Егерева (Соколова) Вера Ивановна

Я родилась 23 сентября 1923 года в пос. Всеволожский. Сейчас это город Всеволожск. В семье было 4 детей. Отец рано умер. Мама, Мария Михайловна, вышла замуж второй раз. Отчим, Павел Иванович, заменил нам отца. Мама была домохозяйкой, отчим работал поваром. В 1939 году старшего брата призвали в армию. Он попал на финскую войну и погиб. После окончания школы я поступила в техникум связи. Проучилась 2 года, заболела, сильно отстала. Пошла работать на завод «Заря» в Ленинграде. Я планировала восстановиться в техникуме, но началась война...

Где Вас застало известие о начале войны?

На рабочем месте. Нас перевели на военное производство. Мы монтировали полевые коммутаторы Р-20 на конвейере. Появились беженцы из западных областей. Мы принимали их на ночлег.

В сентябре вместе с Ленинградом мы оказались в кольце блокады. Начались регулярные бомбежки, транспорт стал ходить с перебоями. Нас не отпускали домой, мы жили на казарменном положении. Во время бомбежек работа останавливалась, свет выключали. После бомбежки собирали раненных и убитых. В дачных домах разместились военные. Командир принял маму на работу вольнонаемной прачкой. Она получала вместо денег солдатский паек. Мы с сестрой помогали ей, полоскали, крутили белье.

У Вас был огород, корова?

Была корова, но мы ее зарезали в начале войны. Огород был, но в блокаду он нам особо не помог. В те годы не было принято закатывать, а мама всем раздавала. Питались только тем, что давали по карточкам. Транспорт перестал ходить, мы ходили пешком на Ржевку на окраину Ленинграда за хлебом по железной дороге. По обочинам лежало много покойников. По железной дороге начали возить военную технику, самолеты. Мы стали ходить по шоссе.

В ноябре 1941 после ночной смены, вместе с подругой Ниной мы возвращались, отоварив продуктовые кар­точки. Остановилась машина, нас подвезли до Всеволожской. Кроме водителя, было еще двое молодых военных в форме летчиков. Ребята оказались очень веселыми, много шутили, но о себе не рассказали ничего. Нас довезли до дома, а затем спросили: «Можно мы к вам приедем?».

Так я познакомилась с Плоткиным Михаилом Николаевичем (герой Советского союза, имя которого носит одна из центральных улиц г. Всеволожска http://www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=1844). Мы ходили на танцы в здании бывшей сыроварни, где разместился дом отдыха для летчиков. Жили летчики в комнатах второго этажа, а на первом размещались столо­вая, спортзал и танцевальный зал. Там по вечерам начиналась другая, почти мирная жизнь: на патефоне крутились пластинки с довоенными мелодиями. Играли на гитаре и аккордеоне. Он сразу честно сказал, что у него жена и ребенок в Белоруссии. С ним и мамой мы встречали Новый 1942 год. От постоянной пайки и напряже­ния на работе покраснел и слезился мой глаз. На столе у нас был винегрет, квас, шоколадка – подарок Михаила.

Михаил рассказывал что-нибудь о боевых вылетах?

Никогда. При прощании только коротко бросал: «Мы завтра на полёт». На следующий день, вылетая задание, всегда низко пролетал над нашим домом. Отчим работал на аэродроме поваром. Он всегда очень радовался, когда летчики возвращались, рассаживались за столами и с аппетитом ели приготовленные им щи и котлеты. Но разговоров о работе никогда не было.

В январе 1942 меня отправили в Токсово копать окопы. Земля была мерзлая, приходилось работать кирками. Нормы выработки у нас не было, все были очень слабые. По карточкам нам давали 250 гр. хлеба. Мы варили крупу. Пока варили, мешали по очереди. Кто помешает – попробует, так ничего не оставалось.

В Токсово меня застала новость о гибели Михаила, через месяц, как это произошло. По трагической случайности в небе столкнулись два советских самолета, командиром второго был капитан Бабушкин. Он успел выброситься с парашютом и остался невредимым. Экипаж Плоткина погиб в полном составе.

Потом я вернулась на завод. Казарменного положения уже не было, спать я возвращалась домой. На работу в Ленинград ходила пешком или ездила на товарнике. Однажды солдат принес матери ободранную кошку, попросил кастрюлю, чтобы приготовить ее. Сказал, что это кролик. Мама, конечно, поняла, что это была кошка.

Чтобы попасть в Ленинград, нужен был пропуск?

Нет. Все друг друга знали. Никаких пропусков с нас не требовали.

Вера Соколова после войны

Весной 1942 года сажали огороды?

У нас сажать огороды было нечем, в блокадную зиму все съели. Ели траву, лебеду.

Как Вы узнавали новости?

Газет у нас не было. Приемники изъяли в начале войны. В Ленинграде были репродукторы. Ленинградцы узнавали новости по репродукторам, потом рассказывали нам.

Как Вы узнали о прорыве блокады?

От военных. Обычно они нам никогда ничего не рассказывали. Но тут был особенный случай. Многие плакали.

У меня началась цинга. В апреле 1943 нас эвакуировали. Мы доехали до Ваганово, ехали по льду. Машина перед нами ушла под лед, люди барахтались в воде. Наш шофер как-то объехал. Мы с мамой приехали в Рыбинск, на родину мамы. Там я работала на 808-м военном заводе. Мы производили мины. Там и встретила день Победы. О Победе нам сообщила соседка. В 1945 году мы вернулись во Всеволожск. Маму прописали, а меня - нет. Сказали, нужен вызов. Я вернулась в Рыбинск и продолжила работать. За это время мама выхлопотала вызов. Только с вызовом в 1946 году я вернулась домой.

Вера Ивановна с внучкой