Кучерявых Елизавета

Я - Кучерявых Елизавета, 12 января 1933 года рождения.

Расскажите о периоде оккупации.

У нас в период оккупации были немцы и румыны. У них были поделены территории, одну часть оккупированных земель занимали немцы, а другую румыны.

Как вы узнали о начале войны?

По громкоговорителю передавали. Это было около 7 часов вечера. Моя мама пошла окучивать картошку, вернулась и кричит зятю, который воевал в финскую войну, что началась война с Германией.

Как называлась ваша деревня?

Село называлось Васильевка.

Как относились к вам оккупанты?

В целом нормально, никакой слежки за местными жителями не велось, репрессий и преследований не было во всяком случае в отношении меня и моих близких такого не припомню.

Заставляли ли вас работать на оккупационные власти?

Был принудительный труд. Заставляли молотить рожь. В основном работы были все сельскохозяйственного плана. Наказаний не применяли, никого и не поощряли. Наказывали только тех, кто попадался на воровстве.

А каким образом их наказывали?

Были плетками. Зимой били плеткой через тулуп, а было не больно и помню тот, кто порол, заставлял его кричать, чтобы другим было неповадно воровать. А арестов в нашей деревне не было.

Были ли последствия после войны со стороны органов госбезопасности?

У нас в деревне был назначен староста. Когда наши пришли все селяне за него вступились, потому что он ни на кого не доносил, никого не обижал, материальной выгоды от должности своей тоже не получал. В общем, был нейтральным лицом и наши военные послушали местных жителей и ничего ему не сделали.

Расскажите о сотрудничестве с оккупационными властями, и как это отразилось на судьбе этих людей после освобождения вашей деревни?

А никакого сотрудничества с оккупационными властями по сути дела и не было. Они же не сотрудничали. Оккупанты собрали народ и заставили выбрать старосту. Никто не хотел соглашаться на эту должность, тогда оккупанты сами выбрали человека и приказали ему исполнять функции старосты. Он не смог отказаться. Что они ему передавали или, что он слышал какую информацию, все рассказывал односельчанам. Спрашивал нас, как мы будем поступать в той или иной ситуации, потом передавал это оккупационным властям, а если что-то заставляли делать какую-либоработу, то мы или староста не могли от этого отказаться, но ведь это же не добровольное сотрудничество, а принудительные работы или повинность.

А были в ваших краях партизаны?

Партизаны в наших краях были. Хлеб немцы вывозили в Германию, мы просили оставить хотя бы на семена, но они не давали. Приходилось воровать, но в карманы много не влезет, и приходилось порой очень туго. Партизаны же сами приходили за хлебом, продуктами, мешали немцам вывозить зерно, срывали работы, воевали с ними.

Что представляли из себя местные оккупационные начальники?

Помню двух румынов. Одного звали Николай, а другого Михаил. Сидели в здании бывшего сельсовета, если надо было перейти границу в зону, где немцы стояли, так они оформляли документы. Мы их не боялись. Они нас не стреляли, не били. Не то, что немцы вот те вели себя очень жестоко.

Как оккупационные власти относились к местным жителям?

Нормально относились. Как свадьба так они давали разрешение, чтобы гнать самогонку. Их за это иногда свое начальство ругало, но они все равно на праздники разрешали самогон гнать. Приходили праздновать с нами и сами, напивались допьяна, а потом наши мужики их брали за руки и за ноги и относили отсыпаться на сеновал. Положат их там, они отсыпаются.

Какое отношение к Германии у вас сегодня?

Какое у меня к ним может быть вообще отношение. С ними сейчас, наверное, общаются одни бизнесмены, которые имеют с ними какие-то свои дела, а я то, что могу сказать. А вот родственники тех, кого немцы забили или убили так те, конечно, по-другому относятся. Помню один военачальник, когда фронт подошел поближе к нам, послал самолет, и его маму отсюда вывезли. Помню тогда моя мама все говорила "Какая она счастливая".

Помогали ли вы в период оккупации чужим детям, когда появлялась дополнительная еда?

Помогали люди. Потому что немцы все разграбили, когда пришли. Собрали евреев, заставили их выкопать, ров расстреляли из автоматов, они в этот ров попадали и немцы их землей закидали.

Сама я не видела этого, но люди говорили, что еще несколько дней после этого земля в этом рву шевелилась, и из-под земли раздавались стоны. Это делали немцы, а не румыны. Оставшееся евреи стали ходить по деревням и за еду выполняли различную работу - платили своим трудом. Был среди евреев один портной, звали его Гелль, был очень хороший портной, так он шил в обмен на еду: пока работает над платьем или еще какой одеждой ты его кормишь. Работал и у нас. Это тягостные для меня воспоминания. Дело в том, что немцы расстреляли его детей, а он остался один и все время плакал, любил детей очень у него дети были моего возраста примерно.

А с румынами мы не враждовали и они на нас не нападали. Сами румыны не очень хорошо относились к немцам, считали, что Германия просто использует их в своих целях, даже пели песню, которую сочинили сами, что после войны всех румын отправят жить на Кавказ. Румыны хотели как можно быстрее уехать домой в Румынию. От нашей еды у многих из них началось сильнейшее расстройство желудка, некоторые даже не могли ходить. У нас в селе на квартире у женщины жил румын так она объясняла мне, что если бы была мамалыга, то румыны бы поправились, а у нас они питались в основном курицами и яйцами и почему-то эта пища оказалась для румын не очень хороша. А кукурузу мы не выращивали, и мамалыгу им было делать не из чего. Но где то она нашла все же кукурузы и намолола на мельнице ведро муки. Стала делать ему эту кашу, так еще учил эту женщину как мамалыгу правильно нужно готовить. Стал есть кашу и поправился. После этого той женщине был очень благодарен, даже кланялся. Так что мы их не воспринимали как врагов. С ними не тяжело было жить: мы их не трогали, а они нас. Требовали снять портреты Тараса Шевченко и Леси Украинки, говорили надо Богу молиться. Проверяли, чтобы у всех были в доме иконы. Детей учили читать по-румынски. Взрослые нам потом говорили, чтоб мы слушали, о чем говорят румыны, а потом им рассказывали.

В школе использовались телесные наказания?

В школе меня посадили за парту с каким-то очень грязным мальчиком. Вид у него был очень отталкивающий, а он еще полез ко мне целоваться, я его бью, а он не отстает. Зашел директор школы, преподававший у нас историю, видит, что я реву. Я ему все рассказала, и он взял линейку и бил ей мальчика пока тот не заплакал. Директор сказал тому мальчику, чтобы больше такого не было. После этого тот мальчик отсел от меня подальше. Так что иногда в школе все же били, но для дисциплины. Заставляли учить "Отче наш", висела в школе икона, заставляли на нее креститься. Также делал и преподаватель, он был русский.

Как ваши односельчане относились к оккупантам?

Однажды наш танк заблудился и влетел к немцам. В поселке в том была электростанция, завод и какие то еще предприятия. Это было в зоне, которую контролировали немцы. Немцы издевались над советскими танкистами, их очень сильно пытали. Для того, чтобы посмотреть эти издевательства немцы согнали весь народ. Это вызвало возмущение населения, все жалели советских танкистов. После войны сделали постамент на том месте, где это произошло, и люди туда приносили цветы. А румыны ничего такого не делали. Все чем они интересовались - это водка и девки. Они были против войны. Они были довольно простыми в обращении с местными жителями. Требовали только, чтобы висел портрет румынского короля и королевы. Население все же избегало с ними общаться, чтобы чего-нибудь не вышло.