Дергачев Николай Григорьевич

Главное, что запомнилось мне в тех боях – это отсутствие тишины. От тишины можно было оглохнуть, но мы её никогда и не слышали. Постоянные бомбежки и обстрелы, взрывы, выстрелы… До сих пор у меня перед глазами горящая Волга. Сталинград – это была сплошная мясорубка, с огромными потерями с обеих сторон.

В небольшой балке стояла единственная избушка, где я оборудовала санчасть. Санинструктор Сергеенко выносил с поля боя раненных бойцов. Я оказывала первую помощь и с помощью санитара укладывала в повозку в первую очередь тяжелораненых бойцов. Подразделения окопались, и трое суток шли бои, а мы, трое суток даже не присев, спасали раненых и отправляли в санроту. Руки в крови, негде и некогда их помыть, ноги отекли, глаза от бессонных ночей слипались.

Сначала мы были под Рославлем, потом мы взяли город Ельню. Это первый город, который советские войска взяли. Потом мы дальше отступали по направлению к Москве. И потом стали уже приближаться к Москве, это был декабрь. И вот я заметил: мы подъезжаем на огневую позицию, стреляем, уезжаем. Через некоторое время мы подъезжаем, но уже не в ту точку, а ближе. Стреляем, обратно едем. Потом опять вот так несколько раз. А потом вдруг я вижу, а мы дальше проехали, не там, где мы в прошлый раз стреляли, а потом ещё дальше. И тогда я понял, что это началось наступление.

За день мы продвинулись вперед на 13 км и вышли на берег Волги, которую из-за отсутствия переправочных средств форсировать не смогли, вынуждены были занять оборону. Находясь в обороне наводчик Шикин Николай подбил немецкий танк. Он был награжден орденом Отечественной Войны II степени.

Через несколько минут ходьбы напря­мик через подступающий к нам лесок мы вышли на обширную поляну, по кра­ям поросшую кустарником. То жуткое и кровавое зрелище залегло у меня в па­мяти на всю жизнь и потрясло до глубины души. Вся поляна, примерно в восемь гектаров, сколько хватало взора, сплошь была устлана трупами наших солдат. Одетые во все новенькое, они валялись в беспорядке, даже один на другом в разных позах. Молоденькие. Похоже, что из Средней Азии. Это было новое, еще не обученное и необстрелянное пополнение, нарвавшееся на засаду противника.

Форсировав реку Вазузу мы продолжали вести наступление. Впереди лежала безлесная площадь, со значительным подъемом в сторону противника. Иначе говоря, враг хорошо просматривал местность и простреливал ее вдоль и поперек. К тому же мы приближались к Ржеву, и «немец» вынужденно вводил в бой все новые и новые резервы. Сопротивление и без того ожесточенное, усиливалось с каждым днем.

Несли мы на своих плечах, если летом то скатку-шинель, карабин, противогаз, телефонный аппарат в деревянном ящике, на ремне вещь-мешок, в котором был котелок с ложкой , кружка, фляга, бинты, йод, запасное белье. А иногда и катушку с кабелем. Ох как было тяжело, но надо было!!!

Орудие выкатили на открытое место. Вражеский пулеметчик за­метил опасность и перенес огонь на артиллеристов. Крупнокалибер­ные пули застучали по щиту, завизжали, рикошетя. Но никто не под­дался панике. Шевчук поймал в перекрестье пулеметное гнездо и дернул шнур. В воздух взлетели комья земли, бревна и погнутый ствол пулемета. С криком "Ура" пехота поднялась в атаку.