13991
Минометчики

Клинг Нута Борухович

Н.К. - Родился 22/8/1924 в городе Хмельник Винницкой области.

Отец, кузнец по профессии, в гражданскую войну был в местной самообороне. В тридцатом году нашу семью загнали в колхоз, и отец стал колхозным кузнецом. Хорошо помню голод тридцать третьего года. Один раз на улице ко мне подошел человек и попросил кусочек хлеба. Я вернулся домой, к матери, рассказал, что надо помочь. Она мне дала краюху хлеба, чтобы я передал ее этому несчастному. Возвращаюсь, а он уже лежит на земле мертвый…

Жили мы в своем доме на границе Хмельника, рядом было украинское село Мазуровка. Хмельник был небольшим провинциальным городком, заселенный в основном евреями. Перед войной в Хмельнике проживало 16.000 евреев, и 12.000 из них были расстреляны немцами в самом начале оккупации.

В 1941 году я закончил девять классов средней школы. О войне мы не думали. Верили в мощь Красной Армии, а "Пакт о ненападении" всех усыпил. Рядом с нами находился маслозавод, который всю свою продукцию отправлял в Германию.

22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война. Уже 24июня я, вместе с другими жителями города, был отправлен на рытье противотанковых рвов на Южном Буге. Место для этих рвов выбрали самое неудачное. Там и так рельеф местности был такой, что ни один танк не пройдет. Мы просто делали напрасную работу. В конце июня начались проливные дожди. Через десять дней мы вернулись домой.

Седьмого июля из Хмельника и окрестных украинских сел на восток страны был отправлен мобилизационный резерв - допризывная молодежь 1923-1925 годов рождения - две колонны по 250 человек. Отец не хотел меня отпускать на восток, но послушал своего брата, который сказал: "Пусть уходит. Может хоть он в живых останется". В тот день я видел свою семью в последний раз… Мои родители, и младшая сестра были убиты немцами в гетто Хмельника.

Наша колонна покинула Хмельник. Старшими были пожилой коммунист, участник гражданской войны, и школьный физрук. До вечера мы прошли 20 километров до сахарного завода Уладовка, где остановились на ночлег. Ночью Уладовку бомбили, а утром мы насчитали в строю колонны только 70 человек из 250. Остальные еще ночью разбежались по своим селам. Остались в основном евреи, а украинцы вернулись по домам. Среди "дезертиров из колонны" были мои товарищи, украинцы Иван Новак и Гриша Сивак. После войны мне довелось их встретить.

Всю дальнейшую дорогу мы проделали под бомбежками. Через Днепр мы перешли по Каневскому железнодорожному мосту, и сразу за нашей спиной немецкая авиация бомбила этот мост. Дошли до Полтавы. Здесь призвали в армию ребят 23-го года рождения, а остальных, 24-го и 25-го г.р., отправили по колхозам, помогать в уборке урожая. Десять человек оказались в Диканьке. Мы пошли в местный райвоенкомат проситься добровольцами в армию, но с нами даже не стали разговаривать. Шестеро из нас попали в колхоз "Красный партизан" в село Надежда. Колхозники встретили нас очень хорошо, отлично кормили, а мы заменили на колхозных полях крестьян, мобилизованных в армию. В сентябре, когда немцы переправились через Днепр в районе Кременчуга и фронт приблизился вплотную к району, было решено эвакуировать колхозный скот вглубь страны, чтобы немцам не достался. Перегонку скота поручили нескольким колхозникам, в том числе мне и моему земляку Науму Хапчику. Мы погнали гурты скота на восток. Днем и ночью мы были под открытым небом, но вынесли все трудности, сберегли в полной сохранности стадо крупного рогатого скота и овец. Три с лишним месяца заняла эта эвакуация, пока мы окончательно не остановились на территории республики немцев Поволжья, в селе Умет Ремениковского района. Немцев к тому времени давно выслали в Сибирь и в Казахстан. В селе стояли пустые дома, а урожай зерновых культур - в скирдах. Из эвакуированных и беженцев был создан новый колхоз. Мы начали обмолот зерновых культур, зерно отвозили в Камышин на элеватор, который находился от нас в тридцати километрах.

Заселились в пустые дома, а топить их нечем, пришлось разбирать на дрова брошенные срубы.

Наступила весна. Меня перевели в тракторную бригаду. Начали пахать землю, сеять зерновые. Моя обязанность была - подвозить горючее, воду, зерно. Весна и лето прошли в непосильном труде. В начале августа 1942 года мне пришла повестка из военкомата. Я и еще пять русских парней поехали в Камышин, прошли комиссию в военкомате, и нам приказали явиться с вещами 15-го августа на отправку.

В этот день со всего района была собрана большая команда призывников. Нас посадили на теплоход "Клим Ворошилов" и мы поплыли по Волге. Мимо Сталинграда проследовали ночью, а ниже по течению горела нефть, немцы разбомбили танкер. Теплоход развернули, нас по Ахтубе "сплавили" до Ленинска, где посадили в эшелон и отправили в Астрахань, где в плавнях находился запасной полк. Так началась моя служба. Первым делом нас отправили резать камыши, из них строили шалаши для новобранцев. На Казачьем Бугре разместилась формируемая 159-я отдельная стрелковая бригада, куда я и попал. Меня определили в минометчики, в минометный дивизион бригады под командованием майора Жука. Дивизион состоял из 4х батарей 120-мм минометов. Нашей 120-мм минометной батареей командовал капитан Омельченко, комиссаром батареи был прекрасный человек старший лейтенант Мороз, а моим взводом командовал младший лейтенант Дьявор, о котором я могу сказать только много хорошего. Командиром моего расчета был старший сержант, осетин по национальности, но его фамилию я уже точно не помню. Вторым расчетом командовал сержант Витя Липкин, "скрытый еврей". Ездовой еще хорошо запомнился, у него была редкая фамилия - Мнушко.

Через месяц нас перебросили на новое место, в Трусово, в поселок рыбозавода "Рот Фронт", где нас разместили в бывшем здании ФЗУ. Я прошел курс подготовки на наводчика миномета. Кормили нас на формировке одной рыбой, и когда на 7-е ноября рабочие Астрахани нам прислали посылки, то и там была одна рыба.

Десятого ноября мы из Трусово направились в Астрахань получать монгольских коней. На обратном пути, когда паром уже отошел от берега метров на 100, на берегу показались две легковые машины, и паром вернули к берегу. Машины заехали на паром, из них вышли два генерала. Они пожали руку каждому красноармейцу, расспрашивали, как кормят, как идет боевая подготовка. Генералы посмотрели на наших лошадей и сказали: "Вы их берегите, ребятки. Они вас в бою не раз выручат"… Только потом мы узнали, что это был командующий 28-й Армией генерал-майор Герасименко и Никита Сергеевич Хрущев…

Минометчик Клинг Нута Борухович, великая отечественная война, Я помню, iremember, воспоминания, интервью, Герой Советского союза, ветеран, винтовка, ППШ, Максим, пулемет, немец, граната, окоп, траншея, ППД, Наган, колючая проволока, разведчик, снайпер, автоматчик, ПТР, противотанковое ружье, мина, снаряд, разрыв, выстрел, каска, поиск, пленный, миномет, орудие, ДП, Дегтярев, котелок, ложка, сорокопятка, Катюша, ГМЧ, топограф, телефон, радиостанция, реваноль, боекомплект, патрон, пехотинец, разведчик, артиллерист, медик, партизан, зенитчик, снайпер, краснофлотецЧерез несколько дней нас послали обратно в Астрахань за фуражом для лошадей. Когда мы вернулись к переправе, по реке шел лед. Мы оказались отрезаны от своих частей. Трое суток ждали, пока лед на реке встанет. А затем взводный приказал четверым красноармейцам идти на батарею за продуктами. Пошли прямо по реке, а лед под ногами хрупкий, еще не окреп. Я провалился под лед, но товарищи не растерялись. Быстро связали ремни и вытащили меня из "полыньи". До "Рот Фронта" было еще далеко, и я решил вернуться в Астрахань. Шинель намокла, сразу обледенела, стоит колом. Но мне не дали замерзнуть. В Астрахани после такого "купания" меня хотели положить в госпиталь. Все тело сразу покрылось фурункулами, но я отказался.

Прошло совсем немного времени и нашу бригаду в пешем порядке направили из Астрахани к линии фронта.

Г.К. - О зимнем переходе 156-й и 159-й курсантских бригад через калмыцкие степи уже рассказали в своих интервью Ваши однополчане, бывшие связисты Френкель и Пограничный. Я считаю, что сам пеший переход по безлюдной степи в лютые тридцатиградусные морозы, почти без воды и продовольствия, был уже по своей сути героическим поступком.

Н.К. - Я с вами согласен. Это был для многих неимоверно трудный переход. Шли по совершенно голой степи, только сильный ветер гнал перекати-поле. Впереди нашей бригады шел колонной батальон капитана Качаненко. Уже на второй день все побросали противогазы.

Шли от колодца к колодцу, по 30-40 километров в день. Возле колодца все сбивались в кучу, но первым делом надо было напоить лошадей, залить котлы полевых кухонь, а в нашей батарее повозки с минометами и боеприпасами (боекомплект к одному 120-мм миномету - 40 мин, а это 20 ящиков), тянули, кроме коней, еще и верблюды. Вода в колодцах была соленая, молочного цвета. Пока доходила очередь до бойцов, воды уже почти не оставалось.

Наш командир батареи Омельченко сразу сообразил, что нас всех ждет в ближайшем будущем, так "упал с коня", что сломал себе ключицу. Но мы были уверены, что он специально "грохнулся", чтобы увильнуть от боев. С боями мы продвигались вперед. Были заняты населенные пункты Хулхута, Утта, Яшкуль. Немцы сильно сопротивлялись. Они боялись нового окружения после Сталинграда. На подступах к г. Элиста наше наступление было приостановлено сопротивлением немцев. После жестоких боев наше наступление началось снова. На территории Ростовской области, в районе хутора Безводный и зерносовхоза "Гигант" наша 159 ОСБ, нарвалась на немецкие танки. Стрелковый батальон понес большие потери. Страшно вспомнить, что там творилось. Сопротивление противника было сломлено.

И снова приказ: продолжить движение. И мы опять шли вперед. Днем мороз, а ночью шел холодный дождь. Укрыться и обогреться негде. Немцы - "факельщики" сжигали все строения на пути нашего наступления. Уже намного позже на батарею выделили четыре полушубка и несколько пар валенок. И мне дали валенки и полушубок, так как я был весь в фурункулах после "купания" в Волге.

Впервые какую-то радость и облегчение мы испытали только когда захватили Батайск. Семьдесят эшелонов стояли на железнодорожной станции. Мы захватили первые трофеи. Запомнился немецкий хлеб в целлофане с клеймом: "дата выпечки 1933 год", и еще шоколад. Дальше на нашем пути был Ростов. Железнодорожный мост через реку был взорван и на другой берег стрелковые батальоны перешли по льду.

Батальоны бригады захватили вокзал, но немцы отсекли их от наших частей и батальоны несколько дней сражались в окружении, где понесли большие потери. Позиции нашей минометной батареи находились на левом берегу, под насыпью у железнодорожного моста. Мы вели огонь фактически беспрерывно, поддерживая батальоны, окруженные на вокзале. После того, как Омельченко "слинял", батарею принял под свое командование комиссар Мороз. Он устроил свой НП в будке стрелочника. Оттуда весь город был виден, как на ладони. Но НП немцы вскоре засекли, и будку накрыли своим арт-огнем. Мороз был ранен осколками в плечо. В этот момент я находился рядом с ним и вынес комиссара из-под обстрела на огневые позиции, где его перебинтовали, а затем старшина батареи отвез Мороза на подводе в санбат.

Затем нам приказали наступать на завод "Коммунар". Мы перешли Дон по крепкому льду и двинулись на Чалтырь. Когда увидели, что Чалтырь загорелся, то поняли, что немцы отступают без боя, оставляя за собой команды "факельщиков". Дошли до Самбека, и здесь наше наступление остановилось. Началось "стояние на Миус - фронте".

Наша бригада в зимних боях была полностью выбита, в стрелковых ротах оставалось по 5-7 человек в строю…

Г.К. - Как выдержали голод на Миус-фронте весной 1943 года?

Н.К. - Нам давали в сутки по 200- 250 грамм хлеба, испеченного из сгоревшего зерна. Этот хлеб был черным, как сажа. Ночью, примерно раз в два дня, на передовую приносили перловую кашу "синего цвета", выходило по черпаку каши на брата. Чтобы окончательно не превратиться в доходяг, мы стали выкапывать недавно захороненные в земле конские трупы, отрезали куски дохлятины и варили эту падаль. А что нам еще оставалось делать? Новый комбат, славный человек, старший лейтенант Мишуров, узнав, какую конину мы едим, приказал выстроить всю батарею по тревоге. Он забрал все мясо, которое нашел в землянках и приказал мне лично зарыть падаль в землю. Сказал, что проверит исполнение приказа…. Так что голодали мы там, как ленинградцы в блокаде…

Первое время на передовой было относительное затишье. Немцы даже орали нам из своих окопов: "Рус! Не стреляй! Будем вшей бить!". Наша батарея была на огневых позициях, расположенных в старом противотанковом рву. Перед нами были села Алексеевка и Александровка. Часть минометчиков забрали в пехоту, так как некому было держать оборону. В первой траншеи вместе с остатками стрелковой роты сидели бригадные повара, писари, обозники.

В конце апреля 1943 года нас отвели на десять дней в тыл, где 156-ую и 159-ую ОСБ переформировали в 130-ую стрелковую дивизию, укомплектовав ее в основном призывниками из освобожденных районов Ростовской области. Затем нас вернули на передовую. Батарею влили в состав 664-го стрелкового полка под командованием подполковника Проскурни, но я лично комполка в глаза ни разу не видел. Все время проводились разведки боем, которые мы поддерживали огнем своих минометов. Здесь, на Миусе, со мной произошел эпизод, когда каким-то непонятным образом, волею слепого случая, я остался живым.

По линии Матвеев Курган - Таганрог у немцев курсировал бронепоезд, который засек нашу батарею, и стал обстреливать позиции минометчиков. После первых разрывов я кинулся в окоп заряжающего, а заряжающий Дорофеев прыгнул в мой окоп. Сверху на меня попадали подносчик Баркалов и младший лейтенант, командир 3-го взвода, и они меня прижали к стенке окопа. Осколками очередного снаряда их ранило, а меня не задело. Когда обстрел закончился, я вылез наверх, и увидел, что в мой окоп было прямое попадание снаряда. Заряжающего Ивана Дорофеева, пожилого бойца из города Дивное Ростовской области, разорвало на куски. От него только ноги целыми остались… Мы похоронили Дорофеева…. А ведь на его месте должен был оказаться я…

 

Г.К. - Августовское наступление сорок третьего года. Что осталось в памяти из тех событий?

Н.К. - Начиная с августа, бои шли непрерывно. После взятия сильно разрушенного войной Таганрога, мы наступали на Мариуполь. Были бои на реке Кальмиус, за которой находились заводы имени Ильича и Азовсталь, греческий поселок Приморское (Сартана). И здесь немцы без ожесточенного боя не уступали нам ни километра территории. Но в те дни я не видел ничего страшнее, чем бои на реке Молочной. Это был "Страшный Суд". Немцы засели на высотах и пулеметным огнем буквально истребляли до последнего цепи атакующих.

На пополнение в дивизию пригнали несколько тысяч человек, все в гражданской одежде, в черных ватниках, все - только что призванные из своих сел полевыми военкоматами. Их сразу бросили в бой, и эти люди, "как мухи", падали на землю под пулеметным огнем. Поле боя казалось черным, так плотно лежали на нем трупы в черных ватниках…

Захват Бердянска - это отдельная история. У немцев здесь был мощный укрепрайон. И только высадка десанта морской пехоты позволила нам ворваться в Бердянск. Я как вспомню бои за Горностаевку, за хутор Зеленый, так до сих пор сердце захватывает, сколько наших ребят там осталось навеки лежать в земле.

Когда был взят Мелитополь, мы надеялись на передышку, но наступление продолжалось уже в плавнях. Здесь погиб в полном составе от прямого попадания снаряда расчет Липкина, а находившийся с ними старший лейтенант Поливанов остался в живых. Вся местность там была заболоченной, окоп невозможно было вырыть, земля сразу осыпалась…

На станции Акимовка мы ночью стали окапываться за вокзалом. Оказалось, что здесь расположено кладбище. Утром налетела немецкая авиация. Бомба разорвалась в нескольких метрах от моего ровика, и меня засыпало землей. Сам я уже никак не мог выбраться из этой "могилы". Мне повезло, что бомбежка была недолгой, и меня ребята откопали до того, пока я не задохнулся…. А вечером немцы отошли от Акимовки, подрывая за собой столбы связи, а паровоз со специальным крюком гаком рвал шпалы, разрушая железнодорожное полотно…

Нас отвели в тыл на отдых, но пополнения мы не получили, а потом нас перебросили на днепровский плацдарм под Никополь. Два месяца мы стояли в балке, которую прозвали "балкой смерти". Все пространство днем и ночью простреливалось насквозь, и уцелеть там - надо было еще постараться. Прямо перед нашими позициями было целое кладбище подбитых танков Т-34.

И тут в одно январское утро в наши траншеи хлынула толпа пехота, пришла замена.

Но радовались мы недолго. Уже восьмого февраля мы форсировали боевым порядком Днепр на подручных средствах в районе Верхний Рогачик - совхоз имени Шевченко. При переправе мы понесли страшные потери…. В марте 1944 года меня и еще одного товарища с батареи, Беклемишева, направили на курсы младших лейтенантов 3-го Украинского фронта.

Г.К. - Хотели стать офицером?

Н.К. - Нет, мне не нужны были золотые погоны. Комбат вызвал меня к себе и сказал, что отправляет меня на офицерские курсы, на что я ему ответил: "На курсы не поеду! Не хочу своих ребят оставлять!". И тогда комбат произнес: "Ну и дурак же ты! Посмотри на меня! Курсы длятся 3-4 месяца. А сколько крови еще прольется за эти месяцы!? Подумай еще раз"…

В штабе полка мне дали соответствующие документы. Фронтовые курсы находились в Днепродзержинске. Добирался я до них через Днепропетровск, поездом до станции Баглей.

Курсы насчитывали в своем составе 10 рот. Я попал в минометную роту. Не прерывая учебы, мы двигались вслед за линией фронта. Совершили пеший переход до Николаева, где мне перед строем вручили медаль "За боевые заслуги". А затем нас перевели в Одессу, где курсы младших лейтенантов расположились на территории Одесского пехотного училища, в Аркадии, рядом с 17-й станцией. Одесса была разбита. В море плавали мины, а по ночам налетали немецкие бомбардировщики и бомбили Одессу. Во время таких ночных авиа-налетов курсы поднимали по тревоге и нас гнали за десять километров, на Романовскую слободку, вылавливать "ракетчиков-сигнальщиков". Только в середине августа пришел приказ о присвоении курсантам званий младших лейтенантов. Меня направили в Измаил, в 30й ОПРОС (полк офицерского резерва). Этот полк подчинялся командованию 3-го Украинского фронта и вместе с ОПРОСом я передвигался на запад. В Софии, я получил назначение в 19-ую Воронежско - Шумлинскую стрелковую дивизию, где в отделе кадров меня направили в 315-й стрелковый полк. Я попал служить на должность командира взвода 82-мм минометов минометной роты 1-го стрелкового батальона.

Дивизия вела бои в Югославии. Слева нас поддерживали подразделения болгарской армии, а справа шли югославы, части НОАЮ и, кстати, в югославских частях было много наших офицеров, военных советников. Мне пришлось принять участие в упорных боях за город Ниш, который постоянно бомбила американская авиация. Немцы не сдавали своих позиций, а наоборот, все время ходили в контратаки. Мы накрывали их точным огнем. Вскоре мы наткнулись в горах на немецкий оборонительный район возле населенного пункта Зайчары и целый месяц не могли прорвать оборону немцев.

Уже после Белграда, когда мы вышли на венгерскую границу к Дунаю, нам приказали с ходу форсировать реку и тут опять начались такие кровопролитные бои, что и вспоминать о них не хочется…

Г.К. - По Вашему мнению, в 1945 году стало легче воевать?

Н.К. - Это с какой стороны посмотреть. Не думаю… У нас появилась много артиллерии и танков, в небе постоянно висела наша авиация, но немецкий солдат по-прежнему оставался немецким: смелым, умелым и упорным бойцом. И это надо признать…. Вот вам просто несколько примеров из "венгерских боев" сорок пятого года, а вы сами решайте, стало ли нам легче воевать или, по-прежнему, каждый отвоеванный километр земли, давался нам немалой кровью.

Форсировали Дунай. С боями овладели городами Печ, Капошвар. На подступах к городу Секешфехервар встретили сильнейшее сопротивление противника. Город переходил из рук в руки. Немцам в танковой атаке удалось сломить наш наступательный порыв и отбросить наши войска назад. Немцы бросали листовки: "Русские, сдавайтесь в плен. Армия Толбухина будет купаться в Дунае".Это им не удалось. Понеся большие потери в боевой силе и технике, наши войска продолжали наступление. Секешфехервар был взят. Когда в Будапеште была окружена немецкая группировка войск, образовалась брешь в линии фронта. Нашу 19 СД форсированным маршем за сутки перебросили в этот разрыв фронта. Марш был очень тяжелым. Часть солдат отстала от своих частей. Дивизия выполнила приказ - брешь была закрыта. Подошли к передовой, немцы засели на высоте, а в низине венгерское село. Зашли в село, а там в каждом доме винные погреба и подвалы. Все сразу перепились до чертиков, воевать некому и в этот момент немцы с высоты пошли на нас в атаку. Мало кто из наших солдат успел из этого села ноги унести. Но и это не означало, что ты сегодня останешься живым. Нам приказали отбить село назад, вернуть утраченные позиции любой ценой. Это был страшный бой, массовая гибель сотен бойцов и офицеров. И кто пережил этот день - тот никогда его уже не забудет…

Минометчик Клинг Нута Борухович, великая отечественная война, Я помню, iremember, воспоминания, интервью, Герой Советского союза, ветеран, винтовка, ППШ, Максим, пулемет, немец, граната, окоп, траншея, ППД, Наган, колючая проволока, разведчик, снайпер, автоматчик, ПТР, противотанковое ружье, мина, снаряд, разрыв, выстрел, каска, поиск, пленный, миномет, орудие, ДП, Дегтярев, котелок, ложка, сорокопятка, Катюша, ГМЧ, топограф, телефон, радиостанция, реваноль, боекомплект, патрон, пехотинец, разведчик, артиллерист, медик, партизан, зенитчик, снайпер, краснофлотецНечто похожее произошло в Местегнео, где бои с немцами развернулись на территории, прилегающей к спиртзаводу. Местегнео три раза переходил из рук в руки, кто первый его занимал, сразу напивался, и был выбит в следующей контратаке…

Я хорошо запомнил, какими жертвами был взят этот населенный пункт…. И как приехал на передовую наш комдив Лазарев, убитый через несколько минут прямым попаданием снаряда…

Там же, в Венгрии мне опять повезло. Минометная рота заняла позиции, пристреляла цели и начала вести огонь по немцам. Перед нами были деревья, и одна из мин ударилась в дерево и взорвалась. Часть осколков попала на нашу огневую позицию. Заряжающего убило, наводчика тяжело ранило, а мне небольшой осколок врезался в грудину и застрял в кости, не прошел дальше…Немцы и в конце войны оставались настоящими вояками…

За "венгерские бои" я был награжден орденом Красной Звезды.

Еще одним доказательством этого факта служит фронтовой эпизод, когда "власовцы" тихой сапой через наши позиции вывели из Будапешта часть окруженного гарнизона, но прорвавшимся немцам не повезло. Они нарвались на наш мехкорпус, находившийся на марше, и были истреблены в жестоком бою…

В апреле мы снова вышли к Дунаю. Дивизия вела бои под Комарно, Братиславой.

Затем мы захватили нефтяной район Цистердорф. И в этих последних боях немецкое сопротивление уже было менее ожесточенным.

Г.К. - Кого из тех ребят, кто вместе с Вами принял первый бой в калмыцких степях, довелось встретить после войны?

Н.К. - В 1988 году была встреча ветеранов 130-й Стрелковой дивизии в Москве.

Со всей страны прибыло свыше 300 бывших солдат и офицеров дивизии, и среди них было несколько десятков тех, кто начинал свой боевой путь от Астрахани, в составе 159-й стрелковой бригады. С моей минометной батареи никого не встретил, но увидел несколько старых товарищей из бригады. Наш телефонист Иван Максимович Копейко, сапер Николай Дмитриевич Ведищев, комиссар 1-го батальона Качаненко, бывшие бронебойщики Чевардов и Михаил Клочко, подбившие из ПТР немецкий танк, когда мы попали в танковую засаду под хутором Безводный.

С некоторыми товарищами по бригаде я переписываюсь до сих пор.

Здесь, в Израиле, за последние годы ушли из жизни бывшие бойцы 159-й ОСБ - разведчик Наум Пекер и связист Соломон Френкель. Но нас еще осталось трое, ветеранов бригады. Пока держимся… Уходит поколение фронтовиков, вынесшее на себе всю тяжесть той страшной и жестокой войны…Время неумолимо, и с этим ничего не поделаешь…

Интервью и лит.обработка:Г. Койфман

Наградные листы

Рекомендуем

22 июня 1941 г. А было ли внезапное нападение?

Уникальная книжная коллекция "Память Победы. Люди, события, битвы", приуроченная к 75-летию Победы в Великой Отечественной войне, адресована молодому поколению и всем интересующимся славным прошлым нашей страны. Выпуски серии рассказывают о знаменитых полководцах, крупнейших сражениях и различных фактах и явлениях Великой Отечественной войны. В доступной и занимательной форме рассказывается о сложнейшем и героическом периоде в истории нашей страны. Уникальные фотографии, рисунки и инфо...

Мы дрались против "Тигров". "Главное - выбить у них танки"!"

"Ствол длинный, жизнь короткая", "Двойной оклад - тройная смерть", "Прощай, Родина!" - всё это фронтовые прозвища артиллеристов орудий калибра 45, 57 и 76 мм, на которых возлагалась смертельно опасная задача: жечь немецкие танки. Каждый бой, каждый подбитый панцер стоили большой крови, а победа в поединке с гитлеровскими танковыми асами требовала колоссальной выдержки, отваги и мастерства. И до самого конца войны Панцерваффе, в том числе и грозные "Тигры",...

Великая Отечественная война 1941-1945 гг.

Великая Отечественная до сих пор остается во многом "Неизвестной войной". Несмотря на большое количество книг об отдельных сражениях, самую кровопролитную войну в истории человечества нельзя осмыслить фрагментарно - только лишь охватив единым взглядом. Эта книга предоставляет такую возможность. Это не просто хроника боевых действий, начиная с 22 июня 1941 года и заканчивая победным маем 45-го и капитуляцией Японии, а грандиозная панорама, позволяющая разглядеть Великую Отечественную во...

Воспоминания

Показать Ещё

Комментарии

comments powered by Disqus