Кондратьев Николай Дмитриевич

Кондратьев: Я, Кондратьев Николай Дмитриевич, 1914года рождения, уроженец города Петербурга. Родители были простые люди, из крестьян. Крещен в церкви на Сенной, которую по приказу Хрущева в 1962 году снесли. В 1918 году отец и мать увезли меня в село Рождествено, в Ярославской области, где я прожил до 1933 года, закончил четыре класса. А потом снова приехал в Ленинград. Учился на Рабфаке и на курсах по подготовке в сельскохозяйственный институт. В 1936 году меня призвали в армию. В авиацию. Всю службу, всю войну был в авиации. И я прослужил двадцать три с лишним года в армии. Попал я сначала в школу стрелков-радистов Ленинградского военного округа. Учили нас на СБ.

- Чем Вы занимались там? Чему Вас там учили?

Ну… морзянка, связь - ти-ти-ти, и стрельба из пулемета.

- Связь с наземными подразделениями голосом в то время не осуществлялась?

Нет. Только морзянкой. А потом меня направили в школу летчиков-штурманов в город Мелитополь, Украина.

- А в каком это году было?

По-моему, в 1939 году, потому что я закончил школу, и война застала меня в Мелитополе.

- А какое у Вас звание было, когда Вы школу закончили?

Младший лейтенант. И войну начал младшим лейтенантом, а закончил майором. Подполковника дали после войны. Путин дал звание полковника. Вот такие дела. У меня эта форма сохранилась, висит в шкафу, но одевать очень тяжело. Тяжело, Вы понимаете? Так тяжело, что невыносимо.

 - То есть Вы, Вас приказ Тимошенко о том, что летчиков там выпускать после училищ сержантами, не коснулся?

Видимо мы успели. Младшего лейтенанта нам дали в Мелитопольском авиационном училище.

- На казарменное положение Вас сажали?

Нет. Сначала я остался в школе преподавателем морзянки, инструктором.

- Вы помните, как война началась? Вот самолет этот день? Сам момент, когда Вы узнали?

В Мелитополе я жил в наемной квартире у хозяйки. В 12 часов дня слышу, по радио выступает Молотов и объявляет, что началась война. Я сразу же подбежал на аэродром в Мелитополе. В этот же день к нам из Крыма привезли первого пленного летчика немца.

- А не помните, кто он был? Истребитель или бомбардировщик?

Не помню. Сбили в Крыму, везли через Мелитополь. И мы его узрели: Немец! Летчик! Фашист! А выглядел, как обычный человек. В летной форме, серого цвета. Среднего роста, худощавый...

- Судя по Вашим документам, потом школу перебросили из Мелитополя в город Новокузнецк. А в октябре 1942 года Вас направили в 947 штурмовой авиаполк… Первой запасной авиабригады Приволжского военного округа… Город Куйбышев.

Совершенно верно. И оттуда нас бросили под Сталинград. А потом по фронтам: Южный, 4-й Украинский; 1-й, 2-й, 3-й Прибалтийский, Ленинградский… И закончил воевать наш полк под Кенигсбергом, ныне Калининград. Вот так, и оттуда, из-под Калининграда нас уже перебросили, подо Львов на базирование.

- В 1942 году Вы стали адъютантом эскадрильи. А в чем заключались Ваши обязанности?

Ну, как начальник штаба. Летный состав летает, а начальство управляет, направляет. Но мне, адъютанту, приходилось летать и за стрелков. Порой стрелков не хватало. И начальство у нас посылало и механиков, и адъютантов за стрелков.

- Заполнение документов эскадрильи лежало на адъютанте эскадрильи?

Да. И награждение летного и технического состава, и учет живых и мертвых… Полк воевал очень хорошо. В нашем полку было много награжденных, пять Героев Советского Союза. На стеле в Севастополе высечены их имена: Карачун, Минибаев, Бороненков, Чернов и… Кто же еще был? Эх, жаль, что Севастополь теперь украинский, благодаря дурацкому распоряжению Хрущева… И не съездить к памятнику, наверняка раскурочат… И конечно у нас много награжденных было. Летный состав у нас очень воевал хорошо. Великолепно. Но и потери огромные… Мы около ста человек за время войны потеряли, состава три, наверное.

- А стрелков?

Стрелков больше погибло.

- Какими примерно группами на задание летали?

Группами летали по три, по пять, по шесть - группами. Улетят шесть, возвращаются пять... А то и меньше.

- Вы не помните, в Вашей эскадрилье или в полку, когда были наибольшие потери в одном вылете?

В полку? На реке Миус… Только половина вернулась… И еще под Мелитополем такое произошло. Запомнилось, что там наш летчик, командир эскадрильи Орлов был сбит, но местные жители его укрыли, и он вернулся.

- Кто больше всего потерь наносил? Истребители противника или зенитки?

Сбивали наши самолеты в основном фашистские истребители. Зенитки меньше. Наши штурмовики воевали в основном по передовой, по окопам, уничтожали пехоту.

- А какие бомбы в основном использовали?

Вот названия я уже не помню. Двухсоткилограммовые и мелкие. Мелочь загружали штук по двести. А по двести килограммовые, и по сто килограммовые брали две, четыре, шесть…

- Вы летали стрелком, скажите, достаточно ли стандартный боекомплект к пулемету Березина сто восемьдесят патронов? Или мало было?

Хватало и оставалось.

- А по наземным целям стреляли?

Да, а как же. Обязательно. Стрелять разрешалось куда угодно. Хоть вверх, хоть вниз. И был случай интересный. Мне запомнился до сих пор. Вот сколько уже лет прошло. Я летел, наушники у меня были, и слышу, немцы кричат:

- Ахтунг! Ахтунг! В воздухе Покрышкин!

А нас прикрывали как раз его истребители… Вообще-то, так себе прикрывали… Немец появится - они толпой за ним, а мы от остальных отбиваемся. Ну, хоть одного отгонят - уже на «три смерти» меньше.

- То есть это Вы сами слышали? По-русски, что ли сказали: «В воздухе Покрышкин»?

«Ахтунг! Ахтунг!» - по-немецки. А Покрышкин, он и по-немецки, Покрышкин.

- И Вас действительно прикрывали из полка Покрышкина?

Да, да, видели… Мы всегда ходили под прикрытием истребителей. С самого начала. И базировали около фронта полк штурмовиков и полк истребителей.

- За Вашим полком был закреплен какой-то полк истребителей?

Нет, все менялось. Во время войны все менялось, менялось и менялось. Фронта-то менялись, места дислокции мнялись, все в движении…

- На аэродромы Вашего базирования немцы налеты делали?

Редко, но было.

- Доставалось сильно?

Помню только, как я бегом бежал и в щелях скрывался, это помню… А так, чтоб серьезный урон нанести… Вот не помню.

- На аэродромах жили как? В землянках? В домиках?

И в землянках, и в домиках, которые уцелели. Условия были нормальные, Несмотря на фронт, питание летного состава было нормальное.

- В чем вы ходили?

Летали в комбинезонах…

- А зимой?

На улицах в шинелях, а летали - унты меховые и комбинезоны.

- Мода какая-нибудь была на фронте? Чтобы приталено что-то, или наоборот? Или картонки в погон вставить?

Нет, ни каких мод не было. Все было просто!

- А на голове у вас что было? Фуражка, пилотка?

Летом пилотка. А фуражки не было.

- То есть, даже будучи уже майором Вы ходили в пилотках?

В пилотках.

- В свободное от вылета время, чем занимались?

И отдыхали, и песни пели, и играли кто на чем: на гитарах, на балалайках, на гармонях. Водочку попивали, не до полусмерти, конечно, а так, для расслабления.

- А в домино?

А вот домино, шахматы или карты не помню…

- Артисты к вам приезжали?

Не помню, по-моему, не были… Нет, не помню.

- У вас самолеты «Ил-2» были какого цвета?

Серо-стального. Сверху и снизу одинаково.

- А не зеленые сверху?

Нет. Серо-стального, мне кажется.

- Вы в какой эскадрилье летали?

В первой. Командир эскадрильи - Карачун, будущий Герой Советского Союза. Он после войны жил в Мелитополе. Уже умерли все Герои: Минибаев умер, Чернов погиб. Дважды Герой, уже в Прибалтике на 206 вылете погиб. На 206!

- А когда это произошло?

В конце войны. В 1945 году.

- А Минибаев - казах был?

Минибаев? Нет, не казах. Он последнее время жил на Кавказе… Азербайджанец, что ли?

- У Вас эскадрилья многонациональная была, проблем не было с "национальным вопросом"?

Ну что вы! Какие проблемы? Дружба народов - знаете это. Никаких проблем национальных не было.

- Будучи стрелком-радистом в 1936 году Вы получали зарплату?

А вот это, знаете, совершенно не помню.

- Хорошо, а когда были преподавателем в Мелитопольском училище?

Тоже совершенно не помню зарплату. Совершенно не помню.

- За вылеты стрелком Вам платили какие-то дополнительные…

Не помню. Я про деньги сейчас уже не вспомню…

- А скажите, пожалуйста, Вы сколько вылетов сделали за войну?

Черт его знает, это… Не считал я. Ну может быть, десятка два, может… Так я не много, не много летал.

- По истребителям противника стрелять доводилось?

Я их видел далеко, и стрелять не приходилось. Потому что они были очень далеко. Бессмысленно стрелять было.

- Вы как адъютант должны это дело знать: Летчики и стрелки заявляли сбитые в воздушных боях самолеты?

Как заявляли?

- Ну прилетали и говорили, что сбили…

А как же? Говорили, что сбили. А как же.

- Скажите, пожалуйста, как проводилось подтверждение сбитого?

Подтверждение сбитого? Подтверждение приходило с передовой от наземных войск. Вот это было самое настоящее подтверждение.

- А подтверждение летчиков, которые в группе летали?

Это, знаете ли, это не очень… А вот когда с фронта подтверждение приходило, или телефонограммой, или письмом: “Ваша часть сбила, один… два…. Уничтожила сколько-то танков.” Однажды пришло подтверждение, что нашей группой, по-моему, в составе шести самолетов, уничтожено около десяти танков. Вот это уже официально. Тут уже "никуда не попрешь". Бумаге верили больше.

- Результаты штурмовок фотографировались, нет?

Нет. Чего не было, того не было…

- Как по Вашему мнению, должность замполита, комиссара, нужна была?

Ну конечно, в смысле, воспитательной, конечно нужна.

- А они у Вас летали?

Да, бывали, тоже за стрелка, летали. И комиссар полка, и замполит эскадрильи. Летали, точно! Были случаи.

- А особистов Вы помните?

Ну, особисты - это особая, тайная группа. Ее и не заметно было, и не видно, и не слышно.

- Ну а нужная была?

Это обязательно, обязательно!

- Самолет прилетел с боевого задания, его надо подготовить к следующему вылету. Сколько времени это занимало?

Ну, это часа два. А то и ремонт еще мелкий бывает. Знаете, мелкий ремонт, там пробоины, мелкий ремонт.

- Вы летали сначала на тяжелом бомбардировщике? А какая дальность связи была?

А черт ее знает. Я дальность не знаю, этого я не измерял. Что не знаю, того не знаю. На радиус полета хватало.

- Вы когда пришли в штурмовой полк на «Ил-2», там рации же были переговорные, без морзянки?

А там переговорные, точно. Черт его знает, какая дальность понимаете, переговоры слышны. Летчики с летчиками переговариваются, это связь хорошая была, хорошая. И на землю. Вот так вот. Ну а недалеко летали. Аэродромы обычно были около передовой, так что расстояния небольшие, недалеко.

- Претензии от летчиков по аппаратуре связи были?

Не помню…

- Кто настраивал рации на земле?

Специальный техник. Были техники-мотористы, техник по вооружению и техник-радист. Специалисты…

- Вернусь по поводу стрелков. На какую дистанцию пулемет был пристрелен у стрелка?

А черт его знает? Не помню, ей богу. Ну а как? Раз видишь - противник, значит, целься в стеклышко, открывай огонь.

- Вы говорили "очень далк был"? А откуда Вы знаете, что далеко был? Как Вы расстояние это измеряли?

По глазу.

- Ну, с какой дистанции можно было бы уже стрелять?

По-моему, метров сто - двести. Если дальше смысла не имело. Мне так кажется.

- Какого цвета трассы были с пулемета? Вы не помните?

Ну это, светящиеся. Цвет не помню… Это такие мелочи…

- А немцы стреляли по Вашему самолету? По Вам?

Ну а как же? С пробоинами прилетали.

- А вот когда Вы летали, самолет не сбивали?

Нет. И не подбивали. Карачун с мертвым стрелком раз прилетел. Прилетел, а стрелок убитый. И потом я вместо убитого стрелка летал с Карачуном. А черный складной ножик убитого стрелка долго у меня хранился, куда-то пропал.

- Боевые задания кто в полку ставил?

Командир полка. А ему спускали эти боевые задания с дивизии.

- А с передовой на полк заявки бывали?

Нет. С дивизии в полк. А в полку командование: командир полка - командир эскадрильи - адъютант. А вот до летчиков доводил задание я лично - и пошла машина работать…

- Кто планировал план полета? Рельефа полета? Откуда заходить?

А это уже сами летчики. Это уже летный состав прорабатывал…

- Стрелки участвовали в разборе вылета?

А как же? В разборе вылета все участвовали. На земле все участвовали в разборе. Ну, по крайней мере, слушали. Могли и сказать чего. Право голоса было у всех.

- А тренировки слетанности "пеший по летному" были?

Это уже после войны. А в войну не было.

- Скажите, учитывая то, что от заявки на удар от наземных войск в штурмовую дивизию, до вылета конкретной группы самолетов проходило достаточно большое время за которое ситуация на земле могла измениться, бывали ли случаи ударов по своим были?

Это очень редкие случаи… Один случай под Сталинградом: по своим ударил наш командир полка. Его осудили, а потом судимость была снята, и он даже стал Героем Советского Союза. Как его фамилия-то? Забыл все. В нашем полку это, пожалуй, единственный случай был.

- За удары по своим наказывали ведущего группы? Или всю группу?

Ведущего. За что всю группу наказывать?

- Связь какая-нибудь со своими наземными войсками была? С авианаводчиками, к примеру?

С передовой команды летчикам бывали, а как же? Но, конечно, не всегда.

- Ваш полк начал воевать под Сталинградом?

Мы начали боевые действия под Сталинградом, а потом дальше на юг, Миусе, А вы в дело загляните… Там фронта перечислены.

- Южный, 4 Украинский, 3 Прибалтийский, 1 Прибалтийский, 2 Прибалтийский и Ленинградский. А Ленинградский каким образом?

А здесь мы оказались в самом в конце войны.

- При перебазировании лично Вы как перебазировались на другие аэродромы? На транспортном самолете? На машинах?

Машинами. Автотранспортом.

- И за тысячу там с лишним километров Вас везли на машинах? Вы ехали на машинах?

Так, а на тысячи мы не ездили. Пятьдесят, семьдесят километров… Не больше.

- Ну, вот с Украины на Прибалтику Вы как перебирались?

А вот это транспортными самолетами. Да, еще и поездами.

- А когда Вы перебазировались с одного аэродрома на другой, БАО перебазировался с вами, или там был другой БАО?

Другой БАО, другой БАО.

- А машины, на которых переезжали принадлежали полку?

У нас машин не было. Перевозил БАО. У полка машин не было, только самолеты. И топливозаправщики, и масло, топливо, питание - это все БАО. И горилка. Спирт, водка. Те самые "сто грамм"…

- На какое время выдавалась обувь и обмундирование?

До износа. Срок существовал. Носки, обуви, одежды, сроки носки и сейчас существуют. Может полгода… Черт его знает.

- На земле ходили в чем? В сапогах? В ботинках?

А тогда ботинок не было, по-моему, мне кажется в сапогах, кирзовых. Да, я воевал в кирзовых сапогах.

- А вот обмундирование, какое было? Китель? Галифе?

Гимнастерка, брюки. Одно время было галифе.

- Летали с наградами или без?

Без, награды оставались дома, но были случаи и с наградами, были случаи. Но в основном без. Для сохранения, что бы не потерялись.

- Аварийные пайки были в самолетах? На случай если его собьют…

А как же. Были небольшие. А что в их состав входило, не помню… Но банка-то тушенки обязательно…

- А тушенка, чья была? Наша или американская?

Тушенка бывала и американская, и наша…

- А что из Ленд-лизовского, такого, из зарубежного вам поставлялось кроме тушенки?

Ничего.

- Машины, наконец, «Студебеккеры», «Виллисы» были?

«Студебеккеры», «Виллисы» - так это же в БАО. Появились во время войны, в 1943 году, по-моему.

- На войне, как говорится, без шутки невозможно, так и с ума сойдешь. Вы можете вспомнить какие-нибудь случаи? Что б летчики или стрелки, друг на другом подтрунивали, подшучивали, подкалывали как-нибудь друг друга?

Да, вот как-то не очень помню. Воевал я в составе 289 штурмовой авиационной дивизии. И дивизию эту мы звали: «Дикая дивизия ССС». Потому, что фамилии начальства были на "С": Командир дивизии полковник Срулик, заместитель командира дивизии полковник Смыков, замполит полковник Смотриков. А почему «дикая»… Я вам расскажу, про нравы в нашей дивизии. Правда это было уже после войны в Дубно, около Львова. Однажды полковник Смотриков вызывает к себе в кабинет на беседу летчика, старшего лейтенанта. Возможно, за пьянку… Вот тот зашел:

- Товарищ полковник, старший лейтенант, тао-то, по Вашему приказанию прибыл!

Полковник говорит:

- Ну что, собака?

Обозвал, пусть и виноватого, но боевого летчика! Собакой!

Лейтенант на грубость ответил весьма своеобразно. Развернулся дверь на ключ закрыл, подходит к столу и начал на полковника лаять:

- Ау… ау… ау…

Пока лаял, в коридоре народ собрается, слушают, что такое? Человек десять собралось. Потом лётчик вышел, те зашли. Полковник говорит:

- Вот бандит, что делает!

После этого полковника Смотрикова вызвали во Львов в политотдел армии и дали выговор, а летчика послали на курсы повышения квалификации. Вот такой случай. Я свидетелем не был, мне это рассказывал начальник отдела кадров дивизии подполковник Мягков. А вот фамилию старшего лейтенанта сейчас забыл. А у меня во время войны лично был случай. Был у нас в полку заместителем полка по политчасти полковник Пилигуда. Мы как-то с еще одним адъютантом несли канистру самогонки. Встречается этот самый Пилигуда, говорит:

- Что несете?

- Товарищ полковник, керосин!

- Дай понюхать? - Понюхал. - О, самогон!

И отнял у нас, сволочь. Большую компанию без спиртного оставил. Отнял, а потом спился, такой это был пьяница...

- А он летал на боевые?

Нет, по-моему.

- А что же Вы тогда говорите, что они тоже летали.

Так я про замполитов на уровне эскадрилий говорил, а это в полку. В начале и полковой летал, а потом этого прислали, а он уже никуда не летал, только за спиртным по соседним деревням.

- А командир полка вообще летал на задания?

Этот летал. Летал, часто. Командиры полков были люди, летчики.

- Проблема с пьянством была? Особенно к концу войны?

Ну, как всегда, конечно.

- В довоенное время, люди не так пили. А вот когда начали водку давать, народ начал спиваться.

Да нет. Среди летчиков спившихся у нас не было. У нас были ребята хорошие, волевые.

- Сто грамм давали за каждый вылет? Или за день?

За день. То есть, не важно, два вылета, три вылета, все равно сто грамм. В обед. Или вечером. Это же когда попадет.

- Подвыпившие летали?

Ну что вы! Таких случаев не было. Бывало, подвыпивший рвется вылететь, но его товарищи в сторонку оттащат, и не пускают. Кому он там пьяный в воздухе-то нужен? Сам погибнет, и стрелка угробит…

- Если в обед дали, а вдруг вылет к вечеру?

А если выпьет, то не летал. Если я говорю, в обед, значит, не было больше полетов. Ведь перерывы же бывали.

- Вы говорили, несли самогон. Если не секрет, а где вы его достали?

А черт его знает, где мы достали этот самогон, но, то, что мы несли самогон, два адъютанта, я и, по-моему, Воронин. А вот что его Пилигуда отнял, и в одиночку напился, вот это отразилось в памяти до сих пор.

- Как были отношения с местными жителями?

А, по-моему, никаких отношений не было.

- Когда были в Восточной Пруссии, под Кенигсбергом, гражданские немцы там были?

Ну, там же гражданских не было, была наша военная часть.

- То есть, Вы не помните, что бы жили в домах местные жители?

Немцев? Не было.

- А у нас как вот отношение с местными жителями?

Ну нормальные же, нормальные. Со своими, конечно нормальные.

- На Западной Украине Вы были? Там, где сейчас запретили по-русски говорить?

Когда я служил в Ивано-Франковске и жил, было все хорошо. На Западной Украине я был после войны. И отношение с населением было прекрасное.

- А бандеровцы еще гуляли? Или уже нет?

А как же, гуляли. Я из штаба шел домой, скажем, вечером, уже пистолет в руке держал.

- А какой у Вас пистолет был?

«ТТ».

- Да, кстати, вот по поводу пистолетов. Вы когда стрелком летали, у Вас пистолет был?

Пистолет «ТТ». За все время Вашей летной службы «Наганов» не было, пистолеты, пистолеты.

- На бортах самолетов в Вашем полку рисунки какие-нибудь были? Или надписи? У кого-нибудь?

За сбитые, звездочки, красные звездочки рисовали. Одна, две, три. А рисунков не было… Не запрещалось, просто не было желания. Не было и все.

- А надписи: «За Родину», «За Сталина», там «За погибшего там друга», были?

«За Родину», «За Сталина», это конечно, писали. Сталин это же был бог! Бог!

- Скажите Ваше отношение к Сталину?

Коротко? Видите, в чем дело-то… Сталин, конечно, как человек - изверг. Но, не было бы Сталина в войну, не было бы победы.

- То есть, все-таки Вы считаете, что это именно он привел к победе?

Его имя звучало… Тысячи и тысячи людей шли на смерть «За Родину», «За Сталина». Сталин для победы сыграл очень большую, гигантскую роль.

- А в те времена сажали ни за что? Такие разговоры о несправедливости были?

Если кого сажали, считалось, что это правильно! И все, точка. Враг народа, значит враг народа.

- А когда Вы служили, кого-нибудь посадили?

Были случаи. Но, редко.

- Ну, за дело? Или так?

Бывало, оговорят, якобы сказал что-нибудь про Сталина, какое-то слово нехорошее, донесут этому СМЕРШУ, и «тю-тю…». Ну, правда, не всех насовсем забирали. Чуть не половина возвращалась. Такого, чтоб всех повально расстреливали - не было. Врут.

- Мне бабка рассказывала, что в туалетах встречались рифмованные антисталинские надписи. Такое бывало?

Нет, у нас такого безобразия не было, не было. Никто бы таких "шуток" не оценил бы…

- Василия Сталина в войну Вы встречали или слышали о нем?

Лично встречал на аэродроме в Прибалтике. В Шауляе полковника Василия Сталина лично встречал, видел.

- Ну и как он Вам? Ваше отношение к нему?

Человек и все. Летчик, летал. А я его не знаю совершенно. Знаю, что полковник, Василий Сталин. Я с ним не служил.

- Конец войны как встретили?

Как все. Залетел кто-то с сумасшедшими глазами в здание, крикнул:
- Война кончилась!
Мы на улицу выскочили, и пальбу устроили. Потом пару дней водку пили, да и успокоились. Теперь надо было служить по правилам и распорядку…

- Скажите, пожалуйста, я так понял, что к Никите Сергеевичу Хрущеву, Вы плохо относитесь?

Господи, это был такой дурень! Хотя тоже заслуги есть… Но вообще, дурень. Наш русский Крым отдать украинцам... А теперь, расхлебывай… А с армией он как обошелся? Зачем самолеты пилил новые? Зачем, продал бы их, что ли, за границу… А то народ горбатился, строил, а их на аэродром привезли, и не распаковывая на переплавку отправляли! Ни в армейских делах ничего не понимал, ни в промышленности, ни в сельском хозяйстве… Все загубил. Дурень!

- А как же Вы говорили, что дружба межнациональная была, а что сейчас Вы так говорите?

Причем тут дружба народов. Ну, отдельные личности, дураки же есть? Дурак всегда найдется… Семья не без урода. Жаль только, что они у власти трутся…