Рапопорт Борис Элевич

Я родился в декабре 1922 года, в селе Соболевка Винницкой области. В семье нас было 4 брата, старший Яков, 1919 года рождения погиб в 1941 году в начале войны, в боях на Западной Украине, он был кадровым солдатом. Младший брат Михаил, 1927 года рождения. в войну был моряком Черноморского Флота, плавал на эсминце. Еще один брат, Арон, 1931 года рождения. Мой отец, Эль Беркович Рапопорт, работал простым грузчиком, в начале войны ушел добровольцем на фронт и погиб в возрасте 42-х лет в боях под Сталинградом

- Г. К. Как вы пришли в авиацию?

В 1940 году, незадолго до окончания школы,. меня вызвали в райвоенкомат и предложили поступать в военное училище. На столе военкома лежал длинный список военных училищ на выбор, но в нем было только одно летное - Краснодарское Училище Штурманов-КУШ. Мечтой многих юношей моего поколения было желание стать летчиком, и я, не раздумывая выбрал Краснодарское, ведь любимый лозунг моей юности - «Каждый комсомолец на самолет». Получил направление, и после вручения аттестата, выехал в Краснодар Надо было пройти два вступительных экзамена,математику и сочинение и конечно, 2 комиссии, медицинскую и мандатную. Мне повезло, я был зачислен курсантом. Училище было 2-х годичного обучения. 2 курса состояли из 4-х потоков, по 400 курсантов в каждом потоке. В год производилось 2 выпуска. Командовал училищем комбриг Красовский, а командиром курсантской эскадрильи был Герой Советского Союза. капитан Топаллер, получивший это высокое звание за Финскую Войну. Он, снискал огромное уважение у всех курсантов

- Г. К. Насколько интенсивной была учеба?

В декабре 1940 года наше училище перевели на одногодичный срок обучения, и поэтому появился уплотненный график занятий. В день 8 часов теоритических занятий, 3 часа самоподготовки. Кроме этого,. спортивная подготовка, кроссы и так далее. Увольнительных или отпусков не было. В том же 1940 году вышел печально знаменитый приказ наркома обороны Тимошенко за номером №-0362, согласно которому, курсанты выпускались по окончании училищ в звании сержантов, что обуславливало 4 года казарменного положения. Это был тяжелый удар по нашей извечной мечте, приехать, после выпуска, в отпуск, домой этакими "щеголями-лейтенантами" и пофорсить в кожаном реглане перед девушками. Поскольку из нас готовили штурманов, на летную подготовку выделялось не так уж и много часов. Я помню, всего лишь, примерно 20 полетов, по принципу, "взлет-посадка". В бомбометании мало тренировались. Каждый курсант выполнил по 2 прыжка с парашютом. Кормили курсантов отменно, по летной норме. На столе, иногда, даже были пирожные и копченная колбаса. Один день в неделю объявлялся-сухим. В этот день выдавались только консервы. Передвигались по территории училища только строевым шагом или бегом. Стрелковой общевойсковой подготовки фактически не было. Учебные полеты выполняли на самолетах ПО-2, Р-5. В составе отделения летали на бомбардировщиках ТБ-3, в сопровождении 2-3 инструкторов. В курсантском отделении было 27 человек. Мне, не довелось услышать, что, кроме меня, кто-нибудь выжил. После войны, я, встретил только моего командира Топаллера. Большинство курсантов в моем взводе были украинцами, ведь наш поток в основном набирался на Украине, но, конечно в нашем взводе было немало русских ребят и 2 еврея. Коллектив был очень сплоченный и дружный

- Г. К. Как вы встретили известие о начале войны?

- Из всего командирского состава, только политрук эскадрильи, открыто говорил, что скоро нас ждет война с Германией. Да и думали мы в основном об учебе, а не о возможном противнике. Хватало японцев на Дальнем Востоке 22 июня наш курс в полном составе прибыл на Краснодарский стадион на училищные соревнования по бегу. Через несколько часов раздался приказ построиться, и начальник училища Красовский сообщил о начале войны Никто из нас не верил, что война будет долгой и такой кровавой...

- Г. К. Когда вы попали на фронт ?

-3 августа 1941 года нас выпустили в звании сержантов, сменили курсантские петлицы на авиационные, все отделение, 27 человек, было послано в Среднюю Азию, на формирование бомбардировочных полков. Доехали до Ташкента, оттуда в Туркмению, в город Кызыл-Арват, в кадровый полк летавший на самолетах СБ. Уже 30 августа 1941 года полк выполнил первый боевой вылет на бомбардировку города Сары, в Северном Иране. Да-да, в Иране, не удивляйтесь. Это, одна, из малоизвестных страниц войны. В августе 1941 года правительства СССР и Великобритании потребовали от шаха Ирана согласие на ввод войск на иранскую территорию,чтобы воспрепятствовать ожидаемой высадке немецких войск в этом регионе. Шах, Мохамед Пехлеви, ответил отказом, и несколько авиаполков получили приказ на бомбардировку приграничных иранских городов. Когда мы выполняли второй вылет, уже в воздухе, была получена радиограмма, с приказом, сбросить бомбы в безлюдных районах и возвращаться на аэродромы. Шах принял ультиматум. Полк перебазировался в Иран 10 дней мы жили в шахском дворце в городе Горган В сентябре, наш полк, пополнился штурманами, призванными из запаса нас 27 молодых сержантов-штурманов отправили в город Фергана, в училище первоначального обучения пилотов. Здесь были только самолеты ПО-2, собранные, как говорится, с миру по нитке - из летных училищ округа и аэроклубов. Шла подготовка к отправке на фронт 3-х полков легких ночных бомбардировщиков по 20 самолетов в каждом полку. К самолету крепили 8 подвесных балок для бомб, а также добавили пулеметную турель для штурманского места. Наш полк получил номер 661 ЛБАБ и уже через 2 месяца, все было готово к отправке на фронт. В пульмановские вагоны помещали по два самолета, с отдельно от них сложенными крыльями, плюс десять вагонов-теплушек для личного состава. 20 декабря мы выехали из Узбекистана. Эшелон шел через недавно освобожденное Подмосковье, из снега торчали конечности еще не захороненных наших погибших солдат. На многих такая картина подействовала удручающе. Уже 10 января 1942 года, полк, в составе авиации Северо-Западного Фронта бомбил станцию Лычково. Это недалеко от города Старая Русса. Демянский плацдарм, кровавые бои за который шли непрерывно. Так началась моя фронтовая жизнь...

- Г. К. Расскажите о самолете ПО-2

Самолет 1927 года выпуска. Бомбовая нагрузка, как правило, 300 килограмм. Бомбы ФАБ, весом 100 кг, фугасные или бомбы 50-килограммовые, фугасно-осколочные, так называемые ОФАБ Нередко бомбили передний край немецкой обороны кассетами, 4 кассеты наполненных бомбами от 1 кг до 5 кг веса. Пулемет ШКАС был только сзади и огонь мог вести штурман. У пилота огневых средств не было. Запас патронов к пулемету был просто смешной -300 патронов при скорострельности свыше тысячи выстрелов в минуту, но, сбить из него можно было, например, только тихоходный биплан, Хеншель-126, Но чтоб сбить истребитель? По крайней мере, в нашем полку, таких случаев не припомню... Потолок высоты, без бомбовой нагрузки был 4000 метров. Бомбить начинали с высоты 2700 метров, часто использовали взрыватели АВ-1 с замедлением на 12 -24 секунды для бомбежки с малых высот. Cамолет был с двойным дублированным управлением, и если погибал пилот, то штурман мог продолжать полет в одиночку Только, в 1943 году, стали поступать рации Свердловского завода, позволявшие вести переговоры между летчиком и штурманом, но раций для связи с командным пунктом на земле не было Максимальная продолжительность полета 4 часа, но в 1944 году стали крепить добавочный бензобак, что позволило находиться в воздухе до 6 часов Летали со скоростью 120 км/час, максимальная дальность полета на задание за линию фронта 130 километров. Летали на бензине Б-70, заливали 100 литров бензина в баки находившиеся под кабиной пилота. Прекрасное горючее, расчет 25 литров на 100 километров полета. Взлетный разбег у ПО-2 был примерно 400 метров, пробег при посадке - 600 метров, Зимой самолеты- ставили- на лыжи, и это не влияло на полетные характеристики. Размах крыльев 10 метров, длина фюзеляжа 8 метров

- Г. К. Расскажите особенностях ночных полетов, кто ставил боевые задачи?

Мы никогда не летали строем, все летчики получали боевую задачу у комэска, но каждый шел к цели самостоятельно. Здесь все зависело от штурмана. Много раз бомбили Псков, Порхов, Старую Руссу, Сольцы, но это крупные цели, и проложить маршрут не составляло особого труда для опытных штурманов. Когда, приказывали бомбить линию немецкой обороны, то ориентировались по вспышкам орудий или по сигнальным ракетам. Поскольку, почти весь 1942 год фронт стоял без движения, то дойти до линии фронта, большинство пилотов могли без происшествий. Самое интересное, что у немцев приказ о светомаскировке соблюдался со всей строгостью до самого конца войны, переходишь линию фронта - нет ни единого огонька. Идешь, домой, с задания, и если видишь, что костры жгут в лесах в открытую или машина идет с включенными фарами, значит точно, мы у своих. Как правило взлетали на задание с началом сумерек, чтобы пересечь линию фронта уже в полной темноте, Первым заходом сбрасывали осветительную бомбу САБ, ее света хватало на 5 минут, и потом начинали заходить на цель. При взлете с аэродрома на какое нибудь деревце метров за 600-700 вешали фонарь и для нас это был единственный ориентир. По возвращении с задания, на расстоянии 10-12 километров от каждого аэродрома, стоял на земле замаскированный прожектор, который,как маятник, делал определенное количество качков, и по заранее известному числу колебаний каждый пилот определял свой аэродром. Садились также ориентируясь на свет одинокого фонаря в начале посадочной полосы. Штурмовые или истребительные полки всегда стояли отдельно от нас. Если бомбили ближние цели, то успевали сделать за ночь по 4-5 боевых вылетов. С весны 1942 года полк состоял из трех эскадрилий по 10 самолетов в каждой, как правило на земле оставляли по самолету из каждой эскадрильи, так сказать, на всякий случай.

- Г. К. Как велики были потери у ночников, летавших на ПО-2?

-Конечно меньше, чем у штурмовиков или истребителей. В воспоминаниях маршала авиации Пстыго, есть фрагмент, рассказывающий, как в воздух поднялся на штурмовку полк ИЛ-2, больше тридцати самолетов, а вернулось только 2 экипажа... У нас было немного полегче. Каждую ночь мы теряли по одному-два самолета, и в среднем. после месяца боев, от полка ничего не оставалось, только горстка уцелевших пилотов За войну полк потерял 3 состава летчиков и штурманов. И то нашему полку повезло, ведь все пилоты были опытными авиаторами, бывшими инструкторами летных училищ и аэроклубов. Из первых 60 человек, начавших войну в январе 1942 года выжило 6 человек. Это командир полка Василий Сонин, летчики и штурманы- Овечкин, Чернов,. Вергелис, Климченко и я. Хотя, нет, простите, Сонин пришел к нам в середине 1942 года. Нашего первого комполка, героя Гражданской Войны, арестовали в начале 1942 года «особисты», по неизвестной нам причине, после него командовал полком Сухоребриков, но вскоре он принял под командование полк ИЛ-2. Из первого состава выжил еще штурман Изя Розенберг, потерявший ногу после ранения в апреле 1942 года. Остальные погибли или пропали без вести. Несколько человек выбыли по ранению в госпиталя и назад к нам не вернулись, их дальнейшая судьба мне не известна После войны совет ветеранов полка долго их разыскивал, но безуспешно... Я был три раза сбит, но как говорится Бог хранил. Потери у летчиков и штурманов были пропорциональны, но за войну, я сменил 5 экипажей, летчик или погибал или убывал по ранению... Вот такая печальная статистика 70% потерь мы несли от огня зенитной артиллерии, 25% гибли при вынужденной посадке, примерно 5% по причине отказа матчасти На наше счастье, почти вся немецкая ночная истребительная авиация была задействована на Западном театре военных действий, иначе шансов выжить было бы поменьше. Когда меня первый раз сбили, самолет упал на нейтральной полосе, из за плотного огня с двух сторон нельзя было головы поднять, и я с пилотом, сержантом Игорем Марусом, сжимая в руках пистолеты. лежали в воронке, не ведая, кто прорвется к нам первыми, наша пехота или немцы. И довелось мне наблюдать с земли, как два немецких прожектора берут своими лучами в клещи ПО-2. Жуткая картина. Если от луча одного прожектора был шанс ускользнуть, то от 2-х лучей. Без вариантов. Вот тогда впервые стало страшно. Да и немецкие зенитчики были профессионалы высокого класса. Ведь это не байка, что за каждый сбитый ПО-2, «Рус Фанер», немцы получали Железный Крест. Но смерти, я, особо не боялся, просто был фаталистом. Знаете, приходит молодое пополнение в полк, кто то успевал сделать пару вылетов и погибал, а другой, до конца войны, в самом пекле боев и даже не ранен. Садишься на свой аэродром после выполнения задания, в самолете 40 пробоин,. а на нас ни царапины,вот такая рулетка. . Если на высоте 2000 метров зенитный снаряд попадал в бензобак, то экипаж сгорал в воздухе, не успевая дотянуть до земли А подобных «факелов» я насмотрелся.Давно уже подсчитали, что из призванных в действующую армию солдат моего 1922 года рождения выжило 3%. Все ребята из моего класса ушли на фронт, уцелело трое, Гриша Пейсахман, без руки, Арон Коган без ноги и я. Из соседнего класса вернулся живым только мой друг Эммануил Дорфман, прошедший войну в партизанском отряде. Все они были удостоены боевых наград. Вот такая судьба у моего поколения...

- Г. К. Были в вашем полку случаи трусости, отказа от заданий или перелеты к немцам? По немецким историческим источникам. в среднем в год к ним перелетало 200-250 самолетов.

-Немцы всегда знали какая часть стоит на каждом аэродроме нас, уже с февраля 1942 году регулярно бомбили Ю-87, сбросят бомбы, а на десерт, ворох листовок с призывом перелетать к ним. Гарантировали сохранение не только жизни, но и офицерского звания вместе со статусом летчика, обещали, что любой перебежчик будет летать в Европе и так далее и тому подобное. Читать эти листовки запрещалось под страхом трибунала, но когда комиссар заставлял нас собирать листовки по полю, так невольно, все равно посмотришь на текст. Но в нашей дивизии случаев перелета к врагу не было,. по крайней мере, я, об этом не слышал. Не верю я немецким источникам насчет перелетов. Трусов не помню. Говорю это честно. Помнится только один случай Старший лейтенант Солошенко получил приказ на выполнение боевого вылета в дневное время, для нас это было равносильно самоубийству, сбивали нас днем моментально. Солошенко отказался взлететь,. сразу «загремел» в трибунал, но ему заменили расстрел штрафным батальоном. Там он геройски показал себя в разведке, был прощен и возвращен в полк. Он довоевал до конца войны, правда наградами его после этого случая обходили. Мне лично пришлось сделать полтора десятка боевых вылетов днем. в основном на разведку, до сих пор не пойму,как, я, уцелел... Если до середины 1943 года, нас, ночников при каждой возможности посылали бомбить, будь то передний край немцев или опорный пункт, то после, нашлись все же в штабах умные головы, подсчитали, что полка не хватает и на месяц такой войны, и уже в 1944-1945 годах. мы получали задание более осмысленные, работали по точечным целям, наши потери резко снизились. В апреле 1945 года полк потерял только 4 самолета, но самое страшное, что все погибшие экипажи состояли из ветеранов полка, воевавших уже не первый год. Погибли, не дожив до Победы несколько дней. А в начале... Летали всю войну без парашютов, устройство кабин пилота и штурмана не позволяло его взять с собой. А вот про штрафные эскадрильи на нашем фронте, я, не слышал, хотя сейчас появились публикации о подобных частях на Калининском и Сталинградских фронтах, упоминаются фамилии асов истребителей, такие как Федоров или Боровых командовавших штрафниками летчиками. Надо спросить очевидцев. Может кто то еще жив... Но всю войну я знал, что мне в плен попадать нельзя, расстреляли бы сразу, у меня полный набор, и еврей, и коммунист.

- Г. К. Как засчитывались боевые вылеты,. как определялся урон нанесенный врагу?

Боевым вылетом считался только вылет с пересечением линии фронта Учебные полеты или перегон самолетов с Казанского авиазавода давали только налет часов,. который отмечался в летной книжке. Всю войну с нами вместе работал 72 ДРАП (Дальний развед. авиаполк ) Разведчики вылетали утром и фотографировали, что мы там ночью натворили Иногда подтверждение было визуальным. Кроме того, использовали данные агентурной и войсковой разведки. Несколько раз мы бомбили скопление танков противника, так здесь крайне трудно определить сколько ты их сжег, и вообще были ли прямые попадания. Штурманы стреляя из пулемета также достоверно не могли определить убили немца на земле или нет. Тем более стрелять из пулемета можно было под определенным углом на отходе от цели. А неумелый стрелок мог засадить очередь и себе в хвостовое оперение или перебить тросики, натянутые по направлению к килю самолета. Но самое интересное, каждый штурман имел свой личный номер, и на стабилизаторах бомб этот номер выбивали керном. Так что,. если кто по своим по ошибке отбомбился, того определяли быстро. Что происходило после, надеюсь объяснять не надо. Самолет, без пронумерованных бомб, не имел право подниматься в воздух. Особисты за этим очень ревностно следили. В конце апреля 1945 года я вместе с летчиком Сашей Овечкиным совершил 15 вылетов на бомбардировку Берлина, в район рейхстага и Бранденбургских ворот. Немецкие самолеты уже почти не летали ни днем, ни ночью,прожектора нас не ловили. Стреляли только зенитные пушки. А 3-го мая вся наша 2-ая авиаэскадрилья на грузовой машине из Кирхенгоффа поехала в Берлин. Остановились у Бранденбургских ворот и пошли к рейхстагу, кругом еще стоял плотный дым, много домов горело и никто их не тушил. Несколько воронок от наших бомб Саша нашел возле стен рейхстага, но самая дорогая находка нас ждала внутри рейхстага, в зале заседаний. Дело в том, что стабилизатор бомбы после ее взрыва всегда падает в центр воронки. Овечкин нашел стабилизатор на котором был выбит мой штурманский номер Горжусь, что и мне довелось добивать врага в его логове. Но это так сказать лирическое отступление. К концу войну в полку было 5 штурманов совершивших более 500 боевых вылетов и несколько летчиков совершивших 400-450 вылетов на боевые задания. А вообще достоверно и объективно подсчитать урон нанесенный врагу очень сложно.

- Г. К. Расскажите, как, Вы, получили первый орден ?

В феврале 1942 года после месяца фронтовой жизни командир полка вызвал пилота Игоря Маруса и меня,и дал приказ, взяв с собой 2 гондолы и механика Романа Пашука перелететь в деревню Молвотицы к западу от озера Селигер в распоряжение заместителя командующего Северо-Западного Фронта генерала Ксенофонтова, для получения специального задания. Прикрепили гондолы вместо бомб, по 2 сигарообразных емкости размером 70 на 200 сантиметров, с люком в верхней передней части. Они предназначались для перевозки людей и грузов. После 2-х часов полета, в обход Демянского плацдарма 16-ой немецкой армии под командованием Клейста, приземлились в деревне, находившейся в шести километрах от линии фронта. Привезли нас к генералу, и он не обращая внимания «на наши юные лица и сержантские звания, сразу объяснил обстановку - «4 дня тому назад в район юго восточнее Демянска был выброшен десант в количестве 2 700 человек во главе с подполковником Тарасовым. Выброска была неудачной, десанту не удалось пробиться к Демянску, и уже два дня с десантниками нет связи». Только на третьем ночном вылете в Демянский лес мы увидели три слабых костра в лесном массиве и решили садиться. С высоты, место для посадки выглядело как узкое и длинное белое пятно. Сели, развернули самолет для взлета. Я, с пистолетом в руке стал двигаться в сторону замеченных костров. Нашел десантников и меня привели к политруку по фамилии Катков, который принял командование над остатками десанта после тяжелого ранения подполковника Тарасова. Договорились о сигналах и порядке эвакуации раненых. Первыми рейсом вывезли Тарасова. Всего за десять дней спецзадания мы сделали 22 посадки в тылу врага и вывезли 40 раненых десантников и доставили боеприпасы и продукты окруженным, В предпоследнем вылете мы передали Каткову пакет с приказом на прорыв. Из окружения вышло 342 оставшихся в живых десантника, а через два месяца, нам вручили ордена Боевого Красного Знамени. Эту неудачную операцию 204 воздушно-десантной бригады военные историки нигде не упоминают... Кстати, эта история имеет свое продолжение. В 1968 году я с детьми отдыхал в Адлере, в санатории "Кудепста" министерства обороны. Там же находилась тренировочная база ЦСКА и в это время проходил сбор хоккейной команды клуба армии. Как то во время обеда, за наш стол, присел Анатолий Тарасов, знаменитый тренер сборной СССР и команды ЦСКА по хоккею. Разговорились, он спросил, чем я занимаюсь. Ответил, что я летчик, подполковник, штурман полка. Тарасов сказал, что очень уважает летчиков, которые в войну спасли его отца: вывезли раненого на самолете из немецкого тыла. Когда он услышал, что экипаж в составе Маруса и Рапопорта, спас его отца и один человек из этого экипажа сидит перед ним, он встал, пожал мне руку. И с того дня началась наша крепкая дружба с великим тренером и прекрасным человеком Анатолием Тарасовым. Орден Боевого Красного Знамени мы называли,,Боевик,, был заветной мечтой каждого летчика. Сколько пилотов погибло, так и не успев получить или заслужить этот орден... Вообще наградная тема в годы войны весьма сложная и специфическая

- Г. К. Какие еще награды вы заслужили в годы ВОВ?

В конце 1942 года получил орден Красной Звезды, в 1943 году представляли пару раз на орден Отечественной Войны, но судьба наградных листов неизвестна Летом 1944 получил второй орден Красного Знамени, и уже в 1945 году орден Суворова 3-й степени. В годы войны существовала строгая система награждений в летных частях Например, звание Героя Советского Союза в штурмовой авиации давали за 100 успешных боевых вылетов, на бомбардировщиках фронтовой авиации и в дальней авиации за 200 вылетов,. то на ночных бомбардировщиках представляли к этому высокому званию за выполнение свыше 500 вылетов. У нас за первые 80 вылетов давали орден Красной Звезды, за последующие 50 -орден Красного знамени, а если кто доживал до 300 вылетов, получал второй орден Красного Знамени. Орден Отечественной Войны давали в основном за выполнение специальных заданий. Наградной лист заполнялся командованием полка, да еще требовалась подпись комиссара, а дальше, в "высоких" штабах уже решали, кому чего дать, и как правило половина представлений или терялась или заменялась на награду более низкого уровня. Поймите, не за ордена воевали, а за Родину. Конечно, никто не хотел возвращаться домой, как говорится, с пустой грудью, но от простых пилотов мало что зависело.

- Г. К. В мемуарах штурмовика Емельяненко упоминается летчик, который после 90 вылетов имел только ордена Красной Звезды и Отечественной Войны 2-й степени. Кажется в воспоминаниях Дважды Героя Советского Союза летчика истребителя Попкова есть рассказ о летчике по фамилии Пчелкин, если мне память не изменяет, который сбил к весне 1945 года 16 немецких самолетов и вообще не имел наград. Только после личного вмешательства маршала Конева летчик был награжден по заслугам. Почему это происходило?

Командир братского полка 72 ДРАП майор Завражный ходил с тремя медалями "За Отвагу", на богатырской груди, правда потом добавилось, еще три ордена. Он был бесстрашный летчик, но всегда говорил начальству правду в лицо или просто посылал их подальше когда получал приказы заведомо обрекавших его летчиков на бездарную ничем не оправданную гибель. Он не боялся ни трибунала, ни черта лысого. Вот вместо орденов и давали ему редкую для летчиков медаль "За Отвагу" Звание Героя уже он получил посмертно... . Не было в этом вопросе полной справедливости, это точно... И таких примеров многие сотни. Хотя, уже ничего не поправишь. Например, разбомбил мой экипаж мост через реку Ловать, по которому шло все снабжение окруженной Демянской группировки немцев. Я же не пойду к командиру полка подполковнику Сонину с возгласом «Василий Николаевич, заполняй наградной лист". Это было просто выполненное боевое задание. Тем более, через день немцы этот мост восстановили, и все начиналось по новому кругу. Полк штурмовиков полег там полностью за неделю штурмовок этого проклятого моста... Еще раз повторяю, в бой шли не за орденами. . В конце 1942 года представили группу летчиков нашего полка к высоким орденам. Меня в списке не было, хотя боевых успешных вылетов я имел на порядок больше, чем у пилотов фигурировавших в наградном списке. В сердцах я сказал, что-то типа «Да пусть подавятся моим орденом... ». При этом присутствовало 4 летчика. И уже утром вызывают меня в штаб полка, и командир с комиссаром начали «промывать мне мозги», мол им лучше знать кто достоин наград, а кто нет. Хорошо, что хоть, антисоветскую пропаганду не пришили. С тех пор мне стало все равно, наградят или нет.

Все пытаюсь услышать Ваш рассказ напрямую связанный с этим вопросом, а Вы скромничаете и молчите. Вас 3 раза представляли к званию Героя. Почему не получили? Ведь на Вашем боевом счету числятся более тысячи уничтоженных гитлеровцев, 63 немецких самолета сожженных на аэродромах и многие другие выдающиеся боевые успехи.

Первый раз послали представление осенью 1944 года, за выполнение 500 боевых вылетов, и это представление оставили без ответа, Через три месяца, командир дивизии, вновь заполнил наградной лист на звание Героя, вновь без реакции. В феврале 1945 года, по указанию командира танковой армии генерала Рыбалко за выполнение специального задания и по совокупности боевых вылетов снова послали представление на, и даже командир нашей Воздушной Армии Руденко лично позвонил и поздравил с присвоением. Как потом выяснилось,маршал Жуков не подписал представление и заменил Звезду Героя на орден Суворова. Причин этому, я, не знаю. Вместе с моим последним представлением к награждению, был послан наградной материал на Героя еще на нашего летчика Образцова, так ему заменили на орден Ленина. Но, например в соседнем полку воевал капитан Ерофеевский, цыган по национальности, хоть и записан был в документах русским,так ему дали звание Героя, только после тысячи боевых вылетов!

- Г. К. Сейчас много пишут о секретном приказе Сталине, а также о директиве начальника Политуправления РККА Щербакова с указаниями ограничивать награждение солдат и офицеров еврейской национальности.

Старший лейтенант Рапопорт Б.Э. осень 1944 года, Польша

По поводу звания ГСС надо смотреть в процентном отношении, учитывая сколько вообще нереализованных представлений на Героя для воинов всех национальностей. За ВОВ свыше 130 евреев все таки удостоено звания Героя Советского Союза. А насчет антисемитизма. У нас в полку его не было, могу заявить с полной уверенностью, Когда смерть ходит с тобой каждый день в обнимку, мало кого интересует твоя национальность, важно как ты воюешь Нас в полку было 4 штурмана еврея. Розенберг был ранен в апреле 1942 года, ему ампутировали ногу. Мой однокурсник по училищу Давид Гельфонд, воевал геройски, был награжден орденом Ленина и Боевого Красного Знамени, летал в экипаже с грузином Георгием Омадзе, оба погибли при бомбежке фашистского аэродрома Гривочки, когда на бреющем полете восемью бомбами по 50 кг, ночью разбомбили стоянку 30 немецких самолетов Их самолет уже после войны нашли на дне озера Вершинское и останки похоронили в городе Порхове. Еще один еврей 19-летний Миша Кацва летал в экипаже с моим близким другом татарином Шакиром Фахрутдиновым и тоже погиб. Приходило в полк еще несколько пилотов евреев, но они вскоре погибли и к концу войны, среди летчиков полка, я, остался единственный еврей Только в моей эскадрилье сражались вместе русские, украинцы, белорус, казах, грузин, двое татар. На национальной почве никаких конфликтов не было. Мне лично в войну никто не смел сказать, что евреи отсиживаются в Ташкенте. Штурман дивизии был боевой летчик Шмульман по прозвищу Вася Шум, да и уже упомянутый мной майор Завражный, был наполовину одесский еврей, фамилия его матери была Гивентмахер. Комиссар полка был еврей, но не летал, не имея летной подготовки, так он особо не лез командовать и к нему претензий не было. К теме о политруках давайте вернемся позже.

- Г. К. Как пополнялся ваш полк?

Пополнение летчиков шло непрерывно в ходе боев. Это были пилоты из разных авиационных училищ ,закончившие, как правило годичный курс первичного обучения. Летчики -штурманы были в основном из Чкаловского училища. В каждой воздушной армии было как минимум по одной дивизии ночных бомбардировщиков. В 6-ой ВА на СЗФ насчитывалось 150 самолетов ПО-2, на заключительном этапе войны, когда мы были в16 ВА уже насчитывалось в ее составе 250 ночных бомбардировщиков. Штабы направляли заявки на пополнение. Но могу сказать точно, что к нам не списывали проштрафившихся летчиков из других частей или ограниченно годных после ранений. Новичков вводили в бой постепенно, составляли смешанные экипажи, где пилот или штурман имели боевой опыт, и после 20 вылетов, ребята из пополнения шли на задание самостоятельно. . Если у новичка были проблемы с пилотированием, его посылали на 3-х месячные курсы в 9-й ЗАП -запасной авиаполк стоявший в городе Вышний Волочек. А там и медведя научат летать Та же система была и в случае прибытия на фронт нового полка уже сформированного в тылу. Полк садился на наш аэродром, экипажи смешивались, и в течение 2-х месяцев,новички набирались опыта непосредственно в бою.

Среди многих десятков книг мемуаров летчиков, участников войны, я встретил только одну книгу воспоминаний пилота летавшего на ПО-2. Это ГСС Шмелев, кстати воевавший рядом с вами, в той же 242 НБАД, только в соседнем 707 полку. И то этот полк в начале 1944 года был переучен на штурмовик ИЛ-2 и выведен из состава вашей дивизии. А в основном,воспоминания истребителей и штурмовиков. Скажите. ночники завидовали их боевой славе или стремились перейти, например в штурмовую авиацию?

На войне каждый делал свою работу и у каждого были свои задачи. Видя наше самопожертвование, никто не позволял относиться к ночникам с пренебрежением. Послушайте, для большинства летчиков было заветной мечтой попасть на фронт и неважно на ПО-2 или на ПЕ-2 Мало кто сейчас вспоминает, что тысячи и тысячи пилотов просидели всю войну в тылу, забрасывая начальство рапортами с просьбой направить на фронт и так и не получили возможность сразиться с фашистским врагом в бою Запасные полки, учебные, перегоночные, авиаторы служившие на Дальнем Востоке... . Или примеры пострашнее. . Кто опишет сейчас, историю, как в 1942 году несколько тысяч летчиков и курсантов летных училищ были брошены как простая пехота под Сталинград ?А сколько курсантов, уже перед выпуском из летного училища было передано в воздушно десантные бригады и сгинуло без вести в трагических десантах первого периода войны?Зачем далеко ходить за примерами... Младший курс нашего училища КУШ был выпущен стрелками бомбардирами,. направлен в лыжные батальоны нашего СЗФ управлять аэросанями. Когда мы их встретили, то отказывались верить своим глазам. Летчики -штурманы готовились к атаке через озеро Ильмень в лоб на немецкие позиции. Белые маскхалаты... Винтовки СВТ... Все полегли... По тонкому льду пошли в атаку, немцы из орудий этот лед разбили. , позади атакующих, а дальше... Горькая судьба. . Так что, главное было для любого патриота попасть на фронт и хоть одного фашиста убить. А на какой самолет и на какой фронт. ,. это командование решало. Я и на ПО-2 не одну сотню немцев на тот свет отправил.

- Г. К. Были ли какие то ритуалы у летчиков перед полетами, как насчет примет и суеверий?

Самолета с номером 13 в полку не было. Вместо номера на фюзеляже нарисовали чайку... . Нельзя было бриться перед полетом, иначе не вернешься. В карман комбинезона в нашем полку было принято положить кусок черного хлеба. На аэродром надо было идти пешком, если кто то предлагал подвезти на машине до самолета, сразу отказывались. Считалось, что если ногами дойдешь, то и вернешься на своих ногах. . Летали с документами и орденами. Плохая примета - лететь на задание со стажером, Их, стажеров, присылали в полк на месяц из тыловых училищ, набираться фронтового опыта, так многие из них погибали в первых своих вылетах По возвращении с задания свертывали самокрутку и обязательно курили, и только потом, шли с докладом в землянку к командиру. . Были какие то амулеты. разные предметы - обереги, но в открытую никто на шее крестов не носил и молитв не читал. Летишь на задание, ночка лунная и видишь с высоты, как весь маршрут усыпан обломками наших и немецких самолетов, почти из каждого озерца, а их на Валдае великое множество, торчал хвост сбитого ИЛ-2 Здесь судьба распоряжалась нашими жизнями, амулеты не помогали. А вообще, летчики и полковые разведчики самый суеверный народ в армии.

- Г. К. В различной мемуарной литературе пишут, что ночные бомбардировщики совершали за ночь до 10 вылетов, так ли это было на самом деле?

У нас в полку максимум успевали сделать 5 ночных вылетов. Зимой, как только начинало темнеть. поднимались в воздух, подлетаем к передовой уже темно. Надо учитывать подлетное время к цели, а также время, между вылетами, когда механики. оружейники и прибористы вновь готовят машину к бою. Нет, 10 вылетов за ночь, это перебор. Летом вообще успевали сделать 1-2 вылета,начинали полеты в 10 часов вечера. Наш фронт не двигался с места почти два года, у немцев оборона на открытой местности была сплошная, так что, если уже рассветает, а ты еще над немецкой территорией, то сразу из многих стволов долбят по тебе, попробуй дотяни до своих.  Летных ночей было в среднем 15 в месяц.

- Г. К. Как был налажен быт летчиков, как кормили и одевали?

-Кормили по так называемой 5-й норме,на переформировках или в резерве по 7-й норме. 5-ая норма гарантировала каждый день мясо, жиры и т. д. , так что летному составу можно завидовать в этом аспекте. Был еще бортпаек, шоколад и галеты. Своей кухни у нас не было, ответственным за питание являлся БАО (батальон аэродромного обслуживания). С обмундированием перебоев не было Заботились о «сталинских соколах». Баня в среднем 2 раза в месяц, были оборудованы специальные палатки. Кинопередвижка приезжала редко, о концертных фронтовых бригадах, мы узнали ближе к концу войны. Если вам такие условия кажутся излишне « нежными, то просто напомню, что до конца 1943 по статистике летчик погибал в среднем через 2 месяца после прибытия на фронт. Весной 1942 года к нам в полк приезжал знаменитый писатель Константин Симонов, и мне, в то время комсоргу полка, довелось с ним лично побеседовать. . Военторга у нас не было, во всяком случае я не припомню. Спали после вылетов обычно с 9 часов утра до часу дня, утром на завтрак давали 100 грамм водки или стакан вина, но я свои «наркомовские» отдавал пилоту. Давали пачку табаку, 100 грамм на 4 дня, папирос не было. Зарплата лейтенанта в авиации, если я не ошибаюсь, была 1600 рублей, да еще доплачивали 10 % за каждый боевой вылет, но наличных денег мы не видели. В 1943 году я перевел все деньги в Фонд Обороны на покупку самолета ПО-2, об этом написали во фронтовой газете, но в наш полк этот самолет не прибыл. Деньги нам нужны были только в тылу, на переформировках. Купить водки и хлеба в довесок к голодной тыловой норме. О судьбе родных я тогда ничего не знал и высылать денежный аттестат было некому. В эскадрильи был баян, свободными вечерами собирались и пели под игру нашего летчика Оськина. погибшего уже в 1945 году,Это был замечательный человек и прекрасный поэт... . Играли в шахматы, шашки. Картежников заядлых у нас не было да и это не приветствовалось, но в преферанс - «святое дело» - играли на отдыхе. . Даже на переформировках, в части была дисциплина, никто особо не куролесил. Не было у нас как говорится, «фронтовой вольницы». На СЗФ, стояли в лесах, жили в землянках. подготовленных солдатами БАО. на эскадрилью - 2 землянки, правда, командир Ляпунов и комиссар эскадрильи Иванов имели отдельную землянку. После гибели Ляпунова, командиром назначили Сашу Овечкина, бывшего инструктора Ленинградского аэроклуба, так он жил всегда с нами в общей землянке. Контактов с местным населением не было, от передовой на 50 километров отселили все местное население. , создав закрытую зону отчуждения, это уже потом,. на Украине, в Польше стояли в населенных пунктах, так там наобщались.

- Г. К. Женщины были в полку?

Больше 2-х лет воевала в нашем полку отважная летчица Нина Федорова, погибшая 17 января 1945 года. Остальные девушки были оружейницы. Но грязи или пошлости в отношениях с нашими девчатами не было. Да и ППЖ по принуждению тоже не припомню.

- Г. К. Расскажите о техническом составе полка, о штабистах. Как к ним относились боевые летчики?

Технический состав нашего полка был сформирован из кадровых специалистов, служивших до войны в частях дислоцированных в Средней Азии. Это были настоящие труженики войны, делавших свою тяжелую работу без сна и отдыха. Назвать их «тыловыми крысами» язык не повернется. Они гибли при бомбежках, или например, наш механик Фесан подорвался при подвеске бомб к самолету. По поводу штабной челяди, могу сказать, что если в пехоте адъютант, или начхим,или агитатор полка в трудную минуту посылались в передовую траншею заменять убитых командиров, то в авиации это были наземные должности, Но кто то должен был и эти должности занимать. Наш особист, за время войны, никого « под монастырь не подвел в моей эскадрилье, и на том спасибо, Всего в полку, кроме летного состава, было примерно 200 человек наземной обслуги. Да в БАО человек 250. У каждого своя война и своя доля. По поводу комиссаров. Летом 1942 года перед боевым вылетом подошел наш комиссар эскадрильи капитан Иванов и говорит «Сержант, пиши заявление в партию, ты достоин». Я написал - «Хочу идти в бой коммунистом,. Уже в 1943 году на должности политработников эскадрильного уровня выдвигали только боевых летчиков. Командование знало, что пилоты недолюбливают эту «партийную бражку», тут воевать некому, а они речи толкают, да газетки вслух нам почитывают. Но если быть объективным, большинство из наземного персонала рвались в бой. Вот вам пример. Окружена немецкая группировка в районе города Радом. Погода нелетная, и уже утром вместо команды «Отбой полетам, все экипажи собирают в штабе полка и вызывают добровольцев на «важное политическое задание», сбросить на немцев листовки с призывом сдаваться в плен. Идет мокрый снег, у немцев зениток в Радоме до сотни. , да и лететь надо на бреющем, чтобы сбросить листовки точно на цель. Во всем полку, только 4 летчика, включая меня, имели в летной книжке запись-«разрешается летать в любых метеоусловиях, днем и ночью, на любой высоте». Ну думаю, придется лететь мне, встал и говорю, что готов выполнить задачу. Вслед за мной поднимается наш замполит Виноградов и заявляет, что речь идет о политическом задании и полетит он, вместе с командиром полка Сониным Ушли они в небо, и через пару часов, самолет весь в пробоинах вернулся на аэродром. Кто мог назвать после этого случая нашего комиссара трусом? От политруков я хлебнул горя в 1950 году, в разгар компании по борьбе с космополитами, когда меня исключили из партии и из военно-воздушной академии. Но об этом поговорим в другой раз.

- Г. К. Как вы относились к пленным, к гражданскому немецкому населению?

Первых пленных немцев мы увидели в конце января 1942 года, но желания достать пистолет и расстрелять их не было. В сентябре 1944 года стояли в Польше, активных полетов не было, и комполка разрешил мне вместе с летчиком Черновым слетать домой. До Винницы было относительно недалеко. Долетели до моей родной Соболевки, а местечка нет. Из трехсот домов уцелело четыре. Люди жили в землянках. Там я застал маму с младшим братом, вернувшихся из эвакуации. . Узнал, что отец погиб в боях на Волге,да еще рассказали как убили моего брата Якова. Летом 1941 года, большинство солдат его кадрового полка попало в окружение, кончились патроны и немцы просто, без боя всех пленили. Выстроили пленных. начали вызывать из строя евреев, командиров. Тех кто вышел, сразу расстреляли. Брата выдал его односельчанин,служивший в том же полку, и Якова убили. Рядом с местечком была братская могила с 392 расстреляными евреями из Соболевки, женщины, дети, старики. Вернулся в полк. и тут нас повезли в недавно освобожденный от немцев концлагерь Хелм показать следы фашистских зверств. После всего увиденного,я к немцам никаких сантиментов больше не испытывал. Хотя не одобрял случаи когда немцев грабили или их женщин насиловали, а подобные эксцессы в конце войны были нередкими. Пехота старалась. Что было, то было. После Победы появились жестокие приказы направленные на восстановление дисциплины и борьбу с мародерами, да и немцы нам по ночам в спину не стреляли. Поскольку в полку я знал немецкий язык лучше других, то по просьбе командира скажем так, был внештатным переводчиком. А по поводу «трофейной лихорадки», кто помоложе искали в брошенных немецких домах только выпивку и еду, ну а семейные отправляли разрешенные посылки в основном с одеждой. Я из Германии послал только одну посылку с сахаром и костюмом для младшего брата.

- Г. К. Сейчас много пишут, как штабные офицеры совершали 2-3 вылета в составе экипажей, чтобы оформить на себя наградной лист на орден. Взять например воспоминания Зиновьева. Или рассказывают как генерал Еременко гробил ПО-2 посылая их на юг за черносливом. Уже не понять, где правда, а где ложь. В вашей части были такие, назовем их мягко «неуставные» вылеты?

Так называемой «вывозки начальства за орденами» у нас не было. Даже комдив полковник Абанин сам лично летал на бомбардировку, пока не погиб. Наш полк не использовался для корректировки артиллерийского огня. Для полетов к партизанам была отдельная эскадрилья в нашей 6 -ВА, сформированная из летчиков ГВФ. Слышал, что весной 1944 года на ПО-2 доставляли горючее для танковых армий на Украине, поскольку из за весенней распутицы машины не могли пройти. Но опять же другой полк этим занимался. Но есть на моей памяти несколько вылетов, когда бомбить летели не по направлению к немецкой передовой, а в наш тыл. Летом 1944 года боевики польской Армии Крайовой вырезали в городе Минск-Мазовецкий наш госпиталь, убив 200 раненых и весь персонал. После нападения, поляки укрылись в лесу, войска по охране тыла фронта не могли их «выкурить» оттуда. Вот нас и привлекли к войсковой операции, бомбить этот злополучный лес. А вообще, куда прикажут, туда и летишь. Приказ в армии выполняется, а личные эмоции по этому поводу трибунал не интересуют, -была такая поговорка. Ну еще было 5 вылетов в качестве стрелка-радиста на ИЛ-2. Наши «горе-командиры», решили улучшить эффективность бомбометания, пересадив штурманов на ИЛ-2. После 5-го вылета, мы объяснили комдиву, что сидя в кабине стрелка, спиной к цели, ничем в этой затее помочь не можем, и нас вернули в родной полк.

- Г. К. Больше двух лет ваш полк воевал на СЗФ. Привлекали вашу часть для участия скажем в боевых операциях на Калининском фронте, на Ржевском направлении?

Ржевская "мясорубка" нас миновала. Но в операции по деблокированию,попавшей в окружение 2-ой Ударной Армии наш полк участвовал. Летали на Любань, на Волховском фронте, каждый примерно сделал по 15 -20 вылетов. Речь идет об армии которой командовал предатель Власов. Трагическая судьба солдат этой армии известна всем. По поводу потерь наших войск на СЗФ, то в 1942 году безвозвратные потери фронта составили 400. 000 тысяч человек. Но это сейчас историки оперируют такими цифрами, а кто знает сколько на самом деле полегло. Я был свидетелем событий апреля 1943 года,. когда немцы ушли из Демянского «котла» и заняли оборону между реками Ловать и Редья, плацдарм протяженностью примерно 18 километров в ширину. Так за месяц наши полководцы угробили на этом участке 7 дивизий сформированных из бывших десантных бригад а также лыжных батальонов и бригад морской пехоты Это были элитные отборные части, люди беззаветной отваги, да только фронт на той линии еще год простоял. Пехоту вообще никто не жалел. Просто гробили в лобовых атаках. Почитайте воспоминания бывшего сержанта -пехотинца Героя Советского Союза Моисея Залмановича Хохлова, воевавшего в пехоте на СЗФ. Целый год, периодически, в атаку ходили на прорыв немецкой обороны, но немца не видели ни живого, ни мертвого! В феврале 1942 года возвращаемся из немецкого тыла с бомбежки, смотрю на землю, и не могу ничего понять. Час тому назад летели над заснеженным полем, а сейчас это поле все черное. Потом рассказали, что бригада морской пехоты, в полном составе полегла, а сплошное черное пятно, да это они в бушлатах в атаку. Человек на войне «расходный материал»... Когда, нас, пехота выручила с нейтральной полосы, после первого, скажем так «сбития», мы попав на наш передний край, увидев как живет и воюет простой солдат пехотинец, были потрясены! Батальон лежит на болоте, окопов нет, кругом топь, в землянке комбата вода по колено. Из еды, только черные сухари и селедочные головы. Курева не было даже у командиров. Да и смерть каждую минуту к себе прижимает. На следующий день нас переправили в штаб артиллерийского полка, в двух километрах от передовой. А там такая же картина. Дозвонились до полка, сообщили, что живы, и не смейтесь, попросили прислать «жратвы». Через день, У-2 из нашего полка сбросил 2 мешка летных пайков, которые мы сразу же раздали всем бойцам, кто был рядом. Люди плакали, держа в руках плитку концентрата... Мое мнение, что памятники надо ставить не полководцам, простому рядовому пехоты. Вот кто войну выиграл! Скоро мое поколение уйдет и мне лично очень важно чтобы правнуки помнили о тех миллионах людей отдавших свою жизнь за Родину. Поверьте, без патетики и пафоса, хочу сказать, что своими жизнями мы обязаны тем, чьи кости лежат в земле от Москвы до Берлина, тем кто погиб в боях.

Ответ ЦАМО на запрос Б.Э. Рапопорта