Мне уже восемьдесят шесть лет, родилась в Новгородской области, Старорусский район, деревня Заднее Поле. Фамилия тогда моя была Кузьмина. Чем занимался отец, я не знаю... Он был образованный человек, все время в разъездах, посылали его в командировки... А мама домохозяйка была. Я не единственный ребенок в семье: Николай - погиб в войну. Тамара умерла недавно. Я третья, Александра. Еще был Михаил, электриком работал, погиб - несчастный случай на работе.
- Какое у Вас образование?
Десятилетка, а потом среднее медицинское. Десятилетку я кончила еще в деревне. Не в нашей, в нашей только семилетка, а в соседней. Там большой бывший помещичий дом превратили в школу. Отец в том селе снял мне маленькую коморку. И я там училась. Иногда он приезжал и увозил меня в город. Знакомил с городом, в который сам уже перебрался. Но потом произошел несчастный случай - отец попал под трамвай и погиб... Это перед войной было.
Брат Николай тогда учился на Васильевском острове в Планово-экономическом институте. Вообще-то он в медицину хотел, но недобрал баллов. Ну, а в экономический его приняли. Его призвали в армию, и он погиб в Отечественную войну. А я сразу поступила в медицинский техникум на фельдшера. Три года я там училась. Затем я пошла работать в больницу им. Володарского в Кировском районе. Профессор Левицкий там работал. Вы, наверно, слышали про него. Там я в хирургии работала. А в Финскую я уже была в армии.
Призвали меня как медработника. Я служила здесь, в Ленинграде, попала в госпиталь, который был в Невской Лавре. Мы всех раненых, которые туда поступали, рассортировывали. Тяжелобольных оставляли здесь, а легкобольных отправляли дальше по госпиталям. Я помню, встретилась со земляком, он настойчиво просил меня отправить его поближе к дому - в Старую Руссу.
- А как началась для Вас Финская война?
Этого я уже не помню. Помню уже как раненные и больные стали поступать и все что с этим связанно. Раненых много было. И не просто раненных. Финны, они ж злодействовали... Это я не придумываю, раненные через нас проходили, я сама с этим сталкивалась. Вот, например: у нас в армии женщины служили: медики, радистки и прочее... Финны, когда их ловили, звезды вырезали на теле.... Это ужас какой-то был... Я не знаю, как люди такое прощают. Кто видел, кто наяву все это видел, Вы знаете, это простить не могут. Нельзя. Я не знаю, как другие, а я вот часто вспоминаю тех искалеченных женщин...
- Зверствовали именно финны?
Финны, финны. Немцев еще не было.
- Кроме раненых, обмороженных много было?
Да, обмороженных было много. Морозы большие были. Тяжело обмороженные у нас оставались. А легко обмороженных мы посылали в другие госпиталя.
- А финны раненые к Вам попадались?
Нет. Только наши. Финнов не было.
- Когда закончилась финская компания, Какие настроения в народе были?
Среди нас, среди молодежи не было особых разговоров. Все боялись и ненавидели войну...
- Ощущение того, что война с немцами скоро будет, было?
Нет. Мы не знали и не ждали войны.
- А как Вы узнали о том, что война с немцами началась?
По радио передали. В Ленинграде по репродукторам передали. Потом по этим же репродукторам передавали предупреждения о налетах, чтобы все укрывались в бомбоубежищах...
- Вы все время в Ленинграде были?
Все время в Ленинграде, все время...
- У ленинградцев, когда началась война, не было такого настроения, что сейчас мы этим немцам всыплем?
Нет.
В начале войны, в 1941-м, я работала в приемном покое, принимала больных. Это, как сейчас помню, "Кировский завод" рядом с больницей им. Володарского. Когда голод начался, дали распоряжение, ослабевших одиноких кировцев-рабочих обнаруженных на улице, подбирать и направлять в больницу. Специальные люди ходили, и подбирали ослабевших.
- Патрули?
Не "патрули", как-то по-другому они назывались. Вспомнила - дружинники! Много их было, они хорошо работали. И, конечно, не только "кировцев" принимали к нам, но и обычных людей с улицы... Еще по домам ходили, безнадзорных детей собирали... Нам их передавали - подкормить их. Я вспоминаю случай, в мое дежурство женщина привела мужчину, и говорит: - Я подобрала этого мужчину. Примите, пожалуйста.
Я стала оформлять. Нужны были продовольственные карточки - больница ведь не имела возможности на полное довольствие... И когда наши санитары стали шарить у мужчины по карманам, нашли карточки и ключи. Я не могу вспоминать это и спокойно говорить про это... Женщина вдруг говорит: - Отдайте мне ключи от квартиры, это мой муж, я его привезла, чтоб подкормили чуть-чуть.
Вот такие дела были.
- В то время было мнение, что Ленинград могут сдать?
Нет, нет. Никаких разговоров о сдаче Ленинграда. Все старались помогать друг другу, ослабевшим...
- А по какому адресу, не помните, госпиталь был?
Госпиталь на Суворовском, как и сейчас.
- А как осуществлялась доставка раненых и больных?
Вот с этим были большие трудности. Но была машина...
- То есть у большинства пациентов больницы не ранения, а все-таки дистрофия?
Да, дистрофия, почти у всех была. Я помню, шла около сада "9-го января", по улице, гляжу стоит девушка молодая, прислонилась к забору, я подошла, дотронулась до нее, а она - мертвая. Это не зимой, тогда еще труднее было, это было еще осенью...
- В госпиталях как с обеспечением медикаментами было?
Если уж и хлеба не было, то и медикаментов тоже не было в это время. Трудно, безусловно. Но выходили из положения как-то, тяжелые больные в первую очередь обслуживались. И большинство - рабочие "Кировского завода".
- Вы не помните, у врачей, у сестер, какая норма питания?
Обыкновенная карточка. Для всех одинаковая. Никаких льгот не было...
- Работа среднего персонала и врачей-хирургов очень тяжелая даже в обычных условиях. Как же тогда работали с голодухи-то?
Вот так... К счастью у нас непрерывного потока раненных не было, и в паузах передышка была.
Ну, а вообще-то наши хирурги конечно молодцы. Они справлялись, через силу, на "надо". У нас главным хирургом был профессор Левицкий. Он руководил всем. Хороший человек.
- А кого больше в госпитале было, гражданских или военных?
В больнице Володарского? Больше гражданских дистрофиков, их оставляли у нас примерно на неделю. Раненые военные были, но мало - их части забирали к себе.
В основном гражданские - дистрофия, недоедание, голод...
- Персонал жил при больнице или на домах?
Те, кто далеко, конечно жили при больнице. У нас там было общежитие, и завхоз был, который, руководил этим делом, обеспечивал, где кому расположиться.
Работа сменная была: сестра отработала сутки, и, кажется, я уж забыла, на сутки выходные...
- На тот момент, перед войной и во время войны, какое отношение у молодежи было к Советской власти, к Сталину?
Вы знаете, мне кажется, хорошее было. Все считали его, как говорится, заступником и защитником. Он руководил всем. А когда он умер, сколько слез было, я вспоминаю, сколько людей плакали.
- А к Советской власти в целом?
Ну, раз к руководителю, так и к Советской власти так же хорошее.
- Иногда бывает, говорят, что...
Руководитель хороший, а власть плохая? Да, и такое бывает. Вот сейчас так говорят.
- Из больницы Вы попали в авиачасть.
В авиачасть я после 115-го зенитного полка попала.
- А в зенитный полк как попали?
Когда Финская война кончилась, меня демобилизовали. Опять я в "Володарку" пришла, и некоторое время там работала... Вы знаете, когда мне надо было выходить на пенсию, стаж мне не смогли восстановить полностью. Я в медицинский архив писала. Ответ: "У Вас только две войны и все...". А я еще и в детской больнице работала и в больнице Володарского и в поликлинике потом...
- То есть сведения о межвоенном периоде пропали. А когда Вас в армию снова забрали?
Наверно где-то в конце 1941 года... Нас стали раскидывать по частям, и я попала в 115-й зенитный полк. Местоположение - Лисий Нос, Горская. Там и авиация была наша. Приморский сейчас считается район.
- В чем заключалась работа фельдшера в зенитном подразделении?
Меня как взяли, сразу отправили на курсы усовершенствования... По гинекологии - 19-я батарея была чисто женская. Вначале мужчина командир батареи был, а потом и командиром поставили женщину.
- И все-таки, что Вам нужно было делать в полку?
Во-первых, я ходила в столовую, смотреть на закладку и еду проверяла.
С батареи дают человека, и нужно проверить, как он работает, как относится к продуктам, даже как чистит картошку, может он всю срезает. Это тоже наша обязанность была. Но закладка, это в первую очередь. Чтобы не потерялось что из продуктов. Правду сказать, там и теряться-то нечему было.
Потом по батарее ходили, осматривали личный состав, выслушивали жалобы. В батарее не было штатного санинструктора, а замполит, тоже женщина, мне по медицинской части помогала. Делали санобработку.
Иногда я у них ночевала. На батарее боеготовность тридцать секунд была. Оказалось, они спали в землянках одетые... Условия ужасные. Для женщины это, конечно, трудно. А снаряд для пушки сорок килограмм, и заряжающим надо втолкнуть его в ствол так, что бы он обратно не выскочил...
В санитарном пункте прием вели. Кто на что жалуется. А в зимнее время приходило особенно много. В основном советы давала как вести себя больному. Разговоров больше, чем лекарств. Ну что нам давали лекарства, какие-то крохи - ужас...
- А когда Вас перевели в авиачасть?
В авиачасть перевели в 1943 году. Я лично относилась к 61-му БАО - батальон аэродромного обслуживания.
Там был не просто санпост, а большой медицинский пункт в отдельном домике. Там и фельдшера, там и с медикаментами лучше. Там и зубной кабинет был. Здесь был даже заведующий по снабжению. Ну, полностью была санитарная часть...
- Вы на каком аэродроме базировались?
Горская, Лисий Нос.
- Вы не помните, кто там базировался? Какой полк авиационный?
Там бывало несколько полков: и 26-й, и 27-й. (Имеются ввиду гвардейские) Всякие были. И "Дугласы" были, которые бомбили Хельсинки. И штурмовики были, да. И разведчики были там. Но только армейская авиация. Флотских не было.
- Скажите, в основном какими болезнями страдали летчики?
Летный состав, чем? Какие там болезни? Вы знаете, они никто и никогда не жаловался. Им только летать давай.
- Предполетный же осмотр был обязателен?
Иногда не было. По обстановке. Если было нужно, так и никаких осмотров не было. А летчики сами уже решали. Лететь когда им, и куда лететь и все...
- Раненые часто возвращались?
Вы знаете, не часто, но бывали. Бывало и погибали в мое дежурство. Я часто вспоминаю Колю Кубасова. Он тогда был дежурный летчик, и мое дежурство было. Вот уже и полеты заканчивались, уже пора на отдых. А он обращается к командиру, не помню кто это был:- Товарищ командир, разрешите мне слетать в последний раз...
А в ответ: - Сиди! Ты дежурный!
Полеты заканчивались. И он все же выпросился и полетел. А когда возвращался в Горскую... Его подбили, или ранили, ну, что-то необычное произошло, и при посадке у него капот получился. То есть перевернулся через нос...В поле упал, и когда мы приехали туда на санитарке, он уже мертвый был. Перелом позвоночника... Выпросился себе на грех. Ой, а парень, такой молодой... Только что кончил училище. Хорошо летал... (Кубасов Николай Федорович 1922 г.р. младший лейтенант 26 ГИАП 26.1.1944г возвращаясь на поврежденном самолете "Hurricane", разбился при посадке. Похоронен на клад. м Горская близ сх. "Восход")
- Еще какие-то помните случаи? С ранениями может быть?
С ранениями у нас в медпункте не оставались, их увозили сразу. Только первую помощь оказывали, и на наших машинах срочно отправляли. Ранения, конечно, были всякие. Даже смерти были. Уже не помню фамилий. Мы так переживали, плакали... Хоронили мы летчиков в Горской.
- На кладбище, около железной дороги, там да?
Вот на этом кладбище.
- 26-й гвардейский полк в основном занимался ночной работой?
Да ночные полеты были.
- На Вашей памяти, когда были самые большие потери в вашем полку?
Я попала в авиацию в 1943 году... И на моей памяти 1943 год самый тяжелый был.
- Разбивались в катастрофах часто?
Не возвращались чаще, а на самом аэродроме мало. Вот и Коля Кубасов не долетел. Если бы он дотянул, может был бы жив.
- Допустим, погиб летчик. Какова дальше была процедура? То есть его на вскрытие отправляли? Или тут же собирали и хоронили?
Если погибший, то в морг везут.
- То есть патологоанатомическая служба работала по полной программе?
Да, да... Это точно.
- Если вы отправили человека на лечение, вам в сообщали, как его дела?
Мы и сами звонили. Иногда они, если у них лечение закончилось, человек вроде чувствует более менее, то звонят в часть, спрашивают, когда за ним приедем.
- Когда Вы пришли в полк, кто командовал им?
В начале - Мацеевич, а потом был Петров. (майор Мациевич Василий Антонович, и майор Георгий Георгиевич Петров)
- Вы Мациевича помните? Можете его как-то охарактеризовать?
Он хороший полководец. Все уважали, его любили.
- Вы же в его прямом подчинении не были?
Нет. Но я слышала мнение о нем. Командиру нужно одновременно быть и строгому, и доброму. На пополнение ребята молодые приходили. Так что, и то, и то нужно. И ничего не могу о нем плохого.
- Не помните, кто у Вас был в замполитах там?
Замполит? Его звали Григорий Мефодьевич. Фамилию не помню.
- В как летчики и технический состав к замполитам относился? Ведь замполит это же ведь должность не летающая была?
Да. Да в основном языком работал. Но и языком тоже нужно уметь... Ну, как Вам сказать... Замполита, самого старшего, летчики уважали. А вот, солдаты-то другой раз и не очень... Он по их мнению очень много требовал. Он говорил: - Как же не спрашивать с Вас? Вы же на войне, не гражданка это, надо все знать.
- То есть в задачу политработника входило еще и обучение да чему-нибудь?
Да. Обучал. В свободное время собирал, лекции читал, опросы делал, вопросы задавал. Кто ушами хлопал, а кто и ответит хорошо. В общем, были и такие.
- А у Вас, у медработников был свой политический работник?
У нас вообще не было. Мы подчинялись непосредственно своему главному врачу. Он был обязан и политическим воспитанием заниматься. Вот в 115-м зенитном полку я помню, там была женщина политработником назначена.
- Мацеевич летал сам?
А как же? Мацеевич у него очень много налетов.
- Вы видели, что он летал? То есть сами видели?
Конечно. И не только в мое дежурство. Потому что там все разговоры слышны: - Полетел командир! - О, сегодня командир полетел!
И в таком духе. И Петров тоже командир полка был.
- А Петров, который после Мацеевича пришел.
Тоже хороший командир.
- Вы помните летчиков 26 ГИАП, которые погибли, когда Вы там служили?
Ой, летчиков, кто не вернулся, кто погиб, я мало знала, я же Вам говорила. И единственный техник, которого я хорошо знаю, это председатель нашего Совета ветеранов Николай Дмитриевич Сергеев, он служил техником в 27 гвардейском полку. К нему можно обратиться с вопросами по поводу личного состава.
Вчера у меня сын был, а я забыла ему сказать, принести эту книжечку о 26-м полку. У меня она всегда на моем столике лежит. Вот, там можно все фамилии найти.
- Скажите, пожалуйста, а налеты часто были?
Часто. Доставалось.
- Скажите, пожалуйста, где Вы закончили войну?
Войну закончила в авиации. Где я и начинала, Горская. У меня было тогда ранение, контузия головного мозга.
- А как Вас угораздило получить контузию?
Во время налета на наш аэродром... Это было уже в 1944 году где-то уже во второй половине.
- А Ваш супруг, где был в войну?
Тоже в авиации. Он был командир 61-го БАО - батальон аэродромного обслуживания. В 1944 году и я уволилась, и его отправили в отставку. Тоже по состоянию здоровья.
- Как Вы узнали о том, что война кончилась?
Вы знаете, мы не спали, а ждали сообщения, И так радовались, что война наконец кончилась...
| Интервью: | О. Корытов |
| Лит.обработка: | И. Жидов |
| Набор текста: | С. Спиридонова |
