Я - Водопьянов Егор Иванович, 18 сентября 1919 г. рождения. 87-й год идет. В армию меня призвали в сентябре 1939 года. Призвали сначала на курсы молодого солдата. Это Псковская область, [неразборчиво]. Там я проходил курс молодого солдата. А в конце ноября 1939 года началась советско-финская война.
Помните, как Вы об этом узнали? Кто Вам сообщил? Как было это?
Нам сообщили… Поскольку Псков не очень далеко от… [советско-финской границы], нам сообщили, сразу же прекратили нашу учебу и в Ленинград. Когда нас привезли в Ленинград, и мы шли от вокзала… там вокзал, как от Пскова ехать… не помню уже, и шли на Московский вокзал, и тут уже было слышно: на Карельском перешейке стрельба. 40 километров от Ленинграда была граница. Стрельба… А поскольку стреляют, мы поняли, что это война идет. Старухи тогда ленинградские вышли на улицу встречать и провожать нас со слезами. Привезли нас на Московский вокзал. С Московского вокзала в город Кемь, в Карелию. Привезли в город Кемь, а там у нас база. На базе нас переодели, поскольку у нас шинель, а это декабрь, более 40 градусов, сугробы большие. Нас переодели: дали валенки, шубы и посадили в полуторку. Повезли в поселок Ухта, в пограничный отряд. Ныне это Калевала. Ехали мы очень долго, поскольку столько было военной техники, вся была направлена в сторону границы через поселок Ухту.
А помните, что там была за техника? Орудия? Танки?
Танки, орудия, и в том числе и личный состав воинский. Застрянет трактор, или орудие, или машина застрянет, и приходится по несколько часов стоять нам. А это в 40-градусный мороз, а мы ехали в полуторке. Но хорошо, что молодые еще были да одеты прилично. Это нас спасло.
А были уже тогда обморожения, по дороге к границе?
Так у меня поморожены руки. До сих пор чувствую, что обморожение получил рук.
Во время передвижения к границе?
Да, из Кеми до Ухты. В это время. В Ухте нам не дали отдохнуть, сразу же в погранкомендатуру. В погранкомендатуре выдали лыжи, и из погранкомендатуры на первую пограничную заставу Ухтинского погранотряда. На лыжах.
Из вас, молодых бойцов, отбирали тех, кто умел стоять на лыжах или не умел?
Нет, никакого отбора не было, просто на заставу. Я на первую, мой троюродный брат на третью заставу, вот так распределяли… Кто куда. Первая застава - это самая, как говорится, правофланговая, то есть самая северная к Мурманску пограничная застава. Прибыли мы на заставу уже поздно вечером. Встретили нас хорошо очень, начальник пограничной заставы Михаил Шмагрин, старший лейтенант. Все натоплено, все нормально. Но только не в казарме, а отдельный домик был. Отдельный карельский домик. Нам-то еще лучше, там печка русская.
А каков примерно был численный состав погранзаставы?
Личный состав погранзаставы небольшой, всего 30-32 человека, до 35. Это во время финской войны, а после финской одного [бойца] - в отряд в командировку, второго - [еще куда-нибудь], и остается где-то чуть более 20 человек, 25, до 30 человек. Ну вот, привезли на заставу, мы продолжали службу по охране государственной границы. 27 декабря 1939 г. начальник пограничной заставы и с ним четверо пограничников вышли на охрану государственной границы и попали в засаду к финнам.
К тому времени государственная граница на этом участке уже сдвинулась или оставалась на том же [рубеже]?
Пока не двигалась. Все так же. [Отряд] попал в перестрелку. Старший лейтенант Шмагрин погиб, и с ним два бойца погибли. Один был ранен. Мы вышли по тревоге, без лыж, по дозорной тропе. Когда прибежали к этому месту, финнов уже в это время не было. Мы забрали всех убитых и раненых и привезли на погранзаставу.
Вы помните или, возможно, знаете, как эта засада была организована?
Когда с заставы едешь, это километра три от погранзаставы. Идет дозорная лыжня, поскольку зима - а это [был] декабрь, [по ней] идешь от заставы, потом спуск, а здесь такой некрупный лес, но очень густой, в этой ложбине. В это время они здесь и сделали засаду. Когда наши спускались с горки к этому месту, они сразу же открыли огонь. Потом все равно снова подниматься надо было, вот в это время и попали в засаду, и погиб наш старший лейтенант Шмагрин. После этого прошло некоторое время, эта застава получила именное звание «Первая пограничная застава имени Шмагрина». После этого, как только погиб старший лейтенант Шмагрин, начальник заставы, сверху было указание - организовать разведгруппу. Мне пришлось попасть в эту разведгруппу, и наша задача [была] такова - проверять на сопредельной, то есть на финской, стороне хутора и поселки, какие там части, сколько сосредоточено в этих поселках. Первый выход неудачный. Только подходили к населенному пункту на финской стороне, боец второго года службы сказал: «А где здесь финны?». А в лесу на сосне сидел финн, услышал, и из снайперской винтовки сделал выстрел и прямо попал ему в грудь.
Большой отряд был? Сколько человек?
Нас было человек пятнадцать. Человек пятнадцать, потому что на заставе надо было оставить людей, на охрану государственной границы. И нам пришлось возвратиться.
А снайпера вы не пытались снять в ответ?
Что вы! Он сразу спрыгнул и на лыжи. Легко одетый. Они же так легко одеты были. Не смогли [догнать]. И так ежедневно я ходил в разведку по финским населенным пунктам, с пяти утра и до позднего вечера в нашей разведгруппе во главе с начальником заставы. Однажды, подходя к населенному пункту, нас обстреляли. В то время начальником погранзаставы был старший лейтенант Петухов, очень смелый и очень развитый, офицер очень прекрасный. И когда открыли финны по нам стрельбу, старший лейтенант не растерялся и подал команду: первая рота справа, вторая слева - ложись! Мы залегли, нас было человек пятнадцать. Лежим десять минут, прекратилась стрельба, пятнадцать, двадцать, все нет стрельбы, мы тогда встали и пошли по направлению, откуда шла стрельба. Когда подошли к этому месту, то там уже никого не было, только следы. Но время было позднее, темное, лес густой был, и нам пришлось возвратиться. Начальник заставы вышестоящему доложил… Ну а дальше… 12 марта 1940 года мы уже встали в пять часов, собрались на построение на выход в разведку. Как только вышли, вдруг дежурный объявляет: отставить. Приходит начальник заставы и говорит, что всё, война кончилась. 12 марта 1940 г. война кончилась. Но мы после этого [продолжили] охрану государственной границы.
Давайте вернемся к советско-финской войне. Вы сами не пытались устраивать засады на финнов?
Наша задача была - только по финским хуторам и по населенным пунктам. Засад мы не делали. Поскольку нам только разведывать, где и какие в населенном пункте части, сколько частей, их количество. А нам не приходилось.
А другие заставы или воинские части?
А другие заставы… У нас телефонной связи не было с заставами, поэтому… Расстояние было от заставы следующей - второй, допустим, - около пятнадцати километров. Нам не приходилось с ними встречаться.
Вы говорили, что обходили хутора. Вы когда-нибудь заходили в сами хутора, сталкивались с мирным населением?
С мирным населением нам не пришлось встречаться, поскольку там воинские части были, финские воинские части. Нам с [мирными жителями] непришось встречаться.
А в сами хутора заходил кто-нибудь? Может быть, не весь отряд, а хотя бы один-два человека?
Да, были разведчики, два разведчика наших. Я-то первый год службы, а они второго или третьего года службы, так выходили на разведку, подходили к хутору, но не так уж близко. Там же финское население так же было против нас. Так что мы не так-то старались, и нам не предлагали этого, чтобы заходить в населенные пункты и разговаривать с финнами. Они сразу же сообщили бы.
Такой вопрос: каким был национальный состав вашей заставы?
Состав пограничной заставы… Были русские, украинцы, были белорусы…
Карелы?
Карелов не было в то время.
Финнов тоже у вас не было?
У нас финнов не было. А остальные со всех областей и республик Советского Союза. Жили мы прекрасно. Как одна семья. Мы вообще не знали, что такое… Кто-то там украинец, кто-то там белорус, кто-то там таджик или узбек. Дедовщины, как таковой, мы вообще не представляли. Такое слово даже не знали. Это уже пошло после войны.
А жители южных республик - таджики, узбеки - или украинцы, как они переносили условия финской войны?
Ну, как обычно, как и все. Как все, как и русские, как и украинцы. У нас украинцев было очень много. Дудник был у нас, Карпусь - украинец, это помню я. Прошло уже более шестидесяти лет, а помню почти всех ребят. Тут Самойлов со мной рядом спал, тут Николай спал, в общем, все были очень хорошие, как одна семья.
А что из себя представлял ваш обычный день? Как готовили, чем занимались в свободное время, ездили ли в увольнительную куда-нибудь, допустим, в деревню?
Во время службы мы никуда не выезжали, никуда. У нас специальный был повар, готовил для нас еду. Обед, ужин и завтрак. Потом еще специально прислали нам второго повара.
Хорошо кормили?
Кормили замечательно. Очень хорошо. Кормежка была замечательная. Это даже и не представляете, какая кормежка была, очень хорошо кормили нас. Ну, а в остальном время мы проводили как… Придешь с участка, идешь на участок часов на шесть, так, на семь, приходишь, надо отдыхать, только отдохнешь, только чем-то там займешься, своими делами… У нас были политзанятия, учеба. Дальше, кроме политзанятий, у нас была другая учеба: это турник и т.д. Физической культурой заниматься должны мы? Должны. В зимнее время все время мы на лыжах, только на лыжах. У нас было две собаки служебные. На охрану государственной границы мы брали с собой собак.
Они помогали как-то? Спасли, может быть, жизнь кому-то?
Конечно… У них же и обоняние, и слух, и все это очень замечательное было. Особенно у Рекс. Но во время Отечественной войны он погиб. Когда нас направили на заставу узнать, занята ли наша застава финнами и немцами, мы, подходя к заставе, открыли автоматную стрельбу, и наш Рекс погиб. Там, в это время, как раз погибли еще два наших человека.
Во время финской кампании, насколько я понял, потери в вашем отряде были относительно небольшие. А слышали ли вы об огромных потерях Красной армии?
У нас на заставе - а наша застава более тридцати человек - у нас погибло пять человек и один [был] ранен.
А слышали ли Вы об огромных потерях на южном направлении?
Конечно, слышал.
Это официально передавалось или слухами?
Нет, это передавалось и слухами, и писалось в газетах. Конечно, мы, пограничники, были одеты хорошо: у нас были шубы, у нас были валенки, у нас были масхалаты. А регулярные части были одеты легко, в сапогах и в шинелях. Много поморожено было, очень много.
То есть вы об этом знали?
Мы знали об этом.
Случалось ли вам сталкиваться во время Зимней войны с финнами лицом к лицу, вживую видеть врага, или в основном были перестрелки вслепую?
Только вслепую. Вот после финской войны часть территории перешла к нам… финская территория перешла к нам. И прорубали мы просеку, то есть границу, вместе с финнами. Мы рядом, три-четыре метра друг от друга. Вот так. Они свою сторону прорубали.
Общались как-то?
Мы финский язык не [знали]. У нас был старший майор, так он…
Улыбались?
Так-то улыбка была. Все нормально.
Вражды не было?
Вражды не было. Каждый занимался своим делом. Они прорубали просеку по своей территории, а мы прорубали свою. Так что встречались.
Тогда давайте перейдем к Великой отечественной войне. Летом, в июне 1941 года, вы служили на той же заставе?
Да, после Финской войны я так и остался на первой пограничной заставе. И 28 июня мы, пограничники, первыми приняли бой на себя. Их где-то было больше батальона, а нас тридцать человек.
Там были финны, не немцы?
И немцы были. Поскольку на Кестеньгском направлении - а это Кестеньгское направление - и финны, и немцы были. Их задача была такова: занять Кестеньгу, занять Лоухи, отрезать большую землю - Кольский полуостров - и Мурманский незамерзающий порт.
Перед 22 июня было ли у вас ощущение надвигающейся войны? Проявлялось ли как-то? Может быть, [проявлялось в] активности финнов на той стороне границы. Можно ли было понять, что начнется война?
Мы вообще не представляли, будет ли война. Несли, как обычно, охрану государственной границы.
Когда 22 июня началась война с Германией, до войны с финнами был промежуток почти в неделю…
Да, неделя.
И знали ли вы, что финны тоже нападут?
Обязательно. Как только объявили [войну с Германией], мы начали рыть окопы, начали ходить по уязвимым местам нашей территории, проверять, нет ли где там... А 28-го, по указанию вышестоящего командования, соединили три пограничные заставы. Мы свою заставу, первую, бросили и перешли на последнюю заставу правофлангового погранотряда. Их две заставы и наша застава. Вот там мы и встретили бои. Там больше батальона их было: и финнов, и немцев.
Расскажите об этом - самом первом - бое. Где вы располагались, откуда шли финны, откуда немцы.
Это было рано утром, часа в четыре, может быть.
28-го или 29-го?
[В ночь] на 29-е. Когда повара начали готовить кушать, вдруг наступает на нас такая орава. Мы начали отстреливаться и по мере возможности отступать на сопку.
Вас подняли по тревоге?
Мы же не спали. Мы только прибыли, только готовились к еде. В это время и пошла стрельба… Мы отступили на несколько метров, заняли сопку и начали вести бой с врагом.
Три соединенных погранзаставы?
Три заставы. Это где-то около ста человек. Может быть, поменьше. Около ста.
Какое у вас было оружие?
Только винтовка. Только винтовка, ручной пулемет и станковый пулемет. Такое оружие было на заставе.
А у противника?
А у противника вплоть до орудия. Все было. Мы отступили на сопку, стали вести бой. Но вдруг бой прекратился со стороны противника, и мы прекратили. В это время кто-то нам дал команду, я не знаю [кто]. Начальник заставы собрал всю нашу заставу, и мы направились на свою заставу, откуда ушли. Подходя к погразатаве, нас обстреляли, убили нашего Рекса, собаку, и [мы] потеряли двух солдат. Куда делись - не знаю.
Тела не нашли?
Мы их не нашли. Без вести пропали, и всё. После этого, что же, застава занята, мы опять к этому месту [первого боя]. Когда пришли к сопке, там уже никого нет. И никакой стрельбы, никого… И противника нет, и наших нет. Тогда начальник заставы принял решение - к озеру. У озера нас встречали на катере. Посадили на катер и присоединили к к правофланговому пограничному отряду. Мы воевали на Кестеньгском направлении до декабря. В декабре нашу пограничную заставу соединили [со своим погранотрядом], направили в населенный пункт Ухта. Но в Ухте уже никого не было, поскольку близко к границе. Мы соединились со своим пограничным отрядом и также ходили каждый день в разведку. Однажды уже к вечеру…
Все еще в декабре?
Это уже в январе. Идем мы вдоль озера, и вдруг едет финн и тихонько распевает. Едет на лошади. Мы сразу же его окружили и взяли в плен. Лошадь оставили. Привели в свои казармы. После этого его дальше, в разведку, и там допрашивали. Больше мы его и не видели. Так что мы «языка» взяли.
Какая была тактика боев в первый период войны, в зимнюю кампанию 41-42 годов? У вас, у финнов?
Здесь уже никакой охраны государственной границы не неслось. Тут шли бои с противником, который рвался дальше к железной дороге. Особенно на Кестеньгском направлении. Они захотели занять станцию Лоухи, отрезать всю Большую землю [от] Кольского полуострова и Мурманского незамерзающего порта, а также Беломорканал. Выйти к Белому морю их задача была. И даже занять Архангельск. Но этого им не удалось. В жестоких боях наши пограничники и наши воинские части - а уже подошли регулярные воинские части - [не пропустили]. Но населенные пункты Кестеньги они заняли, им удалось занять. И всё. И остановили мы их на этом. Лоухи они не заняли. Кольский полуостров и Мурманский порт работал так же, как и раньше. Там тоже шли большие бои, потому что граница с Норвегией, хотя она и небольшая, но Норвегия была оккупирована немецкими войсками. Так что там шли тоже очень большие бои.
Расскажите про Ваше участие в войне. Какую роль играл ваш погранотряд, какие задачи ставились перед ним, с какими проблемами приходилось сталкиваться. Как против вас воевали финны? Как против вас воевали немцы?
Когда мы уже подходили к поселку Кестеньга, мы опять попали в засаду. И шли бои, огромные бои. В это время меня ранило осколком в ногу. Но мы продолжали бои.
Засада была финская или немецкая?
Там и немцы, и финны были.
Они, получается, действовали смешанно?
Действовали совместно.
А что представляла собой эта засада?
Мы шли по своему направлению в сторону железной дороги. Здесь открытое место, а они были в закрытом, в лесу. И они нас обстреляли. Котлован был такой, мы залегли в этот котлован и начали [отстреливаться]. С их стороны тоже были потери. Когда стрельба уже кончилась, и ушли немцы и финны с той стороны, откуда они стреляли, мы пошли разведывать, что там творится. Там увидели и кровь, и как тащили - на шинелях они тащили своих раненых или убитых, мы не знаем. А когда наша пограничная застава вышла в сторону Лоухи, станция Лоухи, нас в Ухту направили. Я на ухтинском направлении воевал, так же, как и на кестеньгском. После этого на Свирское направление, в седьмой армии мы были. Там, в основном, держали оборону, чтобы немцы и финны не перешли реку Свирь в нашу сторону. Но им не удалось, конечно. А в марте участвовал в прорыве блокады. И [освобождал] другие наши города: Сортавалу и другие.
Расскажите, как Вы участвовали в прорыве блокады. То есть какая была ваша роль?
Когда прорыв блокады Ленинграда… Мы шли вместе с седьмой армией. Часть прорыва сделали вместе с седьмой армией, а потом наш пограничный полк - а во время войны были не отряды, а полки - приказ был таков, чтобы седьмая армия пошла левее, к Ленинграду, а нас [отправили] правее, освобождать свои, карельские, города и выходить на границу.
И каков был ваш маршрут по Карелии?
Наш полк был в Питкяранте, потом Лахденпохье, Сортавале, Олонце. Все это мы прошли.
Расскажите, как вы занимали [эти города]? Как финны их защищали? Упорно?
Если по честному сказать, то такого упорства уже не было, как в Зимней [войне] и как первое время [в Великой отечественной войне]. Они уже отступали в свою, в финскую сторону. Мы заняли город Сортавала, и там наш пограничный отряд встал на границу. Но после этого меня отправили с Сортавала опять на ту же заставу, откуда я принял первый бой. Я тогда уже был старшиной заставы, когда приехал туда. Все [на заставе] сожжено было, жили в землянках, и был один оставшийся домик. Вот, мы тогда и там были. Война еще не закончена была…
Но с финнами уже подписали мирный договор? Или еще нет?
Уже подписан был в октябре или в ноябре, не помню. Но мы все равно продолжали выходить на ту сторону смотреть, есть ли [противник]. Не было частей никаких, ничего, хутор пустой. На хутор заходили, был пустой, никого там не было.
Как-то менялось ваше оружие по ходу войны или всю войну вы с винтовкой и прошли? Или в какой-то момент изменилось вооружение?
Вооружение… У нас, пограничников, кроме винтовки, станкового пулемета и ручного пулемета, ничего не было.
По сравнению с другими родами войск, с пехотой в первую очередь, больше было у вас потерь или меньше?
Ну, тут трудно сказать.
Проявлялось ли то, что пограничники были более выученными бойцами?
Ну, конечно, нам пришлось отстаивать больше, и мы уже прошли Финскую войну. Мы и больше знали, как и с какой стороны, и перед кем мы стоим. Так что в этом деле. Но регулярные части тоже вели огромные бои. Но у них, конечно, были орудия, автоматическое оружие… Все необходимое оружие было у них в то время. Самолеты были. У нас же ничего не было.
Во время Великой отечественной войны приходилось ли вам во время боя лицом к лицу сталкиваться с противником. Вступали ли вы в плотный бой или в основном все ограничивалось перестрелкой?
Только перестрелкой, кроме как на Кестеньгском направлении. [Там] самые крупные были бои у нас. Особенно в районе [неразборчиво]. В этом районе вообще такие были бои… [Там] река узкая была. Когда мы подошли к реке, и бои сильные были, то красная вода…
Это еще весной 42-го года?
Это было во время Отечественной войны, 41-ый год. В начале войны.
Много у вас было пленных?
Вот это один единственный, в нашей группе. А в других группах… я об этом не могу сказать…
Был ли в вашем пограничном полку случай предательства, измены? Перебежчики были?
Да что вы! Этого никогда не было, и даже понятия не имели, что такое перебежчик и предательство.
А с финской стороны были перебежчики? Или с немецкой?
В нашем подразделении не было.
Вы различали между собой финнов и немцев?
По форме. Только по форме.
Сложнее было с кем-то воевать или и те, и другие были одинаковы?
Одинаковы были. Только по форме различали.
У вас были в отряде женщины?
Были.
Как вообще они переносили войну?
Они переносили неплохо. Так же, как и другие.
Были фронтовые романы у вас? У них? Свадьбы, может быть, играли?
Этого не было. Где там… Там были такие огромные угрозы. Война есть война.
Что из себя представляли освобожденные города? Как они выглядели?
Наши города?
Карельские.
Эти же города - взять Питкяранту или другие города - они же финские. Они [финны] к ним относились нормально.
А к Олонцу?
Олонец тоже… Некоторые были дома сожжены, но, во всяком случае, большинство домов в целости осталось.
Как Вы встретили 9 мая 45-го года?
9 мая я встретил на пограничной заставе. Конечно, сколько было радости, сколько было ликования, это вообще не представляете. Как мы были довольны. Кончилась война. А после войны я там прослужил некоторое время, потом меня вызывали в Петрозаводск, старшиной роты. Здесь я был старшиной роты, потом начальником. Это уже служба такая, мирная.
Интервью: |
