Я родилась 23 июня 1923 года в пос. Мишелевка Усольского района Иркутской области. В семье у меня было трое братьев. Родители трудились рабочими, они изготавливали посуду на Хайтинском фарфоровом заводе, который был расположен прямо в нашем поселке. Кстати, в поселке наша семья занимала серьезное положение, потому что мой дедушка был весьма и весьма уважаемым человеком – он работал поселковым кузнецом.
До войны я окончила 9 классов, у нас в семье часто говорили о возможной войне с Германией, потому что дедушка участвовал в Первой Мировой войне. А 22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война. Уже в июне 1941 года меня забрали в ряды Красной Армии. Причем на службу меня рекомендовала областная комсомольская организация как передовую комсомолку. Помню, что как-то вечером я пришла с танцев и тут мне мама говорит: «Господи, только что старшего брата забрали, скоро остальных ребят заберут – и вот тебя тоже завтра в городской военкомат вызывают». На следующий день я туда пришла, нас всех построили, и начали проводить осмотр. Тогда многие, в том числе и я, носили косички, поэтому в ходе осмотра нам сказали, что нужно в трехдневный срок остричь косы и подстричься «под фокстрот», после чего снова явиться в военкомат с пайком на три дня. Прихожу домой и все рассказываю маме, она мне в ответ говорит: «Ну вот, последнего ребенка, девчонку, и ту забирают, и все парни тоже уйдут». Кстати, из армии вернулись я и два брата, а старший погиб.
В общем, выполнив все требования комиссии, я снова пошла в военкомат, где прошла медкомиссию, а военные записали наши данные и почему-то забрали комсомольские билеты. После этого всех собрали на площади перед военкоматом и объявили о том, что через два часа подойдет товарняк, и нас повезут на восток. Всего на отправку набралось 500 человек.
Рассадили по вагонам, в которых уже было наброшено сено. Кроме того, каждому выдали суконное одеяло брусничного цвета, а также в качестве подушек наволочки, набитые сухой травой. В противоположных углах вагона поставили по большой фляге воды, мы выпили по кружечке, и на каждой остановке пополняли фляги. Ехали комфортно, на каждой большой остановке нас кормили. Так добрались до Хабаровска, где нас сводили в баню, после чего повезли дальше и в итоге привезли на ст. Поздеевка Амурской области.
Мы, девушки-комсомолки, после небольшого обучения водительскому делу, начали работать в БАО – батальоне аэродромного обслуживания. Честно говоря, нас никто не спрашивал, кем мы хотим служить, просто распорядились о том, что девушки должны окончить курсы шоферов. По окончанию курсов я получила квалификацию водителя второго класса, и крутила баранку около года. Не скажу, что такая работа доставляла мне много удовольствия, но на войне у каждого своя задача.
Затем как-то мы пошли на завтрак, и тут я увидела, что в столовой прямо на входе вывесили большое красивое объявление, на котором крупными буквами было написано следующее: «Идет набор младших авиационных специалистов в авиационное училище в г. Спасск-Дальний». Тут и я говорю своим девчонкам:
- Мы что, дурочки, баранку крутить, давайте поедем в училище, нам надо повышать свой уровень, а то мы молодые, а в водителях сидим! – Все-таки я была комсомолка, и хотела проявить себя на войне.
Ну, в общем, грубо говоря, сблатовала я девчонок. Мы пришли к начальнику штаба майору Блинову, кстати, он был большим любителем блинчиков, которыми нас кормили в БАО, такие вкусные блинчики, я их никогда не забуду. Он стал с нами беседовать, рассказал о том, что мы можем в училище получить профессию мотористов, воздушных стрелков или электриков.
После того, как мы окончательно дали согласие на учебу, и каждая из нас написала заявление на поступление в авиационное училище, майор выдал нам проездное удостоверение и трехдневный сухой паек. В заключение Блинов говорит нам:
- Вы поезжайте в Спасск-Дальний, но, как приедете, обязательно позвоните.
- Конечно же, позвоним, товарищ майор, - дружно ответили мы.
И мы сдержали свое слово – как только прибыли на третьи сутки в город, сразу же отзвонились в свой старый батальон. Оказалось, что в училище учились практически одни девушки, но все равно, перед зачислением мы прошли соответствующий отбор и медицинскую комиссию. Наше училище располагалось в красивом пятиэтажном здании, где до войны находилась школа. А кругом тайга, ведь город находился в Приморском крае. Там везде были змеи, медведи, с топором не всегда пройдешь. И при этом в столовой было очень много различных фруктов, даже виноград выдавали. После зачисления каждую девушку вызывали в большой и просторный кабинет, там раньше, видимо, учительская располагалась. Меня вызвали первую и предложили много специальностей, но я твердо решила стать воздушным стрелком. Из наших, глядя на меня, еще две девочки выбрали воздушного стрелка, но в основном они предпочли профессии мотористов и электриков. Проучились мы больше года, после чего нам выдали «корочки» о том, что мы полностью закончили обучение и всем выдали направления, кому в истребительный полк, а кому в штурмовой. В итоге я получила квалификацию воздушного стрелка, звание младшего сержанта, и была направлена в 973-й штурмовой авиационный полк, аэродром которого дислоцировался около ст. Возжаевка Амурской области. Попала я на двухместный штурмовик Ил-2, это был великолепный четырехлопастной самолет. Стала летать в кабине в качестве стрелка пулемета УБТ калибром 12,7 мм. Это был авиационный пулемет оружейника М. Е. Березина с очень хорошей скорострельностью, примерно в 800-900 выстрелов в минуту.
По прибытии в часть меня познакомили с начальником штаба, который отвел каждую из нас к своему самолету. Это только кажется, что самолет обслуживается только летчиком и стрелком, на самом деле этим занимаются и моторист, и электрик, и мастер по вооружению, и много других специалистов. Летчиком в моем экипаже всю войну был Евгений Аристов из г. Серпухова.
В итоге познакомилась я со всеми, и вскоре начались тренировочные воздушные полеты. Конечно, в училище мы тоже летали, но это были совсем другие самолеты – на учебных и тихоходных самолетах. Поначалу меня не допускали к полетам, до тех пор, пока я не ознакомилась со всей аппаратурой. Затем начались небольшие полеты, сначала было очень страшно, несмотря на то, что я надевала шлемофон и комбинезон, потом стала постепенно привыкать. Примерно через месяц уже вполне привыкла к небу, к счастью, у нас была частая учеба.
В 1943-м году началось наше боевое дежурство на границе с Японией, здесь большое внимание уделялось парашютной подготовке – всего до начала войны с Японией я совершила 32 учебных прыжка. Нас, воздушных стрелков, собирали отдельно ото всех, и мы прыгали с транспортного самолета. После первого прыжка мне поставили оценку «отлично». А второй прыжок чуть было не окончился для меня трагически. Я приземлилась не на твердую поверхность, а попала в какое-то озеро, и меня по грудь засосало, так что никак не могла выбраться. Только когда прибыл башенный кран, меня удалось вытащить на землю – столько на мне было ила и грязи, что до сих пор страшно вспоминать. Довезли меня до ближней воинской части, и там местные девочки помогли вымыться и постирать одежду. Только здесь я узнала, благодаря чему меня нашли и спасли. Оказалось, что поблизости от озера летел самолет на низкой высоте, и увидел меня. Иначе так бы и затянуло меня, и пропала бы я. После этого командир полка предоставил мне три дня отдыха, так что я немного отлежалась и снова начала прыгать с парашютом.
До начала войны произошло еще одно ЧП – мы совершили вынужденную посадку на транспортном самолете на японской территории. Дело в том, что нас внезапно обстреляли японские зенитки. Мы сели как раз на ближнем к нашей границе берегу быстрой реки, японцы же тем временем вышли на другой берег реки, грех рассказывать, но они разделись догола и стали нам свою попу показывать. Мы, девчонки, естественно, застеснялись, все же незамужние. И вообще все сильно испугались, что же делать, тогда летчик приказал вытащить ценные детали из самолета, чтобы японцы не смогли их найти и изучить, затем распорядился обмотать самолет парашютами, а ведь площадь купола у парашюта примерно 80 кв. метров. После этого мы подожгли парашюты и таким образом подпалили самолет. Дальше мы пошли к своим, а для этого нужно было пройти 18 километров напрямую по тайге. К счастью, мы не наткнулись на вражеские заставы, зато вволю хлебнули все «прелести» непроходимой местности. Везде было полно змей, мы их всячески обходили, и, чтобы скрыться от японцев, делали огромные круги. В итоге по рации связались с ближайшим советским постом и через двое с половиной суток добрались до воинской части. Шли мы, естественно, пешком, в результате полностью ободрали свои комбинезоны. За все время японцы нас только один раз обстреляли, причем во время обстрела я все время думала – хоть бы в голову не попало. В этот раз пронесло, но уже во время войны я получила ранение именно в голову. Самое сильное воспоминание за все время этого похода – запах солдатской каши при приближении к нашей части. А ведь все голодные. Встречает нас на КПП командир и говорит: «Девчонки, давайте мойте руки и садитесь за стол!» Ужас один, мы все грязные, ободранные и замызганные. Неудобно прямо. За столом нас сразу же предупредили, что дадут только горячий чай и совсем немного кашки, ведь, считай, двое с половиной суток мы ничего не кушали. Покормили нас, и уложили спать, ведь мы действительно чувствовали себя совершенно разбитыми. Утром за нами пришла машина и отвезла в наш полк, где нас сразу же отвели в баню.
В июне 1945 года на Дальний Восток начали прибывать новые авиационные полки, появилось много штурмовиков и истребителей. Мы поняли – скоро начнется война. И действительно, еще летом она началась, но продлилась меньше месяца – с 9 августа до 2 сентября 1945 года. За это время наш экипаж совершил 15 боевых вылетов. Уже в ходе первых вылетов мы показали, что постоянная учеба не прошла даром – мы уничтожили расчеты нескольких орудий, успешно атаковали две автоколонны, подожгли ряд складских помещений с имуществом. Кроме того, мы повредили шоссейные дороги и железнодорожное полотно, чтобы японцы не могли отводить свои войска или перебрасывать подкрепления на передовую. Так что, несмотря на скоротечность советско-японской войны, пороху успела понюхать. Довелось даже два раза совершать боевые вылеты на Курильские острова, здесь мы атаковали склады. Мне очень запомнилось, какие это прекрасные острова, они с высоты просто сказочно выглядят. Кстати, в ходе одного из вылетов нас попытались догнать японские истребители, но Женя по ним открыл огонь из крыльевых пулеметов, и они быстро отстали.
В ходе одного из боевых вылетов я получила ранение в голову. Причем не от ПВО противника, а от осколка нашего же снаряда РС-82. Мы очень низко летели при сбросе, даже сейчас не верится, но осколок от снаряда попал мне в голову, прямо по касательной прошел над виском. Я была вся в крови, только платочек затолкала туда, чтобы кровь не текла. Женя по рации сообщил в полк о произошедшем, и как только мы сели, то меня уже ждала машина с носилками. Отвезли в штаб полка, я к тому времени сознание потеряла, потом смутно слышу такие разговоры:
- Куда ее везти-то? - Тут в ответ раздался бас полковника, нашего командира:
- Как куда?! В госпиталь, она же вся окровавленная!
Причем по дороге я очнулась и на автомате потребовала отвезти меня назад в полк, но мне тут же объяснили, что везут туда, куда надо.
По прибытии в госпиталь мою рану тут же обработали, после чего сразу же прооперировали и вытащили из головы маленький такой осколочек, не больше ноготка. Из-за него я чуть и не погибла. В итоге мне все зашили, пробыла я в госпитале 2 месяца. Это было для моего энергичного характера довольно тягостное время вынужденного сидения и лежания. Через месяц я начала проситься раньше выписаться, но начальник госпиталя мне не разрешил, одно ответил: «Время в лечении свое берет, вы должны пролежать столько, сколько надо». Постоянно брали анализы, потом стало мне получше, и выписали назад в штурмовой авиационный полк. После войны я также продолжала летать с летчиком Аристовым. Несколько месяцев так отслужила, и после этого вскорости нас демобилизовали. Если говорить начистоту - мне не хотелось ехать, ведь мы с девчонками сдружились и по вечерам вместе ходили на танцы. Кроме того, в авиации было очень хорошее питание, мы даже располнели. Сначала демобилизовали расположенную поблизости стрелковую часть, затем пришла наша очередь, авиаторов. Ушла я из армии старшиной. Была награждена медалью «За победу над Японией».
После демобилизации приехала к родителям, которые жили уже в г. Черемхово Иркутской области. Мам и папа очень обрадовались.
- Вам выдавали какие-либо деньги на руки?
- Да, давали несколько рублей на мелкие расходы. Мужчинам – на курево, а нам, девчонкам, на конфетки, мы же некурящие.
- Неуставные отношения в полку случались?
- Нет, мы дружно жили и дружно служили до самого конца войны.
- Перед началом войны с Японией полк усиливался фронтовиками, имевшими летный опыт?
- Нет, такого не было. Как я уже говорила, я летала с летчиком Аристовым, который все время служил на Дальнем Востоке, на германском фронте он не был.
После войны я по направлению переехала в Крым, в Алушту. Работала в системе общепита, дослужилась до должности технолога в тресте столовых и ресторанов, была награждена медалью «За трудовую деятельность». Всего мой общий трудовой стаж составляет 43 года и 6 месяцев.
| Интервью и лит.обработка: | Ю.Трифонов |
