ВОЛЬФГАНГ КНОБЛИХ
7-я РОТА, 2-й БАТАЛЬОН, 513-й ПЕХОТНЫЙ ПОЛК
(перевод и обработка - Владимир Крупник)
ДНЕВНИК СОЛДАТА - ВОСТОЧНЫЙ ФРОНТ: 31 МАРТА - 26 СЕНТЯБРЯ 1942 ГОДА
|
Завоюй наследство отцов своих, чтобы иметь право владеть им... |
Я выбрал эти слова в качестве эпиграфа к моему дневнику, поскольку понял: жизнь на передовой приучает нас по-настоящему ценить то, что раньше доставалось нам слишком легко.
31-03-1942
Линия фронта, должно быть, находится в 40 милях. Последние новости оттуда мало радуют... В такие моменты приходит мысль, что мы - малозначительные пешки в большой шахматной игре, которая разворачивается в настоящий момент. Да, госопода! “Равняйсь! Смирно, шагом марш! От судьбы не уйдешь..".
01-04-1942
И в Харькове, и здесь, где мы расположились, к нашему удивлению, полно книг по математике, физике, английскому языку и древней истории, что указывает на высокий уровень культуры в этих местах, на присутствие настоящих культурных ценностей. Очевидно, что они уделяют большое внимание общественному образованию.
02-04-1942
Деревня, в которой мы дислоцированы, носит название Непокрытое. Мои товарищи говорят мне, что всего две недели назад русские прорвались настолько далеко, что вышли к этим местам. Пришлось взрвать орудия, расположенные на передовой. Многие бежали на всех парах, думая только о том, чтобы спасти свою шкуру.
03-04-1942
Сегодня исполняется год, как я в армии. Как и год назад, мне сегодня совсем не по себе, как будто камень лежит на сердце. Это чувство смущения и неумение приспособиться к окружающим обстоятельствам всегда давит на меня, когда я оказываюсь в новой обстановке. Хорошо тем, кто знает, как прижиться в новой обстановке без затруднений. По сей день единственное, что радовало меня, это воспоминания.
04-04-1942
Масса новых впечатлений, не всегда приятных. Многое из этого привлекает, поскольку само по себе внове и интересно, но едва ли это надолго. Есть какая-то гибельная меланхолия в этом ландашафте, и сама служба вскоре несомненно станет невыносимо нудной.
05-04-1942
...Вся Германия надеется и верит, что этой весной эта ужасная кровопролитная война достигнет решающего поворота. Мы молимся за победу и мир...
16-04-1942
Сержант, который вводит меня в курс дела, давая всевозможные инструкции, пытается внушить мне, что в стрельбе главное - не знания, а уверенность в cебе.
22-04-1942
Солдаты, которым довелось побывать во Франции и на Балканах, рвутся домой и с нетерепением ждут, когда им придет замена. Их вера в наши силы и нашу победу не имеет предела. Эта вера имеет корни в осознании своего превосходства над русскими.
12-05-1942
После сегодняшнего дня я могу сказать с уверенностью, что испытал на себе все ужасы передовой. Непокрытое - этопоследний укрепленный пункт оборонительной линии, расположенной перед Харьковом. Если он будет захвачен, дорога на Харьков, которая ведет через открытую местность, будет очищена. Еще не наступило утро, когда нам передали с поста V, что приближаются русские танки. С рассветом мы уже имели возможность видеть восемь из них. Начиная с раннего утра, наши батареи засыпали снарядами цепь вражеских танков. Один из них был подбит и далее оставался неподвижным. Но русские отреагировали незамедлительно. Высота, на которой располагался пост V, оказалась под таким огнем, что мы не знали, куда спрятаться. Кроме того, русские бомбардировщики и штурмовики предприняли ожесточенную атаку, что добавило страха, но самое трудное было впереди.
Интенсивный артиллерийский огонь настолько расколошматил обе линии нашей обороны, что мы оказались безо всякой связи. Наши действия никак не координировались, а наша артиллерия молчала.
Затем русские танки пошли в атаку. Наша пехота начала отступать. Мы предприняли еще одну отчаянную попытку восстановить связь, тогда как наша пехота уже скопилась в тылу... Тут пришла и наша очередь отступать. Мы не самым достойным образом рванулись в более безопасное место, захватив с обой только полевые телефоны и карабины. Пули свистели прямо над нашими головами... Теперь наши артиллеристы могли видеть танки противника и открыли огонь. Какое-то время русские потратили на то, чтобы оценить ситуацию и определить, где находятся наши артиллерийские позиции. Теперь, разобрав что к чему, они обрушили тяжелые снаряды на наших артиллеристов ...
Я помог остальным подтащить боеприпасы - просто, чтобы занять себя. После многих часов ружейной и артиллерийской перестрелки у нас стали кончаться боеприпасы. Мы сделали более 800 выстрелов, и теперь вынуждены скрываться в наших дотах. Русские тоже прекратили огонь. В конце концов подъехал грузовик со снарядами, и артиллерийская дуэль возобновилась с новой силой.
Русские стреляют с дъявольской точностью. Наше первое и третье орудие превратились в металлолом после прямых попаданий. Но расчеты уцелели. Все офицеры и унтер-офицеры собрались вокруг второго орудия - единственного, которое еще могло стрелять. Мне стало не по себе, когда я увидел такое большое скопление людей, и я решил переменить свою позицию. Как только я переместился, два снаряда упали на наших. Восемь человек были убиты на месте, еще шестеро получили тяжелые ранения. Мы перевязали их раны, как могли, и начали торопливо отходить. Наши части отступали. Я помогал нести раненых, и поэтому мне пришлось выбросить даже то немногое, что собирался взять с собой. Все, что я взял с собой, уместилось в сумку, в котрой я раньше носил галеты и всякую мелочь, однако, я сумел прихватить с собой плащ-палатку, карабин и патроны.
Отступая из деревни, мы приняли участие в перестрелке вместе с пехотинцами. Огонь русских артиллеристов преследовал нас, и их снаряды продолжали взрываться рядом. В дополнение к этому русские продолжали атаковать нас воздуха и наносить нам тяжелые потери.
Время шло, было уже четыре часа утра, в небе не было ни одного немецкого самолета, ни один немецкий танк не появился, чтобы поддержать пехоту. Нам пришлось с нелегким сердцем бросить орудия. Думаю, мы поступили правильно, отступив с боем...
Наконец-то мы добрались до какой-то балки. Мы с облегчением спустились в нее, найдя укрытие от ружейного огня. За каким-то перелеском мы остановились, чтобы перевести дух. Слава богу, наступали сумерки. Это спасло нас, иначе русские перестреляли бы нас как кроликов на плоской открытой равнине, расстилающейся перед Харьковом. В нашей батарее осталось 12 человек.
21-05-1942
Меня повысили в звании до Oberschütze. Просто не могу поверить... Я страшно доволен тем, что избавился от рутинных обязанностей батарейной службы, от которой просто тупеешь.
27-05-1942
Нас опять перевели в так назывемую резервную команду. В ней служат ребята, которые еще довольно молоды и нуждаются в дополнительном обучении. Итак, теперь я исполняю обязанности унтер-офицера. Целыми днями мы занимаемся тем, как наблюдаем за подчиненными, занятыми в мытье лошадей. Вполне естественно, что нам это не по душе.
05-06-1942
Вообще-то, жизнь здесь не сахар. На нас поступают всевозможные злобные и несправделивые жалобы. Унтер-офицеры ведут себя особенно паскудно. Последне несколько дней показали, что мы вполне можем справиться со своими обязанностями.
17-061942
События сменяют друг друга с невероятной быстротой. В 11 часов вечера я был при исполнении своих обязанностей. Меня вызвали по телефону. Беседа началась с судьбоносных слов: "Итак, Кноблих, завтра мы отпраляемся на фронт". Меня назначили на должность связиста. Мне предстояло заняться малоприятной работой - прокладкой кабеля. Меня подняли посреди ночи, и все потому, что я, к несчастью, считаюсь "молодым", и меня можно бросить на любое не самое привлекательное задание. Мне осточертело, что меня швыряют как пасынка. Поспав всего около часа, мы отправляемся в марш длиной в несколько миль. Надо признать, начало не самое обещающее. В тот же день мы вновь меняем позиции. Я уже сыт по горло всем этим. 12-го мы форсируем Донец.
Снова и снова мы бросаемся на землю прямо в лошадиное дерьмо. Минометный и артиллерийский огонь столь интенсивен, что просто приводит в содрогание. Вечером мы возвращаемся на батарею. На рассвете начинаем двигаться на восток. Наша пехота не выдерживает плотного минометного огня и вынуждена отступить к высоте, на которой находится наш наблюдательный пост. Теперь в бой вступают русские танки. Мы бросаем нашу аппаратуру и пускаемся наутек. От этих стальных чудовищ просто так не убежишь...
... Теперь я сижу в какой-то грязной яме, выбившись из сил. Я полностью разбит. У меня нет смены носков, нет мыла и полотенца, чтобы умыться. Со мной лишь только вой минометов - это наш постоянный компаньон. Что за собачья жизнь!
20-06-1942
Дни, полные событий, приходят и уходят. Жизнь висит на нитке. Война, конечно, ужасная вещь, мы ее, конечно, проклинаем, но и у нее есть полезные стороны. Она постоянно добавляет нам жизненного опыта. Мы получаем новые впечатления, видим все тягостное, связанное с ней, но многое из всего этого имеет свою ценность...
21-06-1942
Я совсем закопался в своих душевных переживаниях, и, в целом, слишком много думаю. Я часто ловлю себя на том, что пытаюсь постичь вещи, сами по себе не являющиеся рациональными. Вероятно, это Россия давит столь сильно мне на писхику. Я тоскую по пище для ума, как голодная собака по кости. Как хотел бы я сейчас заняться научной работой! Все, что есть под рукой, - это номера Münchener Lesebogen (Журналы для немецких солдат с публикациями на различные темы: философия, поэзия, история, лиричские произведения, пропаганда и политика, детские рассказы - ВК), мои молчаливые спутники. Они воодушевляют и успокаивают меня. На их страницах я открываю себя и иногда нахожу ответы на свои трудные вопросы. Они - мои настоящие друзья, изо дня в день, особенно в часы одинокой рефлексии.
И у солдат, и у офицеров довольно мрачное настроение. Все невеселы, и какой-либо реальный энтузиазм совсем исчез. У всех одно и то же всепоглощающее желание - выбраться из этой бойни, уйти на отдых, побывать дома, просто получить увольнительную. Наступательный дух давно покинул наши ряды...
24-06-1942
Ночь ужасов! Последние несколько часов, которые нам пришлось провести в этой убогой небольшой деревне, неожиданно оказались просто кошмаром! В час ночи нас разбудили взрывы неслыханной мощности. Мы повыскакивали из кроватей и распластались на полу. Это были первые сигналы того, что на фронт прибыла тяжелая артиллерия Сталина. В одно мгновение мы вылетели из дома и укрылись в ближайшем подвале. Шел сильный дождь. Деревню вскоре охватил пожар. Зловещие отблески пламени осветили дома, улицы и лица солдат...
06-07-1942
Прошедшая неделя не принесла хороших новостей. То, как мы существуем, меня никак не радует. Мы опять в казармах. Едва мы вернулись с передовой, опять началось обучение. Вот вам и прусская система!
09-07-1942
Сегодня можно было просто сойти с ума. Нас заставляли машировать гусиным шагом хуже, чем новобранцев, и все это в условиях невыносимой жары. Но "влиятельные" круги считают, что в этой безжалостной муштре лежит залог наших побед.
... Вероятно, на этот раз меня повысят в звании. Я давно это заслужил. Хотя я часто знаю больше, чем любой из унтеров, мне, Oberschutze с существенным образовательным уровнем, доверяют меньше, чем им. Таковы трудности, которые нужно преодолеть.
19-07-1942
Наши непосредственные начальники отравляют нашу жизнь мелкими придирками, упражняясь в деспотии, которую они сами себе и позволили. Например, нам нельзя расстегивать воротники во время марша.Что за тирания! Они всегда хватают через край. Нет конца смотрам и заданиям. Старопрусская муштра в чистом виде! При этом здесь все это делается с большим усердием, чем в казармах.
25-07-1942
Я хорошо изучил эту систему и просто возненавидел ее. Хоть бы удрать куда-нибудь от этих дубов...
30-07-1942
Иногда я просто впадаю в отчаяние. Здесь нет никого, кому я бы мог излить душу, или кого-то, кто бы понял меня. Люди, с которыми я здесь в контакте, пустоголовы, поверхностны и туповаты. У меня нет иного выбора, как оставаться наедине со своими чувствами. Это нелегко, но я привык к этому и должен как-то держаться. Я пытаюсь найти душевные силы и спокойствие через одинокие молитвы... Я часто представляю себе свое возвращение домой. Господи, осуществятся ли когда-нибудь эти мечты! Когда этот день придет, мы вернемся совершенно другими людьми, с совершенно другими взглядами на жизнь, будем совершенно по-новому ценить ее благо.
Иногда мне кажется, что я во-многом стал материалистом. Сколь часто я ловлю себя на том, что погружен не в философские мысли, а в раздумья о деликатесах или о других приятных предметах. Конечно, это не значит, что я - уже не идеалист, которым я был раньше. Конечно, когда я вижу что-то, совершаемое несправедливо или деспотически, я часто готов выбросить мои идеалы куда подальше, но тогда я теряю душевное спокойствие, необходимое мне в часы одиночества. Только в идеалах я нахожу совершенство, которого так не хватает в этом мире, полном раздоров и зависти, несправделивости и тирании, невинными жертвами которых мы так части становимся.
06-08-1942
Русские яростно атакуют. Мы отвечаем огнем на огонь весь день и всю ночь. Во время коротких затиший мы все глубже зарываемся в землю. Я измотан до предела. Хоть бы эта пытка поскорее закончилась!
12-08-1942
Я выдохся, и для того, чтобы написать эти несколько строк, буквально трачу последние силы. Эта ужасная война скоро для меня не закончится... Меня уже тошнит от всего, и я хотел бы избавиться от всего своего окружения, от этих прекрасных парней, которые слегка старше меня по званию, от этих ефрейторов и капралов, которые полны желания "подсластить" нашу жизнь. Они навешивают на нас всевозможные надоедливые поручения, такие, например, как добывание корма для лошадей. Наша жизнь начисто лишена каких-либо просветов.
Мы находимся в нескольких милях от Дона, и нам говорят, что мы проведем здесь зиму.
31-08-1942
...Все, о чем мы говорим, касается двух предметов: отпусков и женщин - да-да, женщин, даже здесь, в России. Часто мои товарищи говорят следующее: "Я считаю себя женатым только в Германии..". Можно себе представить, как эти ребята проводят свободное время.
13-09-1942
Наконец-то хорошая новость - из связистов меня переводят на наблюдательный пункт V. С легким сердцем я покидаю траншеи. Тень и тишина - как хорошо!
26-09-1942
Опять нас сменили итальянцы. Прекрасное время, проведенное на посту V, осталось в прошлом. Приказ подготовиться к немедленному маршу свалился как гром с ясного неба.
Сегодня мы расоположились в маленьком городке в 10 милях от Каприна и примерно на ткмо же расстоянии от Россоши. Никто не знает, что нам предстоит, а мы и того меньше - остается только дать волю воображению.
Боюсь, ближайшее будущее не обещает ничего хорошего. Все говорят, что зимой наш ждут бои, хотя никто в этом не уверен. С другой стороны, в глубине души каждый лелеет надежду на возвращение в Германию или на отвод в тыл, хотя бы в оккупированные страны. Куда угодно, только бы подальше от России...
