Орлов Александр Максимович

Пока наши саперы, прежде чем разрешить движение, проверяли мост на наличие мин, мы решили по-быстрому по льду перебежать на противоположный берег реки. Но не успели мы добежать и до середины реки, как налетели немецкие самолеты и стали бомбить мост. От близкого разрыва я угодил в образовавшуюся промоину, один из осколков от разорвавшейся бомбы угодил мне в руку, а второй застрял в предплечье, где и сидит до сих пор.

Немцы, в основном, против нас бросили массу авиации. Ставили минные поля. И вот, на новом танке, с новым экипажем, я нарвался на противотанковую мину, разбил гусеницу. Но это не страшно: выбросили поврежденный трак, заменили, накинули гусеницу. Подошли еще несколько наших танков, я пошел к ним. В этот момент налетели немецкие самолеты. Я побежал к своему танку, недалеко от меня разорвалась бомба.

В этом бою наш командир роты погиб. Я даже плохо его знал — ну сколько там мы воевали. Из командиров остались только я и ещё кто-то. Остальные были старшинами и так далее. Они были опытные, там стреляли и всё. И когда я доложил командиру полка, которому мы были приданы, что в роте остался только я, он сказал: «Я вас назначаю командиром танковой роты». Я говорю: «Так я воентехник!» Он ответил: «Будешь командиром роты».

С запчастями на фронте было тяжеловато. Мы снимали детали с подбитых танков, которые не подлежали восстановлению. На каждом танке был ремкомплект, который возили по списку, а также просто навалом возили траки. Бывали случаи, когда из трёх танков собирали один, но это происходило не массово. Если танк сгорел, мы выбрасывали всё внутреннее содержимое, очищая от сгоревшего.