Родился 15 апреля 1924 года (в некоторых документах — 1926 года) в Ахтырском районе Сумской области. До 1943 года проживал на оккупированной немцами территории. 10 апреля 1943 года был призван в ряды Красной Армии военкоматом Ново-Оскольского РВК Курской области. На фронте — с августа 1943 года. В составе 29-го отдельного батальона химзащиты принимал участие в боях на 1-м Белорусском фронте (в должности рядового-химика). Демобилизовался в мае 1947 года. Был награжден медалями «За отвагу», «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» После армии жил и работал на Урале. С 1955 года — в городе Кохтла-Ярве (Эстония). 20 лет отработал шахтером.
И.К. Во время войны я был в химических войсках. Эти войска непосредственное участие в боевых действиях принимали, это - да.
И.В. Об этом, Иван Михайлович, я думаю, что мы поговорим отдельно. Но для начала я хотел бы вас расспросить о вашей довоенной жизни. Вы где родились?
И.К. На Украине, есть такая Сумская область, Ахтырский район, в 1924 году. Ну про район наш как тебе сказать? Мы жили в деревне.
И.В. Семья у вас какая была?
И.К. Три парня и три девушки — шесть человек.
И.В. Братья тоже, как и вы, воевали?
И.К. Брат старший воевал. Младший не воевал, он был с 1937 года. А брат старший — этот да, воевал. Вернулся он с войны. Но тут где-то уже, подходя сюда к югу, на войне ему глаз выбило. Лежал после этого он в госпитале и потом его комиссовали. У него в правый глаз пуля попала и он после так и остался без глаза.
И.В. Скажите, вы помните, как коллективизация у вас проводилась?
И.К. Ну конечно. Помню, конечно, я коллективизацию. Всех уже у нас собрали тогда и всем сказали, что всё, будет колхоз. И после этого вот все, что у кого было, сдавали в общую копилку, как бы говоря. Лошадей, повозки, всё. Если у кого лишняя корова была, то и корову сдавали в колхоз. Ну вот так вот все вместе у нас и было. А потом уже начали работать.
И.В. А вообще народ как воспринимал колхозы?
И.К. Никак. Ну а что? Где как это было. Где хорошо жили люди, зажиточно, особенно - на Западе, так там люди не хотели идти в колхоз. А тут что там у нас было? Много было таких, которые одни жили, - не было у них этих мужчин. Она ходит и не знает, что ей и делать. А если она в колхозе, то ей трудодни-то идут и хлеб-то она получает. Если в семье одна, так попробуй так без колхоза проживи. А если шестеро детей в семье? А му нас вообще много таких было женщин. В общем, в колхозе вот они и были у нас.
И.В. Голод испытывали у вас до войны?
И.К. У нас в 1933 году был страшный голод. Но, знаешь, он специально был сделанный. Ну народу, конечно, тогда погибло много у нас. Даже валялись на дорогах люди, которые от голода умирали. Ой их сколько было! Это специально было сделано, чтоб половинка народу осталась и чтоб поменьше бы люди выступали.
И.В. То есть, вы считаете, что голод был искусственным?
И.К. Конечно.
И.В. А в чем это проявлялось?
И.К. Ну вот хлеба не дали, например, людям. Урожай собрали хороший, а на людей ничего не дали. Вот так люди и жили. У кого хоть были корова и огород, те хоть как-то выживали. А у городских же не было вообще ничего этого. Ездили, помню, они на машине, привозили тряпки или там что. В общем, все это они привозили и продавали за копейки. Деваться им некуда было. Жить-то надо было. Вот такая петрушка была у нас до войны.
И.В. Чем питались во время голода?
И.К. Ну а чем питались? С огорода все брали. Все, что было, копали. Которая земля оставалась на зиму, вот ее, понимаешь, копали. А потом у нас был спиртзавод там рядом, возле нашей деревни. И там была обработка зерна. Дак вот, когда спирт делали, от него оставались отходы. Ямы для этого были, знаешь, такие большие. Так вот, еще они, ну эти люди, с этой ямы брали эти отходы, цедили и варили что-то. А сколько так погибало людей? Придет, бывает. Смотришь: у него как там все вздуется. В яму упал, и - «готов».
И.В. Много умерло у вас людей во время того самого голода?
И.К. Много. Но наших деревенских еще не так много, а вот городских - очень много. А куда им деться было? Нечего им есть было совсем. У деревенского — у него то корова есть, то, может быть, где-нибудь какая-то кукуруза или что осталось. Кое-как выживали. А магазинов не было: не продавалось там ничего. Народу много погибло: вот на Украине, потом — дальше туда на юг. На Кубани тоже это дело людей захватило.
И.В. У вас раскулачили кого-то в деревне во время коллективизации?
И.К. Да. У нас дядя знакомый, сосед наш, был раскулачен. У него была мельница такая ветряная. Был еще один там у нас человек, которого раскулачили. Так ни тот не вернулся, ни этот дядька, что по соседству жил с нами, не вернулся. А там раскулачили у нас еще одного. Он был более-мене такой, знаешь, зажиточный: два дома кирпичных имел и свой магазин. У меня крестного тоже забрали. Тоже дом был кирпичный и сад большой. И тоже забрали, и так - с концами. Он так и не пришел к нам больше.
И.В. До войны вы работали?
И.К. Немножко — да. Успел. Ну а чего там? В колхозе на лошадях работал: то солому приходилось возить, то скирды, то снопы.
И.В. Вообще колхоз большой у вас был?
И.К. Да, большой. Вообще деревня большая была у нас. В этот колхоз наша деревня входила и потом к нам следующая деревня была подсоединена. Две деревни на один сельсовет было. Ну так и работали мы. И на коровах работали, и на лошадях.
И.В. До войны вы сколько классов закончили?
И.К. Я — восемь.
И.В. Когда вы в школе учились до войны, потом — работали, чувствовали ли вы как-то приближение войны?
И.К. Да нет. Даже ничего не было такого.
И.В. То есть, никто не ждал войны?
И.К. Нет, даже никаких этих разговоров не было. Я еще перед войной, недели за две-три, уехал в ФЗО, забрали нас таких ребят. Мы приехали в Донбасс для того, чтобы работать там и учиться. Но когда приехали на место, тогда там уже война началась. Шахтеров забрали сразу же в армию. Работать некому было. Нас - в шахту. Там мы были, пока немец не стал подходить. Ну а потом кто куда: все разбежались по домам, а кто, если уже занята территория была, в тыл пошел. Мы домой вернулись. Успели только домой прийти, а тут — уже немцы пришли.
И.В. То есть, получается, что вы и в оккупации какое-то время находились?
И.К. Да, в оккупации я был целых два года.
И.В. Скажите, а как немцы себя вели у вас?
И.К. Да у нас, я тебе скажу так, их не было. По-честному говорю. Вот поначалу как пришли в первые дни они, еще ездили, свиней, поросят забирали, курей ловили. А уже как прошли туда дальше, так всё: не стало их у нас. Но мы от города вообще далеко жили, в 12 километрах, и у нас их и не было, и вообще не приходили они к нам. Только полицаи были у нас.
И.В. А полицаи как вели себя?
И.К. Да а что им было делать? Они же все местные были.
И.В. Не отбирали ничего?
И.К. Не-е. Ну они там были как бы свои ребята. Что там им было делать? Ничего они у нас не делали. Придут, бывает, и скажут: надо снег почистить на главной дороге. Вот соберет полицай нас всех и говорит: давай-давай, ребята, пошли. Почистили, и домой все после пошли. А так ничего такого не было.
И.В. Партизаны были у вас?
И.К. Нет, не было, потому что у нас же были степи. У нас лесов не было почти, так что партизан у нас и не было.
И.В. Вы так продолжали работать во время оккупации?
И.К. Да, дома работали. Пахали же, работали.
И.В. Никаких налогов не платили немцам?
И.К. Нет, ничего не платили. Работали, пахали. Кто на коровах, у кого лошадь была. Там этих лошадей столько по полям бегало. У меня у самого была лошадь. А потом, когда немцы пришли, они у нас как соседи были. На другой стороне улицы были на постое один австряк и один немец. А я проехал как раз на лошади. Ну я хотел, чтоб она прогулялась, эта лошадь-то. Проехал я на ней так за деревню. С этой стороны, где эти постояльцы жили, улицу как раз переезжал. И оттуда немец заметил, что я поехал. Потом пришел. Спрашивает: «Где лошадь?» И на меня. Я говорю: «Нету лошади.» Потом сосед пришел. У него телега была. Он запряг ему, что надо было, и тот уехал. Забрал и с концами. И так больше я его и не видел.
И.В. А в 1941-м у вас успели кого-то мобилизовать в Красную Армию?
И.К. Многих, конечно, успели взять. Ну у нас тех, кто постарше был, сразу взяли в армию. А из них молодых ребят очень мало вернулось. Когда второй раз нас освободили в 1943-м в марте месяце, когда Сталинград немцы не смогли взять, погнали немцев, и гнали их так, что до нас дошло и нас освободили в это время, нас стали брать. Это было в марте месяце, я говорю. Вот они, ну наши войска, нас освободили, пришли, полицаев и всех других расстреляли. Короче, поймали их. Одного на улице поймали, помню, а другой сам повесился. Но расстреляли всех троих парней у нас, которые были полицаями. Мы в колхозе жили. Потом пошли в военкомат. Те хоть постарше были мужики, которые туда пошли. Я был, отец был, знакомые наши были. Отца оставили в военкомате, сказали (еще со мной было два парня): в колхоз идите пока на посевную. Вот мы там месяц поработали, и всё, а в апреле нас уже на фронт направили.
И.В. Вас когда в армию взяли, сразу на фронт направили или в запасную часть сначала отправили?
И.К. Нет, нас сначала формировали. Мы еще с полгода, наверное, занимались там учением всяким. Учили химические эти все, какие есть, отравляющие вещества, снаряды. Все готовились к тому, что немец может применить химическое оружие и газы. И вот нас готовили к этому делу. Техника, знаешь, там была такая специальная у нас.
И.В. А что за техника была?
И.К. Ну машины специальные такие были. Потом спецовки. Всё было. Огнеметы даже были. Все это, в общем, у нас было. И вот как только войска пошли на немцев, то мы, как химики, — вместе с ними пошли.
И.В. А случаев отравления по неосторожности не было у вас во время учебы?
И.К. Нет, ничего такого не было. А так случайно вот что было у нас. Командир вел у нас занятия один. И рассказывал он нам, что такое мины, как их разминировать. В общем, говорил, как что с ними надо делать. И случайно мину взорвало. И получилось так, что он и сам погиб, и пару человек погибло из-за этого. Вот это было только один раз. А так больше ничего такого не было.
И.В. В какую часть вы попали на фронт?
И.К. Ну был 29-й батальон химической защиты. Он был придан армии Чуйкова. И так когда они вперед шли, то мы с ними вместе продвигались. А что мы делали? Мы прикрывали эти все переправы, ставили дымовые завесы. Короче, мы прикрывали дороги, поезда, те же переправы, вокзалы. И вот мы как с Киева свой начали, так и до Берлина шли.
И.В. Войну вы закончили в Берлине?
И.К. Да, в Берлине.
И.В. А если так вспомнить, какие-то средства химического вооружения у вас были в батальоне? Или все же ничего такого не было?
И.К. Ну у нас-то этого не было, а у немцев-то было разное химическое оружие. Но они не успели его применить. Мы его у них вовремя захватили. И все как у них было, так и досталось нам. Все эти снаряды химические, в общем, оказались у нас. Но они, я говорю, не успели ничего применить. Но мы не стали этого тоже против них применять. Погнали их как-то всё быстро, и так всё это, знаешь, обошлось нам.
И.В. В чем состояла основная задача вашего батальона?
И.К. Ну я и говорю, что наша задача такая была — прикрывать войска этими дымовыми завесами. Переправы, передние плацдармы, - все это мы прикрывали завесами. И даже плацдармы, чтобы немецкие самолеты их не разбомбили, мы прикрывали. Все время так общались с войсками.
И.В. Нехватка была у вас каких то химических средств, скажем, для тех же дымовых завес?
И.К. Не было. А потом мы и ихнее все химическое захватывали. Так что хватало этого всего.
И.В. А вы лично кем были в батальоне?
И.К. Ну я был командиром машины.
И.В. Расскажите о том, что у вас была за машина.
И.К. Ну машина была специально сделанная такая. Там было металлическое, туда засыпалась известь, а сзади, значит, сетка была. Если где ставилась химическая эта завеса, значит, едешь туда, посыпаешь это место и дезинфекцию делаешь. Одеваешь, конечно, сразу же эти бахилы, чтоб в тебя эта известь не попала. И тогда ездишь, и посыпаешь, где что надо. Вот так вот и ездили мы вместе с фронтом.
И.В. В перестрелки приходилось вам вступать?
И.К. Мне-то нет: мы на фронте, знаешь, только свою работу делали.
И.В. А потери были в вашем батальоне?
И.К. У нас командир роты погиб с солдатом. Потом два солдата еще погибли. Нас ведь на фронте и обстреливали. Одному у нас, помню, голову отрезало осколком, когда тот был в землянке.
И.В. За сколько километров от фронта вы двигались?
И.К. Мы вместе с ними же шли все время. Вот они прешли, а мы — тут же сзади идем. Мы вообще так на фронте действовали. Один батальон — сзади войск идет, другой — впереди. Вот мы и закрывали войска, чтоб немцы их не разбомбили. Короче, на фронте прикрывали мы наступление. Потом старались делать так, чтобы переправы, самое главное, оставались целые. И так немцы при нас нигде ни одного моста не разбомбили. Один раз в дамбу попали, и было это от моста метров, наверное, за сто. Там они все разворотили. С дамбой этой, помню, возились полдня, пока не засыпали. А мост так и остался целый. В общем, тогда одна бомба рядом упала, а мост не задела. Еще дымила эта бомба, пока стояла в Одере.
И.В. А ставили вам задачи обнаруживать немецкие химические склады?
И.К. Дак войска же шли и их находили. Складов столько этих было, полных бочек, снарядов этих! Всё это оставалось же у немцев, всё. И спецовок этих кожаных и водонепроницаемых тоже было полно.
И.В. У вас обычное было обмундирование?
И.К. Да. Но были специальные такие бахилы и костюмы, которые носить приходилось на себе.
И.В. В Германии и Польше местное население приходилось встречать?
И.К. Ну в Польше-то много населения было. Мы сразу освободили Польшу. Потом двигались в таком направлении: Ковель, Брест, Варшава и Берлин. Ну с поляками у нас нормальные отношения были. А немцев вообще не было. Они все, когда мы к ним пришли, ушли в тыл. Пустые деревни были, когда мы по Германии проходили. Их не было вообще.
И.В. В сам Берлин как вошли, помните?
И.К. Ну а как же?
И.В. В каком состоянии был город?
И.К. Ну я бы так не сказал, что сильно был разбитый. От центра, может быть, подальше и были разрушения. А так не так сильно был разбитый город. Рейхстаг, правда, был побитый хорошенько. Зато надписей сколько хочешь было.
И.В. Вы сами расписывались?
И.К. Да все, кто только туда приходил, все расписывались.
И.В. Говорят, что все расписывались уже намного позднее после того, как бои закончились?
И.К. Ну там было как? Как только рейхстаг взяли, так капитуляцию сразу немцы сделали. Куда деваться им-то было? Вот и расписывались потом.
И.В. Трофеи брали?
И.К. Ну какие там могли быть трофеи? Было там если только барахло какое. Его брали и домой отправляли посылкой. Нам это дело разрешили и мы отбирали посылки. Но говорили нам, что только килограммов ты можешь отправить домой.
И.В. Из высшего комсостава встречали кого-то на фронте?
И.К. Чуйкова встречал, потом — Берзарина. Уже война кончилась, когда Берзарин погиб. Он рядом около нас ходил. И этот Чуйков тоже ходил. Но я видел его, когда они на переправе один раз ехали куда-то. В общем, тогда они устанавливались, как говорят. Там как раз у переправы была домик такой. Потом как немцы налетели. Правда, наши самолеты отогнали эти самолеты немецкие. Ну а Чуйков со своими поехали дальше.
И.В. Вас награждали во время войны?
И.К. Ну а как же? Медаль «За отвагу» есть у меня, также у меня есть медали «За взятие Берлина», «За освобождение Варшавы».
И.В. А за что медаль «За отвагу» вам дали?
И.К. Ну нам ее дали за то, что мы помогали нашим и прикрывали войска, чтобы потерь не было больших.
И.В. А какова численность была вашего батальона? Какая техника была?
И.К. Ну что у нас в батальоне было? Винтовки и машины. Потом были такие вот бочки специальные. В каждую бочку вкручены были антенны. Знаешь, такие длинные антенны — старые. Вот стоит бочка, а на концах в этой трубе, которая к ней подсоединена, значит, сделаны отверстия. В бочке - кислота. Полная бочка стоит на номере. И вот как только дорогу дали, даешь давление до 400 на атмосферу и включаешь кислоту эту. Её сразу с силой выбивает и распыляет. И моментально ничего не видно становится: дым закрывает все, и самолет ничего уже не видит, если пролетит. И даже на передовой, чтоб войска не пострадали, мы этим дымом закрыли всё.
И.В Секретность соблюдалась какая-то у вас во время войны?
И.К. Я не знаю такого, чтоб особо там секретность какую-то соблюдали. Это не такое было дело, чтобы тайно всё делать. Нет, не такое уж это особое дело мы делали, чтоб в секрете всё хранить.
И.В. Вы водителем были?
И.К. Да..
И.В. А случалась ли у вас нехватка горючего?
И.К. Трофеев было настолько много, что всего хватало.
И.В. Поломки бывали с машиной?
И.К. Да не без этого. Бывало и такое. Это наши были машины. Но были, я помню, у нас и американские машины. Мы в Киеве получали их. Приехали, значит, в Киев и там получали эти машины. Там мы, значит, на занятиях и на тренировках всё ездили на них. Все ездили. И та машина работала, и другая работала. Эта - по своей части работала, а та — по своей.
И.В. Под бомбежки вы попадали?
И.К. Конечно, попадали, и не раз. Но, слава Богу, всё как-то обходилось. Помню, был такой у нас случай. Вот мы в одном месте были, а потом нас оттуда перекинули в сторону другого участка. Мы этот свой участок оставили, и нас, значит, туда, в сторону Одера переправили. Привезли нас туда и там мы где-то месяц отдыхали. И там нас, деревенских, отправили километров за 10 в тыл и заставили пахать землю. Собирались там мы уже землю сеять. Но хотя пахать и пахали, а сеять не успели: поступил приказ о наступлении. Мы назад поехали. И вот когда ехали в наступление, по своей же дороге опять вернулись, я как раз мимо точки своей ехал. Так вот, как раз в нее попала бомба. Ничего от нее не осталось. И люди там пострадали.
И.В. Союзников встречали во время войны?
И.К. Было, конечно, и это. И союзники, и китайцы встречались, и кого там только не было.
И.В. Они общались с вами?
И.К. Ну конечно, общались.
И.В. А вы со своим батальоном часто перемещались?
И.К. У нас было в то время так: как они, наши войска, идут, так и мы с ними идем. Как начали с Киева мы идти, так до самого Берлина и шли с передовыми частями вместе.
И.В. А как вас кормили на фронте?
И.К. Нормально кормили. Как мы приехали на Украину, уже тут было нормально с кормежкой. Кормили нас хорошо. Мы сперва стояли в Курске. Ну что там было? Крапива насушенная, рыбная крупа насушенная и мука. Все это вместе заправляли и ели.
И.В. Подножным кормом питались в Германии?
И.К. Ну тогда там такого еще не было. Рано еще было, чтобы подножным кормом питаться. Все-таки еще весна была, апрель месяц. Ничего там не было. Лук только был. Но были пустые дома, где картошка была. У них и коровы были, и зерно было, и все было уже поставлено у них. Но никого, когда мы в Германию пришли, не было — все ушли. Там только эти наши, которых освободили мы, а раньше которых угнали туда в Германию, жили там. Особенно женщин много было. Так вот они там ухаживали за скотом да за хозяйством, работали там, когда немцы ушли. Думали, что вернутся. Не пришлось. А наши женщины, которые там были освобождены, там и работали. Коров доили.
И.В. А 100 грамм на фронте выдавали вам?
И.К. Да, давали. Сигареты тем, кто курит, давали, и сто грамм. Это да, давали.
И.В. А как часто это вам давали?
И.К. Сигареты давали, а водку - тоже...
И.В. Перед наступлением обычно 100 грамм выдавали?
И.К. Да нет, и на отдыхе тоже это давали. Но я так не очень этого был любитель.
И.В. Бывало ли такое, что обменивались 100 граммами?
И.К. Да. Там было так: кто хочет, тому и отдашь сто грамм.
И.В. А вообще в химвойска как-то людей специально отбирали?
И.К. Нет, нас набрали, пока часть формировалась, а потом уже обучили нас. Что как действует и на что, - вот это всё мы изучали.
И.В. Когда вас обучали, предупреждали ли, что есть возможность применения химического оружия?
И.К. Вот из-за этого нас и направили в химвойска. Боялись этого дела. Немец ведь готовился применить химическое оружие. Говорили, что применят немцы секретное оружие. Мы думали, что химия какая-то это будет. А он готовился, видишь, атомную бомбу на самом деле применить. Разговоры такие были. Не успели. Кстати, знаешь, об атомной бомбе уже тогда разговор был. Он запускал на Англию самолет со снарядами. Так уже разговор был, что это может быть атомной бомбой. Но не успел. А видишь, захватили у немцев американцы эту бомбу и на Японию уже успели бомбу бросить. А здесь чуть-чуть у нас немцы не успели бросить. А там американцы успели.
И.В. А что вы можете сказать о ваших командирах? Вот кто вашим батальоном командовал, например?
И.К. Нашим батальоном такой майор Новиков командовал. Но нормально с командирами у нас было, все хорошие были, - плохих не было. Я не скажу, чтоб пили или еще что-то делали они. Нет, этого не было.
И.В. Нацмены воевали у вас?
И.К. Я скажу так, что в нашей части они не были. Еврейчики были, пару человек. А этих не были. В основном русские были и украинцы.
И.В. А возраста какого были ваши однополчане? В основном одного или разного?
И.К. Нет, разного были возраста. Были постарше, и по 40, по 50 лет. То повар, то еще кто-то, - вот эти постарше все были. А в основном молодежь была: 1924-й и 1926-й год.
И.В. Женщины встречались вам на фронте?
И.К. У нас только одна женщина была в батальоне. Работала она в штабе. А так у нас не было женщин.
И.В. Скажите, вот из-за того, что вы в оккупации находились, было ли к вам какое-то недоверие во время войны?
И.К. Нет. А чего такого? Немцы нас заняли когда, мы не успели даже и опомниться. Они внезапно пришли! Кто успел, так уехал, кто не успел — остались. Ну ничего так жили.
И.В. А страх испытывали на фронте?
И.К. Ну на фронте, конечно, страх испытывали. А как же? Что ты думаешь? Мало ли — всякое бывает. Может и снаряд попасть в землянку, и с самолета может по нам попасть. Это ж такое дело.
И.В. Как убитых хоронили у вас?
И.К. У нас специально убитых вывозили и хоронили. Кладбища для этого были. Но была общая братская могила для этого такая. Хоронили у нас много людей.
И.В. Как у вас во время к Сталину относились?
И.К. Нормально относились. Ты что? Даже и подумать ничего нельзя было не так про него в то время. Это уже потом стали всякое говорить про него.. А когда война была, шли за родину, за Сталина. Это ж такое дело было.
И.В. Вши вас не заедали на фронте?
И.К. Нет, этого не было.
И.В. То есть, у вас бани организовывались?
И.К. Всегда. Даже когда только взяли, баню сделали, горилку такую сделали и всю одежу прожаривали. Спали на ветках в землянке. Бывает, так наломаешь березу или сосну, и спишь.
И.В. Что о политработниках можете сказать?
И.К. Ну а что они? Они свое дело делали. Объясняли они нам, что надо здесь, к примеру, идти и не бояться ничего.
И.В. Сами они тоже шли в бой?
И.К. Были, да. У нас даже один погиб такой парень, помню. Принесли ему оружие с этого с ремонта. И вдруг встречает его лейтенант. И он стал его проверять и нечаянно выстрелил и убил его, а потом и сам себя убил. Тот был хохол, а этот — русский парень. Потом мать приехала его. Было и такое.
И.В. Помните, как Победу встретили?
И.К. Уже война кончилась. Тогда нас привезли в другой город, назывался он Кепенек, на туристическую базу. Там озеро было большое, речка, и мы там, значит, встречали Победу. Дали нам всем по сто грамм. Потом через некоторое время наградили: кому медаль, кому орден дали. Командиров повыше наградили. Командирам взводов, например, по Отечественной там дали. А солдаты — или орден Красной Звезды получили, или - медаль «За отвагу». Ну кому-то и медаль «За боевые заслуги» дали.
И.В. Какое у вас личное оружие было?
И.К. Только винтовки. Но это были наши обычные трехлинейки. Пять патронов было на нее положено и магазин.
И.В. Но применять их не приходилось?
И.К. Нет почти.
И.В. Из семьи вашей кто-то воевал кроме вас?
И.К. Брат только воевал. А отец — нет. Ему больше 50 лет было, когда началась война. Так он был в воинской части и работал там, пока война не кончилась. В Гражданскую, правда, воевал. Аж в Норвегии был.
И.В. После войны вы служили в армии?
И.К. Я в 1947-м демобилизовался. Нас еще повезли, помню, на Японию, когда стала там война, и мы доехали аж до Иркутска. Но Японию потом там захватили наши и нас дальше не повезли. Там нас уже кого куда направили. Мы там так и остались. Ехать было некуда — все было разбито. И остались мы там, и работали там: строили там Ангарскую ГЭС такую. Вот мы там остались и работали, значит. Пять лет я проработал там, пока эту ГЭС не построили.
И.В. Что было после этого?
И.К. Ну я оттуда уехал на Урал. На Урале два года прожил, в городе Челябинске, и там, значит, работал. Потом уже приехал сюда. Почему я сюда приехал? А там на Урале было так, что работы нет, заработка никакого нет. И поэтому я приехал сюда, в Эстонию, в 1955 году. И здесь работал я в шахте на Кява. 20 лет отработал я там. Получил даже за работу медаль «Ветеран труда».
| Интервью и лит.обработка: | И. Вершинин |
