Родился 24 апреля 1923 года в деревне Тербачево Гдовского района Псковской области. Окончил 4 класса школы, потом жил с матерью в Киргизии, работал в совхозе. В июне 1942 года был призван в армию. Службу проходил в течение нескольких недель в составе кавалерийской части в Средней Азии. Затем в составе 222-го кавалерийского полка 61-й кавалерийской дивизии участвовал в боях под Сталинградом. Был ранен, после излечения в госпитале был определен разведчиком-наблюдателем в 74-ю отдельную роту воздушного наблюдения, оповещения, связи (ВНОС). Был награжден медалями «За отвагу», «За оборону Сталинграда», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», «За победу над Японией». В 1947 г. демобилизовался. Жил и работал в Средней Азии, в России. Затем переехал в г.Нарва Эстонской ССР, работал на пилораме, на заводе «Балтиец» (Министерства Среднего Машиностроения СССР).
И.Вершинин. Константин Карлович, у вас несколько необычная фамилия — Коссе. Она эстонская?
К.Коссе. Фамилия-то эстонская, но сам я русский. Мой дед, отец моего отца, был из Эстонии. А отец родился уже в России. Мать же была чисто русская.
И.Вершинин. Где и когда вы родились, кто были ваши родители?
К.Коссе. Родился я в 1923 году в Псковской области, в Гдовском районе, в деревне Тербачево. Отец в деревне был мельником, а мать — простая крестьянка. У нас в этой местности хутор был и мельница была. Но сколько там было этой земли — я не знаю.
И.Вершинин. Помните, как коллективизация проводилась в вашей деревне?
К.Коссе. Плохо помню. Я маленький был тогда.
И.Вершинин. До войны успели поработать?
К.Коссе. Тогда, когда проводилась коллективизация, конечно, нет, не работал, - совсем маленький был. Но вообще до войны работал. С детства начал работать: воду возил на поле, в бочках ее на лошади возил к тракторам. Но я потом оказался в совхозе в Киргизии. Отца уже не было. Он в тридцать каком-то году умер. Я это плохо помню, в школу не ходил, совсем маленький был. Да и в школе немного поучился: четыре класса не закончил, и больше ничего не кончал, нигде больше с тех пор не учился. Так вот, за то, что у нас мельница была, мать с нами выслали в Киргизию. Она слаба была, нигде не работала, да у нее и детей было много. А две сестры жили в Ленинграде.
И.Вершинин. Было ли перед самой войной предчувствие, что скоро случится война?
К.Коссе. Не знаю, мне это трудно сказать. А потом война началась, и уже в 1942 году меня взяли в армию.
И.Вершинин. Чем вам запомнилось начало войны?
К.Коссе. Ну что запомнилось? Как тебе сказать? Молодой был, ничего не запомнил. Но помню это: что вдруг началась война.
И.Вершинин. До призыва в армию что делали?
К.Коссе. Работал в совхозе, который был у нас в деревне. Это в Средней Азии. Там я и на лошади работал, и на быках работал, и на волах тоже работал.
И.Вершинин. Когда в 1942 году вас призвали в армию, куда вас направили?
К.Коссе. Когда взяли в армию, то меня повезли поездом в Сталинабад, этот город где-то на юге находился. Как сейчас этот город называется — я не знаю. Меня взяли служить в кавалерию. Это было в июне месяце 1942 года. Нас там обучали.
И.Вершинин. А чему именно вас там обучали?
К.Коссе. Ну обучали нас тому, как нужно правильно с оружием обращаться. Ездить на лошадях тоже учились. А потом у нас, в Средней Азии, сформировали 222-й кавалерийский полк 61-й кавалерийской дивизии. Меня туда направили. И повезли нас поездом под Сталинград. А там через Волгу переправили, ниже Сталинграда, километров в двадцати от него. Дело было ночью. И так, собственно говоря, нас переправили туда, на западную сторону от Сталинграда.
И.Вершинин. Первый бой помните?
К.Коссе. А как же? Этот день всегда будет помниться, всю жизнь помнится. Нас сразу разбили, отделили от лошадей, и мы как пехотинцы стали в этих боях участвовать. Короче говоря, шли мы в пешем строю, а лошади наши были сзади. Мы лежали в степи и стреляли по прицелу. Но там против нас не немцы, а румыны воевали. И вдруг на нас сзади пошли танки. Сорок с лишним штук их было. Всю дивизию в плен взяли, лошадей тоже в плен забрали. Солдаты там разбежались кто куда. Там меня немного ранило. Интересно, что когда танки начали по нам лупить, то все пушки, какие были у нас, в том числе и гаубицы, все уничтожили.
И.Вершинин. Кстати, а как вы румынов от немцев отличали?
К.Коссе. А они носили такие стогообразные папахи с овчиной. И шинели у них были другого цвета, чем у немцев, сукно было тоже другое.
И.Вершинин. Как вооружены были во время тех боев?
К.Коссе. У нас были только винтовка и гранаты.
И.Вершинин. Немецкое оружие не приходилось использовать?
К.Коссе. Нет, у нас свои винтовки были.
И.Вершинин. Каковы были ваши потери в этих боях?
К.Коссе. Как сказать потери? Наша 61-я кавалерийская дивизия вся была разбита.
И.Вершинин. В плен много попало?
К.Коссе. В плене попали только те в основном, кто были с лошадями.
И.Вершинин. Расскажите о том, как вас ранило.
К.Коссе. А вот в правую ногу попало, когда румыны с танка тогда стреляли. Я еще мог бежать, поэтому я, как только получил свое ранение, убежал туда в укрытие и там с этого укрытия меня увезли ночью в госпиталь.
И.Вершинин. Паника была во время отступления?
К.Коссе. Так а какая паника? Танки пошли, сорок с лишним штук их было, и все тут.
И.Вершинин. А немцы бомбили вас во время тех боев?
К.Коссе. Я же был не в самом Сталинграде, а ниже, западнее, по течению Волги. Так, конечно, бомбили. Как же не бомбили? Все было. Как сейчас вспомню: ведь это был ужас один! Передвижения всегда были тоже тяжелыми. С продовольствием, ой, все плохо было. Ведь продукты нам нужно было доставлять через Волгу. А сделать это было нелегко, местность просматривалась немцами, и они часто продовольствие наше уничтожали. Голодали, руки у нас были все время опухшими. Умирали люди от голода. Особенно часто умирали узбеки, казахи, киргизы. Ой, очень много умирало у нас людей с голоду! И узбеки, и казахи, и русские вместе с ними. Всякие нации были. Бывало, помню, едет верхом на коне какой-нибудь узбек, раз, - и нет его. Это он с голоду, значит, умер. Его снимают, кладут на землю, а лошадь забирали и она дальше ехала.
И.Вершинин. Не было такого, чтоб лошадей ели? Некоторые ветераны рассказывали мне о таких случаях.
К.Коссе. Если лошадь убивало, то ее ели. Уже холодно было тогда, мороз шел. Но ели в сыром виде. Ведь огня нельзя было разводить — иначе сразу же тут появлялся самолет или снаряд бы тут был. Так что резали этих лошадей и такими вот сырыми кусочками эту мороженую конину ехали.
И.Вершинин. В госпитале долго пролежали?
К.Коссе. Нет, недолго, всего около месяца. Попал в госпиталь. Справка была у меня о нахождении в этом госпитале, но не сохранилась. В общем, месяц я в этой больнице пролежал. Но какая, по правде сказать, это была больница? Мы прямо на полу, на соломе лежали. Село, в котором наш госпиталь располагался, было там, где Волго-Донской канал проходит. .
И.Вершинин. В госпитале случалось такое, что люди умирали?
К.Коссе. Ой, много их умирало. Каждую ночь умирали, и этих мертвых выносили за постройки и ярусом так складывали.
 |
Константин Коссе со своими товарищами, Западный фронт, сидит слева |
 |
Константин Карлович Коссе, 70-е гг. |
И.Вершинин. Куда вы попали после излечения в госпитале?
К.Коссе. А после госпиталя я попал в службу ВНОС такую, это была, как это называлась, служба воздушного наблюдения, оповещения, связи. То есть, обязанность у нас была такая, что мы за немецкими самолетами следили. Сперва, когда я в эту роту попал, прошел курсы, которые там были. На этих курсах изучали мы в основном немецкие самолеты. Там мы изучали и звук самолетов, и изучали бинокли и курсоуказатели. Потом мы с ними работали на передовой, получали сведения, и передавали их или в артиллерию, или в ближайшую авиачасть. Там много было марок у этих самолетов: были и «Фоккевульфы», и «Мессершмидты». Но там, куда мы все это сообщали, был даже не полк, а всего а несколько штук наших истребителей. Я был наблюдателем. В чем была моя обязанность? Я как только замечал что-нибудь там в бинокле, а бинокли были большие, так сразу передавал вниз. А внизу в окопе подо мной сидел радист. Радист сразу передавал об этом, значит, туда, в штаб артиллерии и авиации.
И.Вершинин. Какова была структура, состав вашего подразделения?
К.Коссе. Ой, много. У нас только четыре взвода было, которые находились на переднем крае. У нас пост состоял из двеннадцати человек, и мы дежурили по сменам. Было четыре-пять наблюдателей, был радист, был командир, всего было двенадцать 12 человек.
И.Вершинин. В каких местах проходил ваш фронтовой путь в составе роты ВНОС?
К.Коссе. А мы все время на Западном фронте были. Прошли от Сталинграда до Ростова, до южной части Украины. А потом, когда война с немцами закончилась, нас перебросили на Дальний Восток. Но там, на Дальнем Востоке, недолго война шла. Мы воевали в Корее. Так вот, в Корее вскоре японцы все в плен сдались. Они шли колонной сдаваться. Двигались таким строем. Свое оружие, свои пистолеты, они такой кучей кидали. Эта куча была как целая копна сена. Столько было оружия у них! Представь себе, у каждого японца была винтовка и был пистолет. Кстати, если говорить о войне с Японией... У японцев я ни одного самолета не видал. Наши сразу, как только им объявили войну, их аэродромы уничтожили вместе с самолетами, и поэтому ни одного самолета японского не видал. После того, как Япония капитулировала, мы оставались служить как наблюдатели при артиллерийском полку, это как бы занятия у нас были.
И.Вершинин. Окончание войны помните?
К.Коссе. А войну я окончил в Корее. Но так забыл уже.
И.Вершинин. С бандеровцами не сталкивались, когда освобождали Украину?
К.Коссе. Нет, не попадали.
И.Вершинин. А какие были у вас приборы в роте?
К.Коссе. Когда мы были наблюдателями? Бинокль и курскоуказатель, вот и всего-то. Ну и что мы делали? Сразу, как самолет летел, - так сразу по курсоуказателю ты показывал (а там все это было уже известно), по какому градусу он летит. Вот так и было. И радист был. И не один радист, они тоже, как и мы, дежурили по сменам.
И.Вершинин. Немцы бомбили вас?
К.Коссе. Когда мы были на Западе, бомбили каждый день. Почти каждую ночь это происходило. В окопах только от этого и спасались. А на Дальнем Востоке этого не было — ни разу ни бомбили.
И.Вершинин. Часто меняли места дислокации?
К.Коссе. Вместе с войсками шли. У нас рота была ВНОС, и она числилась при 51-й армии.
И.Вершинин. Погибшие были?
К.Коссе. Были.
И.Вершинин. Из-за чего в основном несли потери?
К.Коссе. Разные бывали ситуации. Однажды, помню, немцы с Эстонии переходили в Латвию. Танки ихние тогда переходили. И по дороге столкнулись с нашими. А у наших там было два поста по двенадцать человек. Там и радисты были, и радио было. Вот они на дороге и погибли. Были и другие потери, но только редко это было. Помню, в Крыму у нас Шарашкин такой погиб. Он лошадей поил, и с немецкой стороны снаряд упал, и лошадей убило и его убило.
И.Вершинин. Какими наградами вы были отмечены?
К.Коссе. Я был награжден медалями «За отвагу», «За оборону Сталинграда». Были у меня, кроме этого, медали «За победу над Германией» и «За победу над Японией». Сейчас многие потерялись. Ребятишки подросли и растаскали их. А как было? Вот ребятишка Славка, бывало, оденет это все, и бегает по улице. А там другие украдут у него это.
И.Вершинин. Медаль «За отвагу» вам дали за какой-то конкретный случай?
К.Коссе. Да, за конкретный. Мы тогда в Ворошиловграде стояли. И вдруг на переднем крае «рама» (немецкий самолет-разведчик) начал фотографировать наши войска. А я в то время как раз на посту стоял. Я сразу же передал нашим курс, высоту, и сразу летчик вылетел и сбил эту «раму». Этим самолетом «Фоккевульф» оказался. И за это мне дали медаль «За отвагу».
И.Вершинин. А как далеко от вас авиационная часть находилась, куда вы данные все эти сообщали?
К.Коссе. Это нам было запрещено знать. Мы знали только, куда по коду нужно сообщить. А точно мы не знали, это был секрет.
И.Вершинин. Как вас кормили на фронте?
К.Коссе. По сравнению со Сталинградом это было ничего, жить можно было. А вот когда в Волгу перевезли — там голод нас захватил. Ой, что же это было! Как везли нам продукты, так тут же такие над Волгой немецкие фонари поднимались. И поэтому, когда через Волгу нам перевозили продукты, немцы их сразу же уничтожали.
И.Вершинин. Сто грамм давали?
К.Коссе. Нам не давали.
И.Вершинин. Вши были на фронте?
К.Коссе. Да нет. Если они и появлялись — тут же специальная машина приходила. Мы раздевались, туда эту одежду сразу же вешали, а нам выдавали другую одежду. Там минут 15-20 наше нижнее белье повисит, и все, никакой вшей не было уже.
И.Вершинин. Как с обмундированием было во время войны?
К.Коссе. У нас были кожаные сапоги, брюки-галифе, гимнастерка. Но гимнастерка была английская.
И.Вершинин. Страх испытывали на фронте?
К.Коссе. Так а что испытывать? Все равно знали, что не сегодня, так завтра убьют. Я и не надеялся остаться в живых. А кто надеялся? Никто не надеялся. И никогда в таких случаях не надеются. Война есть война.
 |
Константин Карлович Коссе |
И.Вершинин. Политработники были у вас?
К.Коссе. Был у нас один такой. Политрук назывался. Он в бой шел с нами под Сталинградом. Это как бы сказать: такие люди были очень и очень хорошие. И командиры, и политрук, все вместе поднимали нас вперед.
И.Вершинин. Возраста разного были ваши товарищи?
К.Коссе. Разные были. Были и те, кому было за сорок лет, и были такие, как я, - а я с 1923 года.
И.Вершинин. Другие национальности вместе с вами воевали?
К.Коссе. Были. И узбеки, и казаки, и таджики. Воевали как и все. Там плохо не будешь воевать. Но так, как и ко всем, мы, русские, к ним относились.
И.Вершинин. Спали в каких условиях?
К.Коссе. Ну как? Землянка и окоп были единственным нашим пристанищем. Квартир никаких не было.
И.Вершинин. Переписку вели во время войны?
К.Коссе. Да, я домой письма писал.
И.Вершинин. Кто-нибудь из вашей семьи воевал?
К.Коссе. Брат, который был старше меня, погиб в Белоруссии. Он похоронен в селе Прудки.
И.Вершинин. Кто из ваших командиров вам запомнились?
К.Коссе. Ну у нас командиром рот был майор Бродский — очень хороший человек. Умный. Его я запомнил.
И.Вершинин. Расскажите о том, как сложилась ваша послевоенная судьба.
К.Коссе. В 1947 году я демобилизовался. Тогда я приехал опять в город Фрунзе Киргизской ССР, около которого мы жили. Там работал я два года. Потом приехал сюда в Россию к брату. Хотел в Сланцы в шахту устроиться работать, но квартир не было. Тогда я поехал в Нарву. Тут тетка была: маминого брата жена. И тут же дочка у него была, работала бухгалтером на Кренгольме (текстильный комбинат «Кренгольмская мануфактура»). Жили они в небольшом домике, который был расположен налево от висячего моста. Там у них однокомнатная квартира была, они меня туда и поселили. Работал я сначала на лесопильном заводе на Кулгу. Там были столярный цех, лесопильный цех. Там много рабочих работало. Я был рамщиком на пилораме. А ппотом с полгода подучился, и меня поставили на раму. А потом там одну смену ликвидировали, одну смену оставили. Я тогда пошел работать на оборонный завод «Балтиец» (завод Министерства Среднего Машиностроения СССР). Там взяли меня слесарем работать. И там до начала выхода на пенсию я работал. Работал я в 34-м цехе. В основном занимался смазочным материалом, наждаки ремонтировал и камни наждачные ставил, вот такую работу производил.
Бабка у меня умерла года четыре назад, теперь я живу один.
| Интервью и лит.обработка: | И. Вершинин |
