Капитан Мешкорудный к началу войны командовал 44-м отдельным артиллерийско-пулемётным батальоном (ОАПБ) 4-го Струмиловского (иногда его называет Каменко-Струмиловским) укреплённого района (УР). Приграничные УРы начали спешно строить в конце 1939 начале 1940 годов по линии новой границы СССР с оккупированной Третьим Рейхом Польшей. Они представляли собой длинные цепочки железобетонных ДОТов, в которых располагались казематные 76,2-мм орудия и станковые пулемёты, как правило «максимы».
Струмиловский УР располагался вдоль границы в месте, где соседствовали Волынская и Львовская область УССР. Под его началом находился батальон, численностью до 1200 человек, то есть он в два раза превышал по численности обычный пехотный батальон и был значительно лучше вооружён. Уже с первых минут войны ДОТы, расположения гарнизонов и казарм батальона подверглись артиллерийскому обстрелу и бомбардировке. Затем в атаку пошли немецкие штурмовые группы, огнемётные танки. Больше недели сопротивлялись гарнизоны. Некоторые из них подрывали себя вместе с ДОТами, о чём есть упоминание даже в дневнике начальника штаба сухопутных войск вермахта генерал-полковника Франца Гальдера.
После получения разрешения на отход, уцелевшие остатки гарнизонов, курсантская школа и штаб батальона вместе с остатками второго 140-го ОАПБ, оборонявшегося в 4-м Струмиловском УРе, начали свой долгий путь на восток и в первой половине июля вышли к Киеву. Уцелела едва десятая часть состава батальонов. Здесь выжившие командиры и бойцы были влиты в состав формирующихся на скорую руку отдельных пулемётных батальонов, которым предстояло оборонять Киев в прикрывающих его ДОТах Киевского Ура (КиУР). Стефана Савельевича (в официальных документах его записывали Степаном Савельевичем) назначили офицером связи в штабе Киевского укрепленного района.
В первых числах августа 6-я армия вермахта начала генеральный штурм Киева, который закончился неудачей. Немцам удалось прорвать первую линию обороны КиУР на 15-20 километровом участке, в нескольких местах выйти на окраины города, но взять столицу Украины у них не получилось. После двух недель ожесточённых кровопролитных боёв немецким дивизиям пришлось отступить от границ города.
Вот что вспоминал о Стефане Савельевиче комиссар КиУРа Илларион Фёдорович Евдокимов:
«...Мы познакомились с капитаном Мешкорудным в июле 1941 года, когда он с группой командиров, сержантов и бойцов влился в ряды защитников Киевского укрепленного района.
Высокий, подтянутый, стройный. В памяти навсегда остались его умные глаза. Неизменно рассудительный, точный, исполнительный. Бывший рабочий депо Орша, член партии с 1929 года, он был образцом командира и коммуниста.
… В середине июля командование поручило капитану Мешкорудному установить связь с действовавшим в полуокружении 27-м стрелковым корпусом (ск). Вместе с пятью бойцами капитан Мешкорудный сумел пройти десятки километров по расположению противника, передать соответствующие указания командованию корпуса и вернуться обратно».
Указанный Евдокимовым эпизод происходил в начале 20-х чисел августа, когда 27-й ск передали в состав 37-й армии генерал-майора А.А. Власова, сражавшейся в районе КиУРа и оборонявшей Киев. В этот период и написал Стефан Савельевич письмо своей семье, которое его родные уже после войны показали Иллариону Фёдоровичу Евдокимову.
ПИСЬМО ЖЕНЕ И ДЕТЯМ
29 августа 1941 года.
«Здравствуй, дорогая Зиночка и наши будущие герои! Целую тебя крепко-крепко. Целуй за меня наших детей — Женю, Леву, Валю и Геночку. Я здоров, но еще не совсем. 16 июля меня ранило в правую руку, но до 30 июля я оставался в строю. Рана воспалилась, и пришлось на время поехать в госпиталь.
Дерусь с врагом как честный патриот своей любимой Родины. Возьми газету «Советская Украина» за 25 июля. В ней найдешь статью о бойцах части, которой командовал. Знайте, я не был и не буду трусом.
До свидания.
Целую вас крепко, крепко.
Не скучайте, помогайте Родине, крепите ее оборону, чем сможете. Тима и Андрюша (братья.— И. Е.) ушли добровольцами на фронт защищать город Ленина. Молодцы!»
Опубликованную в «Советской Украине» статью «Дорога боев» Зинаида Васильевна смогла прочитать только после войны. Статью написали политрук И. Новиков и младший политрук Я. Брио.
«...Пятнадцать дней войны. Каждый из них наполнен грохотом, огнем и нестерпимым зноем. Часть под командованием капитана С. С. Мешкорудного ведет непрерывные бои. Вот несколько эпизодов.
Бойцы заняли позиции. Впереди виднелась мелкая речушка. О таких говорят, что и курица перейдет вброд. Река не могла служить серьезным препятствием для противника, и приходилось рассчитывать только на стойкость своей обороны. Боевая задача такова: держать под обстрелом железнодорожную станцию, куда прибывают эшелоны с вражескими войсками. Она выполнялась успешно.
В первый день противник не обращал на это особого внимания. Все свои усилия гитлеровцы сосредоточили на соседнем участке. Здесь наши войска отбили уже несколько атак, навалив горы вражеских
Настала ночь. Фашисты стягивали свои силы под ее покровом. К утру наблюдатели передали, что враг подошел к самой воде. Решили выждать, не открывать преждевременно огонь, чтобы не выдать своего расположения, а затем обрушиться на захватчиков всеми огневыми средствами. Вдруг - телефонный звонок: гитлеровцы поднялись в атаку. Вслед за пехотой движется много танков.
Противник уже достиг мостика. И закипел, забурлил, заклокотал огонь! Два танка стали. Одна из пушек вместе с расчетом сорвались в речку. Задние ряды фашистов еще напирали, но шквал огня был непроходимым. Точно волна, натолкнувшаяся на скалу, гитлеровцы отхлынули назад. Противник, озлобленный неудачей, приступил к бешеной артиллерийской подготовке. Он не жалел боеприпасов. В некоторые из наших укреплений попало до 30 снарядов.
Затем гитлеровцы предприняли вторую атаку. И снова их встретил мощный шквал огня. Берег реки был усыпан трупами, и сноваврагу пришлось отступить. Так закончился второй день.
За ним последовали третий, четвертый и пятый. Непрерывной,непрекращающейся чередой шли бои, и в течение пяти суток ни одиниз командиров и бойцов почти не смыкал глаз. Много раз бросались враги в атаку, но ни на пядь не продвинулись вперед. Немецкое командование вводило в бой пехоту, танки, тяжелую артиллериюпикирующие бомбардировщики, но наши воины держались все также твердо.
Порой обрывалась связь. Временами казалось, что попали в окружение. Бывало, враги подходили так близко, что, казалось, их опьяненная жаждой крови лавина захлестнет и раздавит своей многочисленностью обороняющихся. Тогда они, пересчитав, сколько пуль следует оставить на всякий случай для себя, до предела усиливали огонь
В пулеметах закипала вода, артиллеристы падали от крайнего изнеможения. Но врага отражали и позиции не сдавали.
Наступило утро шестого дня. Из штаба прибыла телеграмма: занять новые рубежи. Бойцы оставляли район обороны с горечью и в то же время с гордостью: враг не одолел их в открытом бою.
Часть Мешкорудного вышла из зоны боев и к утру достигла большого села. Здесь устроили привал, а затем двинулись дальше.
Шли тропами, известными лишь немногим местным жителям. Одолев более полусотни километров, достигли городка Красное, где был назначен пункт сосредоточения.
Отдохнули, привели себя в порядок. Тем временем прибыл приказ, оставить городок и занять оборону на подступах к нему.
Не успели окопаться, как показался противник. Он двигался большими массами. Впереди – кавалерийские разъезды, за ними – мотоциклисты, велосипедисты и пехота.
Первыми заметили противника бойцы боевого охранения. Возглавлявший охранение командир взвода Левачев принял решение: разъезды пропустить, а двигавшихся за ними мотоциклистов встретить сокрушительным огнем. Поставил в известность Мешкорудного. Тот согласился.
Завязавшийся бой продолжался несколько часов. Неожиданно выяснилось, что на исходе боеприпасы. У стрелков еще были патроны, но у пулеметчиков уже пустели последние ленты.
Казалось, что самое правильное в осложнившейся ситуации — отходить. Но капитан Мешкорудный решил иначе.
— Русские всегда вопрос решали так,— сказал он,— нет патронов — иди в штыки. — И, поднявшись во весь рост, крикнул: — За Родину! Вперед! Ура!
Вся часть поднялась и двинулась в штыковую атаку. Эффект был неожиданным. Противник попятился. Первое же захваченное у гитлеровцев орудие наши артиллеристы повернули стволом на запад и открыли огонь по отступающему врагу. Затем захватили вторую пушку, третью...
Немало трофеев досталось красноармейцам в этом бою: 7 мотоциклов, 250 новеньких велосипедов, 3 легковые автомашины, не говоря уже о винтовках и пулеметах.
Бойцы, подсчитав трофеи и отправив в тыл раненых на захваченных машинах, вновь заняли оборону».
Последующая судьба капитана Мешкорудного сложилась так же трагично, как и у большинства защитников Киева, переживших его первый штурм. Он пропал без вести при выходе из Киевского котла, в который попала 37-я армия во второй половине сентября 1941 года. Дальнейшая его судьба пока остаётся неизвестной.
Алексей Стаценко
