Алькова (Соловьева) Елена Сергеевна

Я родилась в Калачевском районе в 1923 году, в хуторе Липов-Лог, его сейчас уже и нет, это недалеко от станицы Голубинской, семилетку заканчивала в Голубинке, на хуторе ведь только 4 класса было. Закончила - поехала в Сталинград, в медучилище поступила, закончила с дипломом с отличием. Все удивлялись, разговорная речь была на хуторе - "када" да "чаво"… У нас немец преподавал ухо-горло-нос, а я была староста и отличница. И когда он прочитал лекцию, а нас предупредили, что он очень строгий, чтоб порядок был. Он спросил: "Строение наружного и среднего уха?" И когда он задал вопрос, все на меня глядят, чтоб поднимала руку, а то кого-нибудь еще спросит. Я подняла руку и, оказывается, я его лекцию полностью слово в слово передала. Он пришел в канцелярию и спросил: "Что это за девочка, разговорная речь конечно деревенская, но она всю мою лекцию пересказала". Так он у меня даже экзамены не принимал, так поставил. Я закончила в 40-ом году училище, и направили меня в Калач.

В Калаче была единственная больница районная, проработала я там год - началась война. Я как раз дежурила, и уже не помню как, но все врачи узнали и говорят: "Война началась!" Я сменилась с дежурства, только пришла домой, и мне приносят повестку. Мед. работников стали призывать. И меня призвали. Куда бы не знаю отправили, но тут пришел приказ, и в Калаче организовали госпиталь. Мы на площади открыли госпиталь и начали сразу раненые поступать, это в 41-ом. Мы принимали раненых, и когда немцы стали все уже подходить к Калачу, в Ростове началось уже сражение страшное, войска уже прибыли в Калач и сюда прибыла 62-я армия Чуйкова, с которой я всю войну и прошла. И когда уже немцы к Дону подошли, тут такая началась жестокая бойня, что невозможно…Что тут творилось - ужасно. Мы тут на машине раненых забирали, а потом уже немцы пошли дальше к Сталинграду. Но все-таки тут их сильно били, жестокий бой им на Дону дали. И как раз сюда прибыл маршал Рокоссовский, Сталин прислал, и ему был дан приказ: разгромить немцев. Потом наш госпиталь эвакуировался в Сталинград, мы прибыли туда оказывать помощь. Весь Сталинград был занят ранеными - это же был тыл, всех сюда присылали. И нам приказ был: эвакуировать раненых. Мы их грузили на машины и на пароход - на Астрахань всех отправляли. А Сталинград весь горел, бомбили - по 100 самолетов летали, сбрасывали бомбы! С 62-ой армией я и пошла дальше и закончила в Германии и была только уволена в 46 году. Я была операционная сестра, и все эти годы простояла за операционным столом с хирургом.

- Когда вы в госпиталь поступили, на какую должность?

- Операционная медсестра. Обязанности - все 4 года простояла за операционным столом. Раненый поступает - сразу в операционную. Если у него сильные раны - где надо зашить, а где просто перевязать. Сколько ампутаций: то ноги, то руки! Что только не было!

- Это был госпиталь армейский, фронтовой?

- Стала уж забывать, Номер 3254.

- Где обычно госпиталь располагался?

Сначала он, когда за границу переехали, в Польше был в Кракове, а потом в Германии - Фрайбург, потом какой-то еще небольшой город под Берлином. Школы занимали, под госпиталь оборудовали, потому что там же тоже не было столько госпиталей, как и у нас по городам. Занимали школу или какое-то пустое здание и располагали все свои медикаменты: перевязка, и раненые сразу же поступали, какой близко был фронт, мы оказывали первую медпомощь, а если надо операцию - и операции все делали! Хирург был очень опытный у нас с Астрахани.

- А как снабжался госпиталь, медикаментов всегда хватало?

- Когда в Германию вошли, стали трофейными материалами пользоваться, а так - плохо: и перевязки не хватало, сколько ж надо было этих бинтов и всего! Бинты даже стирали! Санитарки постирают, посушат, погладят и перевязывали. Ну а потом уже, видимо, и у нас стали больше выпускать…

Вот почему мы отступали? - У нас и оружия не было! Все войска были на Дальнем востоке, пока их сюда привели… Сталину же разведка доложила, что немцы готовятся напасть, а он не поверил (лекцию нам читали). И заранее войска не были подготовлены, и поэтому и оружия у нас не было. Вот и в Сталинграде же все разбомбили - и прекратился выпуск танков. Мы не были готовы к войне! Вина была тут Сталина…

- Как тогда к нему относились?

- Относились хорошо. Во-первых, его побаивались, это хорошо. Закончилась война - весь Советский Союз был разрушен, я в 46 году приехала - уже Сталинград был частично восстановлен! Потом - лечение было бесплатное, учеба бесплатная, даже стипендию платили, а сейчас все платное. А тогда Сталин сделал именно так, как надо. И поэтому наше поколение так и относится к Сталину хорошо.

- В основном какие ранения были?

- Огнестрельные, осколочные. Очень много ампутаций было и рук и ног. Вот лежит офицер перед тобой или солдат и ему ампутацию делают. И поэтому после войны и у хирурга, и у меня - у нас язва желудка на нервной почве. Это сейчас всякие наркозы, а тогда эфир только. И мы почти 5 лет дышали этим эфиром. Давали дышать раненому и он засыпал. Хирургу сделали операцию, и мне часть желудка удалили.

- А антибиотики были?

- Мало! Под конец войны уже стало достаточно. А сначала ничего не хватало

- Палаты были для безнадежных?

- Для тяжелобольных были отдельные палаты. Для безнадежных не было. Во-первых, даже трудно подумать, что он может умереть, ему всякую оказывали квалифицированную помощь. Между прочим, всего несколько человек у нас в госпитале умерло за всю войну! Видимо, кто тяжелораненые были, они сразу умирали, пока его доставят в госпиталь, на ходу, как говорится. А уж если в госпиталь поступал, то ему помощь оказывали…

- Какой у вас график работы был: дежурства были, день-ночь?

- График дежурств был у палатных сестер, а у нас круглосуточно. Если ночью поступил раненый - сразу нас поднимают, мы встаем и идем в операционную.

Жили при госпитале всегда.

- Как солдаты себя вели?

- Хорошо. Столько каждый пережил. Каждый жил ожидая смерть. Поэтому поступил раненый - он уже старался, чтобы конфликтов не было. А потом же всегда заходили лечащие врачи и говорили: "Ведите себя хорошо, достойно! Вас кормят, поят, лечат. Неплохо относились солдаты и друг к другу.

- Немцам оказывать первую помощь не приходилось?

- Нет. Наоборот. Меня же ранило, когда я за операционным столом стояла. Где-то далеко разорвалась бомба и мелкие осколочные ранения - руки в основном. Хорошо, что хирург крикнул, чтоб я сильнее рану расширила - и я нагнула голову. А если б не нагнула, то один большой осколок мог бы мне в голову попасть, а так он мне в плечо угодил, а маленький один осколок попал мне в глаз. На глаза операции только специалисты делают, их магнитом только можно вытащить. Я только глазом заморгала, а хирург смотрит - "Лёля, да тебе осколочек в глаз попал!" И немец, который нам лекцию в училище читал и экзамен у меня даже не принимал, он женат был на русской и жил в Сталинграде и работал, он почему-то был в Германии. Хирург говорит: "Сейчас я скажу, чтоб вызвали окулиста, вроде как есть один немец". А мы же работаем в масках, и вдруг открывается дверь и он заходит. Я-то в маске, да он что там, меня помнит что ли - сколько у него нас было, студентов. А я-то сразу: "Леопольд Генрихович!" - "А откуда вы меня знаете?" - А я говорю: "Я у вас училась, в Сталинграде". И он сразу у меня осколок магнитом раз и вытащил! Не видит глаз - но сохранился!

- Часто госпиталь бомбили, обстреливали?

- Часто. У немцев же столько было самолетов и бомб - что вы! На Сталинград этих самолетов налетело - ужас! Раненых везем в машине, а они летают, бомбят, бегут дети, сколько в Сталинграде погибло только мирных! Эвакуироваться не успел никто - не дай бог! Вот случай тоже. Хирург у нас же был из Астрахани, а мы раненых грузили на пароходы и в Астрахань отправляли. Мы привезли раненых, погрузили, и подходят к хирургу и говорят: "Вы будете сопровождать этот пароход". Медики всегда должны сопровождать. А у него остались дома жена и дети маленькие - вдруг он подходит ко мне и улыбается: "Лёля, мы сейчас будем этот пароход сопровождать, и я увижу своих детей!" Через некоторое время, уже погрузили всех, он подходит грустный: "Отменили, другие поедут сопровождающими". Этот пароход был "Осипенко". Потом передали: немцы разбомбили этот пароход и все погибли! У каждого своя судьба. Потом он всю войну говорил: "Надо же, Лёля, что мы не поехали сопровождать, уже бы погибли, а так мы живы остались!"

- С кем общались в госпитале, с кем дружили?

- Дуся Горбачева - самая моя близкая подруга была, тоже операционная сестра.

Хирурга было два и две операционные сестры: Дуся и я. А Дуся давно уже умерла, вышла замуж когда - уехала на Кавказ, она старше меня.

- Как с питанием было, чем кормили?

- Не очень-то хорошо, но все-таки хлеб был, картошка, мяса конечно мало было, овощей, фруктов - это ничего. Щи варили и картошка, пюре или отварная. И хлеб - главное был - это основное!

- А одевались как, в гражданском?

- Я - старшина медслужбы. Сначала формы не было, потом выдали, в основном мы под халат свое платье какое-нибудь оденем и все. А если куда выходить - то уже в форме.

- Было у вас такое понятие как выходной?

- Нет, это только после войны - тогда уже каждый год путевку давали мне, я же инвалид войны. Каждый год: Кисловодск, Ессентуки, Рига (Латвия же наша была) - там такой хороший санаторий был на Дзинтари. Прямо на море - просто чудо! Каждый год я в санаторий ездила. А теперь ничего, уже никаких льгот.

- Как вы справлялись физически, уставали?

- Как-то я сильно физически не уставала. Я такая подвижная с детства. На хуторе детьми бегали-играли, и потом, когда училась уже, я спортом занималась, я и по сей день лечебной гимнастикой занимаюсь. Все нормально переносила. Как только перерыв в операциях, я выхожу на улицу - побегаю немного, попрыгаю - и все! Хирург даже говорил: "Ну, ты молодец!"

- В госпитале замполит был?

- А как же! Полит отдел был. Политики были всегда. Правда, их не особо любили.

"Вы бы на фронт шли, а то вы тут политику среди нас проводите!" Так им говорили.

- Какое впечатление на вас Европа произвела?

- В Польше неплохо было. Но поляки-то как-то не очень, чтобы встречали нас. Мы из Польши сразу потом в Германию. С немцами общались, разговаривали они вежливо, только мы немецкий не понимали язык. - "Фрау" - значит, и улыбаются, неплохо они относились! Выйдем мы вот из госпиталя в Германии, идешь - немцы, немки, кланяются все, здороваются.

- Посылки посылали?

- Нет, ничего. За всю войну никто ничего - трофеев никаких, ничего у нас не было. Закончилась война - взяли свои чемоданчики и поехали.

- Как вы узнали о Победе?

- В Германии были в это время. Объявили - нас всех вдруг собирают срочно медработников и командир части объявляет: "Товарищи, война закончена! Враг сдался! Мы победили!"

Мне повезло - произошла моя встреча с Рокоссовским после войны. Он в 46 году приехал, а мы готовились его встречать концертом (там еще много госпиталей было), а я тогда очень хорошо пела, донская казачка же, голос был. И начальник госпиталя: "Так, Алькова, какую-нибудь хорошую песню модную, фронтовую, исполнишь Рокоссовскому". Была очень популярная песня "Я верю, я жду", 3 куплета, недлинная. И когда начался концерт, я исполнила эту песню, закончился концерт - он сходит с трибуны и идет в нашу сторону, в наш госпиталь. Я еще подумала: "Может, он начальника госпиталя знает, поэтому и идет, и вдруг он подходит с реверансом и приглашает меня на вальс! Я так удивилась, засмущалась, не выхожу, а начальник госпиталя меня выталкивает и кричит: "Выходи!" Вальс Бостон. А меня всю знобит, он: "Успокойся, девочка, ты откуда?" А я же знаю, что он был здесь в Калаче, мы его видеть не видели, но он здесь именно и руководил боями. Я и говорю: "Калач-на-Дону". Он: "А! Так ты - донская казачка! Поэтому меня и потянуло!" И спрашивает: "Как зовут?" Говорю: "Лёля". А меня - "Костя!" Как будто бы мы не знали, как его зовут! Ну и протанцевали мы вальс, привел он меня на место, поцеловал даже руку. Хирург мне утром: Руки не мыть! А я ж - операционная сестра - как же не мыть?! Смеемся. И еще что у меня в памяти осталось - пожелание его: "Живи долго, донская казачка! Как сказал Маяковский: до старости и без старости!" Точно он мне пожелал и уже вот 87 лет! Я думаю, эта встреча помогла нашему Калачу присвоить статус Город воинской славы. Приезжала комиссия из Москвы и, не знаю, почему, но меня пригласили, ну из тех, кто всю войну прошел. Мне слово дали. И я рассказала про свою встречу с Рокоссовским и передала, что он сказал: "Калач - это город-герой! Потому что, здесь заложена победа не только в Сталинградской битве, но и всей Отечественной войне". Тут разгромили немца, а он же не Кавказ должен был пойти, - не пошел и так и в плен взяли их всех. И вот Калачу присвоили звание Город воинской славы.

Когда демобилизовалась, я вышла замуж. Раненых же полно было - все влюблялись в нас девчонок, писали там по 100 писем, но я писем сначала там несколько, а потом только стала двоим писать: будущему мужу - потому что он писал очень красиво и грамотно - мне очень нравилось! А второй - Герой Советского Союза. Когда война уже шла к концу - я стала только им двоим отвечать на письма. А когда война закончилась, мне пишет герой: "Если тебя уволят, у тебя же среднее медобразование, ты езжай в Москву (а он - москвич), и даже если со мной что случится, я родителям написал твой адрес, и домашний, и тогда они устроят тебя в институт, и ты закончишь, получишь высшее образование". А будущий муж мой пишет: "Кончится война (он тоже в Германии был) - ты сразу же приедешь ко мне, и мы поженимся. Я думала-думала, что ж потом скажут: "Сама напросилась - приехала ко мне…нет!" Я демобилизовалась, приехала в Сталинград - здесь тогда только одна больница еще была. Меня, как участницу, приняли на работу, и все-таки мой муж приехал ко мне, который не герой, и мы поженились. И опять я уехала в Германию. Но герой тоже приезжал, оказывается, в Калач, и к моим родителям пришел и спрашивает (это мне уже потом когда в отпуск мы приехали из Германии) рассказал отец: "Какой-то приезжал! Вся грудь в орденах!" И спросил: "Здесь Лёля Алькова живет?" - "Жила!" - "А где она сейчас?" - "Она вышла замуж и уехала!" Он: "За Колю?" (я один раз перепутала письма: Колино ему послала - "Здравствуй, Коля!") - Отец сказал "Да". Вот так больше я с ним и не встретилась. Хотя у меня и адрес был. Сколько раз думала: заехать в Москву, когда работала. А потом уже когда муж демобилизовался из Германии, войска вывели, сначала в Белоруссию, потом на Север, где только мы на севере не были - даже на Соловецких островах! У меня сын там и родился. И он у меня офицер-подполковник - и как личное дело его смотрят: "У тебя что, родители ссыльные были?" Сейчас он тоже уволился, все время в Пятигорской дивизии в Чечне был, сколько это нервов, солдаты погибают…родственники приезжают…и у него с сердцем стало плохо, и ему в Москве сделали операцию на сердце, и он сейчас уволился и живет в Москве.

- Как вы с мужем познакомились, в госпитале?

- Он у нас лежал в госпитале и влюбился в меня. И как уехал, взял адрес, и всю войну писал! И даже когда мы поженились, он говорил: "Если б ты за меня замуж не вышла, я б не женился ни на ком!" И так вот всю жизнь прожили. И вот уже 6 лет как он умер: никогда не болел, ничего, я ж - медик - всю жизнь за ним следила, давление мерила…Как уволился, я ему говорила: "Давай в Москву?" (Его родня вся там жила) - "Не хочу я в Москву - только Калач!" Ему нравился здесь Дон, купаться он до самой смерти ходил. Вот поужинали мы, я стала посуду мыть, а он пошел телевизор смотреть, и как крикнул: "Ой!" Захожу - он лежит на полу, я вызвала скорую, а он уже все - кровоизлияние в мозг!

Когда я вышла замуж, и мы снова уехали в Германию, немцы относились очень хорошо к нам. Мы жили в квартире, где раньше немцы жили и погибли, а теперь дом хороший и офицеров туда поселили. На нижнем этаже жили немцы, которые остались живы. Выходишь, а они кланяются, здороваются и ко мне подходит одна немка - уже она начала немного по-русски говорить - и спрашивает: "Вам надо что-то дома помочь?" А мы занимали там целый этаж - квартира такая была. Мы в 2 комнатах расположились, а остальные пустые. Я отвечаю: "Да нет, ничего". Смотрю - опять приходит: "Давайте я вам тут уборку сделаю?" И стала приходить. Я ей что-нибудь хочу дать, а она: "Нет! фрау, нет!" И все. А у мужа был адъютант - такой хороший парень. И она в него влюбилась и вдруг меня просит: "Фрау, поговорите, значит, со Сталиным - я буду все делать в России, буду честно служить и работать". Он тоже в нее влюбился, она красивая была. Да кто ж это будет к Сталину обращаться, чтоб разрешили? Когда мы уезжали - так она плакала!

- Ваш муж кем служил?

- Муж был офицер КГБ. Я тоже это не знала и говорила потом: "Если б я знала, что ты КГБшник - я бы за тебя замуж не вышла!" (Смеется) А он скрывал. А потом только признался, после замужества.

- А почему вы так?

- А раньше же как-то боялись их.

И мы когда в Германию приехали, там был немецкий ресторан, весь оборудованный, и наши его уже заняли, там наш духовой оркестр, и все праздники, выходные там организовывали вечера отдыха для военнослужащих, которые в этом городе находились. И мы собирались. И там командующий был Батов Павел Иванович, мой был партнер по танцу. У меня муж не танцевал. Танцы, а я стою. Он подходит и спрашивает, что это я не танцую. Муж не умеет, не танцует. Он подходит к моему мужу и говорит: "Все! Ваша жена моя будет партнерша!" А он почему-то был без жены. Уже все с семьями и детьми там были, позабрали, а он почему-то дочь только привез, а жену нет. И вот он мой партнер. И вот все офицеры говорили: "Почему это Батов только Соловьеву приглашает, а наших жен нет?!"

- А вы кем в Германии работали?

- Нет, я там не работала! Там негде было работать. Но мы в Германии не так долго были, сразу нашу часть перевели в Белоруссию, а потом уже (дочь у меня родилась в Белоруссии) перевели на Север, в Мурманск, Североморск, вот там были. А потом на Соловецкие острова, и на Соловках уже родился сын. А потом хотели с Соловков на Новую Землю. Вот почему у меня муж и уволился раньше, молодой еще, он сказал: "Вы что надо мной издеваетесь?" А как раз начальник был еврей, на фронте не был и всю войну пробыл в тылу, в Сибири. А мой муж немного резкий был и поехал к нему в управление, в Мурманск, вызвали его, и хотели на Новую землю. - "Вы порядок везде хороший наводите" а муж и говорит: "Я не поеду на Новую Землю, у меня сын только родился". А тот: "Я вам в Мурманске дам квартиру, будешь приезжать к семье!" А муж: "Нет! Ишь, пробыл в тылу всю войну, а теперь мною командовать! Увольняйте меня!" И тот его уволил. Приезжает, а я говорю: "Так тебя ж без пенсии уволят?!" Хоть и положено. Но нет - приехали в Москву, пенсию дали. Он недолго потом в Калаче на заводе еще поработал, и все. Все ходил купался - отдыхал.

- Как вас наградили?

- Все награды почему-то после войны выдавали.

- Ваши родители пережили войну?

- Отец мой на фронте тоже был всю войну. И вот только лет 5 назад он умер. А мама на хуторе так и жила. Там после войны много разрушено было, но остались все же люди, а потом все переехали сюда, в Калач-на-Дону.