- Я родилась в 1920 году и в 1941 году заканчивала педагогическое училище в Новороссийске. 21 июня у нас как раз был выпускной вечер. После вечера мы отправились на катере в море, встречать рассвет, - как это положено было. Когда мы вернулись в 4 часа, объявили войну. Мы всей группой отправились в военкомат: в группе у нас было 5 мальчиков, остальные все девочки. Ребятам сразу дали повестки, и они сразу ушли на фронт, - а нас попросили подождать: "По необходимости нас вызовут". Нас распределили работать, я попала в Анапу и работала в 44-й Супсехской школе. Там я проработала до апреля 1942 года, и в 1942 году нас призвали в армию. Мы, 193 девушки из анапского военкомата, получили повестки, был назначен день отправки. Все девушки были со средним образованием, и мы были призваны в "технические войска". Повезли нас в Новороссийск, там мы прошли курс молодого бойца. Под снарядами проходили этот курс! Нас вначале поместили в 11-й школе, но как у нас разведка хорошо работала, так и у них - тоже хорошо. Нас только успели вывезти из этой школы, как школа была разбита. Тогда нас привезли на мыс Хако, и там в подвалах винзавода мы изучали матчасть. После этого всех распредели по частям, и я попала в 454-й зенитно-артиллерийский полк, где во 2-й роте и прослужила всю войну. Мы стояли на обороне городов Новороссийска, Краснодара и Армавира. Вот там, собственно говоря, прошла вся военная жизнь. Мужчин у нас было мало, в основном девушки: шофера мужчины, командир полка, роты, взвода, командир отделения связи, начальник звукоулавливателя.
Наш батальон стоял на обороне Новороссийска. Там есть гора "Сахарная Голова" или "Головка", и вот прямо за ней была наша станция. У немцев явно были об этом сведения, потому что они спустили на парашюте десант: маленькую танкетку, - но мы эту танкетку разбили. Когда к Новороссийску подходили немцы нас эвакуировали на "Малую Землю". Взяв всё вооружение, мы лесом, по бездорожью выезжали на машинах. Шел сентябрь, дожди были страшные. Мы ломали ветки, и выкладывали дорожку этими ветками, чтобы машины могли пройти. И вот там, на "Малой Земле", как раз недалеко от Щели, мы пробыли всю зиму. Собственно, никакого снабжения у нас не было: мы были отрезаны от мира, фактически были в окружении немцев. Мы питались фактически чем придется, жили без хлеба, - выручало то, что по лесу бродил скот. Единственное что командир взвода, старшина, у нас был очень находчивый. Он был преподавателем немецкого языка, и вот нашли немецкую офицерскую одежду, сняли прожектор с машины и отправились прямо к немцам в Новороссийск. Старшина хорошо знал, где склады, он с ними разговаривал по-немецки, и там набрали машину сухарей. Но когда стали выезжать, те разобрались, что это не немцы. Машина была вся изрешечена, но сухари они привезли. Так мы перезимовали, а летом уже было попроще.
А.Д.: - То, что вы были в окружении, немцы не знали?
- Нас постоянно обстреливали. Вы же знаете, что было с Малой Землей, там каждый метр простреливался. А мы были в лесу, и по нам cтрочили без конца. Мы старались не выдать себя, все было замаскировано. Мы ветки ломали, и все закрывали, чтобы нас не было видно. Там все время летели снаряды. Днем показываться было нельзя. Мы там, собственно, в пещерах жили. Повыкапывали себе землянки, и там обитали. В пещере сделали кухню, чтобы себя не обнаружить. Только ночью зажигали костер и то в пещере.
А.Д.: - Личное оружие у вас было?
- Обязательно. На станции были карабины.
А.Д.: - Приходилось пользоваться? Если да, то по кому стреляли?
- Приходилось пользоваться, потому что по лесу бродило, знаете сколько! И немцы бродили. Но фактически воевать мы не воевали.
Конечно, там было очень тяжело, особенно девушкам. Нет воды, мылись снегом, - таяли снег. Или дождь идет, и мы собирали воду. Тяжело было! После войны у нас девчонки почти все позаболели: стали часто простужаться, нарывы были на ногах. Тогда половину отправили в госпиталь.
А.Д.: - Вши были?
- Были. Ведь когда мы были в окружении, мыться негде не было. Когда освободили, тут уже нас в баню водили каждую субботу, делали санобработку. Когда 16 сентября освободили Новороссийск, мы вернулись в Новороссийск и опять стояли в обороне. Мне присвоили звание младшего сержанта, а потом сержанта, и назначили начальником прожекторной станции. И вот я была на 11-й станции 2-й роты, а потом, уже в начале 1944 года, меня взяли в штаб нашего батальона, где я стала заведующей секретной частью. И вот так до 1945 года я была в штабе батальона. Нас никуда не посылали, потому что Новороссийск бомбили до 1945 года. Бесконечные налеты, Новороссийск был полностью разбит! Осталось одно пепелище, все было абсолютно разбито! Две прожекторные станции погибли: один раз было прямое попадание прямо на прожектор, и весь состав прожекторной станции погиб. И одна батарея погибла, - тоже весь состав погиб:
А.Д.: - Какие орудия были в полку?
- Зенитки, пулеметные установки, прожекторные установки.
А.Д.: - Расчет прожектора сколько человек?
- Два номера: первый и второй. "Слухачи" ловили цель. Координационная установка координировала на прожектор, прожектор давал луч, батареи ловили самолеты, и сбивали!
А.Д.: - Механически наводился прожектор?
- Все вручную. "Слухачи" давали направление: за 12 километров слышали звук, какой самолет идет! Мы знали и "Фокке-Вульфы", и "Юнкерсы", и "Рамы" по звуку. Сразу передаем на прибор, прибор включает прожектор, прожектор начинает ловить цель. Три станции во взводе, наша была ведущая, а еще две станции нашего взвода - вспомогательные. И вот мы ловили "на перекресток" лучей, брали цель, а батареи уже сбивали.
А.Д.: - Питание прожектора было от генератора?
- Аккумулятор работал. Устанавливаются такие свечи, зажигается луч, отражается в "отражателе", это такое большое зеркало.
А.Д.: - Обмундирование у вас было женским?
- Вначале дали нам мужское, мы его перешивали: подрезали шинели, гимнастерки подрезали. А потом нам стали давать женское: юбки, штаны, гимнастерки, шинели, - все, как положено. Портянки давали. Ботинки "черчиллевские" нам дали, они 42 размера, и мы бегали босиком. Но как на построение, - наденем эти ботинки, они большие, вот такая подошва. Только потом, в 1944 году, нам стали давать сапоги. И носки вместе портянок стали давать, - а то всё портянки.
А.Д.: - По нормам снабжения полагалось женское нижнее белье?
- Получали. И бюстгальтеры шили сами из портянок. Никто этого нам не давал. Тряпки давали на чистку оружия, и вот из этих тряпок мы выбирали, и лифчики шили.
А.Д.: - 100 грамм вам полагалось? Вы пили или меняли?
- Нам вообще не давали. Вместо табака давали конфеты: вернее, табак получали, а с ребятами менялись на мыло, на сахар. Между прочим, среди девчонок никто не курил. Ни одна девушка не курила на станции.
А.Д.: - Романы на фронте были?
- Какой там роман, господи! О романе нечего даже и говорить. Редкие случаи были. У нас был такой замполит: если увидит ребята с девчонками, сразу же переведут в другую роту, разъединят. В этом отношении было очень строго.
А.Д.: - А командиры, - у них были подружки?
- Когда война закончилась, командир полка построил и сказал: "Вот теперь, дорогие ребята, офицеры, выбирайте себе тех, с кем прошли всю войну". Многие поженились.
А.Д.: - Из Вашей части не уезжали по беременности?
- Нет. Очень строго было. Таких не было.
А.Д.: - Жили в то время сегодняшним днем, или строили планы на будущее?
- Как сказать: Сегодняшний день есть сегодняшний, а в тот период каждый, кончено, мечтал вернуться, учиться, обзавестись семьей.
После Победы к нам прислали пополнение, ребят-азербайджанцев, и у нас организовали школу для подготовки себе смены. Там я была два месяца, поэтому и демобилизовалась уже в октябре, осенью, когда сделали выпуск. Сдали все ребятам, я демобилизовалась и приехала в Армавир, там у меня была мама. Устроилась в школу и проработала там месяц, когда приехал мой бывший молодой человек, его фамилия была Козлов. Он тоже ушел в армию, потом демобилизовался, и вот после войны меня нашёл, забрал меня и привез в Анапу: и вот здесь я живу до сих пор. После войны мы с ним поженились, родили двоих детей. Но муж был тяжело ранен в годы войны, в 1967 году он умер, и я осталась с детьми одна.
После войны мы часто встречались с однополчанами. Позже наш полк переформировали в ракетный, и он стоял в Севастополе. На последний юбилей они нас всех пригласили в Севастополь, а так у нас в Новороссийске через каждые пять лет были встречи. После войны мы создали "клуб фронтовых подруг" в Анапе. Многие уже ушли из жизни, многие прикованы к постели, не могут ходить. Осталось нас человек 12 ходячих, которые еще на ногах.
| Интервью: |
А. Драбкин |
| Лит.обработка: |
С. Анисимов |
