Родился в 1926 году в деревне Мачала Устюженского района Вологодской области. До войны учился в школе, потом работал в колхозе. В 1943 году был призван в ряды Красной Армии. Службу проходил в рядах 20-й артиллерийской дивизии прорыва. В ее составе с августа по сентябрь 1945 года принимал участие в войне с Японией. Был награжден медалями «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» и «За победу над Японией». В 1950 году демобилизовался из рядов Вооруженных Сил СССР. Воинское звание — старший сержант. После войны оказался в Эстонии — в городе Кохтла-Ярве. Работал на сланцеперерабатывающем комбинате (СПК) имени Ленина старшим оператором. За высокие производственные показатели был награжден орденами Ленина (1974) и Трудового Красного Знамени (1977). Лауреат премии Советской Эстонии за 1975 год. Неоднократно выставлялся на городскую «Доску Почета».
- Николай Николаевич, вы откуда сами родом?
- Я родом с Вологодской области. Родился я там в 1926 году. В 1943-м году меня призвали в армию. Как раз мы в Польше после этого были. У нас 20-я артиллерийская была дивизия прорыва. А потом на войну с Японией я попал...
- Я думаю, Николай Николаевич, об этом мы еще поговорим. А сейчас расскажите о вашей семье. У вас крестьянская семья была?
- Да. Но семья не такая большая была: вот четыре сына, мать, отец. Старший брат мой Алексей погиб в Сталинграде, он с 1923-го года. Отец погиб под Ленинградом на Волховском фронте. Два других сына, я и брат мой еще один, тоже воевали. Потом меня призвали в армию. И наша 20-я артиллерийская дивизия, она что-то там по Берлину сделала несколько выстрелов, и потом отправилась на Дальний Восток. Погрузили нас и повезли туда. Мы тогда еще свеженькие были.
- Как коллективизация проводилась у вас до войны, помните?
- Дак а чего? Я и не помню этого. У нас колхоз еще в 1930 году появился.
- До войны вы не работали?
- До войны — нет. Но в войну работал вообще-то. Тогда мы втроем колхозных коров пасли. А потом меня как раз вот в армию взяли.
- Как о войне узнали, помните?
- Да как узнали? С первого дня войны самолеты летали немецкие. Где-то около обеда по радио объявили о том, что война началась. У нас у всех радио же было. Такие тарелки большие были. Ну и объявили по нему, по этому радио, значит, что началась война.
- Вообще думали раньше, что будет война?
- А кто ее, войну, ждал? Не думали, нет, о том, что она будет.
- Мужчин у вас сразу в армию мобилизовали?
- У меня старший брат работал мастером под Москвой. Электросталь или как там было название этого места. И их эвакуировали в Свердловск. Когда немец подходил к Москве, то их, значит, в Свердловск повезли. Он отпросился у начальника цеха домой. Ну тот разрешил ему на неделю смотаться. Он побыл неделю, а после в военкомат пошел добровольно в армию. Не захотел он в Свердловск ехать. И там в Сталинграде погиб. А я до 1943 года работал. И работал в колхозе. В общем, мы втроем пасли коров, я говорю. И в колхозах, и единолично работали...
- А лошадей забрали тоже у вас тогда, во время войны, в армию?
- Лошадей забрали. И людей забрали. В основном женщины и подростки оставались.
- Тяжело было работать?
- Дак конечно! Мать у меня все время работала в колхозе.
- Как воспринимали отступление Красной Армии в 1941-42 годах?
- Дак а как смотрели на это мы на все? Немцы Тихвин взяли. Вот, значит, за Тихвин продвинулись. Но там от Тихвина километров, наверное, 30 было. И там выбили немцев из Тихвина. Потом они снова Тихвин взяли. Тихвин два или три раза из рук в руки переходил.
- Как это воспринимали? Переживали?
- Ну а как же? Переживали. А потом, в 1943-м, меня в армию призвали. Где-то в июле меня призвали. Ну нас привезли куда-то в Польшу. Ну я забыл, город-то какой это был. Кэтовици какой-то, кажется. В общем, польский был город. И вот там дивизия наша артиллерийская стояла. Ну а потом решили, чтоб нас на Дальний Восток отправить.
- То есть, получается, что в Польше вы не участвовали в боях?
- Нет. У нас эту дивизию погрузили, она там чего-то пять залпов дала по Берлину, и вместе с молодыми повезли.
- Помните, где первый бой был?
- Вот там станция одна, помню, какая-то была. Ну и вот, значит, мы-то сразу перешли границу туда когда, то и было так, что китайцы там были. Там тоже было так, что китайцы были разные: одни были за советскую власть, а вторые были против. Там гражданская война шла самая настоящая. И был, знаете, дан приказ, чтоб мы вдоль границы, где Корея-то южная была, когда шли, поступали бы, значит, так. А мы-то вдоль северной границы, значит, шли. И вот мне хорошо запомнилось, что дали такой приказ. А китайцы — они были или белогвардейцы, или как называлось там это все у них? Ну и нам, значит, сказали, что если армия китайская идет, которая за Китай, пропускать, а если идут те, которые типа за японцев, — нет, не пропускать. И вот я хорошо так помню, что командиру дивизиона дали приказ, чтоб очистить от них все это дело. А там станция была одна — она называлась Модедзян. И от Модедзяна горы такие, сопки, шли. И там эти и были бои. Так командир дивизии дал приказ: дается 40 часов, чтоб очистили все это, эту, значит, станцию. Командир дивизии был Хрусталев такой у нас, полковник. Он сказал: «Дайте несколько залпов по сопкам!» И вот на второй день скончалось 40 часов. Туда как дали, понимаете, этого огня. И всё — пошла тишина. Освободили, значит, мы эти сопки. И потом или же полк, или батальон, или что, я сейчас этого точно не знаю, этих красных мы пропустили в Корею. Потом нам другие уже говорили, что 40 часов или 45 часов давалось на это дело. А потом туда все они утекли и не слышно ничего было. А потом мы дальше, значит, продвинулись. Вот в Порт-Артуре я был там. Там, в Порт-Артуре, значит, был, и потом порт Дальний такой был, - ходили и туда мы также. Но там уже безо всякой стрельбы мы шли — кончилась у тому времени уже война.
- У вас потери были?
- Мало совсем, но были. Да у нас сами виноваты они были: те, которые погибли. В общем, на машине там на грузовой ехали, были выпившие, и черт его знает, что там случилось. Короче говоря, у них там граната подорвалась. И там четверо погибших было.
- Стреляли вы по каким целям в основном?
- А мы стреляли по тем целям, по которым прикажут нам стрелять. Там в Корее по нескольким целям мы, например, стреляли. А я то чего? Я в разведдивизионе был. Как это у нас называлось — звукобатарея.
- В чем состояло основное предназначение вашего дивизиона? Какие задачи вы выполняли?
- А выяснить мне нужно было: чтоб выстрелить там где-то можно было. Мы делали так, что засекаем и в штаб к себе сразу полученную информацию даем, а они, значит, уже там стреляют, куда нужно.
- Удачно засекали?
- Засекали мы все, что было нам нужно, точно. У нас ведь так и называлось подразделение - звукобатарея. Шесть по сто выкидывали, и там звукоприемники эти, значит, были, и впереди, в общем, все, чему нужно было быть, было. Если, например, выстрелить там с той стороны, то у нас доходит до этого, звукоприемник нажимает там и все эти записывает, все эти шесть постов. А потом на карте там раз — и всё отмечается.
- А орудия какие у вас были?
- Ну у нас такие 122-миллиметровки были. Но там и «сотки» были. И были 80 или 76-миллиметровки тоже. Короче говоря, разные орудия были.
- Выходили они из строя?
- Да нет. Вот только единственные у нас потери были, что в машине люди подорвались.
- Местное китайское население встречали?
- Да. А как же?
- Общались?
- Китайцы вообще хорошо принимали нас. Но это те, которые были красные китайцы. И нас тоже они, значит, хорошо принимали. Но это было вот только в Порт-Артуре и в Порт Дальний. Вот там, значит, они встречали нас хорошо.
- А говорят, были в Японии эмигранты русские. Они вам не попадались?
- А эмигранты русские были от генерала Семенова, который вышел с России и увел армию-то белогвардейскую.
- Так они вам попадались?
- Мы ходили в магазин, а там работала дочка атамана Семенова Лена.
- А откуда вы знали, что это именно дочка атамана Семенова?
- Да она сама нам об этом рассказывала. Она еще говорила, помню, так, значит. Там еще вторая была какая-то с ней женщина. А дочка Семенова говорила нам: «Ребята, заберите нас отсюда.» А мы говорим: «Обращайтесь к высшим руководителям. А мы че, понимаете?» Ну я, допустим, старший сержант был тогда.
- Вы во время войны были награждены?
- Ну нас медалями наградили во время войны.
- Как вас кормили во время войны? Вот расскажите об этом.
- Ну так более-менее нормально кормили.
- Чем полагалось обычно кормить?
- Кухни приезжали, повара. Каша, суп там были...
- А 100 грамм выдавали?
- А сто грамм давали.
- Как часто, кстати говоря?
- Ну перед обедом.
- Что можете сказать о ваших командирах?
- Ну хорошее у нас начальство было. У нас командиром батареи Александр Раскветов такой был, капитан. Хороший. Ну в войну хорошо жили мы, значит. Все дружны были.
- Нацмены служили у вас во время войны?
- Были и такие.
- Какие в основном были представители?
- А вот были эти башкирцы. С Башкирии было, значит, несколько человек.
- Как с ними строились отношения? Они понимали русский язык, команды на русском?
- Да, эти уже все более-менее по-русски разговаривали.
- Вшивость как проблема была на фронте?
- Дак а в основном мылись.
- То есть, бани организовывались у вас?
- Да.
- А помните, как подписывалась капитуляция? Как вы узнали вообще об этом?
- Да я уже сейчас и забыл об этом. А узнали вот как, значит: сразу объявили об этом. Что, мол, японцы капитулировали.
- Пленные вам попадались?
- Ну пленные эти японцы не попадались. А китайцы только эти были...
- После войны вы в армии служили?
- Ну до 1950 года я в армии был. Служили на Дальнем Востоке. Служили после войны когда, там как раз Иман городишко такой был, и у нас там, в этом Имане, значит, казармы были.
- Как послевоенная жизнь ваша сложилась? Как вы оказались здесь, в Эстонии?
- А здесь я как оказался? У меня двоюродная сестра здесь, значит, с мужем работала. И я после аромии как приехал в деревню, думаю: поеду, съезжу сюда. Не видел своих же родных почти восемь лет! Сестра письмо написала, что приезжай. А тогда же границы не было, ничего. Приехал. Они работали... Муж ее работал на шахте Кява. Ну и потом же, когда приехал домой, там ни то, ни сё. Вася, муж двоюродной сестры, говорит: «Приезжай. Че ты? На шахте будешь работать.» Ну я там дома побыл с месяц и переехал в Эстонию. На шахту с Васей пошли. Это уже было в декабре. А там начальник шахты Уйт был такой. Говорит: «С Нового года я тебя возьму. А до Нового года сйечас мы сокращаем все. А после Нового года приходи сразу.» Думаю: а че приходить? Сестры муж меня по шахтам поводил. Я потом пошел на комбинат в контору там. И сразу устроился. И на этом сланцеперерабатывающем комбинате имени Ленина все время работал.
- Я знаю, что вы были отмечены высокими трудовыми наградами...
- Ну у меня орден Ленина и орден Трудового Красного Знамени. А за что я их получил? За хорошую работу. Были у меня, конечно, успехи. Но я старшим оператором работал. Ездил в Сланцы пускать цех. Там месяца полтора, значит, был. В 1974 меня орденом Ленина наградили, а орденом Трудового Красного Знамени — в 1977-м году. Еще я лауреат премии Советской Эстонии за 1975 год. На городской «Доске Почета» был не один раз.
- Спасибо большое, Николай Николаевич, за интересную беседу.
| Интервью и лит.обработка: | И. Вершинин |
