Записи ветерана войны
Ленинакент – Дагестан
Назначен заместителем командира минометного батальона, жили в горах недалеко от Ленинакента, строим оборону на подступах к Махачкале. Занимаемся боевой подготовкой, живём в землянках.
Был проведен смотр 44 армии, которой командует Первушин, генерал-майор в г. Махачкале.
Вообще, правду сказать, армия – огромная, но живая сила.
Вообще не сидим без дела. Вся наша армия занимает огромную эшелонированную оборону (какой это эшелон, эшелон в нашем случае, для данного случая, глубоком тылу, но мы создали полосу обороны.
24. XII. 41 г.
Погрузились в ж.д.вагоны и 26.ХII прибыли в Новороссийск. Разместились в школе.
Начало фронтовой жизни – Фронтовой!!!
28.XII.41 г.
Мы погрузились в пароходы и должны были высадиться десантом в Крыму. Но в скорости этот приказ отменили и мы снова были размещены в школе.
29.XII.41 г.
Утром рано были выведены и произвели погрузку в пароход и…вышли в открытое море. Куда? Одно ясно – в КРЫМ.
Море штормило. Оказалось, что я очень легко переношу морскую качку, т.е. шторм. В море на пароходе впервые: впечатление о море неплохое (а какое бы оно было если бы все это было в мирное время и летом).
Находясь в трюме парохода (видимо транспортного), где находился весь наш батальон, нам внесли большое количество подарков от граждан – дар фронту. Здесь и фрукты, варежки, папиросы и т.д.
Но мало кого интересовало, большинство солдат было укачано и они валялись по полу, другие не обращали внимания на них только потому, что – к чему это, ведь едем на фронт.. Но было много таких, которые, ради интереса, уделяли им внимание (но это были в основном молодые моряки, команда парохода). Дали нам вина и я, кажется, уже хлебнул изрядно. И вот в этот момент прозвучал сигнал тревоги.
Выскочил на палубу – в небе немецкие пикирующие самолеты и они с остервенением бомбят. Страшно это? Да, но и интересно, оказавшись на палубе, увидел, что один из бомбардировщиков пикирует прямо на наш пароход, но по нему с остервенением строчат наши зенитные пулеметы. За пулеметами мужественно сидят моряки, от самолета отделились бомбы, я не понял, конечно, сразу что это такое (самолет развалился что ли..).
Вокруг начали рваться бомбы, сброшенные с других самолетов. Самолеты развернулись и пошли в сторону (видимо на другой заход). Но в это время откуда то из-за облаков вынырнул «ишак» - И-16 и пошел смело на юнкерсов. И вот я вижу как один из них пикирует в воду, но уже с черным шлейфом дыма, остальные ушли.
Ночью с 29 на 30 декабря наш полк 655 СП404СД 44 армии был высажен десантом в порту Феодосия.
Затем выгрузка боеприпасов и снарядов, прибывших на других пароходах.
В это время немецкая авиация несколько раз производила налеты на место разгрузки. В один из налетов авиации, осколком авиационной бомбы срезало одному полковнику, руководящему разгрузкой, голову – взорвалась авиабомба и на моих глазах у стоящего человека не стало головы, а туловище еще какое то время продолжало стоять – ужасно!
Утром наш полк вышел в город т приступил к прочесыванию его. Конечно это не настоящий бой, но и не просто так. Идешь по улице с группой военнослужащих и вдруг с какого-нибудь чердака по тебе или из-за угла полоснет автоматная очередь, спрятавшегося, затаившегося врага, состояние не очень то приятное. Вот так в течение почти 15 дней вели борьбу с невидимым врагом, а их было не мало. Но всё прошло.
Моя группа взяла живыми 5 человек немцев, из нашей группы в 12 человек погибло тоже 5 и 3 человека ранило.
Ходили по всем чердакам и подвалам домов, уничтожили 6 человек немцев.
Последние 10 дней пребывания в городе наблюдалось относительное затишье и мы большую часть времени проводили у берега моря, охотились за нырками.
Гражданского населения в городе почти нет. Много прошли квартир, которые говорили, что здесь не так давно жили люди (постели, еда, большое количество елочных украшений, елок и спиртных напитков, шоколад, фруктов), а людей нет. Где они:
Говорят, что люди ушли, каменоломни, катакомбы в Керчи… возможно.
Большое количество брошенных машин военных, большинство исправных с бензином. На станции стоял эшелон с подарками для немцев из Германии (пришлось принять нам).
В ночь с 14 на 15 января 1942 полк занял оборону вокруг города, окопались.
В следующую ночь выступили в поход под п. Кивет.
Нам объяснили, что мы должны были перейти в наступление на противника в р-не п. Кивет, но пока мы совершали марш по намеченному маршруту, случилось непредвиденное – противник сам перешел в наступление и уже с рассветом начал теснить наши части.
Близился рассвет 16 января 1942 г.
На пути нашего марша начали попадаться раненные, бегущие группы и подразделения, повозки, кухни и кругом идет беспрерывная стрельба. Где фронт? Где тыл? Впечатление такое, что находимся в окружении: но как в этой темноте разобраться где кто?
Рассвет.
Наша часть пошла к подступам населенного пункта Кивет (татарский) и заняла оборону. Видимо к фронту было выделено большое количество наших войск и враг временно не прошел или не прорвал нашу оборону, что мало вероятно, т.к. раненные и бегущие говорили , что враг их преследует.
Пока выходили к передовой и порядком рассеялись, не стало комбата, начальника штаба, комиссара и значительной части батальона, а может быть и я для них пропал и часть батальона.
Прибыл зам.нач. штаба полка и передал приказ нашему батальону наступать на с. Кивет. Но как и с кем? Собрал часть батальона и поставил задачу командирам (просто по сигналу серии красных ракет) наступать в направлении деревни, которая была хорошо видна и овладеть ей.
Все началось как будто бы хорошо, наша часть начала наступление, но кто знает, кто по нам открыл огонь. Немцы начали обстреливать нас из минометов, а сзади по моему, нас начали обстреливать наши артиллеристы. Но мы двинулись в атаку.
Шли впереди батальона с комиссаром роты Федерченко, слева нас обстреляли из автоматов (это видимо уже был уже передовой край немцев).
Политрук был ранен в голову и ему пришлось уйти в тыл.
Я некоторое время еще продолжал бежать перебежками вперед. Оглянулся, рядом никого не было, впереди враг.
Пришлось отступать, но сзади картина была не лучше, т.к. батальон наступал не долго – попал под минометный обстрел и залег. Немцы начали планомерно уничтожать нашу живую силу. Вернувшись в расположение своих, мне представилась картина сплошных трупов, живых и мертвых. Начал пробираться ползком, затем поднялся и побежал к пулемету станковому и в этот момент когда я поднялся в 3-х метрах от меня разорвалась мина. Я почувствовал удар (тяжелый) в грудь и упал.
Сколько продолжалось это состояние я не знаю, но я очнулся и почувствовал по моим ощущениям, что я смертельно ранен или уже мертвый. Везде была кровь. Снова потерял сознание.
Когда очнулся, раскрыл глаза, посмотрел на голубое небо и мне так захотелось жить! Я поднялся и осмотрелся..
Слева наступали наши части с танками. Куда же девались немцы? Ведь я ясно видел их когда бежал к пулемету, они шли в наступление, цепью.
Сориентировался и пошел в сторону Феодосии. Вышел на жел.дор. полосу. По пути встретил несколько человек, в том числе и своего начальника штаба батальона л-та Иванова Д., который сидел на камне (как он сидел) с оторванной левой ягодицей, идти не мог. Я ему оказать помощь тоже конечно не мог, пришлось оставить. Не доходя до Феодостт 2-3 версты встретил одного знакомого солдата из батальона, который помог мне добраться до города, он был легко ранен в руку. Розыскали мед.роту, в которой на мое счастье оказался фельдшер и санитар, которые мне сделали первую перевязку после ранения спустя 10-12 часов после ранения. И я лег на носилки. Спать я не мог, да и не такое было время – говорят немцы были уже в пригороде Феодосии. Ждать помощи и откуда-нибудь уже было не легко.
Пришел один ст.лейтенант и сообщил, что в порту грузится пароход и забирают раненных. Пришлось воспользоваться его советом и пробираться в порт. Но первые шаги по улице убедили, что это безрассудно. В городе уже были немецкие автоматчики и я тут же был обстрелян ими. Спустя некоторое время я вышел к двигающейся в сторону Керчи нашей автоколонне войск. Попросил подвезти – повезло! Попал в крытую автомашину – рацию! Так доехали до деревни Семи колодезей, ехали всю ночь. Утром зашел в сарай и прилег на сено, некоторое время пролежал, стал замерзать, рядом лежали солдаты и курили и мне захотелось – дали затянуться. Закурил и дым пошел через отверстия в фуфайке, ясно дырка сквозная.
Подняли.. пошел в дом (штаб дивизиона), напоили горячим молоком и отправили в медсанбат дивизиона. Тут же посадили на двуколку и повезли в сторону Керчи в тыл).
Но долго ли можно ехать на двуколке при 10 градусном морозе. Проехали км. 10 и дальше не могли. Я и еще один товарищ сошли и попали в теплый сарай. Меня как раненного посадили к печке. Я и просидел всю ночь. Утром вышел на перекресток и на попутной машине (уступили место в кабине) и поехали. Но уже через несколько минут на нашу машину напал «мессершмидт»-истребитель. Пришлось попрыгать на кочках. Заход делал 3 раза, но мы благополучно доехали до деревни Агибель. Там снова пришлось воспользоваться гостеприимством незнакомых хозяев и отдохнуть. Хорошая светлая хата, хозяйка с дочкой и тишина.
Много хороших людей на свете живет, вот такими оказались и эти, помогли раздеться, уложили в кровать, напоили горячим молоком. Здесь, в этой деревне, я провел 2 суток (пролежал). Хозяйка и дочь очень внимательно относились ко мне. В их доме разместился штаб автодивизиона и в один из очередных дней налетов немецких самолетов были ранены 2 офицера штаба дивизии. Раненых офицеров и меня погрузили в грузовую машину, укрыли брезентом и повезли в Керчь. Тепло попрощался я со своими хозяевами. На прощание дочка сказала, что ее зовут Лена и будут ждать после войны в гости.
По дороге в Керчь заехали в камыши Бурун (шофер заехал к своей семье) и на следующий день приехали в Керчь (военный госпиталь). Это было 21 января 1942 года.
Но что я нашел в Керчи?
Такого приема, такой обстановки я не мог даже предполагать.
Все комнаты (палаты) забиты раненными, трупами (да! трупами) обгорелыми, обмороженными людьми. Стоны, крики раненных умирающих людей и никакого внимания этому.
Пролежал 4 суток в грязи, вони, в месиве людей перемешанных с грязью и вшами. И всё это на полу где постелены были сплошным ковром матрацы. Раза 2 за это время покормили супом из овса и овсяным хлебом.
На 4 сутки каким то чудом подошел ко мне санитар и спросил могу ли я ходить, двигаться-передвигаться пешком, ответил, что я попытаюсь. Говорит, что в порту самолет забирает раненных офицеров. Дал согласие, собрал все оставшиеся силы, поднялся, добрался, до машины, затем попал, забрался в самолет, но что это, крыло что ли. В общем, под ногами все видно, ноги болтаются в воздухе, чтобы не упасть держусь за стропилу. Но ничего..
Краснодар. 25 января 1942 г.
Прилетели в Краснодар, на машинах были доставлены в городскую больницу (Адыгейская) ул. Красина в состоянии полуобморожения. Погрузили меня в холодную ванну, долго оттаивал, обмыли, перевязали и, о чудо, положили в кровать с белоснежными простынями, подушкой и мягкой сеткой в чистой палате. Такой контраст от кромешного ада. Рай! Вот тут то и болеть можно!
Выдержал почти 10 суток без ухода, без перевязок (почти). Но тут сразу же обмяк и обессилел – стал совершенно беспомощным человеком. Так продолжалось до 19.02.1942 г. Начался абсцесс легких (левого). Состояние было очень тяжелое, ноя я конечно этого не подозревал. Три раза в день давали по 100 гр. вина перед едой и еще мне добавляли соседи раненные моряки. Чувствовал, что молодость победит, организм у меня крепкий, я был лучшим в батальоне по гимнастике, плаванию.
19 февраля 1942 г. я был эвакуирован в г. Орджоникидзе, тот город где я начинал военную службу, курсантом Орджоникидзевского ВПУ в госпиталь, расположенный в здании клуба железнодорожников. В палате было 5 человек раненных. Сергей Барбашов, Леня Дударев из Сталино, Володя – старшина, моряк, Вася, «Василёк» из Днепропетровска. Ребята очень хорошие. Старшая медсестра, Буся Мироновна.
В конце апреля к нам перевели Жору Крашенинникова (г. Самарканд, ул. Садовая). Здоровье стало значительно лучше, был уже май месяц 1942 г.
7 августа 1942 г. был на гарнизонной комиссии, признали меня не годным к военной службе, упросил, чтобы меня признали годным, не могу сидеть сложа руки, когда враг уже рвется к Кавказу. Решили оставить, направлен в г. Алагирв 876 СП 276 СД на должность командира 45 м/п батареи. Штаб находится в г. Орджоникидзе, полк расположен на окраине г. Гори в большом летнем лагере.
Уже почти каждый день совершаются воздушные тревоги, но бомбежки еще ни разу не было. Причем, характерно, немецкие самолеты появляются над городом очень часто и сбрасывают листовки, сообщая, что очередной «визит» будет в такое то время и точно его выдерживают.
30.09.1942 г. Гори.
Личного состава в в батарее 52 человека, командиров 3, я, ст. лейтенант Шумов и мл. лейтенант Коваль.
9.10.1942 г. прибыл в Орджоникидзе и там получил приказ занять оборону в Длинной долине рядом с городом.
Вся Военно-Грузинская дорога плотно заселена войсками, проделана огромная работа: туннели, в которых размещены склады, войска, оборонительные заграждения. Город как будто мертвый, только слышно как проходят войска. Фронт уже на подступах к городу. Десятки, сотни немецких самолетов летают над расположениями наших войск и бомбят их. Частые воздушные бои, в которых несут потери немецкие и наши.
Занял оборону на рубеже правого берега реки и охотничьего домика сел. Н. Саниба. Бои идут в 3-4 км. отсюда, уже занят немцами Алагир. Ой ожидается на завтра, если останемся на своих позициях, на прикрытие подступов к г. Оржоникидзе и Военно-Грузинской дороге.
Очень большое количество войск Северной группы войск.
В наших подошедших войсках очень много танков, артиллерии.
Всю ночь танки и артиллерия подтягивают к Орджоникидзе и занимают 2-ой оборонительный рубеж обороны.
15.11.1942 г.
Немцы не прошли.
2 ноября немцы захватили г. Гизель и вплотную подошли к г. Орджоникидзе. В этот момент вступили в бой резервы Северной группы войск (здесь много военных училищ и дивизия НКВД),
Я рад со всеми вместе за то, что на нашем участке фронта враг не прошел.
Правда жаль нам и не так было трудно как тем, кто оборонял г. Орджоникидзе непосредственно, т.е. враг в этом направлении двинул основную силу войск, но и на наше крыло фронта выпала нелегкая задача. Мы прикрывали г. Орджоникидзе как бы с тыла, т.е. выход немецких войск с фланга к Военно-Грузинской дороге. В тот же день когда немцы захватили Гизель они предприняли атаку наших войск при поддержке танков. Заговорила и наша пехота и танки, а также вступила в бой противотанковая артиллерия. Начались тяжелые танковые бои. По наступающим танкам первой открыла огонь наша артиллерии и уничтожила несколько танков. Затем вошли наши танки и окрыли огонь по танкам противника. Бой продолжался в течение 4 суток, но немцам не удалось потеснить наши обороняющиеся войска. Бой шел с переменным успехом, но войска остались на своих позициях.
В этих боях нашей батарее удалось уничтожить 2 вражеских легких танка и 1 бронемашину. Потери нашей батареи – 8 человек убитыми и 7 человек раненных. Из командиров потерь нет.
6 ноября наши войска после двухдневной артиллерийской подготовки перешли в наступление и 10 ноября заняли г. Гизель. Здесь, впервые, я увидел применение нового грозного оружия «Катюша».
Когда мы проходили с. Гизель мы видели дотла сожженный поселок, обгорелые немецкие трупы и боевой исковерканной техники. Враг отступил и перешел к обороне. Наступление было остановлено.
5 января 1943 г.
Немцы бросают листовки с сообщением, что они планово отступают. Вранье. Они бегут под ударами наших войск.
Наступаем.
11.01.43 г.
Ессентуки. Город от немцев пострадал мало. В колхозной конюшне очень много сожженных лошадей. Немцы сожгли убегая.
18.02.43 г.
Вызвал командир полка меня и еще одного ст. лейтенанта Приходько и повёл в штаб Сев.Кав. фронта (отдел кадров), нас 18 человек офицеров направляют на курсы самоходной артиллерии. 12 комбатов, 2 зам.нач. штаба, 2 ком.полка (Иван Шутов, Жора Преображенский, Саша Фролов, Миша Шелевой, Костя Хлопушин).
19.05.43 г.
После окончания курсов получил назначение в 1728 полк. И каково же было удивление, когда в лице командира полка я увидел моего фронтового товарища майора Костина.
27.12.43 г.
Приходит к нам новый командир полка полковник Пацев и новый замполит Дивавин.
10.11.43 г.
9.00 началась небольшая арт. Подготовка и через 2 часа вышли на рубеж атаки пехота и танки их сопровождали колесами.
4 и 5 батареи (Пырятов, Бурушанский), мы (1, 2, 3, 6 батареи поддерживали их огнем – прямой наводкой, но результат плохой, неудачно, сзади были подожжены несколько наших танков, некоторые сели в противотанковый ров и ведут огонь стоя на месте никуда не продвигаясь. Мы ведем огонь, но тоже без результата – емцы контратакуют. 4 и 5 батареи тоже сидят в трясине возле противотанкового рва (несут потери – несколько штук машин горят). Снова артподготовка. Вышли еще один танковый и пехотный батальон на помощь и сопровождали 2 и 6 батареи.
Мы с М.Шалевым поддерживаем их огнем. Атака кажется удалась, но… ценою больших потерь. Так что можно сказать, что торжествовать рано. Наступают сумерки, немцы ведут ужасный огонь по моим огневым позициям (из Ванюш).
27.08.44 г.
Приехал командир полка и приказывает выехать в дер. Тараканово для участия в операции, приехал с опозданием, но жмёт. Дурная операция. Деревню берут третьи сутки «в лоб». Немцы выставили «Тигров», «Ванюши» пройти невозможно. Немцы укрытии, наши в чистом поле. 2 5 и батареи пытались днем вырваться на прямую наводку – неудачно. Оставили машины и пушки в поле открытом, которые немцы докалачивают. В общем, ничего не вышло. Потери в технике и живой силе и без толку. Приказано вернуться на старые места.
21.07.44 г.
Занял огневые позиции в р-не деревни Смертнево на самом переднем плане в боевых порядках пехоты. Кажется эта операция обошлась мне самой тяжелой. Занимал огневые позиции, но т.к. это делал на самой передней траншее был замечен немцами, а те не замедлили открыть огонь и мы крепко пострадали. Имею 11 человек раненными, из которых 2 или 3 человека почти смертельно. Хорошие ребята: мл. лейтенант Латышев, р-й Каримов, р-й Косарев, р-й Малыгин, а так же 1 орудие и 1 машина, но приказ выполнен.
ОТТЭ. Приказ занять ОТТЭ.
До этого была попытка, в которой участвовали 2 и 4 батареи. Есть стратегический пункт – перекресток дорого, но после короткого боя 4 баатарея была частично выведена из строя, а 2 и 3 остались вместе с командиром Просековым в окружении у немцев.
Стояла задача взять ОТТЭ, стал на прямую наводку весь полк и 4 сентября д. ОТТЭ штурмом была взята. Я потерял в бою за эту деревню двоих хороших солдат: Маринова и Кузнецова.
Немцы оставили здесь большие трофеи, видимо не рассчитывали сдать Оттэ.
2 сентября 1944 г.
Лейтенант Петухов лично подбил один танк немецкий «Тигр».
7 сентября 1944 г.
Прибыл зам. командира пехотного полка по политической частии «помогает» мне провести две пушки к 1 взводу. Но прорваться к ним было не легко. Подходы к нему были открыты и пристреляны, заминированными, где-то «Фердинандами». До этого были подбиты прямой наводкой кухня, 45мм пушка с лошадьми, группа пехоты и пр.
Личному составу роты было приказано по одному пешим порядком окольными путями пройти к 1 взводу, пушки пришлось вытягивать на лошадях.
За это взялся командир орудия сержант Ирманов, проехать на большой скорости. Был обстрелян «Фердинандом». Первый – недолет, второй – перелет. Вернулся назад.
Затем перекрестившись попытался опять. Кто не испытывал счастья прорываться мимо наведенного на тебя орудия, которое изрыгает снаряд, тот вряд ли поймет сколько выдержки, смелости, спокойствия, какую большую силу воли надо иметь чтобы проделать это. Но Ирманов молодец, прорвался он и второй машиной.
10.10.44 г.
Сидим в какой-то вилле в подвале, немцы там бьют из всех скрипунов.. что жутко- гудит всё. Ранено 4 человека. Ночь прошла под этот ужасный шум артиллерийского огня.
Утром тишина. Немцы ушли. Как жаль. Не сделали ни одного выстрела. Обидно, думали всё время о Риге и вдруг «без драки» за нее…
Приказал поднять до максимума и дать десять залпов по Риге. Заняли новую Ригу. Старая у немцев.
1.10.44 г.
Я только прибыл (последним), все батареи уже начали варить обед. Пацев вызывает и приказывает мне вместе с танко-самоходным полком следовать вперед. Спрашиваю куда? Отвечает «вперед». Сообщаю ему, что впереди нет дороги, всё заминировано, но он знать не хочет и.. «вперед». Я отказываюсь. Ах! говорит так, тогда я сам поеду вперед. Езжай думаю. И действительно вперед поехал Вилик командира танко-самоходного полка, за ним Додж Пацева, далее самоходки. Мне тоже пришлось (ничего не оставалось делать) выехать с ними.. Немцы тут же открыли по нам огонь прямой наводкой и первым был подбит Додж Пацева, Виллис ушел в лес, я не успел, затем развернулись и тоже ушли. Какая то заправочная машина вырвалась вперед, что-то погрузили и вернулись назад. Я тоже вернулся минут через 10. Прибыл, докладываю Русанову, он сказал – правильно сделал! Давай зайди посмотри в комнату – полковник Пацев был убит маленьким осколком в левую часть груди. Жаль всё таки старика, любил пошутить бестолку.. В Москве у него остались дочь 17 лет и жена. Полковник искал славы и был награжден 3 орденами за 15 месяцев. Похоронен в Нитаурас.
16.09.44 г.
Сегодня интересный случай был. За завтраком (сволочь) немецкий снайпер, в тот момент когда солдаты орудийного расчета опустили руки с ложками в бочек, чтобы захватить содержимое, выстрелил и ранил 3 человек разрывной пулей (Цыганов, ком.орудия, Бычков и Моисеев).
9.09.44 г.
Вчера был тяжело ранен в руку и в бок нач.штаба нашего 648 полка п/п Алешин (мой лучший старший товарищ).
27.07.44 г.
Форсировали р. Синяя и подошли с боем к латышскому городу Вышгор и ночью взяли его. Больших трудов было взять этот город у немцев. На подступах к этому городу были выставлены зенитные М-3 и как говорят не давали нос высунуть.но как мы выставили пушки на прямую наводку - побили почти все немецкие зенитки и полевые орудия.
Тяжело ранило старшину Файззулина, хороший парень, ранен и ст.лейтенант Крашенинников.
|
Воспоминания прислал Сергей Саутин
