Гунбин Николай Александрович

Родился я в 1918 году в Ярославской области. Мать - крестьянка, а отец до революции работал продавцом в Петербурге, а после революции работал в Сестрорецке.

В деревне я проучился до четвертого класса. Потом переехал к отцу, который один жил в Сестрорецке. Там окончил среднюю школу, и поступил в Ленинградский институт сельского хозяйства. Он находился на Марсовом поле. Там, где памятник Суворову стоит, в трехэтажном здании. Там проучился один год и меня забрали в авиацию.

- А каким образом забрали?

В 1936 году по комсомольской разнарядке направили в авиационное училище...

- Вы до училища в аэроклубе летали?

Нет, попал сразу в Челябинское штурманское училище.

- Вы должны были пройти как минимум две комиссии? По здоровью, и мандатную?

Комиссии были, но проблем не было.

- Отсев на комиссиях большой был?

Это я не знаю.

Нам сказали пройти врачебную комиссию. А сколько нас там было, не знаю. Это было в Ленинграде. А потом говорят:

- Годны в авиацию. Теперь поедете в Москву, там к Вам присоединятся другие товарищи, московские и киевские.

Когда мы приехали в Челябинск, нас отправили в местечко Чебаркуль. Вот там был лагерь, где занимались курсанты Челябинского училища штурманов.

- С этого началось Ваше обучение?

В моей книге все подробно написано. (Н. Гунбин "В грозовом небе", издана Ярославль, Верхневолжское книжное издательство, 1984 год)

50 000 экземпляров, найдете ее наверняка. Сейчас если 5 000 издают, так говорят что много. А тут 50 000. Когда я писал книжку, память была хорошая. А сейчас, конечно, стало стираться. Ну, что делать - девяносто лет.

- Вы пришли в училище, у Вас, конечно, курс молодого бойца, а потом терка началась?

Присяга, потом терка.

- На чем начали летать и когда?

Начали летать мы, примерно через год, как приехали. На "У-2", "ТБ-1" и "ТБ-3". А потом более, так сказать, современные самолеты появились. СБ, например.

- А на "ТБ-1" и "ТБ-3" Вы как штурман летали один? Или Вас там, в фюзеляж набивали как сельдь в бочку, и вы прокладывали маршруты?

Обычно, сначала нам давали задание куда лететь. Мы на земле прокладывали маршрут. Потом садились в штурманскую кабину. Летчикам давали команду, куда лететь. И обязательно инструктор был.

- В этих полетах инструктор учил одного, или нескольких курсантов-штурманов?

Да, как правило, нескольких.

- А где остальные штурмана сидели?

А там в фюзеляже места были еще. Правда в "ТБ-1" там места мало было. А в "ТБ-3", там десять человек курсантов помещалось.

Прокладывали курс на земле, а потом мы по очереди руководили этими полетами.

- Случаи потерь ориентации-блудежки были?

Ну конечно, без этого не обходилось. Блудежки были. Ну, все равно мы справлялись.

- Когда Вы закончили училище?

Летом 1939 года.

- А в чем заключались экзамены при выпуске?

Были специальные предметы, которые мы сдавали. Бомбометание, навигация, и еще связь.

- Бомбили на полигоне?

Бомбили, конечно, на полигоне. Практическими бомбами. Цементными.

- А в цементную бомбу цветной порошок засыпался?

Нет, цветного порошка не было у нас.

- А как тогда определяли, какой результат.

Дым шел... Как правило, черного цвета. Специальных красок не было.

- После выпуска Вы куда попали?

В Хабаровск. Номер полка уже забыл. Надо в книге посмотреть.

- А на какие типы машин?

"ДБ-3 А", был такой. "Аннушки". В нем штурман в передней кабине сидел, летчик в средней и один стрелок сзади.

- "ДБ-3" в училище не изучался?

Нет.

- Вы пришли на новую технику, как Вас встретили?

Сначала объявили в какой экипаж, потом самолет какой. Прихожу знакомлюсь с летчиком, говорю

- Меня назначили штурманом самолета.

Летчик Евсеев Иван в ответ:

- Очень приятно, - говорит, - будем летать вместе.

И вот мы с ним пролетали два года на этом "ДБ-3 А". А потом по разнарядке перед войной меня направили в город Иваново в Ивановское училище. И я туда переехал. А потом началась война.

- В вашем полку ветераны Испании, Финской войны, войны с Японией были?

По-моему, было несколько участников испанских событий. Были собрания, на которых они рассказывали, как действовали, как нам действовать, чтобы избежать ошибок... Боевой опыт передавался.

- А когда началась война, Вам вот эти рассказы помогли хоть в чем-то? Или уже были устаревшие?

А как же! На основе их достижений и ошибок, мы выполняли боевые задачи.

- Когда Вы начали летать на "ДБ-3", Вы долго ли привыкали?

Я уже был подготовлен к самолету как штурман.

- Вам доводилось пилотировать "ДБ-3"? У вас же была вставная ручка, откидные педали...

Вы, оказывается, все знаете. И действительно иногда летчик просил:

- Николай, давай пилотируй.

Я вставлял ручку и управлял...

- Летчики, летавшие на "ДБ-3Ф" говорили, что "ДБ" были легкими в управлении, но при этом, они были неустойчивы и все время требовали коррекции руля, и это, учитывая дальность полета, сильно выматывало. Это так?

Это в смысле того, что мы помогали летчику пилотировать?

Приходилось, скажем, когда отказывал один из моторов. У нас два мотора было. И летчику приходилось ногами работать для коррекции гироскопического момента. Вот тогда он говорил:

- Николай, вставляй ручку, помогай мне в управлении.

И мы вместе пилотировали.

- Были ли случаи, что бы штурман сажал "ДБ"?

Был, но сейчас что-то не припоминается кто конкретно.

- Вы попали с этого полка на Дальнем Востоке в училище в Иваново... На какую должность?

Слушатель этого училища.

- А почему слушатель? Вы же закончили штурманское училище?

Во-первых, самолеты уже были другие. И финская война прошла, мы изучали полученный опыт...

- То есть что-то типа курсов повышения квалификации?

Высшая школа штурманов называлась. ВШШ. Начальник училища Спирин Иван Тимофеевич.

- Как Вы узнали о том, что началась война?

Тревогу объявили, и на построении сказали, что немцы перешли нашу границу.

И нас направили под Обоянь... Обоянь - это под Курском. Между Курском и Белгородом.

23 июня посадили в теплушку и послали на юг. 22-го началась война, 23-го - в теплушку. А 27-го был уже первый вылет.

- Номер полка Вы не помните?

220-й полк, по-моему?

- Кто был Вашим летчиком?

Летчиком на "ДБ-3" был Харченко Степан Андреевич.

- Самолет какой был - "окурок" или "сигара"?

Остроносые уже были. "ДБ-3Ф", по-моему.

- Вам, как штурману, кто был удобнее, "Аннушка" или "сигара"?

"Сигара". Обзор лучше.

- Когда начались боевые вылеты, Вы, наверное, сперва действовали днем?

Да.

- Когда к Вам пришло понимание происходящего в воздухе?

Мы изучали опыт войны в Испании. Поэтому уже имели представление о боевых действиях.

- В первых вылетах Вы бомбили сами? Или по ведущему?

Сначала мы летали даже девятками. И когда у ведущего сыпались бомбы, мы нажимали на кнопку. То есть по ведущему.

- А Вы хоть смотрели, куда Вы бросаете бомбы? Или Вы только на ведущего смотрите?

Все видели. И за бомбами следили и за землей следили. Все мы знали.

- Потери от чего были больше? От зениток? Или от "Мессершмиттов"?

Больше было потерь от "Мессершмиттов".

- На каких примерно высотах ходили?

Примерно три-четыре тысячи. А когда одиночными самолетами летали, то мы на бреющем ходили.

- А когда одиночными стали ходить?

Это было позднее, когда потери понесли. А когда на ночные действия перешли, так вообще только одиночными самолетами.

- А в начале полк какого состава был, когда Вы пришли.?

Три эскадрильи, в каждой эскадрильи по девять самолетов.

- Три, а не пять?

Да, сначала было даже пять, а потом три стало. Полк разделили на две части? Или из-за потерь три эскадрильи стало... Это уже и не знаю, почему так начальство решило.

- Сколько вылетов Вы совершили на одной машине?

В 1941 году я совершил примерно, двадцать-тридцать полетов. И потом на переформирование...

Были потери конечно... В книжке все подробно изложено. Читайте. А у меня сейчас уже память стерлась.

- Осенью вас вывели на переформирование. А сколько экипажей от первого состава осталось?

Я не знаю. Нас перевели в 98 полк, и вновь мы на "ДБ-3 Ф" летали.

- Теперь Вы уже ночью летали?

В 1942 году мы уже только ночью летали.

- По Вашим ощущениям, по Вашему опыту. Какой был самый большой недостаток у "ДБ-3"?

Какой самый большой. Ну, при взлете у него была тенденция разворота вправо. Был такой недостаток на этом самолете.

- Когда вот война началась у Вас, сколько стрелков на "ДБ-3" было, один ведь?

Экипаж: летчик, штурман, а стрелок-радист, он и радист и стрелок. А кроме него, был еще стрелок. Было два стрелка. Стрелок-радист и стрелок.

- Скажите, пожалуйста, достаточным ли было оборонительное вооружение на "ДБ-3"?

Достаточным. У меня в книжке сказано, что в одном из боевых вылетов были сбиты три истребителя "Мессершмидт-109".

- Ну не одним же экипажем?

Одним.

- А каким?

Наш экипаж был. Экипаж Харченко. А фамилии стрелков уже не помню.

- Насколько терпим "Ил-4" был к боевым повреждениям?

В начале были очень опасны атаки истребителей. Но потом сделали протектирование баков. Если пуля пробивала бак, то он затягивался протектором, и струя если и оставалась, то небольшая, а то и просто капало...

- А мог "Ил-4" на одном двигателе до дома дотянуть?

С трудом. На одном моторе, он при хорошем пилотировании мог долететь до своего аэродрома. Но некоторые не справлялись и садились на запасных аэродромах, которые были ближе.

- Вы относились к авиации дальнего действия. И начальник у Вас был Голованов? Скажите, как Вы относились к нему?

Голованов был отличным командующим, прилетал в полк, беседовал с нами, расспрашивал подробности. У меня в книжке, по-моему, есть, фотография, где он с нами беседует. Голованов был хороший командующий.

- Когда из АДД сделали 18-ю воздушную армию. Как на Вас это сказалось?

Нас никак это не коснулось. Это у командования новые должности появились...

- Сколько вылетов за ночь Вам приходилось делать?

Ну не больше двух. Два бывало, если цели близко.

- Самая дальняя цель, на какой дистанции находилась?

Ну, самая дальняя цель это был Берлин...

- Откуда взлетали на Берлин?

Мы садились на аэродром подскока Обоянь. Заправлялись и дополнительные подвесные баки заливали. Сначала вырабатывалось горючее в подвесных баках, их сбрасывали как бомбы, и летели дальше.

- Какова бомбовая загрузка была в этих вылетах?

Если без подвесных баков, десять фугасных, стокилограммовых, в бомболюках и по две-три бомбы под фюзеляжами. 250-килограммовые или одна пятьсот килограмм.

- Берлин бомбили по каким-то объектам или просто на город?

Ну, как правило, железнодорожные станции, или же центр, где штаб был немцев.

- А Вы "РРАБы" возили?

А как же, реактивно рассеивающие авиационные бомбы.

- Я читал, что летчики "РРАБы" возить не любили, потому что она была не очень аэродинамичной формы...

Да, да. Она "бочкой" называлась. И из-за этого соответственно терялась и дальность, и скорость. И поэтому не очень их любили. Но с точки зрения поражения она была эффективна. "РРАБ" эффективное оружие, много бомб в "РРАБ" входило. И большую площадь поражали. А в смысле пилотирования, конечно "РРАБ"-ы немножко уменьшали скорость.

- Какова была номенклатура бомб, применяемая Вами?

Основные бомбы это "ФАБ-100". Еще "ФАБ-250". А тонные, редко кому попадались. Были буквально единичные полеты с одной бомбой.

- Максимальная бомбовая загрузка "ДБ-3" сколько килограмм составляла?

Полторы тонны.

- Вы когда на Берлин летали в первый раз?

В 1942 году, по-моему. Летом.

- А основные цели в 1941 году, какие были?

Днем в 1941 году - это были наступающие колонны танков, переправы через реки, где скапливалось много войск...

А ночью железнодорожные станции, как правило, били.

- Как засчитывалось результат бомбежки?

Во-первых, по докладу:

- Я видел разрывы, что-то загорелось, бахнуло.

Во-вторых, фотографирование. Результат документировался на снимках.

Были и специальные контролеры, которые в конце боевого порядка шли и смотрели, цель разбита или нет.

Ноябрь 1942 г. Кирсанов 1й ряд: Гунбин, Глущенко, Гросул 2й ряд: Паращенко, Сенатор

- Осветители целей были? Или они потом появились?

Когда мы ночью начали бомбить, то бомбили, как правило, по освещенным целям. Освещали их специально выделенные экипажи осветителей.

- Вам приходилось в таком качестве летать?

А как же. Осветителем бывал и мой друг Василий Сенько (ТУ-160 его имени летал в Венесуэлу), единственный дважды Герой- штурман. (http://www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=1233)

- В чем заключалась работа осветителя?

Осветителями цели всегда назначали лучшие экипажи, которые шли первыми, находили цель, которую нужно бомбить, в нужное время освещали ее "САБами". А уже по освещенной цели остальные экипажи бомбили...

Иногда меня назначали осветителем.

- Вы тогда были штурман звена или штурман эскадрильи?

Штурман звена. А потом заместителем штурмана полка...

- Кого назначали фотографом?

Конечно тоже не худший экипаж. Но в то же время у осветителя более важная задача - надо было найти цель. А уже потом как получится.

- Предложим ситуацию, что полк отработал по цели... А фотографа сбили. Как подтвердить результат? Высылают второй?

Трудно сказать. В каждом конкретном случае было по-своему. Еще и партизаны следили, куда мы попали и что там случилось.

- А если осветитель ошибся и "САБы" вывесил не там где надо, Вы будете работать по неосвещенной цели? Или пойдете где освещено?

По цели, конечно. Осветил поле какое-то, что я буду бомбить там. Сам искать буду.

- Вам ставилась задача нанести бомбовый удар по такому-то объекту. Маршрут вам тоже давался? Или вы его сами рассчитывали?

По-разному бывало. Но, как правило, нам давали и маршрут, и высоты. Нам давалась боевая задача, где указывалось с какой высоты действовать. Этим достигалась безопасность полета.

- Высота бомбометания какова была ночью?

Высота ночью была от двух до пяти тысяч метров.

- Кто вам ставил задачу?

Нам задачу ставил командир полка, как правило. Был командир, полка Кичин... И командир полка Бровков Иван Карпович.

- А Петушков?

Петушков был уже в конце войны. По идее два человека должны ставить задачу: командир полка и штурман полка. Командир полка ставит общую задачу, штурман разбирает по карте, что там происходит. Более конкретно.

- А им кто задачу ставил?

Например, командир дивизии. Я в высших штабах не работал в войну. И кто нам ставили задачу, нас не интересовало. Из дивизии и все.

- Вы вели совиный образ жизни. Ночью работали, днем отдыхали, во сколько, в среднем, возвращались?

Ну, где-то, наверное, часа в четыре, в пять утра.

- А дальше что происходило?

Получали талон на сто грамм, на завтрак и спали до получения новой задачи. Ну, скажем до двенадцати часов ночи, до двух часов утра...

- Часов в шесть вы завтракали, так получается?

Да. И спали еще несколько часов.

- А дальше?

Дальше получали новую боевую задачу и вылет.

Нина Федоровна (жена Николая Александровича): Можно я ему еще напомню. Я в конце 1943 года, закончила учебу. Меня направляют в Андриаполь. И его полк переводят в Андриаполь. И в первый раз я пришла на танцы, а мне еще не было семнадцати лет, и первым он пригласил меня.

И все происходило при мне. Я жила на берегу Западной Двины, под Андриаполем, село Великое. А их полк стоял за рекой. Над моим домом гул, и мы знали - они полетели. Утром они прилетают, или наоборот уже ближе к вечеру...

Мы девушки, когда приходили на танцы, мы тут же знали, когда они хорошо отбомбились, а когда потери были. По степени опьянения, по их настроению, мы уже знали...

А когда я в первый раз пришла на танцы, они все были навеселе. Кто побольше, кто поменьше... Веселые, бодрые были. И на танцах они веселились. Потому и песню сложили:

"Кто сказал, но надо бросить

Песню на войне.

После боя сердце просит,

Музыки вдвойне..."

Вот они и веселились.

- Сто грамм, хватало или добавляли?

Нам всегда хватало. Но иногда заливался спирт в фляжечку...

- На войне без потерь не обходится. Как воспринимались сообщения о том, что кто-то не вернулся?

Переживать начинали, если через два-три дня не прилетел к нам. Бывало, что где-то садился... Сообщение подавал, и мы знали где он. А когда такого сообщения не было, значит, он сбит был. Конечно, было тяжело, жалко.

- Что делали с вещами пропавших или погибших?

Это у нас занимался адъютант.

- В 1941 году, когда немцы перли и почти до Москвы дошли... Уныние у Вас было?

Тяжело конечно было всем. Но уныния не было. И мы все равно бомбили. Наш полк назвали Сталинградский, потому что мы все это время, когда там немцы стояли, бомбили их в Сталинграде.

- Какие столицы кроме Берлина, еще Вы бомбили?

Еще мы Варшаву бомбили. И Будапешт. Еще в Румынии порт Констанца.

- А Будапешт, Варшаву Вы бомбили просто город? Или конкретную цель?

Нам давали, как правило, железнодорожные узлы. Отдельные дома не давали, потому что мы ночью летали - не разглядишь.

В Констанце мы бомбили сам порт. А склады, например, ночью трудно определить.

- Награды, за какое количество вылетов давали?

Мы не интересовались этим. Кому давалось, какая награда. Вот только когда Героя Советского Союза присвоят, то мы все радовались.

- За какое количество вылетов Вам присвоили звание Героя Советского Союза?

А кто его знает. Нас это не интересовало. Какое наше дело. Всего у меня 298 вылетов на дальние цели. Но учитывалось не только количество... Но и важность цели, и дальность до цели.

- Сколько у Вас орденов Боевого Красного Знамени?

Три.

- Сколько вылетов на Хельсинки Вы сделали?

На Хельсинки я, по-моему, всего один боевой вылет или два сделал. А вообще на Финляндию - порядка пяти, наверное. Сейчас не помню, по побережью, скорее всего, Котку, Турку, Абэ. Нас там один раз подбили сильно. И я уже хотел в Ленинград, на запасной аэродром в Левашово садится, но все же мы решили в Ленинграде не садиться, потому что он был окружен. И дотянули до запасного аэродрома уже ближе к нашему полку.

- Мы разговаривали с Дудаковым, буквально несколько часов назад. Он тоже летал на Хельсинки. Он говорит, что им цели давали таким образом, что бы не задеть жилой сектор? Вам про это упоминали?

Да. Сказали железнодорожный узел, или порт, только эти объекты. А по жилым массивам даже запрещалось бомбы сбрасывать.

- Финны хвастаются, что в 1944 году при налетах они нанесли большие потери нашей бомбардировочной авиации. А Вы помните чтобы были большие потери в вашей полку?

Когда мы Финляндию бомбили, потерь было мало. Вроде даже вообще не было.

- Седьмого или восьмого августа были большие потери из-за тумана. Теряли ориентировку и бились на посадках?

Такие случаи были. Но больших потерь от этого не было.

Гросул, Сенатор, Гунбин, Глущенко, Паращенко, выше Петелин

- Если не считать 1941 год, когда были самые большие потери в полку? И какая цель принесла больше всего жертв?

Ну, как вам сказать. В 1941 году, конечно, самые большие потери были. Половина самолетов не возвращалась. А 1942 год, 1943 год в каждом вылете один, два самолета не возвращались.

- А 1944 год?

Ну, в 1944 году, пожалуй, так же как в 1943 году.

- Когда вы стали ощущать противодействие немецких ночных истребителей?

Когда мы переключились на ночные боевые действия тогда и появились ночные истребители немецкие.

- Куски фольги у вас стрелки разбрасывали?

Фольгу? Было, но это, по-моему, от зениток. Я уже не помню, когда эта фольга у нас появилась. Такие детали уже выпали из головы.

- Все бомбы имеют свои баллистические свойства. Не сказывалось на точности бомбометания то, что Вы с одного захода бросали и двести пятьдесят, и сотки, и полтинники, и мелочь сыпали?

Как правило, у нас тяжелые бомбы подвешивались снаружи и по характеристикам этих бомб и выполняли бомбометание.

- А сколько заходов на цель делали обычно?

Смотря какая цель. Но больше двух не было. Как правило, с одного захода бомбили. Но, бывало так, что сначала бросил бомбу, посмотрел, попал ты или нет, вот. Поправку сделаешь, и на второй заход.

- Насколько точно штурман мог положить бомбовый груз, ну с высоты пять километров?

Если хороший летчик, который держит курс и скорость как надо, то хороший штурман попадал с первого захода в цель. В радиус двадцати метров, где-то так.

- Вы бомбы сбрасывали залпом или очередью?

Как правило, это серия ложилась... Вдоль, наискосок или поперек цели, смотря какая цель.

- Какая цель вот для Вас представляла наибольшую сложность в смысле ее обнаружения?

Ну конечно, это были наземные войска, скопление войск. А вот железнодорожные узлы, аэродромы, мы легко находили.

- А допустим, Вы вылетаете на бомбежку аэродрома. Аэродром километра два - одна полоса, километра два - вторая, а самолеты растащены по всему аэродрому, распиханы по окраинам, замаскированы. И я сомневаюсь, что можно найти ночью самолеты, особенно с высоты четыре километра.

Осветители были. Отдельным экипажам ставили задачу бомбить полосы непосредственно. Но основная цель была самолеты, стоянки, вдоль полос... Но самолеты далеко не растаскивали. Так, все равно по окраине аэродрома.

- А не было задачи найти аэродром, и допустим, часть работает по аэродрому, а часть бомбит населенный пункт, где экипажи живут?

Нет, экипажи не бомбили. По самолетам бомбили.

- А что считалось уничтоженным самолетом?

Если он загорелся, это означало, конечно, что уничтожен. А дальше уже не знаю, с воздуха трудно было определить, какая степень поражения была. Но если уже загорелся, это уже значит все, цель уничтожена.

- Когда Вы бомбили аэродромы, уничтожали самолеты. Вам за уничтоженные на аэродроме самолеты платили деньги?

Нет. Нам не платили.

- По кораблям работали?

Да, и по кораблям приходилось. В порту, как правило. В Крыму, например. Ночью были осветители, а днем и так видно было.

- Отношения между вами, летным экипажем и наземным обслуживающим персоналом как складывались?

Всегда была любовь наземного и летного экипажей. Друг друга уважали. И наземный экипаж был рад, когда самолет возвращался...

А летный экипаж благодарит техников, что у самолета не сдали моторы, ничего не нарушилось.

- Не было такого отношения, что мы вроде как летаем, воюем, а вы тут непонятно чем занимаетесь?

Нет. Мы любили техников очень.

Нина Федоровна: А можно я вставлю. Я почувствовала тогда, какие у них взаимоотношения.

У них в экипаже была не только дружба, спаянность какая-то и любовь. Вот я вам расскажу. Он получил в 1944 году, в августе месяце, Героя Советского Союза. И ему предложили в 1944 году повысить образование и поступить в Монинскую академию. И он отказался. Я удивилась. Спросила уже позже:

- Почему ты отказался? Ты же мог погибнуть?

- Ну, как я мог бросить Степу Харченко, бросить полк. Я сказал, пойду в академию, когда кончится война. Мы, - говорит, - настолько сработались, мы уже не только по взгляду друг друга понимали, у нас уже интуиция "общая".

У них не дружба была, а сложнее...

- А приходилось ли Вам летать с другими летчиками?

Приходилось. По разным причинам. Или летчик заболел, или что-то в этом роде.

- А Вашему летчику приходилось летать с другими штурманами?

Да, бывало и так. Если штурман не мог выполнять задачу.

- Вы номер Вашего самолета не помните? А как были покрашены ваши самолеты?

Номера разные были. Красили защитным цветом. Ну, зеленые и с камуфляжем был, все было разное.

- А снизу?

По-моему, такой сероватый.

- У вас в полку рисунки, надписи были?

А зачем? Нет, у нас не было.

- А дарственные самолеты были?

Дарственные были. Как правило, от восточных городов. А какие, уже конкретно не помню.

- Номер где наносился? На руле управления? На стабилизаторе?

Номер на хвосте тоже.

- И номер у Вас по цвету различался у разных эскадрилий?

Да нет, у всех одинаковый был цвет, не по эскадрильям.

- Вы с зажигательными ампулами "КС" летали?

Ампул не было. Зажигательные бомбы в "РРАБе", небольшие зажигательные бомбы - "ЗАБ" были все время.

- Реактивные снаряды вешали вам?

Нет, не вешали.

- Система "АГ"- авиационная граната была? Защитная система хвоста. У стрелков, нажимаешь на кнопочку, и граната на парашюте вывешивается.

Таких не было. Просто были пулеметы авиационные.

- Вы сказали, что Ваш экипаж уничтожил в одном вылете три "Мессершмитта"?

Да. Когда мы делали дневные боевые вылеты, еще в 1941 году. Стрелки наши видели заходящих на нас истребителей и сбивали их. Они стремились нас сбить. В тот раз слишком нагло и близко они подошли, и получили...

- Звездочки на самолете рисовали в честь победы, как истребители?

Нет. Это истребители только их рисовали.

- Премию стрелки получали за сбитый?

Нет, не получали.

- Когда полк стал гвардейским, экипажи сразу были переведены в гвардию? Или для этого надо было еще полетать?

Сразу стали все гвардейцами. Раз гвардейский полк -стали гвардейцами.

- А если новички пришли в ваш полк?

По-моему, сразу в гвардейцев всех переводили. И из пополнения тоже значок получали, по-моему, сразу.

- Бывали ли в вашем полку случаи преднамеренного отказа от боевых вылетов?

Не было такого случая.

- А когда кто-то летал не совсем туда, а туда где наоборот стреляют, поменьше?

Такое может и бывало...

1ряд Бунин, Гунбин, Шибанов

- Вы летали на дальнем бомбардировщике. У Вас погода была серьезной проблемой? Что творилось в нескольких часах лета могли и не знать. Будет ли там облачность, будет ли грозовой фронт. И если Вы встретили грозовой фронт, что Вы делали?

Мы в грозу не входили, обходили. Верхом обходили, или стороной, или даже низом. Но в грозовое облако не входили, это все равно, что быть заранее уничтоженным.

- А если грозовой фронт очень большой тогда что, возвращались обратно?

Тогда мы делали перед фронтом "коробочку", набирали высоту и шли уже выше.

- То есть, обратно никогда, ни разу не возвращались?

Нет, такого не было.

- Пришли Вы на цель. Цель закрыта облаками. Уходили на запасную? Или так, по расчету времени бомбили?

На запасную, конечно.

- А запасная цель давалась одна? Или их несколько было?

Одна, как правило. Но всегда запасная цель была.

- Что делали в ситуации, если обе цели закрыты облаками или...

Если обе цели закрыты там облаками? Бывало, что мы по расчету времени бомбили.

- Имел ли право штурман экипажа потребовать сменить номенклатуру бомб на самолете?

Не было такого. То, что сверху спущено, то и подвешено.

- Прицельное оборудование со временем улучшилось или у Вас как был "ОПБ-1", так он, с самого начала, так он и до конца войны?

"ОПБ-1" это в начале войны. А потом авиационно-коллиматорные прицелы впереди стояли, и днем и ночью с помощью этого коллиматорного прицела штурман мог видеть что делается вокруг. Где стреляют, где чего, как маневрировать. Конечно, этот прицел удобнее был.

- А сигнал летчику на боевом курсе передавались голосом или была какая-то цветовая сигнализация?

А зачем, у нас же было переговорное устройство.

- Пневмопочта была на Вашем самолете?

Была. Связь со стрелками дублировалась и пневмопочтой.

- Случилась неприятность, самолет тяжело поврежден, надо покидать. Как, каким образом это делалось?

Летчик, как командир экипажа, если самолет дальше лететь не может, давал команду прыгать с парашютом.

- У Вас под ногами люк был. Вы туда?

Да. А у стрелков тоже люк был внизу. А летчик через борт на плоскость и вниз.

- Сколько раз Вас сбивали? Мы вот знаем два случая. А вообще, сколько раз Вас сбивали?

Я сейчас не подсчитывал, но сбивали, по крайней мере, несколько раз. Но, как правило, мы перелетали линию фронта, и тогда значит, находили аэродром или же просто площадку, где можно было бы сесть?

- Вы пользовались же парашютом?

Два раза прыгал с парашютом.

Нина Федоровна: Я расскажу Вам то, что он Вам не скажет.

Когда его первый раз сбили, он при спуске на парашюте упал на коленки. В то время думали, что повреждены колени. В прифронтовом госпитале оказали какую-то помощь, и "летай" дальше. А потом оказалось, что у него были выбиты и бедра, и диск из позвоночника. А потом второй раз его подбили тоже в 1943 году. Он упал и разбил всю грудную клетку. Ребра, правда, срослись. Но со временем развились две грыжи... На пищеводе и на диафрагме. Но он хорошо себя чувствовал до восьмидесяти пяти лет, машину водил по тысяче километров.

А вот за эти четыре года его скрутило. Предложили операцию сделать, на бедре.

- С какой высоты еще можно было прыгнуть? А после какой высоты надо было идти на вынужденную?

Ну если была возможность на вынужденную, так надо с любой высоты садиться... С высоты порядка пятьсот метров можно было еще прыгнуть.

- Вы летали обычно на больших высотах, наверное, приходилось пользоваться кислородными приборами?

С высоты четыре тысячи метров, как правило, мы пользовались кислородом.

- А кислорода на весь полет хватало?

Мы экономили. Переключали.

- То есть в принципе на полный вылет кислорода не хватало?

Ну, так нельзя говорить. На обратном пути мы снижались, и тогда кислородные приборы выключали.

- Пулеметом своим Вам приходилось пользоваться?

Да. По наземным целям.

- А не наказывалось? Это же угроза безопасности самолету?

Не наказывалось. Если снижались и выполняли уничтожение цели из пулеметов, это только поощрялось.

- Ваш коллега рассказывал нам, что летал на сбрасывание диверсантов, агентов. Вам этим приходилось заниматься?

Нет. Мы бомбардировщики, только бомбили. Никаких посторонних задач не выполняли. Только бомбометание.

1945 с супругой, Москва

- Ваш последний вылет когда был?

В конце войны. Числа не помню, в книжке должно быть написано.

- Как Вы узнали, об окончании войны?

Я, по-моему, в госпитале лежал в это время. Что-то у меня случилось там с животом или что-то такое...

- Это Вас там потравили?

Никто не травил, это же война, тут все могло быть.

- Скажите, пожалуйста, вот когда Вы перешли границу Советского Союза, местные к вам как относились?

Очень хорошо нас принимали... Обычные поляки и немцы нас уважали.

- По домам трофейничали?

Не было такого. Я не помню.

- Ваши личные отношения к партии, и к Сталину? Не нынешнее, а вот тогдашнее?

Мы были членами партии, поэтому уважали все действия и приказы Центрального комитета и Сталина.

- А особисты у вас в полку были?

Да, был особый отдел.

- А чем он вообще занимался?

Смотрел что бы никто там, что-нибудь не проболтался... Разведданные не передавали...

- А по Вашему мнению, в полку особист был нужен? Или можно было обойтись и без него?

Я думаю, что у нас в полку можно было без него обойтись. Потому что все верили делу партии. И если бы кто выступал, его сразу бы, как говорится, придавили...

- Замполиты у Вас были летающие? Или на земле сидели?

И те, и другие были. И летающие...

- Я опять по личностям пройдусь. Каково Ваше отношение к Василию Сталину?

К Василию? А причем мое отношение? Вот моя жена танцевала с ним, она может сказать.

Нина Федоровна: Ну, какое отношение? Полк стоял в Андриаполе, а потом улетел в Харьков или в Белую церковь. А сталинский полк пришел.

Мне девчонки кричат через реку.

- Пойдем Сталина посмотрим!

Ну и пошла я смотреть. Издалека, заметила почему-то, по осанке или не знаю... Ну и стал он за мной ухаживать. Плохого он ничего мне не сделал, но меня начальник спрятал в деревню на неделю. Пока Сталин не улетел.

Какой на вид он был? Невзрачный, но много общего со Сталиным. Веснушки такие крупные, большая голова... Девчонки почему-то прозвали его "эскимо на палочке". А ребята в полку говорили, что он очень хороший летчик и командир. Вот так вот.

- Когда Вы получили Героя, как Вам об этом сообщили?

Пришел приказ в полк. На Меня и еще нескольких человек. Нас вызвали в Москву. Вручал Михаил Иванович Калинин. У меня снимок есть. А всего тридцать три Героя было в полку.

- А не предупреждали, что сильно руку Калинину не жать?

Нет, где-то про это в литературе было... Нет, нас не предупреждали. Но, может мы, и заранее знали это...

- Из тридцати трех героев в полку, сколько войну пережило?

Вот этого я не знаю уже точно. Ну, половина...

Не все погибли в бою. Вот Васю Сенатора убили при неосторожном обращении с оружием. Штурман-дурак нажал на курок...

Хороший был парень Сенатор Вася...