7191
Другие войска

Лисенков Анатолий Иванович

Я родился 30 апреля 1924 года в деревне Федурново Старицкого района Калининской области.

Деревня стояла на берегу Волги. Все мое детство по сути дела связано с Волгой, с водой. Спускаешься бывало к реке и смотришь, как пароходы медленно плывут. Потом появились быстроходные глиссеры, и мы бегали посмотреть, как они скользили по воде. Конечно, все увлекались рыбной ловлей. То под камнями рыбу ловишь, то с удочкой рыбачишь.

Были и другие развлечения. В наших краях добывали строительный камень-известняк, который на плотах по Волге отправляли в Тверь. Вся округа была изрезана каменоломнями. Много времени проводили в этих пещерах.

Кто были Ваши родители?

Родители мои Лисенков Иван Семенович и Лисенкова Аграфена Гавриловна. До революции отец работал извозчиком в Москве, а мать в деревне трудилась. У родителей было хорошее хозяйство - дом, сад, сарай, рига, лошадь. После революции стали крестьянами-единоличниками, а потом состояли в колхозе. Деревня наша до сих пор стоит. Лисенковых там уже нет, да и деревенских никого не осталось. Оставшиеся домишки и землю скупили под дачи тверские и московские жители – место очень красивое.

Семья у Ваша была большой?

В семье я был поздним ребенком - когда родился, родителям было за 40 лет. Кроме меня из детей было еще два сына и две дочери.

Старший брат Николай 1905 года рождения, другой брат Илья с 1915 года и две сестры Ольга и Наталья. Наталья с 16-го года, сейчас еще жива. Я был последним и младше всех, поэтому рос без внимания братьев и сестер, которые уже выросли. Жили втроём - отец, мать и я.

Как проходили школьные годы?

Школу кончал 4-х летнюю, начальную у себя в деревне. А с 5-го по 7-й классы ходил за 8 километров в школу деревни Молоково. Это вверх по Волге. Притом, непонятно, почему, так как, мы территориально были ближе к районному центру Старица. Но, так и ходил, а потом и закончил школу в деревне. Каждый день подъем, затем топать 8 км до школы. А до города всего 4 км! Но, так распорядились где-то наверху!

В каком году школу закончили?

Семилетку закончил в 37 году, а потом уехал в Москву к сестрам. Здесь уже жили обе сестры и брат.

Чем они занимались?

Сестра Наталья работала на железной дороге, на Москве-3, в столовой официанткой. Её муж был электросварщиком и во время войны у него была бронь. Жили они на проспекте Мира.

В электродепо, там же на Москве-3, работала и вторая сестра, Ольга. Она проживала с семьей на Хуторской улице у Савеловского вокзала.

Я жил сначала у Ольги и мне приходилось быть за няньку у ее ребенка. Когда поступил на фабзавуч, так раньше называли школы фабрично-заводского обучения, на занятия ездил в Сокольники.

На сегодня из всех родных, только сестра Наталья осталась - ей уже почти 100 лет.

На кого учились?

Школу ФЗО закончил по специальности электромонтер железнодорожного профиля. По окончании этой школы мечтал, что в метро буду работать, а меня отправили в паровозное депо.

А что в паровозном депо делать электромонтеру? Трубы гнуть по профилю паровоза, а потом по этим трубам провод тянуть. Неинтересно! Но, никуда не денешься – дисциплина!

Что-то запомнилось из того периода жизни?

Много чего было – всё и не вспомнишь. Но, два случая не забуду никогда! Считаю, что мне дважды повезло в довоенной жизни. Перед войной приняли закон о судебной ответственности за прогулы и опоздания на работу. Чтобы не выйти без причины на работу – об этом даже мыслей не могло возникнуть. Мы очень боялись опоздания на работу.

Жил я тогда уже на Лосиноостровской. Однажды, тороплюсь на работу и чувствую, что опаздываю на электричку, а та уже тронулась от платформы. Спасибо, что дверь вагона открыта была. В последний момент успел зацепиться за что-то, а подтянуться внутрь уже не могу! Силенок нет! А поезд набирает ход и мои ноги уже затягивает под колёса! Из последних сил заорал. Кто-то в вагоне услышал меня, вышел, схватил за шиворот и затащил в тамбур. А потом еще и по физиономии мне врезал со словами: «Сопляк! Жить тебе надоело, что ли?»

Второй эпизод был позже, в Москве на проспекте Мира. Как-то, опаздывая бежал на трамвай, помню маршрут номер 5. Я так торопился, что споткнулся и упал на рельсах прямо перед трамваем. Спасибо вагоновожатому, который увидев моё падение, опустил переднюю решетку, подцепил меня и, немного протащив, остановился. А, мою шапку уже перемалывало под вторым вагоном!

Шел 39-й год и опаздывать никто не хотел!

Вы становились свидетелями таких опозданий?

Конечно, опоздания у людей бывали. Но, главное, как на это реагировали начальники. А, по закону было - за опоздания до 6 месяцев принуд. работ.

Что изменилось для Вас с началом войны?

Когда началась война, на второй-же день меня из электромонтеров «переквалифицировали» в кочегары на паровоз. Направили к деду-машинисту, он мне рассказал мои обязанности и на этом обучение закончилось. Так я стал третьим лицом в паровозной бригаде.

Тяжело было?

Быть паровозником оказалось непросто! Впервые я испытал страх, когда должен был прицепить паровоз к составу. Автосцепок тогда еще не было. Процедура, вроде бы, простая – при контакте паровоза и вагона накинуть на крюки две цепи и прижать их специальными грузами, чтобы не спадали. И вот мне поручили первый раз провести эту операцию. Прижался я к вагону, а паровоз разгоняется и, как мне кажется, несется прямо на меня! Мне кричат – прижмись! А я глаза закрыл и жду, как меня сейчас расплющит. И забыл даже, что у вагона еще есть буферные тарелки А, в руках, кстати, цепь из трех колец по 15 кг каждое. В общем, сделал все, как надо, но страху на всю жизнь натерпелся!

Кочегарил я почти до конца 41-го года. Потом меня командировали на другую работу. Я был зачислен в комсомольскую молодежную бригаду.

Чем занималась эта бригада?

Бригада наша занималась выявлением очагов и ликвидацией пожаров от немецких зажигалок, сбрасываемых с самолетов. В составе бригады дежурил в разных местах Москвы: в Октябрьском районе на улице «Правды», у Савеловского вокзала. Дежурили около домов, на чердаках.

Оснащались мы брезентовыми рукавицами и большими щипцами. Немцы стали применять тактику бомбардировки города не фугасными бомбами, а зажигательными. Видимо, ждали большего эффекта не от разрушений, а от пожаров. Состав зажигалок был таким, что прожигал чугун, поэтому загоралось все, что, кажется, и гореть не может! Вода для тушения была неэффективна.

Наша задача состояла в том, чтобы предотвратить крупные возгорания в местах падения бомб. Мы должны были засечь место падения, добраться до него, при помощи щипцов сбросить бомбу с крыши или чердака на землю. Там их опять щипцами захватывали и в ящики с песком. Проработал я в этой бригаде до начала 1942 года.

Провокаторов, диверсантов не задерживали?

Нет! Мы относились к гражданской обороне. Наша задача была зажигалки тушить.

В октябре 1941 году какие-то особые ощущения испытывали?

Да никакого особого ощущения у нас не было! Работа не останавливалась, все работали. Мы, семнадцатилетние ребята, не обремененные житейскими заботами и ничего еще не видевшие в этой жизни воспринимали войну еще по-детски. Только вера в победу! Ответственно делать свое дело! И не было у нас панического настроения, а тем более такого, что всему конец и скоро всех прихлопнут.

Про парад 7 ноября слышали, но, конечно. не видели. Паника в Москве ощущалась в октябре. Народ драпал: кто на машине, кто пешком, кто на лошадях, кто куда. Город опустел. Выйдешь на улицу Горького и если увидишь человека, уже хорошо.

А военных много было?

Патрули ходили, это хорошо помню, по три человека.

Когда Вас призвали в Красную Армию?

После Нового года немцев погнали от Москвы и когда освободили мой родной Старицкий район, я подался домой. Родители оказались живы и здоровы. Вот тут меня и призвали в Красную Армию. В Москве не брали, а тут сразу забрали. Это было в марте 1942 года. Пришел в райцентр в военкомат по повестке и домой уже не вернулся.

Военкомат направил меня в 199-й запасный полк, по ту сторону Волги, километрах в 15-ти от Старицы.

В запасном полку стал сержантом, а потом при этом же полку окончил трёхмесячные курсы младших лейтенантов и стал командиром.

В каком месяце попали на фронт?

Попал на фронт осенью 1942 года, под Ржев командиром взвода. Сразу вспоминается, как по прибытии блуждал в прифронтовой полосе в поисках своего подразделения, а на деревьях, столбах указатели со стрелками «Хозяйство Петрова», «Хозяйство Иванова». А кто Иванов, кто Петров? Но надо было найти свою часть. А где она? Вот и ищешь, никто тебе толком не скажет, где ты. Организовано было так, чтобы враг ни за что и ни о чем не догадался. Вот так я ходил, ходил по этим шпаргалкам, потом гляжу мужики стоят, на вид - начальники какие-то, но без знаков отличия. Я у них и стал спрашивать, где штаб 30-й Армии? Посмотрели они друг на друга, засмеялись. Вот, говорят, хорошо замаскировались, даже свой не найдет! А были они большими начальниками, я думаю, на уровне командования Армией.

Назначили меня командиром огнемётного взвода. И весь остаток 42 года и самое начало 43-го я провел в окопах. Сидели в обороне, попытки наступления с нашей стороны были, но редкие и безрезультативные.

В чем специфика огнеметных подразделений?

Больше знают про огнемёты, носимые за плечами – ранцевые. У нас на вооружении были фугасные огнемёты, так называемые ФОГи. Это баллоны, заряженные 25-ю литрами горючей смеси. Они были стационарными, однозарядными. Для боевого применения их необходимо было закапывать в землю, как правило, перед нашими траншеями в сторону противника. Землю надо было плотно утрамбовать, чтобы при выстреле реактивная сила не выбросила баллон. Снаружи торчало только сопло. После использования баллон извлекали из земли и оправляли на перезарядку. Конструкция была неудобная - таскали эти баллоны, в основном, на руках, а в снаряженном состоянии весил этот огнемёт почти 60 кг. Носили вдвоем – с таким грузом не пригнёшься, что было очень опасно в боевой обстановке. Потом, когда на вооружение поступил модернизированный ФОГ-2, стало попроще - его можно было катать, как бочонок.

Как такие огнемёты применялись?

Фугасные огнемёты применяли в обороне на танкоопасных направлениях, на скрытых подступах к нашим позициям. Это было очень действенное и мощное оружие поражения противника. Одним залпом все штатные «стволы» огнеметной роты выдавали сплошную зону огня по фронту протяженностью почти тысячу метров и дальностью выброса огненной струи до 100 метров! Один боец после приведения в боеготовность «управлял» четырьмя огнемётами. Приводился заряд в действие механически с помощью шнура. Эти огнеметы использовались до конца войны.

Надо сказать, что помимо всего огнеметы оказывали большое воздействие на вражескую психику. На нашем участке после того, как при отражении двух атак немцев мы сожгли танки и бронетранспортер, попыток атаковать больше не было. Немецкая разведка пробовала просочиться, но массировано больше не совались.

Какие средства передвижения использовали? Какая задача у батальона?

Задачи, которые ставились перед огнеметчиками требовали мобильности. Уже во второй половине войны в составе отдельного батальона помимо огнеметных рот была автотранспортная рота. И назывался он - отдельный моторизованный противотанковый огнеметный батальон! А задача одна – прикрыть наиболее опасное место, где возможен прорыв танков.

В какой дивизии служили вы под Ржевом?

Я служил в составе отдельной роты фугасных огнемётов. А в то время все огнемётные части были армейского или даже фронтового подчинения. Под Ржевом мы были приданы 30-й Армии и к кому нас «пристроить» распоряжалась Армия.

Первый бой помните?

Первого боя, в понимании столкновения с врагом лицом к лицу, у меня, как такового не было, мы стояли в затяжной обороне. Сидели в глубоких, но узких траншеях. Постреливали в сторону немцев, а они в нашу, в основном в пустую. Ни страху, ни растерянности не было.

Потом начальство заставило нас траншеи расширять. Воткнули мы лопатки, копнули самую малость, а там трупы наших погибших с 1941 года. Глиной заложили это захоронение и продолжили воевать. А, что делать?

Чем ещё запомнился Ржев?

До немецких траншей было 300-400 м, порой расстояние не превышало 50-60 метров. Слышимость была хорошая. Частенько перекрикивались с немцами – больше для развлечения. Мы кричим: «Эй, фрицы!» А немцы в ответ по-русски: «Мушка, курок, приклад, ствол!» Это они повторяли нехитрые пароли и отзывы, которые использовали наши часовые. Вот так и дразнили друг друга. В такие моменты ни мы, ни они не стреляли.

В то же время, очень донимали снайперы и некоторым любопытным эти попытки стоили жизни. Когда приходило пополнение, а приходило оно ночью, всем говорили, всех предупреждали, но утром все хотели посмотреть, где там немцы. Выглянул и – бац!

Раненых приходилось вывозить на собаках, это было быстро и наиболее безопасно, особенно под снайперским огнём. Если бы не собаки, человек до темноты, когда его можно было обычным способом эвакуировать, не дотягивал и погибал. Собаки тянули волокушу в виде лодки, а в ней располагались раненый и погонщик. Собак кнутом заставляют тянуть, а они визжат, сопротивляются, но тащат!

В разведку не приходилось ходить?

Нет. На нашем участке разведчики были армейские, не от дивизии даже, у них были свои правила и законы.

Приходили в нашу траншею, выбирали место перехода и время, а потом ночью уходили, очень скрытно - раз и их уже нет! Возвращались, как правило, ночью. Возвращение было или с добычей, или без неё. На моей памяти самая большая группа состояла из 10 человек, а так 4-6 разведчиков.

Был даже такой забавный случай: разведчики притащили языка в нашу траншею, а тот оказался, видимо, спортсменом. Немец очухался, набил физиономию разведчикам и удрал к своим. Наши даже остановить его не успели!

Спали в землянках?

В траншее делали отвод в сторону, выкапывали яму, оборудовали лежаки, сверху накрывали найденными в округе деревьями и засыпали землей. Эти норы были нашим убежищем днем – ночью в них было холодно. А спали, в основном, в блиндажах.

Как оккупация коснулась ваших родных?

Линия фронта проходила в стороне от Федурново, боев не было, но немцы квартировали в домах, в том числе и в нашем. С их приходом народ прятался в пещерах и каменоломнях. Из домов с собой забрали все, что могли унести. Деревня стояла пустая почти без людей.

Немцы очень боялись тифа и следили, чтобы в доме не было больных. Если что-то не так, в этот дом не входили.

Недалеко от нашего дома упала авиационная бомба приличного калибра. Взрывом пробило насквозь две стены и снесло крышу. На месте падения образовалась огромная воронка, которая позднее стала прудом.

Братья Ваши воевали?

Оба воевали с 1941 года и оба с войны вернулись. Старший брат моряк, войну начинал в Ленинграде, а средний Илья был в пехоте - командир стрелковой роты.

Как-то в начале 42 года Илья заскочил домой будучи проездом с курсов младших лейтенантов. Я провожал его на станцию, где стоял эшелон. Солдаты пели песни, а потом хотели на ночевку уйти в деревню, но брат, как старший по команде, их вернул обратно на вокзал.

Провоевал Илья недолго. После тяжелого ранения вернулся домой и оставшуюся часть войны провел дома. Умер Илья в возрасте 50-ти лет.

Николай тоже после войны прожил недолго. Сначала оставался в Ленинграде, потом переехал в Моршанск, где женился второй раз и там же умер.

Семьи, дети остались?

У Николая был сын Лёнька, который жил в деревне у бабушки – моей матери. После окончания военного училища я приехал в отпуск домой и спросил у матери, как себя Ленька ведёт, чем занимается? Она пожаловалась, что внук от рук отбился - «балуется». Я с мальчишкой поговорил и понял, что парень пропадёт без надзора! И говорю матушке: «Заберу его с собой на службу!». Лёнька с радостью согласился. Так, со второй половины 1944 года он стал воспитанником при моей части и до конца войны был при мне. Таких ребят у нас было трое: Ленька, сын замполита и еще один сирота - его по дороге подобрали.

Чем они занимались?

Жили они в тыловой зоне, за ними приглядывали и на передовую не пускали. Особых обязанностей у них не было – всё же дети! Но, всё, о чём просили помочь взрослые - исполняли. В свободное время предпочитали играть в карты: кто проиграл, тот должен был выпить стакан воды. Потом ходили с раздутыми от воды животами.

Как сложилась их судьба?

Когда война кончилась, ребят отправили в Минск в школу. И только их там пристроили, а они вернулись обратно в часть. Не понравилось им на «гражданке», свободы лишили, вот они и убежали.

Потом Лёнька вернулся в Ленинград к своему отцу Николаю. Там жил и работал, потом женился. Сейчас его уже нет в живых.

Репрессии конца 30-х годов Вас и Ваших близких коснулись?

Да нет, они же крестьяне, какие там репрессии.

А сестры оставались в Москве?

Нет! После освобождения от оккупантов Калининской области они вернулись в деревню к матери.

Связь с родителями держали?

Писал письма и получал. Почта работала исправно. Письма не сохранились.

Штрафные батальоны и роты принимали участие в боях?

В моей зоне их не было.

Заградительные отряды были?

Мы знали, что были такие. На Украине как-то раз дрогнули и бросились назад, а там они.

Кормили на фронте хорошо?

Кормили нормально. Все зависело от боевой ситуации: в наступлении кухня нас догоняла, а в обороне питались по распорядку.

Банные дни были?

Была баня, но только когда выводили в тыл, а это случалось редко.

Вши мучили?

Вши были, свои родные, как без них на войне. Но, они не были проблемой номер один. В тех условиях, когда не было возможности даже умыться, это воспринималось обыденно и спокойно.

Но, вот когда вышли на Украину, шли маршем к передовой, а на ночевки останавливались в домах, стали за собой следить. Потому что, заходишь в хату, а хозяйки добрые предлагают лучшие места: «Садись к свету, к окну!» И так нам не хотелось, чтобы они видели своих освободителей вшивыми! Так, мы перед входом поснимаем с себя верхнюю сбрую, потрясем ее, друг у друга вшей пособираем, побросаем и тогда идем в дом.

Мелочей, деталей, не заслуживающих внимания на войне не бывает. Был случай, в одном из дежурств, а мы дежурили по сменно, повстречался навстречу солдат. Дело было поздней осенью, и погода была сырой и промозглой. Что-то мне в бойце не понравилось. «Как дела? - спрашиваю,- не замерз?». «Нет!» - отвечает. Но вижу, что-то не то! Приказываю: «А, ну разувайся!». Не хочет ни в какую! «Расстреляю за невыполнение приказа!» - кричу ему. Солдат ругается матом, что-то бурчит, но разувается, а там уже синие ноги в сырых портянках. Заставил их перемотать и ушел дальше. Позже возвращаюсь и вижу - тот же боец: «Спасибо, товарищ лейтенант, ведь и правда теплее». Хуже нет, когда ноги мокрые – ничего, кажется, не согреет. Мелочь, деталь, но солдат должен быть в строю в любых условиях.

Пленных не встречали?

В 42-ом еще нет, а в 43-ем уже были.

Какими были ощущения при виде пленного врага - ненависть, гнев?

Когда стали брать в плен массово, немцев ругали, обзывали, даже пинка давали. Но это было без особой злобы и гнев больше походил на хулиганство

Результаты зверств немцев не встречали?

Не видел. На моем фронтовом пути не было.

А, вот был интересный случай в Донбассе, когда ночью на привале пришлось ночевать под одной крышей с пленными румынами, венграми. И уже к утру познакомились, побратались, кто-то обменялся портсигарами и всякой всячиной. И никаких злобных чувств не было.

Личное оружие какое было?

Пистолет ТТ, автомат ППШ.

Про оружие что скажете?

На оружие жалоб не было, трофейное не использовали.

Как дальше проходил Ваш боевой путь?

После Ржева нас перебросили на Украину. Добирались через Курск, разгружались где-то у Харькова, ну а дальше уже пешочком. Начало 1943 года было.

На Донбассе наши войска занимали линию обороны. Наше подразделение находилось в резерве, и мы ждали команды на выдвижение для укрепления конкретных участков оборону.

Там, на Украине был такой случай. Наша рота химической защиты шла к передовой в походном порядке. Кроме командира роты с нами был начальник химической службы дивизии. Оба были верхом на лошадях.

Только мы миновали какое-то село, как вдруг крики – «Немцы»! Откуда? Передовая еще впереди и к ней по дороге двигалось много наших подразделений. А навстречу прорвавшиеся немецкие танки! Ну, и погнали они нас! Местность была пересеченная: впереди, в направлении передовой, дорога шла через овраг, а сзади за деревней склон, то ли холма, то ли горы.


Лисенков А. И. 1970-е годы

Бежали мы, кто как может и куда может. Кто-то рванул к оврагу, кто-то в село. Командиры наши стеганули лошадей и их след простыл, а нам осталось спасаться кто как может, кому как повезет. Добежали до крайнего дома в деревне, вижу - человек 30 набралось. Думаю - надо дальше в гору бежать, а с другой стороны прикидываю - на открытом склоне ты уже сам, как мишень. Кто-то предложил остаться в доме. И тут мы увидели, как внизу в овраге метавшихся наших солдат давят танки! Давили, как курей. Никто не пытался спрятаться, залечь. Сопротивления с нашей стороны не было никакого! Не повезло шедшей перед нами колонне, на которую выскочили немцы и тем, кто искал укрытие в овраге. Страшная картина!

Я посмотрел на это и понял, что надо уходить. Говорю об этом солдатам, а они стоят в нерешительности, вроде, как и руки поднять перед немцем готовы. Прошу: «Вы хоть в спину не стреляйте, может уйду, а здесь оставаться не буду!». Вижу - немцы уже недалеко. Побежал в сторону поля, а за мной мой ординарец. Пока нас закрывали постройки – вроде ничего, а потом, когда выскочили в открытое место, по нам стали стрелять. Падая и вскакивая под выстрелами меняли направление и, в итоге, вдвоем ушли. Остановились в поле, выкопали яму на двоих и укрылись в ней. Было понятно, что находимся в окружении. Сколько-то времени посидели, потом выбрались - кажется, никого нет. Но как только вышли в открытую зону, немцы стали по нам стрелять. Пришлось опять драпать. Бежать в рост уже было нельзя, стали ползти, но обстреливали так плотно, что мы приняли решение оставаться на месте. Долежали до темноты и только тогда двинулись в сторону своих.

Как свои встретили?

Нормально. Самое интересное, что вся наша хим. рота вышла из окружения без потерь! А, бросившие нас командиры, тут же объявились и опять командуют!

Где и когда это было?

Зимой 43-го года, где-то около Славянска.

Что было после Украины?

После Украины меня на фронте уже не было. Летом 1943 года я был направлен на учебу и более года учился в Вольском училище химической защиты. Мне было суждено быть на войне огнемётчиком. По окончании стал дипломированным химиком и летом 44-го года был направлен на 1-й Прибалтийский фронт в 37-м отдельный батальоне ранцевых огнеметов. Окончание войны встретил в 11-ом отдельном моторизованном противотанковом огнеметном батальоне.

В Прибалтике воевал в Литве под Каунасом, далее в Восточной Пруссии участвовал во взятии Кенигсберга. Там и встретил Победу.

День Победы помните?

День Победы встретили в Восточной Пруссии, стрельба была. Последние бои в Восточной Пруссии.

Когда больше беспокоила авиация?

На Украине. Ржев был тихий, иногда «Рамы» летали и не больше. А самолеты видели, которые летали через линию фронта - туда и обратно.

Как снабжение наших войск происходило?

На лошадях или пешим порядком - с этим проблем не было.

Вот обмундирование иногда не выдерживало – помню, весной 43 года после оттепели налипла грязь на шинель, а потом мороз, и она отвалилась вместе с шинельным сукном.

Ранения Вас миновали?

Да, нет. Первое ранение было осколочным в руку, под Ржевом осенью 42-го года. Лечился в санбате.

Второе ранение получил летом 1944 года – ожог рук.

Интервью и лит. обработка: Д. Балашов

Наградные листы

Рекомендуем

Ильинский рубеж. Подвиг подольских курсантов

Фотоальбом, рассказывающий об одном из ключевых эпизодов обороны Москвы в октябре 1941 года, когда на пути надвигающийся на столицу фашистской армады живым щитом встали курсанты Подольских военных училищ. Уникальные снимки, сделанные фронтовыми корреспондентами на месте боев, а также рассекреченные архивные документы детально воспроизводят сражение на Ильинском рубеже. Автор, известный историк и публицист Артем Драбкин подробно восстанавливает хронологию тех дней, вызывает к жизни имена забытых ...

Великая Отечественная война 1941-1945 гг.

Великая Отечественная до сих пор остается во многом "Неизвестной войной". Несмотря на большое количество книг об отдельных сражениях, самую кровопролитную войну в истории человечества нельзя осмыслить фрагментарно - только лишь охватив единым взглядом. Эта книга предоставляет такую возможность. Это не просто хроника боевых действий, начиная с 22 июня 1941 года и заканчивая победным маем 45-го и капитуляцией Японии, а грандиозная панорама, позволяющая разглядеть Великую Отечественную во...

22 июня 1941 г. А было ли внезапное нападение?

Уникальная книжная коллекция "Память Победы. Люди, события, битвы", приуроченная к 75-летию Победы в Великой Отечественной войне, адресована молодому поколению и всем интересующимся славным прошлым нашей страны. Выпуски серии рассказывают о знаменитых полководцах, крупнейших сражениях и различных фактах и явлениях Великой Отечественной войны. В доступной и занимательной форме рассказывается о сложнейшем и героическом периоде в истории нашей страны. Уникальные фотографии, рисунки и инфо...

Воспоминания

Показать Ещё

Комментарии

comments powered by Disqus