Воспоминания ветеранов Великой Отечественной Войны

Сейчас в газетах и по телевидению часто задают такой вопрос: кто выиграл войну? Я считаю, что в первую очередь своим самопожертвованием ее выиграли младшие лейтенанты. И я, когда об этом говорю, ничуть не преувеличиваю. Наш пехотинец воевал полчаса, танкист жил две-три атаки, а летчик выдерживал не больше семи вылетов. Наши потери во время войны были ужасные. Все эти данные сейчас опубликованы. Но нет данных о том, какой процент младших лейтенантов погибал во время войны.

Надо сказать, ситуация на нашем участке в то время складывалась крайне неспокойная. Японцы пытались взять у нас живого «языка». В ходе битвы мы старались сделать все от себя зависящее, чтобы не потерять людей, и упорно копали, как я уже говорил, пески для землянок и окопов. Очень берегли пули. Огонь открывали только по приказу и самовольно не имели права по японцам стрелять.

У меня война началась на второй день.… У нас выпускной бал в субботу был, а воскресенье нам говорят: «Началась война». Уже в понедельник нас, комсомольцев, это 10-й класс был, погрузили в целый эшелон со всего региона, и отправляют, но не говорят куда. Так только сказали: «Всем на фронт, на фронт, на фронт»…

А утром вызывают командиров танков, не нас, не экипажа, а командиров танков, и начинается рекогносцировка, им рассказали. «Что на горе деревня, и ее надо взять, все это рассказали командирам, приказали развернуться и время от времени стрелять «куда стрелять-куда попадешь».

Немцы находились на другой стороне реки Волхов. Нас и немцев разделял лед реки. И вдруг гитлеровцы решили нас выбить со своих позиций и бросились на наши окопы. Разгорелся страшный бой. Так как у нас было очень мало патронов и их не хватало, дело перешло в рукопашный бой. А что такое рукопашный бой? В таком бою человек звереет. У него от ярости даже на губах появляется пена. Глаза расширены. Тебя в такой обстановке волнует только одно: лишь бы дотянуться до чужого мундира, чтобы начать его убивать

Сколько лежал без сознания, не знаю. Меня вытащил из-под завала какой-то офицер, пытался что-то мне сказать, но я ничего не слышал. Тогда он протёр мне лицо мокрой тряпкой, налил водки. Я выпил, уши у меня отложило, и я услышал его слова: «Сынок, война кончилась!» Но идти самостоятельно я не мог, и этот офицер вытащил меня на улицу. А там уже стрельба, но не боевая, а победная. На ступеньках танцевали наши ребята, появились фотокорреспонденты. Весь мой взвод погиб при штурме рейхстага, из-под завалов вытащили лишь троих: меня, радиста Ваню Башмакова и линейного связиста Жору Кузнецова.

А однажды страшный случай был – начальник санчасти, хирург, в госпиталь  на совещание уехал, а тут у солдата прободение язвы желудка. В санчасти  только врач осталась, но она не хирург, я и медсестра. Врач на нас  смотри и говорит: «Что делать? Надо оперировать, или он умрет».  Прооперировали солдата, спасли.

Начштаба достал пистолет и постучал по броне. Открылся люк, и оттуда высунулась голова танкиста. Начштаба представился и скомандовал: "Вы нам приданы? Мы идем в атаку. Двигайтесь вперед! Мы пойдем за вами". Голова из люка ответила: "Да, мы вам приданы. Но нам приказано беречь матчасть и поддерживать вас только огнем. Вы идите впереди, а мы будем двигаться за вами".
Технику надо было беречь. Танков было еще мало, а солдат все еще много.

Летом сорок пятого года меня остановил начальник связи нашей дивизии подполковник Свидлер. Увидев мои медали, он стал говорить мне -«Солдат! Ты же у нас с самого начала, с сорок второго года !? Почему так скудно отмечен!? Почему ко мне не подошел?!? Да для тебя никаких орденов не жалко! Да мы немедленно все исправим!», и дальше, в том же духе. Ответил ему, что не за награды воевал, и ни у кого их раньше не выпрашивал, и сейчас не собираюсь. На том и разошлись.

В Польше осталось много местного населения. Мы пришли к полякам и сразу увидели разницу: если в Молдавии - много фруктов, еды, вина, то в Польше - в лучшем случае картошка и молоко. Кроме жуткой водки ничего нет. Они нас сначала хорошо приняли, мы свое на стол положим. Еда у нас лучше, знаменитые офицерские консервы с беконом, а у солдат тушенка. «Ну, что пан, германа пойдем бить?» - «Пойдем, пан, пойдем!» - «А колхозы пойдем строить?» - «Ниц не разуме!» Колхозы они наши ненавидели, им столько про них порассказывали. Поляки жили хуторами, у многих были свои куски земли.

Что запомнилось на войне? Очень много нужно было копать. Как только займешь какой-нибудь рубеж, или переедешь, обязательно надо было закапывать машину. Командир машины постоянно находился при штабе, механика от работ освобождали совсем. Оставались наводчик, замковый и заряжающий. Вот эти 3 человека должны были самоходку каждый раз зарыть.