Родился я 14 февраля 1919 года в Одессе. (В наградном – 1921 г.р. Прим. – С.С.) Детства фактически не помню, понято одно – в Одессе жил. Родителей у меня не было, посему беспризорничал. Для малолеток тогда колонии организовали, ну и меня забрали в одну такую... В армию пошел по призыву 39-го, – направили на флот. Старшина 2-й статьи, – у моряков, как известно, звания по статьям. Воевать начал на корабле. Потом как-то один матрос говорит: «Война идет, а мы на кораблях ничего не делаем». И вот сформировали морскую пехоту. Морячки! Так и попёр…
Как называлась ваша воинская часть?
255-я бригада морской пехоты, бригада Потапова. Был такой подполковник Потапов. Перед Туапсе бригада потеряла две трети состава, но немца за перевал не пустили. Те, кто выжил, считались старичками.
Потом отдыхали, формировались. А с 3-го на 4-е февраля мы высадились на Малой земле. Сели на катера, да поплыли. Немцы уже ждут, – это как закон. Куда ж ты денешься, чтобы они тебя не встречали!..
У нас коробка здоровая была – сухогруз. На него нагрузили где-то под 1000 человек. Подошли, и давай в воду прыгать, – вот такой десант был. А потом с воды «вылазили», и в бой. Высадились, – там шоссейная дорога – гнали немца до кладбища. Вот тут они нас остановили. Мы уперлись в их дзоты, пулеметы секли прямо в упор. Та дорога – на «Рыбзавод». Мы там так и остались, встали в оборону. С одной стороны кладбища – немцы, а с другой – мы. С кладбища выбивать трудно, за каждым камнем можно прятаться. Там колодец был, он и сейчас существует. Поезжай, тебе любой его покажет. С этого колодца и мы, и они пили. Он находился на нейтральной территории. Представь – перемирие на водопой! Ходили с ведрами за водой. И в это время ни они не стреляли, ни мы. Воды набрали – все, теперь можно опять. Как по договору. В общем, надолго там засели. Один раз пошли в атаку, сошлись в рукопашную – немец как дал мне по черепу, и вырубил…
Столько ранений у меня. И сейчас еще болят. Иной раз как заноет, как заноет... Пуля по ноге гуляла, никак не могли ее удалить. Уже на пенсию пошел – удалили. Она провалилась на 15 сантиметров вниз.
На Малой земле нас никто не поддерживал. Неоткуда было поддержки ждать. С моря немцы, с воздуха они же... А мы сидели как суслики. Он (немец) бьет по нам сверху без остановки. Они в воздухе были тогда боги. А мы кто? Действительно – суслики.
Приходилось вам ходить в разведку?
Нет.
Как обстояли дела с питанием?
Я бы сказал, что питание ничего было. И хлеб даже давали. А то еще сухарями нас снабжали хорошо. Один раз мы продовольственный склад нашли. И там все: и хлеб, и консервы... главное, так получилось, что не только мы нашли, но и немцы. Я мог бы стрелять, и он мог бы стрелять. Значит, этот склад не достался бы никому. Поэтому сегодня он берет, завтра я беру – «Завтра приходи, еще поболтаем!»
То есть вы с немцами даже, бывало, болтали?
Да. Они русский знали, что будь здоров. Я немножко румынский знал. А тогда там румын много было.
Скажите, какой день или мгновение вам больше всего на войне запомнился?
Когда ранили, и я уже знал, что я уже не на войне. Радость была, что я ушел, и меня пока не убьют. Нас человек 30 нагрузили – «Пошел!» Привезли в Геленджик. Потом дальше в Сухуми, и пошло-поехало.
Скажите, что думали вы в первые месяцы войны? Были какие-то панические настроения?
Ничего такого панического не наблюдалось. Предполагал так – еще чья возьмет! Рассчитывали не сдаваться, не отдавать, а драться до последнего. Только так! А там как выйдет.
Где вы встретили День Победы?
Где-то в госпитале я был, в Батуми по-моему. Сколько радости было. Подушки летали, все полетело вверх.
Николай Григорьевич, какие у вас есть боевые награды?
Первая – это медаль «За победу над Германией», вторая – «За оборону Севастополя», «За оборону Кавказа», «За оборону Одессы»… потерял, не вижу. Потом орден «Красной Звезды», орден «Великой Отечественной войны» I степени и орден «Великой Отечественной войны» II степени. Как воевал, так и оценили...
У вас медаль «за оборону Севастополя». Довелось участвовать в боях?
Уже башка не варит. Да и вспоминать-то не особо хочется.
Довоевались так, что немцы прижали нас к самому берегу. Уже все, вот оно море! Куда?.. Командиров всех вывезли, осталось только руководство интендантских служб. А то еще умники на подводной лодке приезжают, командование забирают, и до свидания. Другие тоже тут высадились забирать кого-то. А им говорят: «Пошли вон! Оставайтесь здесь с нами, и никаких…» Не пустили!..
А когда уж немцы приперли окончательно, я думаю: «А, плевать! Будь, что будет! Утону, так утону» Поплыл. Потом оборачиваюсь… Мать честная! Позади сплошь бескозырки и черные бушлаты – одни моряки плывут. А сверху – немцы с автоматами... Я снял с себя еще что-то из одежды, чтоб полегче было.
Потом смотрим – бурун. Подлодка! Да еще и наша! С нее кричат, что могут взять одного двух, не более. Мне уже все равно было, зацепился за какую-то трубку, стопор или чего там...
Мне Слава Костюк после войны написал письмо: «Вот Николай, тебе повезло как. А я десять лет от звонка до звонка трубил потом».
До чего здоровый мужик был! Как все снимет, в одной тельняшке – и вперед попёр! Немцы его боялись… А Машенцев!.. Тоже ведь моряк. Мы к нему ездили. Контуженный, говорить не может. Только мычит… Такой колоритный был мужик Машенцев. Много мог бы чего рассказать.
Ваш сын упоминал про какой-то случай с Брежневым.
Во время войны я вел записи. У меня был блокнот, там все буквально по дням. Приехал корреспондент, спрашивал много всего, потом говорит: «Я все верну. Вы не волнуйтесь». Забрал, и с концами. И они там про Малую Землю по моему блокноту от имени Брежнева написали все.
А ведь мы Брежнева вытаскивали из воды. Он захотел побывать у нас. Лодка раз, и перевернулась. Тянули его за «шкварник» из воды. Мы же тогда не знали, кем он станет. Полковник как полковник. В общем, тогда на Малой земле понятия не имели, кто такой Брежнев. Никто не знал его. Потом, после войны – да. Когда были молодые, на Малой земле часто встречались с однополчанами, переписывались… Много писем приходило. А в последнее время переписка прекратилась, – как-то уже постарели…
Интервью: | С. Дедков |
Лит.обработка: | С. Смоляков |