КУСТ КАЛИНЫ
Северо-западный фронт 1941 год. Сентябрь месяц. Я прибыл с пополнением в 27 армию, 28 танковую дивизию, которой тогда командовал Иван Данилович Черняховский, в будущем - замечательный полководец - командующий третьим Белорусским фронтом. В группе с другими прибывшими я попал в 55 танковый полк. Нужно сказать, что в полку танков не было: полк их потерял с боями, отступая от Прибалтики под натиском наседающего противника.
Наш 55 танковый полк стоял в обороне и на линии было всего два вкопанных в землю подбитых танка. Они использовались как огневые укрепленные точки. Наше пополнение было небольшое- всего человек около сотни. Построились на опушке леса у блиндажей штаба полка. К нам вышли два капитана: один из них в общевойсковой полевой форме, второй - в обмундировании танкиста. Когда представились, мы узнали, что первый был начальником штаба полка - капитан Почтаренко, а второй - его помощник по разведке ПНШ-2, капитан Шило. Второй прежде всего обратился к строю с вопросом: кто желает в разведку? Охотников вызвалось 12 человек. Я был в их числе, а остальные пошли в батальоны полка.
Меня назначили старшиной взвода полковой разведки, а командиром взвода разведки - лейтенант Качалин - кадровый офицер - артиллерист, тактически грамотный. Он знал хорошо и свою линию обороны и линию обороны врага. Долгое время наши вылазки не давали результата. Время шло, а существенных сведений о противнике мы добыть не могли.
Середина сентября. Подходит сутулясь Шило с планшетом на длинном ремешке. С виду чем-то озабочен. Сел на пенек около блиндажа и начал говорить с нами голосом тихим, будто успокаивающим, с легким белорусским акцентом.
- Вот что ребята, работаем мы много, только толку мало. Нужен «язык». Короче, командир полка получил от Черняховского приказ: взять пленного из тыла обороны противника. Залезть придется в глубину расположения врага километров на 15-20. На эту операцию идут добровольцы. И замолк.
Теперь зашумели мы - ведь в разведке итак все добровольцы. Опять изъявил желание весь взвод. Поступило предложение уполномочить и назначить наконец группу разведчиков командира взвода, так как он сам должен идти старшим группы. Лейтенант подумал и сказал: Сержанты Романюк, Вешняков, Манцев, Кругляков, Николаев, Инсарский.
Николаев до начала войны учился в институте иностранных языков и прилично мог говорить на немецком. Так была сформирована группа из 7 человек.
Капитан Шило позвал нас всех в блиндаж и там по карте показал, где нужно перейти линию фронта, где нужно будет идти по территории, оккупированной фашистами и где взять пленного. Одновременно мы должны были уточнить место нахождения дальнобойной артиллерийской батареи врага, которая доставляла нам большое беспокойство и проследить передвижения войск противника. На подготовку операции потребовалось три дня: для уточнения на местности мест прохода группы, разминирования тропы, наблюдения поведения врага на обороне. Плюс метеосводка, подготовка оружия, провизии, обмундирования.
Октябрь – это месяц, не балующий нас красными днями, а в 1941 году он был изменчив больше обыкновенного. В день выхода, погода была по-настоящему осенней. Мелкий холодный дождь под порывами ветра, который подбрасывал ещё крупицы снега. Быстро наступила ночь. Выступаем с передовой линии обороны расположения первого батальона. Нас провожали капитан Шило, командир 10го батальона- старший лейтенант и бойцы батальона. Пожелали нам удачи и мы перешагнув через бруствер наших траншей, сползли в противоположный ров. Выбрались на противоположную сторону - встречают саперы. Они разминировали для нас проходы на минных полях. Взвод разведки вошёл в темноту ночи, осторожно ступая на сырую, подмерзающую землю. В лицо подул сырой холодный ветер, доносивший шорохи со стороны врага. В такую погоду враг вёл себя неспокойно, мы знали это. Часто взлетали осветительные ракеты, нависая на парашютиках над «ничейной» полосой, разрывая темноту ночи ярким зеленоватым светом. «Лаяли» бесприцельным огнем пулемёты противника, посыпая в пустоту линии трассирующих пуль. Вдруг, вдалеке, левее нас по линии обороны, темнота озарилась ярким светом и «ахнули» взрывы. Загрохотала артиллерия, разнося многокилометровое эхо. Позже мы узнали, что соседняя дивизия отвлекала внимание противника от нашего разведзадания. Маневр удался. Позже, когда группа углубилась в тыл врага и спокойно шла лесом вдоль оврага, зашевелился враг на нашем участке линии обороны, но было уже поздно. Шли долго и осторожно по незнакомому лесу, останавливались часто вслушиваясь и всматриваясь в темноту леса. Каждый куст, пень, одинокое дерево казались поджидающей опасностью. Но всё обошлось. Темнота постепенно стала рассеиваться, уже можно было отличить отдельные деревья, кусты. Стало как-то спокойнее на душе, уютнее, увереннее. Вышли на небольшую поляну, на противоположной стороне которой дымилась землянка. Людей видно не было. Кто же хозяин? Свои мирные жители, выселенные фашистами с насиженных мест, или враги? Как узнать? Решили сымитировать: немецкий солдат ведет пленного. Николаев, знающий немецкий, был одет в обмундирование немецкого солдата от каски с гранатами до сапог. Я вызвался идти пленным. Идём, вдруг из землянки вышла женщина, увидела нас и быстро нырнула обратно. Тотчас же оттуда вышли два паренька, а женщина побежала по другим землянкам. Быстро собралось человек 15-20, стали спрашивать: как попал в плен, куда ведет меня солдат? Откуда? Я попросил попить и вдруг слышу: два здоровенных парня мне шепчут – «Старшина, беги, а мы с немцем расправимся. До меня дошло, что весь наш маскарад может плохо для Николаева закончиться. Пришлось долго объяснять, что мы оба разведчика, а немец - не немец. Только когда подошли остальные наши товарищи, обитатели леса успокоились и предложили нам молоко, хлеб, отдых. От них же узнали, далеко ли до торной дороги с большим движением войск противника. Поблагодарили людей за хлеб, соль, разделились на три группы для маскировки и выдвинулись в трёх направлениях. Через какое-то время опять соединились и к 12-13 часам вышли к тракту, который вел в крупный населённый пункт.
В засаде сидели по три человека по обе стороны дороги, замаскировавшись в густых кустах. Николаев важно вышагивал своими кованными арийскими сапогами по мокрой песчаной дороге, печатая след. Вид у него был истинного солдата вермахта, прошедшего школу муштры. Наконец вдали появился строй фашистских солдат. Николаев нырнул в кусты. Мимо прошло около роты солдат. Шли неторопливо, разговаривая между собой. Вся группа боролась с искушением: бросить гранату или дать автоматную очередь! Но мы могли вступить в бой только в случае необходимости, да и силы были неравные: семь против восьмидесяти. Пропустив их, Николаев вышел из леса, встал на свой «пост» и продолжал ходить, меряя шагами дорогу. Вдруг опять он отступил в лес: прошли две грузовые автомашины с нарисованными головами лося на бортах и обведённые белым кругом или кольцом. У фашистов это считалось модой. В них сидели солдаты. И опять ничего. Стало казаться, что всё зря и сегодня останемся «без улова». Вдруг послышалась песня. Едет солдат на телеге, запряженной парой лошадей. Вот он уже поравнялся с Николаевым, но что это? Николаев его не понимает. Тут выручил Романюк, вставший во весь рост, сказал, что это польский. Романюк польский знал к счастью хорошо. Поляк сдался без сопротивления, сказав что он с большой охотой пойдёт в русский плен. Для предосторожности мы все же ему связали руки, завязали заранее приготовленным полотенцем рот. Пару лошадей распрягли, завели подальше в лес и отпустили. Телегу загнали в кусты и замаскировали. На дороге тоже навели порядок, засыпав осенними листьями все лишние следы. Обратно пошли другим путем. Часам к 16 вышли на большую поляну, заросшую высокой бурой травой. Здесь, у самой кромки леса, мы и расположились, чтобы перекусить. Вдруг наш пленный прилёг к земле и показывает нам, что нужно лечь! Все дружно легли на землю и сквозь траву увидели справа поляны, пересекая её по диагонали мимо нас в одну линейку, идёт взвод немецких солдат. Их около 32 человека в серо-зелёных шинелях с автоматами, в нахлобученных касках. Нас спасла высокая густая трава, группа осталась незамеченной. Завтрак был прерван, аппетит испорчен. Как только эти «приведения» исчезли, мы встали и двинулись в направлении обороны. Когда на землю спускались сумерки, мы подошли к передовым частям неприятеля. Впереди было болото, а дальше за ним высотки, на которых передний край траншей противника. Мы зашли в это болото. Удобно разместились на пнях и кочках среди кустов и деревьев и стали дожидаться темноты. Под её покровом проще возвращаться назад на линию своей обороны. Справа от нас была небольшая высотка. По её гребню тянулась загородь в две жерди, а рядом с ней рос развесистый куст лесной калины.
Заходящее солнце насквозь просветило своим светом куст, высвечивая пышные грозди спелых янтарно- красных ягод. Мне так захотелось нарвать ягод лесной красавицы. Командир сначала отказал, а потом говорит: - Иди, но будь осторожен! Я взял в одну руку пистолет, другой наклоняю ветки. Смотрю: такая спелая гроздь, сама в рот просится. Я подошёл поближе, потянулся, рукой с пистолетом раздвинул ветки чтобы удобнее было сорвать кисть… Смотрю - с другой стороны куста за этой веткой тянется фашист и мой пистолет оказался прямо перед его лицом. Я чуть не выстрелил, но вовремя заметил, что метрах в ста от нас за спиной немца ходят солдаты, а за склоном другой высотки стоит на позициях крупнокалиберная артиллерия. Итак, стрелять нельзя - шуму наделаю. Так мы некоторое время стояли молча с фашистом, глядя друг на друга. Он понял, видимо, что если он крикнет или побежит - я его застрелю. В это время я свободной рукой стал подавать сигналы назад своим товарищам, а те увидели и сообразили, мол, что-то неладно. Чувствую, сзади меня кто-то быстро подполз, по шёпоту узнаю добровольца Круглякова. Я ему вполслова объяснил в чём дело, а он ловко да быстро пронырнув под загородь возле куста пустил в ход штык.
Замаскировав в болоте наш трофей, мы стали быстро уходить, отклоняясь, как выяснилось позже, сильно влево. Стало темно, снова подул холодный ветер, заморосил мелкий дождь со снегом-крупой. Линию обороны противника мы уже прошли и за проволочным ограждением совершенно неожиданно попали в окоп боевого охранения противника.
Тут поднялась автоматная стрельба, загрохотали взрывы гранат, завязался короткий рукопашный бой. Но мы справились быстро, подобрали трофеи: три автомата, командирская полевая сумка с боевой картой, на ней был нанесен участок обороны батальона. Но и у нас были неприятности: одного ранило в плечо, меня ткнули штыком в спину, да осколком гранаты ранило в лоб. А Манцев в рукопашной схватке с сильным немцем, чтоб не быть задушенным, напрочь откусил ему палец, попавший в рот.
Дальше до нашей обороны по «ничейной» зоне добрались благополучно, сопровождаемые обстрелами миномётов, пулемётной и автоматной трескотнёй.
Пленного мы благополучно доставили в штаб нашего 55-го полка. Он действительно оказался поляком и охотно рассказывал, дав ценные данные. Рассказал о прибытии на наш участок фронта новых военных частей, что и подтверждали значки, нарисованные на бортах автомашин. Благодаря кусту калины, обнаружили место расположения дальнобойной крупнокалиберной артбатареи, которую через несколько дней разбомбила наша авиация. Документы, взятые у солдата, тоже дали сведения о новых воинских частях в тылу противника, а карта участка обороны дала полную ясность об огневых точках. Все участники этой разведоперации были представлены к наградам. Вот почему я и назвал этот небольшой рассказ о войне и своих однополчанах-разведчиках «Куст калины».
6 апреля 1978 года Г.С.Инсарский
Воспоминания прислал Михаил Белугин
