С 1932 года действительную службу я проходил в 1-м стрелковом полку Московской Пролетарской стрелковой дивизии г. Москва, где окончил годичную полковую школу. Второй год служил в должности помком взвода.
После демобилизации из рядов Красной Армии в 1934 году я приехал в г. Ленинград. Обком комсомола направил меня на работу в Лычковский район зам председателя Районного Совета ОСОАВИАХИМА по работе с молодежью.
В 1936 году меня избрали зав отделом политучебы Райкома комсомола, а с 1937 года я стал секретарем РК. В 1936 году Министерство Обороны присвоило мне звание младшего лейтенанта, определив в должности помощника начальника штаба полка.
2-го сентября 1939 года я получил повестку из Райвоенкомата – срочно 4 сентября явится в г. Остров Ленинградской области в 75 стрелковую дивизию 115 стрелковый полк, к которой я был приписан.
Прибыв в 115 сп (командир полка полковник Миссан (латыш), начальник штаба подполковник Окроперидзе), я был назначен на должность помощника начальника штаба полка.
В октябре 1939 года дивизия передислоцировалась в район Ораниенбаума (под Ленинградом), а в ноябре месяце был получен приказ – дивизии срочно выехать в район г. Пряжа Карельской АССР, на границу с Финляндией.
1-ого декабря наш полк, в составе дивизии, перешел границу и, в дальнейшем, вел бой в направлении станции Лаймола – сильно укрепленный железнодорожный узел (курсировали бронепоезда). От границы до станции Лаймола было примерно 80 – 90 км. Правее нас, несколько впереди нашего полка, действовала 56 стрелковая дивизия (Псковская).
Не доходя несколько километров до укрепленного района (для нас это тогда было неизвестно), белофинны шквальным огнем остановили продвижение 56 стрелковой дивизии. 56 сд вынуждена была перейти к обороне в условиях суровой зимы. В результате было много обмороженных.
Севернее нашей дивизии, километрах в двадцати, находилась 41сд, которая под натиском финских войск стала отступать. Нашей дивизии был дан приказ срочно выйти на рубеж, занимаемый 41 сд и остановить продвижение врага. Наш полк в составе дивизии форсированным маршем вышел на помощь 41 сд и вступил в бой. Во время боя я был ранен в правую ногу выше колена. Мне оказал помощь командир танкеток лейтенант Ищенко – вынес меня из района боев в медсанбат. Там нас раненых погрузили в машины и отправили в г. Петрозаводск. Это надо было проехать километров двести по дороге, забитой войсками. Ехали мы очень медленно и думали, что замерзнем, но все обошлось благополучно.
В Петрозаводске нас обработали и санитарным поездом отправили в Ленинград. Из Ленинграда в Калинин, а из Калинина в связи с тем, что не было места, поезд направили в Москву. Из Москвы поезд переправили в Загорск, где и разместили нас в Троице-Сергиевской Лавре. Там я находился примерно до 16 февраля 1940 года. 17 февраля всех раненых должны были отправить для дальнейшего прохождения лечения на Украину. Мы, 6 человек, чувствуя себя хорошо, подали рапорт направить нас в Ленинград. Нашу просьбу удовлетворили, и мы 18 февраля прибыли в Ленинград.
В Ленинграде через несколько дней, 26 февраля, получил повестку явиться в Отдел Кадров Ленинградского Военного Округа. В отделе кадров мне был вручен приказ о назначении меня помощником начальника штаба 459 мотострелкового полка 42 легко моторизованной стрелковой дивизии, которая была только что сформирована из погранбатальонов. Дивизия, в которую я был назначен, уже два дня как выбыла из Ленинграда в район города Териоки. Таким образом, мне пришлось ее догонять на попутных машинах. Когда я прибыл в полк, он уже занимал оборону. Впереди проходила линия Маннергейма. Все наши попытки прорвать оборону успеха не имели.
Дивизией командовал генерал майор Лазаренко, начальник политотдела – полковой комиссар (полковник) Богатиков.
Командовал полком полковник Кузьмин И.Д. , зам командира полка по политчасти – батальонный комиссар Блохин И.В., начальник штаба – майор Петров.
Боевые действия вели в сложной обстановке: - суровая зима, заградительный огонь из ДЗОТов. Успех пришел в результате прорыва наших танков КВ. В промежутке между укреплениями проходили болота и финны считали, что эта местность не позволит пройти танкам (и не учли особенности зимы). Суровые морозы крепко сковали лед и дали возможность выхода наших танков в тыл врага и одновременно начать активные действия артиллерии и пехоты с целью более полного окружения находящихся в ДОТах врагов (в отдельных двухъярусных ДОТах находилось до ста человек). Белофинны с большими потерями стали отходить. Наш полк в составе дивизии освобождал город Койвисто. В дальнейшем полку была поставлена задача, перерезать дорогу, идущую на Хельсинки. Однако эта задача не была выполнена, хотя мы и находились всего в одном километре от центральной дороги – в связи с тем, что финны объявили мир.
После окончания войны, полк занимался разминированием и строил лагеря. В июне месяце наш полк в составе дивизии согласно приказу передислоцировался в город Остров на границе с Латвией.
В связи с нарушением ранее подписанного соглашения правительством прибалтийских государств наша дивизия получила приказ перейти границу и вступить на территорию Латвии для укрепления группировки наших войск, находившихся там согласно договору.
В Латвии 459 полк разместили в городе Гульбин. Занимались боевой и политической подготовкой. В Латвии мы находились до установления Советской власти.
В октябре 1940 года полк в составе 42 лмсд получил приказ передислоцироваться в Белоруссию. Дивизия расположилась в городе Бресте, а 459 сп расположили в городе Картуз-Березка, а примерно через три месяца передислоцировали в город Жабинка. В декабре месяце 1940 года меня избрали секретарем комсомольского бюро полка (несмотря на поданный мной рапорт с просьбой о демобилизации, поскольку я не являлся кадровым офицером, и в демобилизации мне было отказано). За мной сохранили оклад помощника начальника штаба полка – 800 рублей.
От нашего полка один батальон находился в городе Кобрино, где нес охрану штаба армии, один батальон в апреле 1941 года был направлен на границу, строить укрепрайон.
19 июня 1941 года на совещании командного состава было объявлено, что 22 июня в 5 часов утра будут проводиться учения – показные, с боевой стрельбой. Я жил на частной квартире в семье железнодорожника вместе с начфином полка Копыловым. Вечером мы попросили хозяйку, чтобы она нас разбудила в 430. Она сказала: - «Сами встанете еще раньше!». Мы подумали, что она шутит. 22 июня, примерно в 4 часа, от взрывов снарядов зазвенели стекла в квартире, которая находилась недалеко от станции железной дороги. Наша хозяйка закричала: - «Война!», а мы подумали, что проспали начало учений.
Быстро одевшись, мы побежали к штабу полка. Подойдя к штабу, который находился недалеко от квартиры, мы увидели, что снарядом разрушен вход в штаб, дежурный по штабу убит, связь нарушена. Первое время мы не могли понять война это или провокация, однако фашистская артиллерия продолжала обстрел, а самолеты большими партиями летели в направлении Минска.
Наш 459 полк быстро вышел на исходные позиции для обороны, которые находились примерно в 6-8 километрах от Жабинки. Я уже ранее писал, что полк был не в полном составе.
Примерно в 8 утра батальонный комиссар Блохин приказал мне поехать в военный городок, где проживали семьи офицеров, и предупредить их, чтобы они готовились к отправке их вечером на Минск, а также взять у его жены гимнастерку с орденом Боевого Красного Знамени, которым он был награжден за проявленное мужество в войне с белофиннами. Полком в это время командовал начальник штаба Петров, командир полка за несколько дней до начала войны был отозван в Москву.
В связи с артобстрелом военного городка все семьи офицеров находились в поле. Я передал жене комиссара о предстоящей вечером эвакуации, забрал гимнастерку и вернулся в полк. В это время полк уже вел бой. Командир полка вместе с комиссаром, оставив командование на подполковника Димитришина, выехали в 1 батальон, который находился на строительстве укреп района. За комиссара остался секретарь партбюро старший политрук Нагульнов Н.И.
Во время боя, примерно в 14-15 часов, в связи с обходом нас немцами с флангов, был получен приказ об отходе с боями в направлении города Кобрин.
Мы не имели возможности предупредить семьи об отходе полка в другом направлении, поэтому дальнейшая судьба семей нам была неизвестна.
Примерно в 6-8 километрах не доходя до города Кобрин, наш полк совместно с другими отходящими частями занял оборону. Вели ожесточенный бой. Немецкие части сперва пошли в наступление во весь рост, горланя песни, но, получив достойный отпор, понесли большие потери и вынуждены были прекратить наступление. И только после подхода подкрепления вновь перешли в наступление. Перед превосходящими силами противника части нашего полка, вместе с другими разрозненными частями, стали с боями отходить, оставив город Кобрин.
Отойдя километров на 11, подполковник Димитришин из оставшихся подразделений полка создал отдельный батальон, в который вошли подразделения 3-его батальона, части полковой школы, батарея 45-пяток и другие подразделения. Начальником штаба был назначен старший лейтенант Паршин. Я был утвержден секретарем парторганизации. Не установив связь с командиром полка и командиром дивизии, подполковник Димитришин принял решение отходить в направлении города Картуз-Березка. При подходе к городу высланная заранее разведка доложила, что мост через реку взорван и переправочных средств нет.
Было принято решение двигаться на город Пинск (бывший областной центр), стремясь соединиться с нашими частями, мы старались не вступать в бой с фашистскими войсками.
При подходе к городу мы узнали, что там находятся наши войска. Нашему отдельному батальону указали участок, где мы должны организовать оборону. Примерно через сутки вступили в бой. В первый день немцы понесли большие потери, однако вскоре подошло подкрепление, и фашистские войска усилили наступление. Обороной города Пинска руководил командир 75 сд генерал-майор Недвичин, который отдал приказ нашему батальону прикрывать отход дивизии в направлении города Лунинец, Житковичи с последующим выходом к старой границе.
На старой границе пограничники организовали оборону. Батальон, выйдя на старую границу и получив боеприпасы, вместе с пограничниками в течение нескольких дней вел упорные бои. В одном из боев погиб начальник штаба старший лейтенант Паршин, начальник артснабжения и другие.
В это время батальон получил приказ командира 75 сд о том, что он входит в состав 115 сп. батальону было приказано отойти, и занять оборону, не допустив занятия немцами города Туров. В трех километрах не доходя до города, мы заняли оборону. На вторые сутки подошли немецкие войска, и начался сильный бой. На третий день мы вынуждены были оставить город, но еще через два дня получили строжайший приказ выбить фашистов из города, что мы и сделали, мобилизовав все свои силы. Наступление немцев было остановлено, и они вынуждены были перейти к обороне. Большую помощь в снабжении продовольствием нам оказывал Мозерский обком партии.
Примерно в двадцатых числах июля мы получили приказ немедленно организовать отход, в связи с тем, что фашистские войска оказались далеко впереди нас, заняв города Гомель и Мозер. Батальон форсированным маршем отходил в направлении города Чернигов. Форсировав реку Днепр, мы вошли в город. Чернигову были нанесены огромные разрушения. Во многих местах бушевали пожары.
Батальон, вместе с 115 сп, занял оборону, не доходя села Яблоневка. Несколько дней вели упорные бои, отражая атаки немцев. В этом бою погиб замечательный бесстрашный командир роты старший лейтенант В. Рыбаков (за участие в Финской войне он был награжден орденом Красной Звезды). Тяжелое ранение получил начальник штаба батальона лейтенант Щукин.
По приказу командира дивизии полк отошел и занял оборону, не доходя города Прилуки. Нашему батальону было приказано прикрывать отход дивизии. Заняв оборону, мы узнали, что фашистские войска обошли нас с флангов. В это время связь с командованием дивизии была прервана. Чтобы не попасть в полное окружение, мы в составе 50-60 бойцов и командиров стали отходить в направлении населенного пункта Гребенки. Подойдя к населенному пункту, разведка доложила, что село занято немцами. Старшим у нас был начальник штаба батальона старший лейтенант Винокуров. Посоветовавшись, мы приняли решение отходить на соединение с войсками, оборонявшими город Киев. На третий день мы узнали, что войска, оборонявшие Киев, отошли, и мы находимся в окружении. Решили тогда мы отходить на Харьков. Не доходя до Харькова 25 километров, в местечке Солнцево нам сказали, город находится у немцев. Тогда мы пошли в направлении городов Люботин, Богодухов, Ахтырка и дальше Обоянь Курской области. Двигались только ночью. Не дойдя до города Обояни, мы установили, что там находятся немцы. Мы повернули на Курск. В районе населенного пункта Беседино после разведки установили, что оборона немцев не сплошная. В стыке обороны немцев вышли к нашим войскам 7 ноября 1941 года.
Столько было радости, ведь мы прошли более 1000 километров и, наконец, то встретились со своими войсками. Сколько пришлось испытать голода и холода (обмундирование у нас было летнее, разваливающиеся сапоги, а в голенищах между подкладками мы сохранили партийные билеты).
Вышли в военной форме с оружием, сохранив партбилеты - нас было 4 коммуниста. Нам много раз предлагали сдать оружие и обмундирование, но мы не соглашались, и правильно сделали, до конца выполнив воинский долг.
Командование находилось в городе Чигры. После проверки документов нас направили в штаб Юго-Западного Фронта, который находился в городе Воронеж. В штабе фронта мы получили направление в город Липецк в резерв, где нам выдали новое обмундирование. После разгрома немцев под городом Ельна я узнал, что в этих боях участвовали наши товарищи, вышедшие из окружения: лейтенанты Иванов, Хвацкин, старшина Сироткин и другие. А я был временно назначен политруком в резервной роте молодых солдат.
Находясь в резерве, мы были в городах Тамбове, Ефремове, Урюпинске и других. В конце декабря нас, двенадцать человек, вызвали в город Воронеж в отдел кадров ЮЗФ, где я получил назначение в 8-ую мотострелковую дивизию войск НКВД, в 16 стрелковый полк на должность комиссара 3-его батальона. Командиром батальона был старый кадровый офицер подполковник Мищук (ему было около 50 лет), командир полка - подполковник Бабич В.И.
Батальон, вместе с полком, занимал оборону в районе села Прохоровка Курской области. В составе этой дивизии я находился до 4 февраля 1943 года, до выезда на учебу.
В районе Прохоровки мы занимали оборону до июня 1942 года. В марте месяце во время ведения разведки боем погиб начальник штаба батальона и несколько бойцов. В последующее время батальон неоднократно вел разведку боем, нанося ощутимый урон немцам. Большое внимание, в это время, мы уделяли развитию снайперского движения. Лучшими снайперами были: сержант Лихачев, рядовой Кудинов, рядовой Ширшов и другие.
В июне 1942 года был получен приказ - полку сняться с обороны и прикрывать отход дивизии в направлении города Старый Оскол. Батальону было приказано прикрывать отход полка. Батальоном в это время командовал старший лейтенант Минаев М.В (Мищук выехал на учебу). Числа шестого июля батальон вышел южнее высоты 222, в нескольких километрах не доходя города Старый Оскол, где и был, вместе с другими частями, встречен сильным артиллерийским огнем противника. Был тяжело ранен комбат Минаев, зам политрука Ульянов, Никитенко, убиты санинструктор Тузовский, сержант Репин, рядовой Попенко - всего семь человек. Раненые, с разрешения представителя ЮЗФ, были направлены в тыл. В это время немцы нас обошли. 6-го июля в 20 часов батальон получил приказ прикрывать отходящие части. В первом эшелоне двигался 698 сп, во втором - 32 сп, а наш батальон, соответственно, прикрывал отход. Немецкие войска в это время уже обошли Старый Оскол. В 24 часа батальон с боем форсировал реку Оскол. При подходе к реке мы захватили 4 немецкие подводы и 16 лошадей. Всех немцев расстреляли.
Форсировали реку вброд и, ввиду отсутствия связи с полком и дивизией, мы вынуждены были остановиться для определения дальнейшего маршрута движения. Решили двигаться в направлении совхоза Петровский, расположенного в 10 километрах южнее города Городец. Пройдя от реки примерно 8-10 километров, высланный вперед дозор сообщил, что в направлении нашего движения движется немецкие легкие танки 4-5 штук и до роты пехоты. Укрыться нам было негде, пришлось вступить в бой. Взвод ПТР (противотанковых ружей), которым командовал политрук Васюков, выдвинулся вперед, а роты замаскировались на поле ржи. Во время боя было подбито 2 танка, остальные приостановили движение. В этом бою был тяжело ранен политрук Васюков, начальник штаба Черняховский, убито 2 бойца. После боя мы стали отходить в направлении совхоза Петровский. Во время движения пропал старший политрук Зубов, начальник штаба Черняховский, сержант Воронин. В дальнейшем выходили двумя группами в направлении совхоз Быково, Прилепы, хутор Чайково. В деревне Михайловка мы догнали полк. В августе меня назначили комиссаром отдельного батальона связи. Дивизия вела бои в районе Серафимовичи, Калач, Советское, Мироновка, станция Царицино, Лагерь Ворошилова.
19 ноября дивизия получила приказ прорвать оборону противника и создать коридор для наступления наших войск. Дивизия успешно, хотя и с большими потерями, выполнила приказ, дав возможность для развития успешного наступления: 5 танковой армии, 333 стрелковой дивизии и кавалерийскому корпусу генерала Доватора. Наша дивизия была переименована из 8-ой мотострелковой дивизии войск НКВД в 63 мотострелковую дивизию, а затем в 52 гвардейскую. При вступлении дивизии в Сталинград, когда уже фельдмаршал Паулюс был взят в плен, я получил приказ срочно выехать на курсы в город Шадрино на Урале. На курсах замкомполка мы занимались 5 месяцев. После окончания курсов мы переехали в город Воронеж, где находились в резерве штаба фронта.
В конце сентября 1943 года нас в количестве 8 человек вызвали в Главное Политическое Управление в Москву. Там мы находились 10 дней. Первые дни с нами вели культурные разговоры о поездке на Дальний Восток в течение пяти вызовов (вызывали отдельно каждого). А потом начальник ГПУ Щербаков отдал приказ выехать на Дальний Восток. Я получил назначение в 3-ю Приморскую стрелковую дивизию, 18 стрелковый полк - зам командира полка по политчасти.
