Минометчики

Нас мало осталось, пополнения не было еще, командир стрелковой роты Пшеничников, звонит, просит помочь, или пехоту задавят. А немцы идут пьяные, из автоматов бьют. Наша связь с НП порвалась, целей нет, батарея стоит, сорокопятки на прямую наводку стояли, а мы-то нет. Немцы танки пустили, наши 45-мм один подбили, больше немцы не пошли, там же болото везде, некуда повернуть. Тогда командир 45-мм пушки очень просил помочь, немцы напирают, так мы уже начали бить без прицелов, рядом немцы были, пьяные, орут. Отбились все же, к нам дядя Володя и дядя Андрюша подвезли кухню, а пехоту когда еще кормить будут.

В наступлении часто удавалось захватить немецкие мины. Использовали их. По таблице стрельбы приходилось поправки вносить. У них 81-мм мины, а у нас миномет - 82-мм. Маленький зазор и пороховые газы частично сквозь него проходят, соответственно мина немного недолетает. Но ничего, попадали и их минами, а по площадям бить, вообще хорошо. Ну а немцы из-за этой разницы в миллиметр нашими минами пользоваться не могли.

Запомнился мне в Клайпеде один случай. Как позднее оказалось, город был полностью заминирован. В том числе и небольшое одноэтажное строение, в подвальном помещении которого находился штаб нашего батальона. Помню, какая-то рота расположилась в одном трехэтажном строении, где раньше размещалась школа. Неожиданно поступила информация о заминировании, после чего поступило приказание: "Срочно освободить большие дома! Вывести всех!" Началась спешная эвакуация из больших домов. Прибежал командир этой роты и поднял команду на эвакуацию. Но не успели они выбежать, как дом начал взрываться.

Готовили индивидуальные ячейки. Долбили кирками и ломами мерзлую землю  всю ночь. Как только немцы пускают ракету, мы бросаемся плашмя. Ракеты  нет, долбим. Постоянно шел обстрел. Утром возвращаешься и отдыхаешь. И  вот тут попали под обстрел. Немцы накрыли нас артиллерией. А я лежал в  блиндаже с кем-то. Снаряд разорвался около нас. Меня опять в ногу, а  соседа в спину. Мы выскочили. И только отошли несколько метров, в  блиндаж еще удар. Бредем в тыл, а навстречу комиссар какой-то.  Обратились к нему. Я его просил оставить меня. Говорил ему, что осколок  небольшой, а вот у товарища тяжелый в спину. Комиссар ни в какую.  Заявил, что может быть заражение. Дал нам рукой направление на санбат.

Мы сидели в польском погребе - полузасыпанный кирпичный свод длиной 10 м и шириной 2 метра, с выходом посередине. Выход был, к сожалению, в сторону немцев, которые находились от нас на расстоянии 150-200 м и все видели. Ночью к нам набежали соседи с противотанковой 45мм пушкой, и с рассветом началось движение. Немцы это хорошо разглядели, и вскоре начался обстрел. Первый снаряд по нашей позиции - перелет, второй - недолет. "Ребята", - говорю, - "Третий будет наш". И точно - ясно вижу, как третий влетает посередине погреба и все.

Я к богу не взывал. Мне умные люди сказали старшие. Не думай никогда ни о  чем, что там с тобой случится, думай только об одном – как выполнить с  наименьшими потерями свою задачу, береги своих солдат  и уважай их.  Солдат, он не тебе служит, а он служит стране. Ты просто временно пока  специалист, и должен о нем заботиться. Твоя главная задача – защищать  солдата, но и относиться строго. Я так себя и вел. А вот о том, что  убьет меня или не убьет не думал. А вот то такое подсознание я понял,  когда меня вынесли из блиндажа. Тогда я почувствовал, что может так  случиться, и завтра меня не будет. На глазах же то один, то второй, то  третий. А еще воспоминания печальные, я никогда их не забуду.

Один раз сражались с немецкими танками и бронемашинами. Мы встали в  оборону, только подготовили позицию, как появились вражеские танки и  стали по нам бить. Кавалеристы из эскадронов бросились вперед с  гранатами, метко стреляли противотанковые орудия, и тогда немцы  отступили. Мы же без устали стреляли из ПТР по врагу. Знаешь, по броне  танка бить из противотанкового ружья – занятие бессмысленное,  единственное, что мы могли сделать: это попасть под башню и заклинить  ее. Туда и целились. По гусеницам тоже не стреляли, это для нас  малоэффективно. Немцы отступили, оставив несколько горящих танков.

В конце концов, мы прорвали эту Голубую линию и вышли на Таманский  полуостров. В ночь с 3 на 4 ноября 1943 года наша дивизия высадила  десант в Крыму, немного севернее Керчи. Там пролив около 4 километров и  вот мы, под немецким обстрелом, форсировали этот пролив на рыбацких  суднах, катерах и так далее и высадились на Керчинский полуостров. Наш  катер не смог подойти прямо к берегу и мы начали прыгать прямо в воду. Я  неудачно прыгнул, меня волна захлестнула и я стал тонуть, но меня  подхватили и вытащили, а то я бы там остался. На берегу, к счастью,  оборону румыны держали, а не немцы, а румыны воевали не очень, не так  как немцы. Просто, незадолго до нашего десанта, может дней за 10, был  высажен десант, чтобы отвлечь внимание немцев. Немцы перебросили силы  для разгрома того десанта, а потом, когда его разгромили, вернули войска  на наш участок. И вот тогда нам стало тяжело.