Кучин Сергей Сергеевич

Я родился 12 июля 1923 года в день на Петра и Павла в деревне Александровка Катав-Ивановского района Челябинской области. Дед имел большую семью: воспитывал трех сыновей (мой папа был старшим) и двух дочерей, сильное хозяйство, владел лошадьми, быками. Занимался вместе с отцом извозом. В детстве мне особенно полюбился Рыжко, на котором я вместе с дедом возил людей и грузы. Отец участвовал в Первой Мировой войне, побывал в немецком плену. Во время Великой Отечественной войны стал военным корреспондентом. Были у меня сестра Лиза и два брата: Алексей и Сергей.

Коллективизация в конце 1920-х годов принесла нам горе. Как-то пришел с поля отец, и начал рассказывать, что к нему подошел знакомый, назначенный в комиссию по описи имущества в пользу колхоза. И предупредил, что надо оставить хозяйство, чтобы семью не преследовали, а самим ночью уехать, куда глаза глядят. Дедушка запряг подводу одной лошадью, взяли корову. Вот так мы трое суток без остановки и ехали. Прибыли на железнодорожный разъезд Томино, где дедушку поставили старшим. Питались в основном грибами и лесными ягодами. Когда мне было восемь или девять лет, родная мама умерла. Младшую девочку, ей годик было, отдали в другую семью к родственникам, у которых своих детей не было, папа справиться с ней не мог, а остальные трое остались на попечении. Папа снова женился, с первой мачехой что-то не сложилось, не получилось, второй раз хорошая женщина попалась, от нее еще дети родились.

Учащийся Челябинского ремесленного училища Сергей Сергеевич Кучин в выходной форме, г. Челябинск, 1940 год

В Томино окончил семь классов с похвальной грамотой, и после поступил в Челябинский энергетический техникум. Мечтал делать электричество и радио, не меньше увлекало токарное дело, особенно холодная обработка, фрезеровка и сверление. Меня туда приняли без экзаменов, но при этом отсрочки от призыва не дали. Думал добровольно пойти в Красную Армию, планировал сделать это с 3-го курса. В 1940 году по Указу Иосифа Виссарионовича Сталина наш техникум был упразднен, вместо него организовали ремесленное училище. Предупредили, что те, кто хочет, может забрать документы, для остальных в ремесленном училище проводится бесплатное трехлетнее обучение. При этом нам выдали две формы: рабочую и выходную, в которой мы ходили в культпоходы. Такая красивая одежда была в новинку парню или девушке из бедной семьи. Будучи в училище, мы изучали токарное дело в цехе Челябинского тракторного завода. В воскресенье 22 июня 1941 года прямо в цеху состоялся митинг, на который я опоздал, и мой друг Володя Бармотов из деревни Курчино на ухо сообщил: «Сергей, началась война!» После этого через некоторое время к нам в цех стали поступать подбитые на фронте танки. Завод переориентировали на выпуск танков. Вскоре наш цех ремесленного училища забрал к себе завод под дополнительное производство, а училище перешло в четырехэтажное здание, где мы продолжали учебу. Я сразу хотел пойти на фронт, но по возрасту не подходил. Стали делать мины и электрозапалы к «Катюшам». Кроме того, военком обязал всех юношей приходить в военкомат на допризывную подготовку. Офицеры учили необходимым на фронте знаниям: стрелять из винтовок, строевому шагу, хождение в противогазах, а также изучали парашютное дело. Довелось два раза прыгать с вышки.

Призвали меня 18 мая 1942 года, как и всех учащихся нашего ремесленного училища. Дали по два килограмма сушек, строем повели на железнодорожный вокзал, где погрузили в теплушки-телятники красного цвета. Попали в Тюменское военно-пехотное училище. О своем призыве в Красную Армию я сообщил письмом отцу. В училище нас продержали на карантине, пока каждого не осмотрели врачи, затем повели в баню, где наши училищные черные шинели поменяли на армейские серые. Проучились до середины декабря 1942 года: изучали теорию минометного дела, строевую, марш-броски. Автоматов тогда не было, так что стреляли из винтовок Мосина. Тщательно учили окапываться. И в целом готовили к командованию минометным взводом. Изучали в основном 50-мм ротный миномет, реже занимались с батальонным 82-мм минометом, но их в училище было мало. Из ротных же мы часто стреляли. Сдавал экзамены по устройству минометы, огневой подготовке, на выходные стрельбы дали несколько мин. Присвоили звание младшего лейтенанта. По приказу из Москвы нас обмундировали в советские шинели и ботинки с обмотками. Только некоторые штабные офицеры тогда щеголяли в сапогах.

Семья Сергея Сергеевича Кучина на железнодорожном разъезде Томино, в центре сидит дедушка, Сергей Сергеевич Кучин стоит слева с похвальной грамотой из школы, его отец стоит правее, 1930-е годы

Выдали сухой паек и ночью маршем повели на вокзал. Посадили в теплушки, на петлицах у каждого уже были кубики. Новый 1943-й год мы встретили в пути. На фронт ехали до города Волхов на Севере. Дальше к передовой шла узкоколейка, до штаба 8-й армии добрались до ней. Там нас стали распределять по дивизиям. Я был направлен в 374-ю стрелковую дивизию. Некоторое время находился в резерве, затем пришел офицер связи и спросил: «Кто умеет ездить верхом на лошади и умеет ею управлять, хорошо ориентироваться в лесу?» Среди резервистов я оказался единственным умельцем, так как остальные ребята были городскими жителями и могли ездить только на велосипеде или трамвае. Будучи офицером связи, не раз тонул в болотах, выручала в первую очередь опыт, приобретенный на извозничьей работе, когда помогал деду. Боевое крещение принял во время наступления, когда нужно было срочно передать в штаб секретное донесение. После этого нередко пробивался на передовую в штаб полка или батальона под обстрелом пулемета, пушек и бомбежек авиации. Лошадь вскоре забрали и взамен выдали велосипед, но на нем было неудобно ехать, ведь повсюду на дорогах лежали бревенчатые настилы, так что практически пешком приходилось ходить. Однажды мне поручили пробраться на передовую, для чего нужно было объехать деревню, занятую врагом. На велосипеде этого не сделаешь, я его спрятал в кустах, но не смог обойти позиции врага, и к велосипеду стало не пробраться, в итоге по возвращению в штаб мне снова дали коня, ведь с ним намного проще и реку преодолеть, и по настилу проехать.

Сергей Сергеевич Кучин (стоит слева) с родителями, братьями и сестрами, 1940-е годы

На должности связиста пробыл до лета 1943 года, в конце которого во время наступления ранило многих офицеров-минометчиков, так что я был назначен в 1246-й стрелковый полк. Принял 1-й взвод минометной роты 1-го стрелкового батальона. Полк, когда я прибыл, как раз стоял на пополнении и обучении после боев в ходе Мгинской операции. Довелось обучать вновь прибывшее пополнение в одном километре от передовой. Когда я прибыл во взвод, старшина выдал мне личное оружие: револьвер Наган и бинокль раненого офицера. А помкомвзвода отдал курительную трубку, которую мой предшественник обронил во время бомбежки вражеской авиации. Курить ее я так и не начал, но любил с ней позировать.

Вспоминая фронтовые будни на военных сборах, Сергей Сергеевич Кучин крайний слева, 1950-е годы

Сергей Сергеевич Кучин в воронке от снаряда на том самом месте, где он был ранен 27 января 1944 года

После пополнения и обучения нас отправили на замену передового полка на речку Назия под Мгой у поселка Вороново, откуда с высоты было видно Ладожское озеро. Из района Мги по нам каждый день стреляла батарея крупнокалиберной артиллерии, установленная на немецком бронепоезде. Несколько раз приходилось быть под прицелом вражеских снайперов, находящихся на опушке леса, хорошо замаскированных. Особенно опасным оказался путь через мелководную речку Назия. Из-за болотистой местности траншеи не выкопаешь и блиндажи не построишь, так как нет твердой земли, а грунтовые воды располагались близко к поверхности. Копнешь на полметра, и сразу же внизу выступает вода. Приходилось тащить на передовую бетонные квадратные балки, вылитые в тылу, переносить их на плечах солдат и таким образом строить укрепления. Делалось все это ночью, когда наши У-2, или, как их называли немцы, «рус фанера», летали на низкой высоте и бросали гранаты на врага, а те в ответ со злости вели огонь по нашим позициям.

В одном месте в траншее, сделанной из бетонных балок и пересыпанных землей, вражеские снаряды сделали просвет, и когда ползешь в этом месте, снайпер подкарауливал жертву и бил прямо в левый висок. По этой причине нужно было вначале оттянуть убитого солдата за ноги назад, дальше убрать тело, то есть откатить его из канавки вправо, и сделать проход себе для проползания. А дальше перейти опасный участок: для этого надо было, ни в коем случае не высовывая головы, приготовиться к прыжку через этот просвет, чтобы снайперский выстрел оказался позади за ногами. Иногда в этом месте убивало по пять солдат за день, тела которых выносились по ночам. Были среди них и офицеры с почерневшим лицом и летающими над ним мухами.

Сергей Сергеевич Кучин, г. Коркино, 1950-е годы

Как-то на одном из участков вражеской обороны разведчики обнаружили наши 82-мм мины, оставленные при отступлении. А у нас остро не хватало мин, даже в тылу их почти не было. Артиллеристы не стреляли, и 120-мм минометы берегли мины, так как имели только неприкосновенный запас на случай наступления противника. Подвоз боеприпасов был очень слабым, нормальных дорог не было, а мы, батальонные минометчики, стояли в обороне на передовой, приходилось часто поддерживать разведчиков, уничтожать вскрытые огневые точки противника. Когда у нас вышел запас мин, командир роты приказал всем командирам взводов пробраться за этими минами. Одному из нас поручили проверить наличие мин. Он взял с собой одного солдата, две плащ-палатки и веревку, ночью пошли их искать, но вернулись с пустыми руками. Тогда мы, все четыре командира взводов, расспросили разведчиков, где лежат мины, начертили план и тогда я ползком вместе с солдатами полез искать мины в другом месте. На немецкой территории в одном из окопов мы наконец-то увидели наши советские мины, сваленные целой кучей. Незаметно подобрались к ним и осмотрелись. Немножко отдохнули, после чего разработали план, как взять эти мины и уложить на плащ-палатки так, чтобы мы смогли незаметно их вытащить волоком к себе, ведь одна мина весила больше трех килограмм. Внезапно услышали немецкую речь: по траншее к нам шел патруль из двух солдат, тогда мы притаились и приготовили гранаты, когда они подошли ближе, то бросили одну из них. Этой гранатой удачно убили немцев или контузили. Подождали, послушали, но никто не пришел к ним на помощь.

Сергей Сергеевич Кучин, с. Веселовка Сакского района Крымской области, 1980-е годы

Тогда, соблюдая осторожность и прощупывая пальцами колпачки предохранителей от взрывателей, положили мины в плащ-палатки, затянули веревки и потянули за собой, при этом проверили, не гремят ли они. Только к рассвету, очень тихо, притащили по 15 мин на каждой плащ-палатке волоком к себе. Тащили по пятнадцать минут, затем делали короткий отдых. Потом этими минами отвечали на огонь противника. За вылазку к врагу я был награжден медалью «За отвагу». Что еще хочется сказать о конструкторах советских минометов: они очень хорошо приспособили мины к размеру ствола, поэтому мы могли стрелять немецкими минами, делая поправку на прицел, а противник нет, поэтому наши мины и валялись во вражеском окопе без присмотра.

Будучи командиром минометного взвода, часто участвовал в обстрелах и получал опыт, а благодаря работе в должности офицера связи научился уважительно общаться как со старшими офицерами, так и с рядовыми бойцами. Во время работы в штабе часто приходилось видеть наших солдат и офицеров, умерших от ран в госпиталях. Все это давало мне возможность обращаться с солдатами по-человечески, не нарушая воинской этики, хотя мне шел всего 21 год, а солдатами в минометных взводах служили в основном сорока- и пятидесятилетние мужики, в том числе и с высшим образованием.

Самый страшный момент на передовой, который запомнился мне: я с однополчанами сидел на бруствере перед боем и зашел разговор о том, что придем домой, у кого какие планы. Через полчаса сердце разрывалось, когда я видел, что эти ребята после обстрела лежат мертвыми. Всегда душа рвалась, когда моих ребят хоронили. Этого нельзя рассказать.

На водку, которую нам давали в зимнее время по 50 грамм в обороне и 100 грамм в наступлении, я не был падок, и в то же время требовал и от подчиненных не напиваться. Видал, как некоторые набирались «храбрости» за счет водки убитых товарищей, опорожняя их баклажки. Многое приходилось объяснять мусульманам, которые почти не проходили подготовку молодого бойца в учебных батальонах и не понимали, что их может убить от любого снаряда, бомбы или мины. Объяснял им, как надо себя вести на фронте и что не стоит показываться даже в касках над бруствером. Очень много приходилось беречься от вражеских мин.

Сергей Сергеевич Кучин на уроке труда, г. Коркино, 1950-е годы

Во время обороны солдаты и офицеры на передовой сильно страдали от различных болезней: появлялись из-за воды чирьи на ногах, пошел мор, ведь у всех постоянно на теле были мокрые шинели и ботинки на ногах. А ведь тогда как считали: раз чихаешь, то это не такое уж и большое заболевание, чтобы тебя в медсанбат направлять. У меня также чирьи высыпали по всему телу, и только после ранения в госпитале они окончательно пропали. На передовой же на зиму пропадали, а летом снова появлялись.

Во время окончательного освобождения города Ленинграда от блокады и боев в районе поселка Тосно я был ранен 27 января 1944 года снарядом в грудную клетку. Сидел в проеме блиндажа, половина спины была за стенкой, а другая часть открыта, и когда снаряд разорвался, то тех, кто сидели напротив, поубивало, а меня тяжело ранило. Осколок пробил полушубок, свитер, теплую гимнастерку, перебил седьмое, восьмое и девятые ребра, рассек легкое и при выходе из грудной клетки перебил еще два ребра, после чего застрял во внутренней стороне лопатки.

Лежал в различных госпиталях от Череповца до Челябинска, перенес три тяжелые операции. После излечения получил третью группу инвалидности и отсрочку от военной службы. Через полгода прошел перекомиссию, и был демобилизован по ранению.

Личный пример на уроке физкультуры, г. Коркино, 1950-е годы

- Как кормили на фронте?

- Мне хватало, мы терпели и понимали, что нечего подвезти. Запомнил, что самой вкусной была американская ленд-лизовская тушенка.

- Вши водились на передовой?

- А как же, приходилось их доставать из волос друг у друга.

- Женщины у вас в части служили?

- Нет, их на передовой не было.

- Как бы вы оценили своего ротного командира?

- Он был хорошим практиком, на передовой научившийся воевать. Если кого-то из ротных убивало, назначали на его место такого же практика из числа командиров взводов.

- Большие потери несли минометчики?

- Да, особенно сказывалась разница в нашем вооружении и немецком. Да и трудности с подвозом боеприпасов ставили нас в неравное положение. Очень плохо наша армия была оснащена, силы неравные, мы это чувствовали, но обсуждать такие вещи строго запрещалось, потому что любой мог оказаться стукачом.

- Минометы зимой красили белой краской «под снег»?

- Где ее возьмешь?! Если кто-то доставал, то могли покрасить. Но это редко случалось.

- С власовцами сталкивались?

- Нет, не довелось.

- О командующем Волховским фронтом генерале армии Кирилле Афанасьевиче Мерецкове что говорили в войсках?

- Да, считали грамотным тактиком.

- Как относились к партии, Сталину?

- Очень хорошо.

- Какую агитацию немцы на передовой вели?

- Часто разбрасывали листовки, кроме того, ставили на патефоне песню «Катюша».

- Ваше отношение к замполитам?

- Появлялись они на передовой, но, по счастью, нечасто. Я, когда уходил на фронт, держал в кармане крестик, ведь жил в глуши на разъезде, там за веру не спрашивали, и все, кто об этом знал, и православные, и мусульмане, тянулись ко мне. Что-то охранное чувствовалось. Замполит о крестике не знал, иначе обязательно отобрал бы и устроил неприятности.

- С особистом сталкивались?

- А как же, видел его в штабе. Вел он себя нехорошо, поэтому мы избегали общения с ним.

Сергей Сергеевич Кучин с командой школьников после победы в военно-спортивных соревнованиях, г. Коркино, 1950-е годы

После войны окончил Челябинский педагогический институт по специальности «география». Стал преподавателем средней школы в городе Коркино. Был преподавателем физкультуры, трудовых отношений, черчения. Там же женился, появилась дочка и сын, но вскоре заболела жена бронхитом, потом астмой легких. Несколько раз ездила по путевкам в Крым. Когда стало совсем невмоготу, пришлось переехать 18 августа 1968 года в крымское село Веселовка Сакского района. Работал до 1986 года сначала директором Веселовской школы, затем заместителем директора по трудовому и техническому обучению в старших классах, завучем. Ходил с ребятами в походы по партизанским тропам. Особенно полюбили подниматься по восточным склонам горы Ай-Петри. Мои ученики неоднократно участвовали в различных спортивных турнирах, наша команда занимала первые места в районе. Ребят любил, был строгим и требовательным учителем. Защищал слабых. С 1984 года избрали председателем совета ветеранов колхоза «Кировский». Сейчас бывшие ученики приводят уже своих детей в школу, некоторые заканчивают одиннадцатый класс и приятно видеть, как на моих глазах проходит подрастание поколений. Единственное, нервы уже не выдерживают, при воспоминании о войне невольно глаза становятся мокрыми.

Физкультурный кружок Сергея Сергеевича Кучина в школе № 3 г. Коркино, 1953 год