Родился в 1925 г. в д.Вахново Белевского района Тульской области. Окончил энергетический техникум в г.Туле в 1958 г., до войны - 2 курса железнодорожного училища. В РККА с февраля 1943 г. Апрель 1943 г. - июль 1944 г. - 1714 самоходно-артиллерийский полк, 3-й Белорусский и 1-й Прибалтийский фронты, командир 85-мм орудия. Июль 1944 г. - январь 1945 г. - на излечении по ранению. С января 1945 г., после окончания курсов - 39 танковый полк, г.Свердловск, механик-водитель танка. Демобилизован в 1951 г. Работал на Щекинской ГРЭС, потом, с 1961 г. - мастером и старшим мастером на Прибалтийской ГРЭС. На пенсии с 1993 г. Награжден орденами Славы 3-й ст., Красной Звезды, Октябрьской Революции, Трудового Красного Знамени, медалями. Скончался в 2008 г.
И.Вершинин. Здравствуйте, Владимир Васильевич! Для начала вкратце расскажите о вашей предвоенной жизни.
В.Фомичев. Я родился 20 июля 1925 года, в деревне Вахново, которая находится в Белевском районе Тульской области. Родители мои - обыкновенные крестьяне. Чем занимался? Учился, помогал родителям работать в хозяйстве, окончил всего лишь четыре класса школы. Слабо помню коллективизацию и колхозы. В 1937 году вместе с семьей переехал на станцию Шульгино, где в основном жили люди, связанные с железнодорожным транспортом. Там находились железнодорожное депо, школа и многое другое. Я окончил в Шульгино сначала семилетку, потом поступил в железнодорожное училище в городе Туле. Там и учился до начала войны.
И.Вершинин. Скажите, предчувствовали ли вы начало войны? И как вас застал день 22-го июня 1941-го года?
В.Фомичев. Когда было объявлено о начале войны, мне было всего-то 15-16 лет. Скажу честно: в таком возрасте меня не интересовало положение в мире, я даже и не задумывался о том, будет эта война или не будет вообще. Так что никакого такого ощущения или предчувствия не было. А когда объявили о войне, мы эту новость грустно встретили. Только одна мысль и была на уме: "Кому она нужна, эта война-то?" И конечно, был патриотизм. Понимал: "Надо защищать свою родину!" Но в пекло все равно я не лез.
И.Вершинин. Чем вы занимались первые военные годы до призыва в армию?
В.Фомичев. Я продолжал учиться в железнодорожном училище в Туле. Но это недолго продолжалось. Где-то в ночь с субботы на воскресенье немецкая авиация совершила налет на наше училище. Полностью развалило наше общежитие и задело частично корпус самого училища. Как будто нарочно все было подстроено! Я после этого забросил учебу, да и документов не стал искать, поскольку все было разгромлено... После этого устроился работать путевым обходчиком на станции Шульгино, и там работал два года, вплоть до призыва в армию.
И.Вершинин. Получается, в армию вас призвали в 1943 году. Как это случилось?
В.Фомичев. А очень просто все получилось. Мне прислали повестку, и уже 20 февраля 1943 года призвали в Красную Армию. Мне тогда не исполнилось и восемнадцати лет. Чтож, время было такое. Меня направили в поселок Кунцево под Москвой, где мы проходили так называемый курс молодого бойца, там нас тренировали и подготавливали к предстоящим боям. А потом, спустя два месяца, направили на фронт. Перед этим присвоили звание сержанта.
И.Вершинин. В какую именно часть вас определили? Расскажите о ней немного поподробнее.
В.Фомичев. Часть наша молодая была, ее только-только весной 1943 года сформировали. Так что особенно о ней нечего и рассказывать. Полное ее название было такое - 1714-й самоходно-артиллерийский полк. К нам в Кунцево прибыл ее представитель и определил меня туда. Я был назначен командиром расчета 85-миллиметрового артиллерийского орудия. В расчете было всего семь человек. Состав, конечно, периодически менялся. Наша часть была придана 3-му Белорусскому фронту и стояла в обороне под Полоцком и Витебском. Уже потом нас перевели на 3-й Прибалтийский фронт.
И.Вершинин. Вернемся к боям в Белоруссии. Вы помните ваше первое сражение?
В.Фомичев. Свое первое сражения я, конечно, очень хорошо запомнил, так как расчет, которым мне доверили командовать, тогда особенно там отличился. Можно поподробнее об этом рассказывать? Хорошо. Это был бой у переправы через реку Западная Двина, кажется. Точно сказать я не могу, так как реки тогда никакими указателями не обозначались. Мы там тогда находились и были абсолютно подготовлены к боевым действиям, у нас были вырыты окопы, в которых разместились наши орудия, сделаны неплохие землянки и блиндажи. Поначалу, заняв эти позиции, мы просто стояли, и никаких действий на данном участке долгое время не проводилось. И тут нашим командованием были получены сведения, что немцы готовятся к прорыву обороны на нашем участке, то есть, около этой переправы у реки.
И вскоре завязался тяжелый бой. Поначалу даже страшновато было, но потом освоились и привыкли к обстановке. Он длился где-то примерно четверо суток. Нам пришлось очень трудно. Чтобы завладеть этой переправой, фашисты предпринимали яростные атаки. Но в конце концов нам удалось отбить их атаки, и они (я уже говорил, через четверо суток) отступили. За этот период лично наше орудие подбило три бронетранспортера и около восьми машин противника, потом, еще разную там технику. Вот за все это меня впоследствии и наградили орденом Красной Звезды.
И.Вершинин. Теперь, Владимир Васильевич, о вашем дальнейшем фронтовом пути расскажите.
В.Фомичев. Вообще-то, если прямо говорить - в общей сложности я провел в боях около полугода. После форсирования реки Западная Двина мы находились "в обороне" под Полоцком и Витебском. Оттуда нашу часть перебросили на 1-й Прибалтийский фронт. В его составе мы освобождали Латвию и Литву, брали города Вильнюс, Даугавпилс, Паневежис. В июле 1944 года на подступах к городу Шауляю меня тяжело ранило, и с тех пор больше я в боях не участвовал.
И.Вершинин. Скажите, как именно вас ранило?
В.Фомичев. Дело в том, что под Шауляем фашисты оказывали нашим войскам упорное сопротивление. В момент этих боев мы там и оказались, в итоге нас очень сильно потрепали. Там творилось что-то невероятное. Много было задействовано бронетранспортеров, но в основном - легкой немецкой техники, потом, самолеты бесконечно нас бомбили, а главное - мы находились на позициях, которые постоянно обстреливались артиллерией фашистов. В общем, жуткое было состояние. Морально очень мы были подавлены крепко. А поскольку мы сразу, так сказать, с ходу заняли эти позиции "для обороны", то не успели даже и как следует окопаться. В результате пришлось с открытых позиций вести огонь по противнику. И вот, во время того сильного шквального обстрела немцев раздался взрыв около моего орудия. Меня из-за этого ранило в обе ноги. Тогда мои же ребята оттащили меня в воронку, которая неподалеку оттуда находилась, а сами продолжили вести бой. Потом, не знаю точно, по какой именно причине, немцы прекратили огонь в нашем направлении и стали отходить.
После этого меня подобрали и отправили в медсанбат. С этого и началось мое валяние в госпиталях.
И.Вершинин. Немного поподробнее об этом валянии. Сколько мест пришлось сменить? И сколько вообще по времени все это продолжалось?
В.Фомичев. Я около восьми месяцев провалялся в госпиталях. А начиналось все так. После того, как закончился тот бой, меня отправили в медсанбат. Там я пролежал три или четыре дня. После этого меня отправили на самолете в полевой госпиталь в Витебске. Хорошо помню, что располагался он в старом разбитом, почти оголенном каком-то строении. Спали мы даже на соломе. А после нас на поездах повезли в глубь страны. В итоге мы оказались в эвакуационном госпитале где-то в Чкаловской области. Там долгое время я лечился. Потом долечивался в соседнем госпитале, который находился, кажется, в селе Тоцкое. И закончилось мое лечение в январе 1945 года.
И.Вершинин. После этого куда именно вас направили?
В.Фомичев. Меня направили в небоевую танковую часть, в 39-й танковый полк, который дислоцировался в Свердловске. Там при части я окончил танковые курсы и получил специальность механика-водителя. И так и служил долгое время. Сначала механиком-водителем, потом, после того, как уже после войны мне было присвоено звание старшины - командиром танка. После войны наш полк передислоцировался на Дальний Восток. Перед этим он был перенумерован и стал именоваться как 187-й самоходно-танковый полк. Там я и демобилизовался в мае 1951 года.
И.Вершинин. Окончание войны чем запомнилось?
В.Фомичев. Я тогда служил в танковом полку в Свердловске. И вдруг нам объявили о празднике Победы. И хотя наша часть в последнее время не участвовала в боях, радость для нас была огромной: столько времени ждали этого дня, столько стоило это для нас напряжения сил. Нам дали возможность в этот праздник погулять. И мы очень широко отметили свою Победу.
И.Вершинин. Теперь, если вы не против, я задам вам несколько отдельных вопросов. И первый вопрос у меня следующий: каков личный счет вашего орудия?
В.Фомичев. За все время нахождения на фронте нашим орудийным расчетом было уничтожено где-то восемь бронетранспортеров, десять разных машин противника. Уничтоженные пулеметные точки я уже не считаю. Но какого-то особого счета мы не вели, поэтому точные данные мне сложно назвать.
И.Вершинин. А деньги вам, Владимир Васильевич, за уничтоженную технику платили?
В.Фомичев. Деньги за это нам не полагались. Не знаю, может быть, в других частях что-нибудь подобное и было, но я ни о чем таком даже и не слышал.
И.Вершинин. Вы командовали расчетом 85-миллиметрового орудия. Что можете об этой пушке сказать?
В.Фомичев. Эта пушка была, конечно же, очень эффективной. Дальность полета снарядов достигала 16 километров, а по прицельным приспособлениям она была еще первокласснее.
И.Вершинин. В основном, предназначение ее было каким?
В.Фомичев. Мы в основном занимались уничтожением техники противника: машин, бронетранспортеров. Пушка даже танки пробивала!
И.Вершинин. А позиции как, в основном удачными были?
В.Фомичева. Непосредственно в боевой обстановке, как правило, удачных позиций не бывает, постоянно где-то и кое-как приходится приспосабливаться. У нас дальномерщик определял цели, мы по ним стреляли, вот и все. Удачным было только лишь одно: то что многие остались у нас в живых. А так, конечно, очень тяжело в иной раз приходилось. Ведь все это время я, например, находился со своим расчетом у орудия. В редких случаях за бруствер можно было отойти. То же самое было и с командирами взводов, батарей. Они тоже постоянно находились в специальных защищенных окопах. У нас тогда все расчеты окапывались, и с каждым из них проводились ходы сообщения. А еще трудности связывались с тем, что мы постоянно находились под открытым небом, над головой, как говорится, ничего не было. В холодные ночи нам даже запрещалось разводить костры, так как это демаскировало бы наши позиции. Поэтому и мерзли.
И.Вершинин. Снаряжение у вас какое было?
В.Фомичев. У меня были противогаз, барабанный наган и пистолет-пулемет Шапошникова - ППШ. Больше ничего не было.
И.Вершинин. А как награждали вас, часто или редко?
В.Фомичев. У нас награждения случались редко. В нашем полку, насколько мне помнится, было всего два Героя Советского Союза. Но это в принципе и понятно: часть молодая, недавно сформированная. Впрочем, я такими вопросами особенно не интересовался. Но у меня самого были награды. За оборону переправы у реки Западная Двина, как я уже говорил, получил орден Красной Звезды. Потом меня наградили орденом Славы 3-й степени. Но так получилось, что в госпитале у меня украли вещевой мешок, где как раз этот орден и находился.
И.Вершинин. Как часто вы несли потери? И как хоронили погибших?
В.Фомичев. Не знаю, как в других расчетах, но за всю войну я потерял четырех бойцов, которые находились в моем подчинении. Хотя иногда и в очень большие передряги попадали. Когда, например, в 1944 году мы обороняли переправу у реки Западная Двина, лежали неубранными многие убитые солдаты, как наши, так и немецкие. Было даже невозможно дышать. Трупы эти просто не успевали убирать, такая была обстановка, что даже этим заниматься было некогда. А хоронили погибших по-всякому. Были, впрочем, специальные похоронные команды. Но хоронить старались недалеко от того места, где тот или иной солдат погибал.
И.Вершинин. Как складывались отношения в вашем полку? И как непосредственно вы относились к своим подчиненным: по-уставному или как-то иначе?
В.Фомичев. Лично я старался по-человечески относиться к своим подчиненным. Да так почти все и поступали. Почему именно так? Ведь вокруг тебя находятся люди, притом вооруженные. И если ты будешь неаккуратно обращаться с этими людьми, может случиться что угодно. Будешь плохо относиться к своим солдатам - тебя же при удобном случае свои же прикончат. И ты ничем не докажешь, с умыслом или без это было сделано.
Я старался еще общаться с подчиненными на понятном языке. Солдаты разные бывали, в том числе и те, кому было за 40 и даже под 50. Вот нашим взводом, например, командовал старший лейтенант Котов. Он был чуть постарше всех нас. Грамотный человек, он до войны работал учителем. Так он старался именно по-человечески, даже как-то по-родственному к нам относиться. Мы поддерживали связь с ним после войны, но он, к сожалению, вскоре умер.
И.Вершинин. Состав был интернациональным?
В.Фомичев. Да, в моем подчинении были разные национальности. Конечно, в основной своей массе это были русские и украинцы. Но были грузины, азербайджанцы, казахи, узбеки. Относились к друг-другу хорошо. Правда, была у нас некоторая предвзятость к татарам и казахам. Дело в том, что они никак не воспринимали нашу технику, все им приходилось по новой объяснять, а зачастую и заставлять выполнять кое-какие задачи. Поэтому ввиду своей недееспособности выполняли они в основном черновую работу. Но мы их, конечно, не обижали, скорее просто относились, как к своим меньшим бртьям.
И.Вершинин. Кормили как на фронте?
В.Фомичев. Кормежка, надо сказать, в то время была слабоватой. Правда, на первое обязательно горячее подавалось: каша и суп. Вечером еще и чай выдавался. Зимой перед боем и по 100 грамм наливали. И это, конечно, очень здорово нам помогало: зима с 1943-го на 1944-й год была лютая.
И.Вершинин. Такой вопрос: когда вы входили в города, в частности, в Латвии и Литве, в каком они были состоянии?
В.Фомичев. И Литва, и Латвия, через которые наш путь проходил, были полностью разбиты. Особенно это было в Литве. Поселки в районе Вильнюса и Каунаса, где пролегал наш путь, были даже разграблены. А когда брали, можно сказать, с ходу и почти без сопротивления город Паневежис, он был весь подчищен и разбит.
И.Вершинин. И в завершение, Владимир Васильевич, нашего разговора - о том, как сложилась ваша послевоенная судьба?
В.Фомичев. После демобилизации вернулся родину, устроился работать на знаменитую тогда Щекинскую ГРЭС, которая расположена, как известно, в городе Советске Тульской области, в цех топливоподачи. Проработал там около десяти лет. Окончил там же курсы кочегаров, работал кочегаром и машинистом котлов. В это же время успел окончить энергетический техникум.
В 1961 году по вызову меня направили в Эстонию, в город Нарву, на Прибалтийскую ГРЭС. Здесь, в котлотурбинном цехе электростанции, я проработал больше 20 лет, прошел должности начальника смены, мастера, старшего мастера.
Про свою работу на электростанции могу сказать только одно: трудновато приходилось. Участок был тяжелый, там была масса конструктивных недоработок. Постоянно случались аварии. Котлы то текли, то лопались. Ни дня, ни ночи не было спокойных. Помню, тогда я взялся за новаторство и за рационализаторские предложения. К началу 80-х таких предложений у меня накопилось более 30. Помню даже одно из таких. Я установил паровое устройство на шировых экономайзерах котлов ТП-67. Так как это снижало золовой запас этих лент, то способствовало продлению их, так сказать, срока службы на много лет. Такими, кстати, лентами были потом на станции оснащены все котлы с маркой ТП-67.
За все эти дела в 1981 году меня включили в десятку лучших рационализаторов города, наградили орденами Октябрьской Революции (в 1975 году) и Трудового Красного Знамени (в 1966 году). В 1987 году работу на станции мне пришлось оставить. Потом, уже где-то с 1989 по 1993 год, я работал на комбинате "Кренгольмская мануфактура", в отделе главного механика. На том моя трудовая деятельность и закончилась.
И.Вершинин. Спасибо, Владимир Васильевич, за интересную беседу!
| Интервью и лит.обработка: | И. Вершинин |
