздушная тревога. Тут же из-за сопки на низкой высоте появился самолет, по которому все корабли открыли ураганный огонь. Не прошло и нескольких секунд как на мостиках кораблей заметили, что это наш самолет. Был объявлен отбой боевой тревоги. Однако некоторые артрасчеты, опьяненные ненавистью к врагу, продолжали вести огонь. Офицерам и старшинам приходилось силой отрывать некоторых краснофлотцев от автоматических пушек. Долго потом на всех кораблях сильно переживали о случившемся. Наконец на наш запрос пришло сообщение с аэродрома Ваянга о том, что самолет благополучно дотянулся до аэродрома и экипаж жив. Это сообщение было встречено ликованием всего личного состава. На войне бывает и такое.
Кают-компания
В состав экипажа Т-112 входило 7 офицеров. Первым командиром корабля был назначен старший лейтенант Курский. Его сменил, еще будучи в США (в казарме), капитан-лейтенант Антронов С.И. Заместителем командира корабля по политчасти (комиссаром) был капитан-лейтенант Котов Н.Н. Помощником командира корабля был старший лейтенант Брагин В.Т., командиром БЧ-II-III - лейтенант Пуськов М.С, командиром БЧ-У- инженер капитан третьего ранга Костыгов., фельдшером на корабле был майор м/с Култышев С. Офицеры в этом составе направлялись в США за кораблем, принимали его там, затем перегоняли с СССР и, наконец, воевали на нем до конца 1944 г. или начала 1945 г. С этого момента корабль находился в длительном ремонте после аварии, а среди офицерского состава (см. ниже) произошли значительные перестановки. Все эти офицеры характеризовались отличным знанием своего дела, трудолюбием и высоким чувством ответственности за порученное дело. Среди нас не было неприязни друг к другу, споров или конфликтных ситуаций. Мы не уединялись в своих каютах, а все свободное время вместе проводили в кают- компании. Это скрашивало будничное однообразие длительных переходов и помогало переносить тяготы службы в Заполярье. Это было суровое, но и прекрасное время, время нашей военной юности, о котором я вспоминаю и теперь. Приблизительно с конца 1944 г. или начала 1945 г. офицерский состав значительно обновился (немного повторяюсь). Командир корабля Антронов С.И. был переведен в штаб Северного Флота. На его место был назначен Лукин А.И. (до этого он был командиром Т-117, в США он не ходил). Осенью 1945 г. вместо Лукина А.И. был назначен Микитснко А.Г., до этого он был помощником командира на одном из кораблей нашего дивизиона, ходил в США, впоследствии стал контр-адмиралом. Помощник командира корабля Брагин В.Т. был назначен командиром Т-106 БДТЩ. На его место, помощником командира корабля, был назначен я. На мое место, командиром БЧ-Н-Ш, был назначен Курузбавер. С повышением в Архангельск был переведен Котов Н.Н., а командира БЧ-1 Пустошного Б.П., кажется забрала к себе гидрография. Когда это было, точно не знаю. Но знаю, что в конечном итоге он был командиром гидрографического судна «Мурман» в звании капитан второго ранга. В этом звании он кажется и был демобилизован. В нюне 1945 г. я был переведен на Т- 119. С этого момента, о дальнейших перестановках среди офицеров и о судьбе корабля в целом, практически ничего не знаю.
Ходовая вахта на Т-112
При длительных многосуточных походах, например, при сопровождении транспортных судов (участие в конвоях) командир корабля устанавливал, как правило, боевую готовность №3. Вахты на боевых постах менялись каждые 4 часа. Вахтенные офицеры также сменялись через 4 часа. Из офицеров, кто мог и был допущен к несению ходовой вахты (т.е. быть вахтенным офицером), было только три из семи офицеров корабля: помощник командира корабля ст. лейтенант Брагин В.Т., командир БЧ-1 лейтенант Пустотный Б.П. и командир БЧ-II-III лейтенант Пуськов М.С. Таким образом, каждый из трех офицеров заступал на вахту через 8 часов. Вахтенным офицерам, кроме того, вменялось в обязанности вести и штурманскую прокладку, т.е. выполнять обязанности штурмана. С этой целью на ходовом мостике была сооружена небольшая импровизированная штурманская будка, что-то вроде большой конторки закрытой брезентом сверху (в виде козырька) и с боков с целью защиты штурманского имущества от дождя, снега и соблюдения светомаскировки. Однако, плавание в Арктике в сложных гидрометеорологических условиях (плавающий лед, частые шторма, плохая видимость из-за тумана, дождевых и снежных зарядов), а также плавание при слабом навигационном оборудовании театра (по несколько суток приходилось идти по счислению, не имея обзерваций), представляло большую трудность, так как приходилось в одном лице совмещать две функции: вахтенного офицера и штурмана. Отличное выполнение одной функции осуществлялось в ущерб второй функции. В связи с этим, а также учитывая сложную и опасную обстановку, которая создавалась активными действиями немецких ПЛ, командир корабля капитан лейтенант Антронов С.И. принял решение штурмана лейтенанта Пустошного Б.П. от выполнения обязанностей вахтенного офицера освободить, обязав его сосредоточить внимание только на вопросах кораблевождения, т.е. ведения штурманской прокладки. Обязанности вахтенного офицера, но теперь уже без штурманской прокладки, стали выполнять только два офицера: старший лейтенант Брагин В.Т. и лейтенант Пуськов М.С. Это было физически трудно, просто тяжело, но мы с этим мирились. Вахта и отдых теперь чередовались по 4 часа. Время для отдыха сократилось вполовину ( с 8 до 4 часов), но оно еще включало в себя выполнение в полной мере своих прямых обязанностей (работа с л/с, проверка оружия, проведение учений и т.д.). На других кораблях дивизиона этот вопрос решался по-разному, с учетом местных условий. В дальнейшем, чтобы облегчить положение вахтенных офицеров (двоих), командир корабля, в зависимости от обстановки, включал себя в график несения вахты, беря себе в помощники фельдшера корабля майора мед/с Култышева С.
Все материалы - воспоминания Михаила Степановича Пуськова отредактированы и подготовлены к печати его внучками Рахматуллиной Марией Владиславовной и Рахматуллиной Анастасией Владиславовной.
