Зовут меня Алексей Сергеевич Гусев, полковник авиации, 1915 года рождения, возраст у меня уж очень предельный, долго задержался на этой планете…
Жизнь прожил полноценно. Летал… С какой точки зрения все это Вас интересует? Для истории?…
- С точки зрения отдельно взятого человека, который видел все это своими глазами. Кто были Ваши родители?
Отец, Сергей Афанасьевич, был, ну как сказать, кем был… Простой крестьянин, служил в армии… А мама - домохозяйка. Вот такие мои родители, сельским хозяйством занимались.
- А где Вы родились?
Cело Поляны, Белинский район, Пензенская область, город такой, Чембар. Там река Чембар проходила через город. В Чембаре жили. А потом мы переехали в село Поим, тоже Пензенской области.
В селе Калтусы я пошел в школу и закончил семь классов и поступил в химический техникум в городе Шостка. У меня там брат работал в органах МГБ, и он меня туда забрал. Но по специальности, полученной в техникуме, я не работал, потому, что фабрика еще только строилась и в это время мы часто ходили на субботники.
Оттуда я уехал в Астрахань, тетка там жила, и сдал экзамены в рыбный институт.
- Почему не стали работать по полученной специальности, а пошли в институт совершенно другого профиля?
Во-первых, мне хотелось получить высшее образование. А во-вторых, старший брат мне посоветовал, и поскольку он старший был, больше жизнь понимал, я его послушал.
Но в 1933 году, когда я учился на втором курсе, был сильный голод, и дошло до того, что у меня сил не было на второй этаж подняться. Продержались только на маленьких судачках… На земле все выгорело…
 |
Надпись на обороте: На пямять тете Паше А.С. Гусев Март 1942 |
- Какова причина голода в 1933 году?
По-моему, неурожай…
- Много тогда народа умерло?
Сказать точно столько не могу. Но люди говорили: "там мрут люди, там погибают…" Из разговоров, можно сделать вывод, что порядочно…
В Пензенской губернии, там другая ситуация была. Там были небольшие запасы хлеба. А мой младший брат работал машинистом на мельнице, где перерабатывали зерно в муку. У него хлеба было в достатке. Он мне написал письмо: "Ты что, будешь умирать там? Давай, приезжай ко мне".
Я уехал к нему, устроился рядовым рабочим. Когда приехал в районный центр, вставать на комсомольский учет, у меня спрашивают:
- Дорогой мой, у Вас же среднее образование, а Вы что делаете?
- Навоз - отвечаю - в колхозе вожу, дрова пилю.
И меня сразу назначили заведующим школой первой ступени. Одновременно в семилетке-"школе рабочей молодежи" начал преподавать географию. Дела мои пошли хорошо. Я получил направление, вроде командировки, в педагогический институт в Куйбышев. Сдавал экзамены, и учился в пединституте, но в 1935 году попал в армию. Приехали представители, летчики, и я попал в Ейское авиационное военно-морское училище.
- Вы в училище попали по комсомольскому набору, то есть по направлению, или по собственному желанию?
Пожалуй, скорее по комсомольскому набору…
Тех, кто имел оконченное среднее образование, тех без экзаменов зачислили на штурманское отделение. Остальных - в летчики.
Когда я окончил училище, выпускникам-летчикам присвоили младших лейтенантов, а нам сразу - лейтенантов. Половина выпускников во флот пошли, остальные в армию. Я во флот попал. Нам - морякам, на складе целый мешок обмундирования дали, еле до дома его доволок, а сухопутчикам - ремни и больше ничего. Нам еще и белые костюмы выдавали.
- Это обмундирование индивидуально шили, или выдавали готовое?
Мы приходили на склад и там примеряли. Все выдавали по размеру. Некоторым подгоняли…
- В каком году Вы закончили училище?
Поступил в 1935 году, прибавляйте плюс три года. До войны закончил.
 |  |
- На каких самолетах Вы летали во время обучения в училище, при штурманской подготовке?
Летали на "Р-5", на "Р-1", там такие еще были. И "По-2". В основном, эти три самолета. Был еще на "ТБ-3" ознакомительный полет, всех кучей туда посадили, провезли один раз, и все. Потом его на аэродроме в Ейске поставили, он так и сгнил там… И, конечно, МБР-2.
Нас у инструктора было восемь человек. Вот он нас, так сказать, и воспитывал.
- Случаи отчисления со штурманского отделения были? По неуспеваемости? По поведению?
Нет. Ограничивались взысканиями. Случаев отчисления не было. Был у нас такой Колпашников, самый длинный на флоте, он два курса института закончил. Вот его должны были отчислить по разгильдяйству. Но пожалели, и он остался.
- По распределению Вы сразу на Север попали?
Нет, вначале я попал в Сарабуз, это город около Симферополя. Меня направили в бригаду, которой командовал Остряков, получивший за Испанию звание Героя Советского Союза. Потом он стал командующим ВВС Черноморского флота.
Самолеты были "СБ". Летного состава было очень много, и летать доводилось редко. Очень редко - может в неделю раз. Еще я на "Р-5" летал немножко. В Севастополе формировалась морская часть на "МБР-2", и я вскоре был туда переведен. Это была 54-я эскадрилья, по-моему.
 |
 |
- На "МБР-2", которые "амбарами" называли?
Самолет с "домиком", "МБР-2" - морской ближний разведчик.
- В училище Вас выпустили на одном типе, потом переподготовили на "СБ", потом без переподготовки на "МБР", дискомфорт такие смены самолета вызывали?
Конечно, вызывали.
- С точки зрения штурманской работы Вам "СБ" нравился?
Многим хотелось на "СБ" попасть. Это скоростной самолет и условия работы для штурмана удобные…
А на "МБР-2" все очень неудобно. Это такая канительная вещь. Все там с водой связано, понимаете… Неудобства, порой, даже по мелочи… Например, нагнулся, из кармана выпало что-то, и все - утонуло… Ладно, если мелочь, а если партбилет?
- Вам курсантам-штурманам летные навыки какие-нибудь давали?
Управление самолетом? Нет. И в части передача управления штурману категорически запрещалась.
 |
1й год службы ВВС СФ 06.01.1940 |
- Мы разговаривали с бывшим штурманом "МБР" здесь в Ленинграде, с Аванесовым.
Гриша Аванесов, как же его не знать…
- Аванесов рассказывал, что на Балтике, периодически штурман перебирался к летчику и сам рулил.
Аванесов в другой части служил, может быть у них такие порядки были.
- Стрелковая подготовка как проводилась? Ведь на всех изучаемых Вами самолетах, штурман он был одновременно и стрелком.
Да. Например, на "МБР-2" стоял очень скорострельный пулемет "ШКАС" - 1800 выстрелов в минуту. Очень сильное оружие. По конусу стреляли. Упражнение номер один - это по конусу. Упражнение два - по наземным целям. Самое сложное - стрельба по конусу на встречных курсах. Если одну пулю попал, считалось "отлично". Конус длиной, наверное, метров девять или десять. А в диаметре примерно метр, ну может быть там метр двадцать. Попасть сложно. Взять нужное упреждение, точно прицелиться, это не каждому дано.
- Как укладка патронов в лентах как была организовывана?
На турели два ящика подвешивались. Примерно на уровне пояса. А пулемет чуть повыше. Турель на 360 градусов крутилась.
- А ограничители были какие-нибудь?
К мотору наверху ограничители были, чтоб его самим не прострелить.
- А на Север как Вы попали?
Пришел приказ, выбрали меня, и еще Ковалева Толю. Нас двоих перевели на Север в сентябре. Не хотелось нам туда уезжать - на юге проще жить. Приехали на Север в белых фуражках, а там уже снег начал падать. На Севере я и задержался.
- На Север Вы еще до войны попали?
До войны.
- До войны много летали?
Как-то у меня летная работа складывалась хорошо. Я много налетал, очень много. Стал расти по линии штурманской. Вырос до штурмана полка, точнее, штурмана отдельной эскадрильи на "МБР", но отдельная эскадрилья приравнивается к полку. Хотя в полку три обычных эскадрильи.
- А номер эскадрильи не помните?
Отдельная 49-я эскадрилья. В этой эскадрилье в Архангельске я и служил.
 |
Боевой экипаж КАЭ 49 . Командир Панков, Флаг-штурман А.Э. Гусев, Нач. связи А.Э. Морозов. Март 1942 |
- Вы финскую войну Вы как-нибудь запомнили?
Помню. Я уже на Севере был. Информации в деталях не было. Знали, что воюем с финнами. Газеты, радио… А вот чтобы нас знакомили с информацией, совещания или какие-то консультации, что-то не припомню…
Боевые задачи какие-то выполняли. Но в боевых действиях участвовать не довелось…
- Та зима была холодная?
Да, очень.
- В полете не обмораживались?
Обмораживался. Одевал все на себя, все что можно. Потому что я в передней кабине, почти все время до пояса высунувшись стоял. Все ветры на меня. А когда на самолете "По-2" вылетали, тут обмораживание было ветром от винта. Я часто обмораживал щеки. Трешь, трешь, трешь - но что-то не помогает. Нам давали маски кротовые, но они не полностью защищали, как начнешь головой крутить, она отстает, и под нее воздух проникал.
- В предвоенные годы наши ВВС участвовали в гражданской войне в Испании, в финской, в Китае, на Халхин-Голе - Монголия. До войны Вы с ветеранами этих боевых действий общались?
Не могу вспомнить. Знал, что Остряков в Испании воевал, но он ничего не рассказывал.
 |
На о. Моржовец, Белое Море, ждем погоду для перелета домой. |
- В каком обмундировании Вы летали на "МБР"?
Летный костюм был - меховой комбинезон.
- И зимой, и летом?
Все равно, на высоту, ну, скажем, на 5 000 метров, там холод до минус шестьдесят градусов.
- На "МБР" на 5 000 метров поднимались? А зачем?
Беспричинно-то туда не полезешь. Задание такое было, нужно было выполнить какую-то программу.
- Комбинезон с электроподогревом был?
Нет. Теплая цигейка.
- А регланы выдавали?
А как же, я два реглана получил. Реглан - это кожаное пальто. Первый я получил до войны, а второй уже в войну.
- А второй реглан наш был или американский?
Наш. Очень хороший. Он у меня до сих пор висит где-то. Хотя он и потерял вид, но все-таки это память…
- На ногах унты были?
Были бурки и унты, "собачьи". Это очень теплое обмундирование.
- Личное оружие, какое у Вас было?
Пистолет "ТТ", "наганов" не было.
- А "МБР" летали с земли?
"МБР-2" в основном с воды, но его можно было и на лыжи поставить. Прилетел самолет, подрулил поближе к спуску. Штурман якорь отдал. Чтобы самолет из воды на сушу вытащить, нужно было подставить так называемые "перекатные шасси". Этим специальные водолазы занимались. Потом гусеничный трактор, он был в штате, прицепят, и самолет вытаскивали на берег.
- А в воду как спускали?
Тележку вручную толкали до спуска, а потом водолазы убирали перекатные шасси, и самолет свободен, или катер отбуксирует самолет на стоянку, где их ставили на "кошки"-якоря. Таких "кошек" пять-шесть, вернее гнезд для "кошек" - бочек, имеющих четырехгранную обводку. И если штурман, подруливая, промахнется, то "кошку" бросит, зацепится, потянет, и встанет на место. Канители с этими самолетами было очень много. Потом когда на "СБ" перешел, вот это благодать была.
А на "МБР-2" еще люк в фюзеляже был - закрывался и открывался. Стоит забыть, чуть замешкаешься перед посадкой, и все - полная кабина воды.
А в кабине, как правило, и парашют, и фотоаппарат, и прицел, и пулемет. Все столько, что не повернуться…
Там и запуск мотора, это тоже в штурманской кабине. "Горель" называлась. Это типа компрессора штука, она воздух качала в цилиндры двигателя, чтоб его провернуть.
И прежде чем завести двигатель мне летчик кричит:
- Леша, давай!
Два раза винт дернулся, воздух начал поступать в цилиндры, запустил самолет. Якорь еще… Пока его вытащишь, руки грязные. Потом уже в воздухе придешь в себя, и начинаешь выполнять свою задачу. Нет, это был плохой самолет.
- "МБР" садился только на воду, а если "МБР" получил повреждение днища, то как же он сядет? Ведь тогда вода начнет поступать внутрь фюзеляжа?
Таких случаев я не помню.
- В "МБР" помпа была воду откачивать из фюзеляжа?
Нет, не было.
- Бомбы подвешивали на воде? Или вытаскивали на сушу?
Чаще на берегу, на воде бывало, но очень редко. Потому что бомба есть бомба. Это с точки зрения техники безопасности все-таки подвесить на берегу проще…
- А летали в основном с бомбами, или с "РСами", с глубинным бомбами?
В основном были бомбы "ПЛАБ-100". Две бомбы под крыло. Всего четыре бомбы. Пятьсот примерно килограмм. При мне РСы не ставили, после меня уже начали применять.
 |
- Там Вы начали войну на "МБР"?
Да. В 49-й эскадрилье
- Когда вступили в войну, как Вы считали, наши ВВС были подготовлены к боевым действиям?
Такой самооценки не делали. Пришло время, для этого нас и учили, значит надо. Мы к этому готовились.
- На момент начала войны, Вы считали, что Вы сильнее немцев или слабее подготовлены?
Не оценивали. Я, по крайней мере, не участвовал в таких разговорах, в которых давали оценки.
- Настроений "шапкозакидательских" не было?
Нет, такого нет. Если только по первости, и то не долго.
 |
- С самого начала понимали, что война будет долгой, нудной, и вообще противной?
Да, примерно так. Это не игрушки - мы надолго вошли в зону боевых действий.
- А какие в основном задачи выполняли?
В мирное время - пролететь по маршруту. В море треугольник нарисуют, надо пролететь. Ну, еще бомбометание на полигоне. Надо отбомбить, сбросить в цель четыре цементные бомбы.
- В цементные бомбы засыпали цветной порошок?
Бомбы просто цементные, никакого цвета не было.
- А с началом войны, какие задания на "МБРах" выполняли?
Основная наша задача - это поиск подводных лодок. Это полет на высоте пятьдесят и выше, в пределах пятьсот метров. Это такая высота, что глаза устают, а искать приходилось их. Но под водой лодку видно хорошо. А если она под перископом идет, так просто, очень хорошо.
- Для таких задач как поиск подводных лодок, разведка, у "МБР" не маловата скорость?
Нет. Для этих задач нас скорость вполне устраивала.
- Были случаи обнаружения вражеских лодок?
Вражеских? В основном наши видели. Я помню, в районе Земногорска, в горле Белого моря Вася Соловьев умудрился сбросить четыре "ПЛАБа" на нашу лодку. Хорошо, без эффекта… Лодка шла в Архангельск для переоборудования и для ремонта. И он ее чуть не прикончил.
Сухопутные цели, в основном, были или по линии фронта, или военно-морские базы, порт какой-нибудь. На Севере наша постоянная цель был Киркинес.
- Но это же работа для "СБ"?
Да, но и на "МБРах" тоже.
- "ПЛАБы" - это, по-моему, специальные противолодочные бомбы?
Но мы бросали их и по сухопутным целям. У нас их большой запас был. "ПЛАБами" мы и вооружались. Они основное наше оружие. Крупнее бомб не брали. Для подводных лодок этих достаточно. Пару "ПЛАБ" - и все в порядке. Конечно, если хорошо прицелишься.
Основные объекты были, я уже говорил, - порт Киркенес. Потом аэродром Луостари, потом Варде, Вадсе. Вот эти объекты нами, так сказать, обслуживались.
- Летали по ночам, или днем?
В основном по ночам…
Летчик нервничает, а мне нужно, чтобы он прошел боевым курсом. Я сосредоточен и занят, а он видит вокруг разрывы и потому нервничает:
- Что ты там ковыряешься, давай бросай!
Я говорю:
- Надо же прицелиться.
Он переживает больше. Я занят, мне надо присмотреть куда, что. Надо еще и снимок сделать, сфотографировать, привести наши результаты…
 |
- А фотоаппарат, какой был, встроенный, или ручной?
Ручной. Он был крупногабаритный.
- А фотографировать через борт перевешивались, или в иллюминатор?
Через борт. А обмундирование и парашют, все это мешает…
- Парашют пристегнут был?
Парашют лежал рядом. Если еще и парашют пристегнуть, тогда вообще работать не возможно. И думаешь, если попадет снаряд, то ведь ни за что не успеть его одеть… Некоторые так погибали. Кто-то спасался.
- Потери в Вашей эскадрилье большие были?
Я бы не сказал что большие, но были.
- Каковы были основные причины потерь "МБР" в это время? Зенитки? Истребители?
В основном от зениток. Нас наши истребители прикрывали, и истребителям противника к нам подойти было не просто.
- Вы про 2-й гвардейский уже говорите, но я спрашиваю еще про "МБР"...
И "МБР" тоже истребители прикрывали.
- Вы в основном над морем летали. У вас приводные радиостанции были? Чтобы облегчить возвращение по радиосигналу на самолетах устанавливался пеленгатор…
Не могу сказать… Как-то в голове не удержалось…
- Как курс прокладывали?
На "МБР-2" штурман же есть…
- То есть для дополнительной помощи приборов не было?
Не было.
- И не было случаев, что бы кто-то заблудился?
В 49-й отдельной эскадрилье, которая базировалась в Архангельске, такой случай был. Толя Ковалев заблудился, и сел где-то в районе Зимнегорского маяка, в тайге. Экипаж - три человека мы искали семь суток примерно. Толя уже на человека стал не похож. Ну, все-таки мы их нашли и вывезли.
- А самолет списали?
Все, что можно вырезали, и привезли в ПАРМ. Это - мастерская по ремонту самолетов.
Толя Ковалев, потом стал начальником парашютной службы… Он напрыгал очень много прыжков. Когда его перевели в Москву, он сделал пятьсот прыжков разных вариантов.
Потом он возглавил весь парашютный спорт в СССР.
- Штурман Евдокимов Григорий Петрович, рассказывал, что у них поговорка была: "Летчик - это извозчик, который возит штурмана на работу". А у вас такие поговорки были?
Я не помню такого. У нас не было вражды… Дружеское взаимоотношение.
- Дружба дружбой, но подковырки-то все равно были?
Ну, без подковырки нельзя. Без этого нельзя. У каждого какой-нибудь недостаток есть, почерк свой…
- А как у вас "МБР" были покрашены?
Белые самолеты были. Ну, в смысле серебристые - перкаль… А днище черное. Очень темное.
- А суриком не покрывали?
Вот суриком, суриком. Он же, как вам сказать, цвета, рубашки такие были голландские…
- А с началом войны "МБР" не камуфлировали?
Нет. Времени не было…
- Вы не помните, кто при Вас был командиром 49-й эскадрильи?
Панков. Как же его звали?... Пал Саныч, вроде. У него было двое детей. Его сын стал певцом. Пел очень хорошо, моя жена любила его слушать. Он здесь консерваторию закончил, к нам часто приходил.
- А когда Вы женились?
Я уже и забыл когда… Еще до войны, но я уже летал. А невеста у меня была из Пензенской области, село Поим, заведующая детским садом. Красавица…
- А когда Вы перешли на Север, она следом за Вами?
Я ее старался нигде не оставлять. Но тогда нельзя было семьями жить, а потому я - в Ваенге, а она - в Архангельске.
У меня был знакомый летчик на "Каталине" - Вася Спиров. С ним мы учились на ВЛТК - Высших летных тактических курсах. Вот Вася на Диксон летал, а в Архангельске промежуточную посадку делал. Я его попросил:
- Вася, привезешь мне Клавочку.
Вася такой бесшабашный был. Я говорю:
- Только смотри, от начальства попадет.
- Ты за это не бойся, привезу.
Привез. Свою жену привез и мою Клавочку. Помню - они попали в плохую погоду. И я на земле переживал. Жена у меня побывала, а потом на "Дугласе" я ее обратно отправил. Нельзя было семьями жить. Не разрешалось… А вот по-дружески все можно…
- А когда начались проводки конвоев союзников, где Вы были? Еще в 49-й эскадрильи?
Наверно, уже в 2-м гвардейском полку.
- Когда Вы в этот полк перешли?
Пожалуй, точно не смогу сказать. Полк уже гвардейским стал, в это время командовал этим полком Сафонов. Я перешел с должности штурмана отдельной эскадрильи на должность начальника оперативного отдела полка, а потом стал начальником штаба в этом полку.
 |  |
Друг и командир Борис Сафонов | |
- А причина Вашего перевода?
Рост по службе.
- Не жаль было с летной работы уходить?
Очень жаль. Я долго думал, хотел отказаться, но потом согласился.
- И когда Вы перешли во 2-й гвардейский полк, ваша 49-я эскадрилья там и оставалась в Архангельске?
Там оставалась.
- В чем заключались Ваши обязанности, как начальника оперативного отдела?
В основном это занятия с летным составом. Изучение района действий. С молодыми летчиками надо изучить район аэродрома, что бы они ориентировались хорошо. Это была моя задача.
- А постановка боевой задачи?
Штаб ВВС ставил задачу частям, разведчикам одно, бомбардировщикам другое, торпедоносцам третье. И так далее. Наряд самолетов, вооружение, это все со штаба ВВС…
- А маршрут, высота полета?
Высота "от" и "до". Скажем от бреющего полета до мачтового и выше. Вот эту задачу ставил штаб ВВС.
Постановку боевой задачи в основном начальник штаба ставил. А я все к этому подготавливал. Нужно было четко сформулировать, чего мы хотим добиться, какими силами, надо описать на бумаге и представить командиру.
Перед летным составом задачу ставили штурман полка, начальник штаба или заместитель. Обсуждалось, как это сделать, все параметры…
Закончили работу - надо описать, что удалось сделать. Если был бой, я должен обобщить все доступные данные и все описать. Это была моя работа.
 |  |
- Многие ветераны-бомбардировщиков высказывали недовольство истребительным сопровождением: вовремя не приходят, рано уходят, еще что-то. Допустим, полку поставлена задача на сопровождение бомбардировщиков на удар по цели. Бомбардировщики пришли на аэродром, а истребители не готовы. Не могут взлететь. Не заправлены, или только что из боя вернулись…
Так не бывает. Обязательно должны силы, которые назначены для планируемого удара, и они обязательно должны соединиться…
- Но война, есть война…
Если бомбардировщики вылетели, истребители обязательно должны к ним присоединиться… Иначе…
- …удар просто отменялся?
Вылет не отменялся. В таком случае назначались другие цели. Для бомбардировщиков, находящихся в воздухе назначались другие, запасные цели. К примеру, "удар по аэродрому Луостари отменяется, сбросить бомбы на Вадсе, Варде" Вот так вот.
Потом разбор был, по-настоящему строгий разбор.
 |
- Истребители от бомбардировщиков отрывались? Были такие случаи?
Были такие случаи.
- Разборы на эту тему были?
А как же, обязательно. Кому-то "в глаз", кому и построже. Были такие случаи.
- А где разборы полетов после боевого вылета происходили??
Были помещения - специальные штабные комнаты.
- А между самими летчиками разборы проводились? Неудовольствие поведением товарища в бою…
Нет, разборы только с участием командования, со старшими начальниками.
- А, к примеру, с Сорокиным, враньем которого многие были недовольны…
Ну, таких летчиков у нас, он, пожалуй, единственный такой был.
- Я Сорокина просто ради примера привел.
А попали очень точно. Сорокин - болтун неугомонный. Сафонов иногда не выдерживал и говорил ему:
- Захар, если ты еще будешь врать, я тебя собью. Понял? Я тебе не просто слова говорю, а собью и все. Отчитаться сумею как-нибудь.
Сорокин его в такой момент почти ненавидел.
- А Сафонов матерился?
Нет, никогда, нет. Он очень корректный человек был. Он был такой плотный, массивный мужик, очень собранный человек. Он завоевывал себе авторитет не словом, а личным примером. Сидит в готовности, скажем, звено. И налет на аэродром. Раньше него никто не взлетит. И он едва успел пристегнуть парашют и взлетел. И представляете, какой эффект над аэродромом тут же, на глазах у всех, у нас, сбил самолет. "Ю-88". Я как сейчас помню. У него был исключительный авторитет.
А с Сорокиным вечно были проблемы. У него все с враньем связано, буквально все. У него все внутренности были на это направлены. У него в крови это было заложено - нагородить всякую ерунду.
Когда его сбили, мы его искали долго, он пришел с Западной Лицы сам, но обморозил ноги…
- Ему ноги ампутировали?
Ампутировали пальцы ног…
И столько первое время наврал, что Сафонов его просил:
- Расскажи, как это было на самом деле. Но не ври…
- После этого он продолжал летать?
Продолжал. Героя ему тогда не дали. Командир полка был на его стороне, и хотел на него представление написать. И говорил:
- Надо, - говорит, - как-то Сорокину…
А я писал всякие наградные листы… А для того, что бы написать наградной лист, надо все перечислить. Он десяти самолетов не сбил. Такая была, так сказать, норма. Ну и скребли… И наскребли. И где было, и где не было. "Натянули", как говорится. Десять ему написали, и он Героя "авансом" получил. Но он заслужил. Позже все "отработал".
- А потом после присвоения звания Героя он летал или уже нет?
Летал.
Но болтать он умел… Был такой случай, приехал к нам артист Козин. Он в Ваенгу приехал, и выступил в Доме культуры как-то очень коротко, буквально пару песенок, и все. Больше не может. Сорокин к нему подошел и говорит:
- Я вот без ног…
"Я вот такой, я и сякой, и летаю, а ты тут…". Умел он болтать. И буквально заставил Козина петь… Артист после его речи занервничал, и продолжил концерт. И еще пел, пел… А я как раз дежурил по полку. Уже Сгибнев командиром полка был.
И после этого Козин с Сорокиным подружился, Козин дал ему свою визитную карточку. Сорокин этим гордился…
- Артисты часто приезжали к вам?
Скорее редко.
 |
- И долго Вы начальником оперативного отдела были?
Наверное, года полтора-два.
- А в каком звании Вы тогда были?
Капитан, наверное, или майор.
- Во 2-м гвардейском полку Вы уже не летали?
Нет. Я там был только на штабной работе.
- А как Вы стали начальником штаба?
Как повышение по службе. Я побыл начальником оперативного отдела и стал начальником штаба.
- Начальником штаба Вы стали еще при Сафонове?
Нет уже при Сгибневе. Хороший был парень Петя Сгибнев, весельчак. Когда он погиб, помню, я его родителей встречал, его вещи отдавал. Я с ними наплакался. Я и сейчас не могу сдержаться, хороший был человек, ну что еще скажешь. Сейчас нервы не выдерживают, понимаешь. А в то время... Родители и мать и отец приехали:
- Надежда, - говорят, - у нас была одна. А вот теперь никого нет.
Веселый, и самый добрый. Когда он командиром полка был, особенно не наказывал. Голодников был его другом.
Много пришлось пережить, очень много. Ну что сделать…
- Вот фотография - Сафонов, наши летчики и английские летчики. Это же в вашем полку было? Вы англичан застали?
Англичан я уже не захватил. Вместе воевали на "Харрикейнах". Потом они сдали все самолеты, сели на корабль и ушли.
- А как наши летчики отзывались об англичанах?
Они разные были. Были боевые ребята, а были и не так уж - особенно не рвались в бой. Но все равно с ними со всеми у нас дружба была. Где-то у меня фото было… Вот - это англичане.
Они воевать умели. Неплохо. Но материальная часть у них была плохая, особенно у бомбардировщиков. "Хепдены" такие самолеты были. Очень тихоходные, и потери были большие.
- А англичан награждали нашими наградами?
Начальников, по-моему, наградили. Рядовых вряд ли, но точно не помню.
- Покровский говорил, что одного летчика наградили орденом Боевого Красного Знамени.
А где Вы с Покровским встречались?
- Владимир Павлович Покровский жил около аэропорта.
Володя Покровский. Такой знаете, флегматичный…
- Очень спокойный.
Ну, очень… Я часто ему говорил:
- Володя, ну ты хоть немножко поспеши.
Он и говорил редко, а пробежать для него было целое событие.
- Когда Сафонов погиб, Вы были начальником оперативного отдела?
Да.
- Пишут, что тогда на "Киттихауках" вылетели две пары: Сафонов и Кухаренко и вторая пара - Покровский и Орлов.
Так.
- Покровский рассказывал, что Кухаренко вернулся, потому, что у него двигатель забарахлил. И Сафонов остался один.
Я помню, что на одном самолете стружка пошла. Вылетели они вчетвером. Кто-то вернулся из них… Да, это был Кухаренко. И они трое пошли, а должны были вчетвером. На самолете Кухаренко пошла стружка, и по инструкции он не имел права лететь. Он вернулся и сел на аэродром в Ваенгу.
У меня тогда была очень хорошая память. Вылетел, прилетел, время посадки, результат, все это через меня проходило, понимаете.
У меня собирался большой объем информации, большой опыт и в разговоре с Сорокиным я чувствовал, когда где он врет, а когда правду говорит.
А у некоторых летчиков из рассказа буквально не вытащишь ничего. Я говорю:
- Ну, ты хоть что-нибудь расскажи, надо же внести в оперативную сводку. Так же нельзя.
Я часто встречался с Голодниковым. Он академию закончил. После академии получил генерала… Он звонил мне часто из Ставрополя… А недавно получил телеграмму, что он умер…
(Николай Голодников скончался в ночь на 25 мая 2010 года)
- Скажите, а за Голодниковым не водилось такого, чтоб подзагнуть? Вот он рассказывал в своем интервью, что на И-16 летал, харрикейне, а по данным Ю.Рыбина этого не было?
Коля пришел в полк когда у нас Киттихауки были, но до Кобр… К тому времени были еще единичные И-16 и Харрикейны, но летал ли он на них… Не могу сказать - не помню. Теоретически мог. Вообще он был очень выдержанный и стремился, чтоб все было по правильному, и в "заливании" замечен не был.
- Вы застали "Киттихауки" "P-40". Ваша оценка этого самолета. Дело в том, что мы слышали о нем взаимоисключающие мнения о его качествах.
По тактико-техническим данным посредственный. И маневр был неважный.
- Ваши оценки импортной техники?
"Харрикейн" устаревший самолет. Потом пришел "Киттихаук", но тоже он изжил себя. Обычные пулеметы изжили себя, и наши оружейники прямо на аэродроме переделывали иностранные самолеты с чисто пулеметным вооружением под пушку и крупнокалиберные пулеметы.
- То есть пушечное вооружение было предпочтительней?
Конечно.
- И вне зависимости от калибра пулемета?
Вначале мелкокалиберные были, потом перешли на крупнокалиберный самолет, уже лучше. Потом перешли на пушку. Опять лучше. Все шло, так сказать, с наращиванием.
- Как летчики о "Кобрах" отзывались?
Хорошо. Это - боевая машина.
- А аварии, на них часто случались? Покровский рассказывал, что несколько летчиков разбились на "Кобрах". Потому что когда в плоский штопор попадали, было трудно вывести…
Такие случаи были. Но это я как-то не анализировал.
- Когда Вы перешли в 2-й гвардейский полк, воздушные бои часто бывали?
Если погода хорошая, обязательно два - три боя в день. Их надо было документировать. Вот этим я занимался делом. Вся эта, так сказать, писанина, на мне лежала.
- А какие вылеты в основном были? В защиту города, аэродрома, или свободная охота?
В основном это были налеты на аэродромы. По аэродромам, по базам. Такие аэродромы, как Луостари. Еще Киркинес, Варде, Вадсе - это все по соседству. Это все обрабатывал наш полк с Ваенги.
Потери были. И, конечно, они очень тяжело переживались. А иногда обходились без потерь. Потери зависели от того, какая сложится обстановка. На "И-16" вроде бы было хорошо воевать, и потери не катастрофические. А на "Харрикейнах" было сложновато. На Киттихауках получше, но тоже… Потом пришли "Аэрокобры", это, так сказать, более мощные самолеты. А "И-16" к этому времени у нас, по-моему, почти не осталось…
 |
- Когда Вы перешли во 2-й гвардейский полк, самолеты были чисто зеленые? Или камуфлированные?
Не помню какие… "Аэрокобры" были такого, знаете, черно-оранжевые.
- Разводы песочно-черного цвета, английский вариант. Где номера наносились?
На хвосте и снизу на плоскостях.
- "Ил-4" с Вами рядом стояли?
Не помню.
- А торпедоносцы?
Торпедоносцы, под Мурманском базировались? "Дарья Борисовна". "ДБ-3", "ДБ-3Ф", так его у нас называли.
- "Дарья Борисовна"... А почему так прозвали, не помните?
Нет.
- А "Хемпдены"?
О-о-о-о! Это - "гробы". На них летать было страшно. К ним страшно было даже подходить. Даже внешний вид у них был… Дерьмовенький. "Балалайка". Они стояли отдельно в глубине аэродрома. Было их, наверное, эскадрилья целая. Они как-то бесследно, бесславно исчезли… Это очень плохие самолеты. Летчики ругались, не хотели на них летать, но куда деваться - война…
- Летчиков знакомили с тактико-техническими данными самолетов противника и откуда информацию о них получали?
В основном через меня это проходило. Я забирал эти сведения в штабе ВВС и летному составу передавал.
- Один летчик рассказывал, что офицер разведодела им говорил: "Если увидите "Мессершмитт" вот с такими-то обозначениями, сбивать в первую очередь". У вас такое было?
Нет. Таких задач у нас перед летчиками не ставили.
- А чем занимались у вас политруки?
Ничем. Бездельем. Были такие. Некоторые летали, но мало. А некоторые - очень мало. В основном разговоры вели. Летчики с пренебрежением относились к таким.
- А были ли политработники, к которым относились с настоящим уважением?
Например, к комиссару полка. Он не летал. Но у него был правильный подход к людям. Вот он авторитетом пользовался. Комиссаром полка у Сафонова был Проняков Филипп Петрович. Он был депутатом Верховного Совета Белоруссии, серьезный человек. Но на шутки Сафонова не обижался. К примеру, Сафонов обращается к нему:
- Сегодня марксистко-ленинская подготовка будет, дай мне первоисточники.
Проняков аж загорелся:
- Сейчас.
Сходил, принес книг:
- Вот эту почитайте, здесь статью, ну и вот с этой тоже обязательно надо ознакомиться…
- Ладно, давай их все сюда.
Сафронов их стопочкой сложил, раз и… На боковую. А все источники вместо подушки.
- Разбуди меня потом.
Часто у него такие шутки бывали.
- А у Сгибнева кто был комиссаром?
И у Сгибнева, по-моему, Проняков был.
- Особист в полку был?
Был. Мелькал иногда перед глазами. Мы знали, чем они занимаются. Ну и пусть ходит… К ним все относились с пренебрежением. Чуть ли не предателем могли обозвать иногда. Нельзя было к ним так относиться, но относились…
- А отношения между летным и техническим составом, какие были?
Очень хорошие. Летный состав оберегал своих техников. Такое у них было взаимодействие.
- А если летчик возвращается из боя и либо мотор не тянет, либо оружие отказало, что в таком случае происходило?
Очень строгий разбор причин. Но отношения между летчиком и техником были самые товарищеские, летчик уважал труд техника.
Надо было выявить причину. Например, пулемет как "ШКАС" часто мог выходить из строя…
- А если отказ произошел именно по вине техника? Какое наказание могло быть?
В зависимости от того какая оплошность была допущена. В зависимости от этого и наказывали. Я не запомнил ни одного случая, что бы очень строго наказывали. В основном выговорами все заканчивалось.
- В архивах встречается такой вид документа, как расследование причин потери самолета. По каждому факту потери проводилось подробное расследование?
Степень подробности зависела от того, какая обстановка складывалась в бою.
- Но на каждый потерянный самолет писался акт?
Ну а как же, надо же списать. И все на совести того, кто разбирает это деле. От него зависело должен ли летчик понести какое-то взыскание.
Бывало, если летчик машину побъет, списывали на боевые повреждения. Но этим не увлекались, не наглели.
- А если полк за короткий период нес большие потери. Это привлекало внимание более высокого командования, к ответу командира полка за это привлекали, или "война, война - бывает"?
Война есть война. Без потерь, конечно, не бывает… Разборы делаются. После каждого серьезного боя, обязательно разбор полетов. Это до сих пор и в мирное время так называется - "разбор полетов".
- За это командира полка могли "взгреть"?
Не только "взгреть", могли очень строго наказать. В зависимости от того, какая причина была. Серьезно к этому относились.
- Если вашему полку давалась задача прикрыть штурмовики, и по вине истребителей штурмовики понесли потери, разборы проводили?
Разборы обязательно проводились. При сопровождении, или самостоятельно выполняли какие-то задания, разбор полетов обязательно проходил. Ведь определенный вывод надо сделать из случившегося. Ошибки, надо выявить, чтобы не допустить их в будущем.
- Истребители привлекались для удара по наземным целям?
Привлекались. Например, разведка донесла, что где-то идет переброска живой силы, по такой-то дороге. В этих случаях посылали штурмовать эти подкрепления, которые подтягивались к фронту.
- С точки зрения эффективности, удар штурмовика и удар истребителя, это же разные вещи? Было ли оправдано привлечение истребителя для этой цели?
Были случаи когда ясно было, что эффект будет мал, и от вылетов вообще отказывались.
Понимаете, решается вопрос: результат оправдывается или не оправдывается? С возможными потерями считались.
- Как воспринимали летчики, задачи по штурмовке наземных войск?
Не понял. Какая задача ни поставлена, обсуждения не может быть. Раз вышестоящее командование считает надо, тут уже никакой демократии быть не может. Приказ выполняли, летали и все, и возвращались.
- А после Сгибнева кто командиром полка стал?
После Сгибнева - полковник Моренко. Я с ним мало работал. Перешел потом в штаб ВВС СФ.
- Летчиков награждали за вылеты, за сбитые самолеты, а как награждали штабных офицеров?
Командир полка представлял. Оценивалось, как он себя проявил на должности. Если проявил себя нормально, то не забывали нашего брата, не забывали… Вообще существовал статут, по нему и ориентировались.
- Среди ваших летчиков были обиженные, кто считал, что его не оценили по заслугам?
В каждом коллективе они есть. И обязательно должны быть. Это у каждого внутри есть, так сказать, закладка такая.
И версии излагает: ко мне командование относится плохо, потому что я на язык очень острый. Другой еще что-нибудь придумает…
- А что, у вас в полку было четко, сбил - на тебе орден, сбил десять - на тебе Героя?
Если подтверждено, что сбил - получай. И задержки никакой не могло быть. А некоторым, конечно, казалось, что недооценивали. Недовольства были.
- Были ли у вас в полку летчики, которые были сбиты за линией фронта и потом вернулись?
Были такие случаи. Да вот тот же Сорокин.
- Упавших в воду удавалось подобрать?
Были такие случаи. Покровский, вот этот точно…
- Два часа сорок минут, по-моему, провел.
А вот еще кто, не могу сказать. Не помню.
- С финнами сталкиваться приходилось?
С финнами? Нет.
- А когда в 1944 году они немцев выпроваживали из Финляндии? С ними не обсуждали совместные действия?
Как-то не пересекались…
- Выдавали спиртное?
Да. Сто грамм. По-моему, всем полагалось.
- Выдавалось строго по сто грамм? Или там за сбитые добавляли?
Нет, с летным составом было очень строго. Обычно политработники этим делом занимались.
- А Вы?
Нет. Меня посылали, где подправить надо. Был такой комиссар, как же его фамилия, забыл… Он на это дело был очень слаб. Меня командир полка посылал:
- Алексей Сергеевич, давай туда сходи, там начнется сейчас. Там же Разгуляев… (Вот Разгуляев - его фамилия). Давай там, проконтролируй.
Вот я и выполнял эту задачу.
- Скажите, прием в партию действительно был, как в фильмах описываются: "под крылом самолета собирается парткомиссия, летчика принимают в партию" Или на это эти декорации внимания не обращали?
Это не существенно было…
- Кандидатский стаж, сколько был по времени?
Наверно, год…
- А в войну его разве не сокращали?
Нет, по-моему.
- Зарплату летчики себе оставляли? На аттестат переводили? В займах участвовали?
Я от своего жалования для семьи сколько-то определил, а остальное, меньшую часть получал я.
 |  |
- Можно ли сравнить качества немецких, финских и наших летчиков. Кто был лучше подготовлен? У кого, какие особенности были? Ну, может национальные характерные особенности?
Там финнов не было. Только немцы, хотя и сидели они на финских аэродромах, но финны и не попадались.
Летную подготовку немцев мы очень хорошо знали. Знали многих немецких летчиков. Мы их изучали. Когда была нелетная погода, изучали. Так же как и они нас.
- А такого явления как "Мессеробоязнь" не было?
Как?
- Боязнь встретиться с "Мессершмиттом" в бою?
Нет, нет, нет, нет, нет.
- Кто сбил Мюллера? Как это было?
Это все через меня проходило. Было большое разбирательство. Бокий со Сгибневым его делили. Сгибнев хотел себе его записать. Я был, так сказать, доверенное лицо у Сгибнева. И в этом споре я немножко, так сказать, участвовал, подсказывал Сгибневу:
- Петя, не связывайся. Я знаю характер Бокия - говорю - и будет неприятность. Потому что он - задиристый. С ним связываться нельзя. И отвоевать у Бокия эту победу не удастся.
Потом Сгибнев плюнул, и от своей заявки отказался. Стали считать, что сбил его летчик Бокий. Когда сбили Мюллера, он сел северо-западнее Мурманска километров, наверное, пятьдесят - шестьдесят на снег. И пошел к границе на лыжах.
- До передовой там далеко было?
Километров семьдесят. Сгибнев увидел след и говорит:
- Он уходит, уйдет.
Он сам лично дозвонился до командующего флота, до Головко и сказал:
- Этого человека надо изловить, во что бы то ни стало.
Когда к самолету Мюллера подошли и посмотрели, там, в квадратике на фюзеляже, цифра "восемьдесят семь", это значит восемьдесят семь сбитых самолетов (На фюзеляже Ме-109 в желтом треугольнике могла стоять цифра 87, обозначавшая октан-число бензина для двигателя. Традиционно в люфтваффе победы наносили на руль направления. Мюллер оформил 92 заявки на сбитых противников. Однако, учитывая, что Мюллер был сбит на новом Ме-109G2, на котором ранее не летал, наиболее вероятно, что маркировка не наносилась.) Представляете? Это значит, что он сбил восемьдесят семь самолетов противника. Не только наших, но и английских… Всяких. Вот как они на пушках делали счет.
Целый батальон послали за ним. Мюллер на лыжах семьдесят километров прошел за полсуток. Но не выдержал, устал, прилег… И там его и застукали.
Я с ним работал. Он мужик такой приятный. Мы с ним в одной щели от налетов прятались. Но отпускать его нельзя было.
- А его как, привезли к вам в полк? Или вы за ним ездили туда?
Я ездил на границу. Туда, где его взяли в плен, и его привез. Собрали всех летчиков и устроили ему допрос. Он все рассказывал, как и что. А потом его командир Сгибнев и другие летчики использовали. Он подробно рассказывал, что взлетели с такого-то аэродрома, вначале бомбардировщики, потом истребители, в таком-то пункте был назначен сбор. Там-то разделились. Одна группа пошла бомбить Мурманск, другая группа на Полярное, третья - на аэродромы. Тогда они одновременно большим количеством налетали…
- То есть, Мюллер активно сотрудничал?
Совершенно полностью. Ему терять было уже нечего, и деваться некуда.
- А верноподданического порыва "Гитлер победит…" и тому подобное, у него не наблюдалось?
Нет. Такого не было. Ему наши летчики всякие каверзные вопросы задавали. Все-таки ненависть - есть ненависть. Но он отвечал на все вопросы спокойно.
- А у наших летчиков желания ему "лицо набить" не было?
Там где народ собирается, там всякие найдутся. Наверняка такие мысли были. Но он держался спокойно, с достоинством.
- И долго он у вас в полку пробыл?
Больше двух - трех месяцев, наверное. А потом "СМЕРШ" его забрал.
Месяца три, может быть четыре, его придерживал около себя тот, кто руководил боевым действиями. Мюллер давал хорошие, так сказать, сведения.
- Сведения, которые давал Мюллер, помогали нашим летчикам?
А как же, конечно.
- Он был Ваш одногодка?
Это точно - с 1915 года.
(Другие подробности воздушного боя 19 апреля 1944 года, в котором был сбит Рудольф Мюллер, и его дальнейшая судьба описаны, например, в следующих материалах, представленных и Интернете:
)
- А кроме него, других попавших в плен немецких летчиков в полк привозили?
Потом еще попался командир эскадрильи Шмидт
(В списках потерь 6.JG5 числится Ltn. Heinrich Schmidt 11.12.1943 - погиб в катастрофе, сбит огнем с земли на самолете Bf 109G-6 WrN 410041 северозападнее н.п. Барканы.).
- А Шмидта кто завалил?
Это я не помню, не могу сказать. Про Мюллера я точно знаю, что Бокий.
- Какова была процедура подтверждения победы в воздушном бою?
С этим делом мне очень часто приходилось разбираться. Я опрашивал всех участников боя. Я знал характер почти каждого летчика. И Сорокина. Я знал, кто может сказать только то, что на самом деле было, а кто может и приврать…
Если доклады летчиков расходятся, а это часто бывало, то надо уточнить - например, позвонить на пост ВНОС. Потом все суммировать и сделать какой-то общий вывод.
- А кто в финансовую часть документы отправлял на премии за сбитые самолеты?
Вот это я не помню. Я не могу точно сказать, как это оформлялось.
- А ведь бывало, что кроме атакующего летчика никто из летавших не видел результата…
Часто многие летчики сообщали: "противник упал в море", а подтверждение ведь нужно было обязательно. В основном это были сведения постов наблюдения, "посты ВНОС", как их называли: "кто, как, где, когда". По побережью постов ВНОС очень много было. Сообщения постов ВНОС - основной отчетный документ
К некоторым сбитым самолетам приходилось и на место добираться, чтобы уточнить сведения.
- А бывало, что на одни и те же обломки, валяющиеся на земле, в качестве доказательства летчики по нескольку раз ссылались? И на одни и те же обломки, по нескольку раз поисковую группу послать?
Были, недоразумения, конечно. Но таких любителей вроде Сорокина, разоблачали… Главным доказательством были сведения наземных постов наблюдения...
- На каком расстоянии эти посты ВНОС были друг от друга?
Это зависило от рельефа местости. Расстояние было такое, чтобы между ними была визуальная связь. По всему побережью Кольского залива они все были связаны между собой телефонной связью.
- А раций не было у них?
Потом и рации появились. А так в основном телефонная связь. А когда начали внедрять радиостанции, тогда легче проще уже было взаимодействие организовать.
- Цели указания летчикам с земли были?
Конечно.
- То есть пункт передового наблюдения был?
Да, да. Такие указания поступали в основном из командного пункта. ВВС. А потом на побережье были командные посты ВНОС. Они передавали.
- А какие-нибудь радиоигры с немцами устраивали? Или немцы с нашими? Например, вмешаться в переговоры в воздухе, что бы ввести в заблуждение, навязать дезинформацию?
Нет, этого не помню, не могу сказать. Может и было, но так я…
- Переговоры немецких летчиков в воздухе слушали?
Да, к примеру, когда Мюллер у нас уже был, он помогал нам в этом деле.
- А между собой немцы обычно открытым текстом разговаривали?
Немцы, да. Ну и наши так же.
- Допустим, немец в бою заявляет по радио, что сбил кого-то. Насколько высока была вероятность, что он действительно сбил?
Ну, я не знаю, как к этому относиться…
- А посты наблюдения докладывали и о наших сбитых?
Да, и о наших… Но они не всегда могли отличить кто упал. Только по ракете. На малой высоте еще можно отличить… А на высоте это трудно отличить, где немец, где наш.
- Мы разговаривали с техником вашего полка или с 72-го полка… Нет, все же вашего - Алексеевым. Он говорил, что одно время, когда потеряли много "Харрикейнов", техники ездили, собирали сбитые, восстанавливали? Такое помните?
Те, которые в непосредственной близости подбиты были. У нас был овраг, и на его край их привозили. Это я помню. Я сам лично ходил туда, смотрел.
А те, которые сели далеко, из-за тяжелого рельефа местности были недоступны, их так просто не перетащишь. Но и такие случаи были…
- А немецкая техника попадалась? Немецкие самолеты привозили на аэродром?
Нет. Ну, если под Мурманском сбивали… А так снимали только отдельные детали. Снимали радиостанции, еще кое-что, вот это было.
- Как для Вас закончилась война? Как о победе узнали?
По радио передали, а нам наши руководители сообщили. Радость конечно, ликование.
- На день Победы Вы кем были по званию и должности?
В штабе флота я занимал какую-то должность… Там, в оперативном отделе, должен быть летчик, должен быть артиллерист, должен быть подводник. Вот я, как летчик, при штабе Северного флота был.
- А как тогда Вы вернулись в авиацию обратно? Я так понял, что Вы потом летать опять стали?
Да, обратно вернулся в распоряжение штаба ВВС, откуда я был назначен в штаб флота.
- Вы тогда на транспортных самолетах летали?
На транспортных, на "Ли-2"
- Позже произошла война с Японией. Какие впечатления об этой войне?
Для нас как-то незаметно прошла. Спокойно. Да и недолго-то, это длилось.
- А экипажи на Тихоокеанский флот с Севера отправляли?
Отправляли. Такое было.
- В приказном порядке, или добровольно?…
Все как обычно, назначают кого-то. Вот я, например, был на Юге, приказ - и на Север направили.
- Вы участвуете в Совете ветеранов морской авиации? Есть такой Совет, в академии Кузнецова, на Черной речке.
Нет. Я как-то туда не вхож. Почему я не знаю. Много разговоров было, приглашали. Но как-то не сложилось у меня.
| Интервью: О. Корытов и К. Чиркин Лит. обработка: И. Жидов Набор текста: С. Спиридонова |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
 |
