Панин Иван Федорович

Орудие выкатили на открытое место. Вражеский пулеметчик за­метил опасность и перенес огонь на артиллеристов. Крупнокалибер­ные пули застучали по щиту, завизжали, рикошетя. Но никто не под­дался панике. Шевчук поймал в перекрестье пулеметное гнездо и дернул шнур. В воздух взлетели комья земли, бревна и погнутый ствол пулемета. С криком "Ура" пехота поднялась в атаку.

Всем нам в то время не было известно, как проходит линия фронта, да и задачи пока не знали, но мы видели от станции Брилёво и до деревни Радюкино над рекой Волгой справа, близко от нашей дороги шли бои днём и ночью, и вот мы в районе деревни Радюкино свернули вправо, а там, я не помню наименование деревень, кажется, что через деревни Деньгино, Харино, Мыравлёво и далее через реку Волгу на правый берег реки в район деревни Глядово, там был небольшой плацдарм на правом берегу реки и там наша часть с хода заняла боевые порядки на переднем крае линии фронта, кажется в направлении на деревню Усово, где был противник.

В это время комбат и комиссар вы­скочили из-под танка и перебежками побежали не вперед, а на­зад, но больше никто не побежал. Тогда мы подумали, что это так надо. Немцы все ещё били из артиллерии, но реже и в это время на наших глазах подпрыгнула башня танка и улетела через нас, а из танка пошел черный густой дым. Мы переглянулись с Сережкой, без слов поняли друг друга, мгновенно выскочили из окопа и бросились к танку, под которым был наш командир роты и комендант батальона.

Возможно, эти страшные картины навсегда запечатлелись в памяти потому, что в моей жизни они были первыми. Ко всему привыкаешь, привыкаешь и к этим ужасам. Но вот эти первые впечатления не забудутся никогда. Никогда я так физически-отчетливо не ощущал наших потерь на войне…