Я родился 13 июля 1924 года в селе Новоаврамовка Хорольского района Полтавской области. Родители трудились в колхозе: мать находилась в садоводческой бригаде, а отец заведовал сельской портняжной мастерской. В семье со мной рос младший брат, но во время голодовки 1932-1933-х годов его словили цыгане. Он был упитанный мальчик, и погиб трагически: по всей видимости, его съели. Страшное время было. Людоедство. Как узнали? Нашли в таборе какую-то одежду.
Окончив восемь классов, летом 1941-го пошел работать в колхоз. Мой дядя трудился главным садоводом, и он мне предложил: «Что тебе дома сидеть, иди ко мне в бригаду, будешь сторожить клубнику в поле». Соорудил себе шалаш, ходил туда на ночь. 22 июня 1941 года в воскресенье сидел в поле. Совершенно не в курсе дела, что началась война, и тут ко мне приходит дед Рыбась, который говорит: «Ну, Ваня, началась война. Немцы напали. В Первую империалистическую войны я заколол штыком 14 фрицев, теперь ваше время геройствовать».
Но наша армия стала отступать, и вскоре началась оккупация. Старосту выбрали. Через некоторое время начали набирать людей на работу в Германию. Через какое-то время меня также мобилизовали. Довезли нас до Кременчуга, где высадили девушек отдельно, парней отдельно. Девчонок сразу же повезли дальше, а нам приказали остаться здесь: определили в рабочий отряд, стали строить Днепровский вал. Окопы копали, тяжело приходилось, однажды нас выстроили, и спросили: «Кто знаком со столярным делом, пять шагов вперед». А у меня дед трудился столяром, я ему частенько помогал. Так что вышел из строя, забрали в Кременчуг, в компанию, которая занималась строительством оборонительных сооружений. В их штабе ремонтировал стулья и шкафы. Из наших, кроме меня, в столовой работала женщина, которая варила обеды. Я там тоже питался, в 1943-м познакомился с ее дочерью Клавой, и через некоторое время та раскрылась мне: она была связной партизанского отряда. С ее помощью я попал в партизанский отряд имени Кутузова, который действовал в Киевской и Черкасской области. Как-то вечером за мной пришел связной и вывел из города, после чего окольными путями пробрались в отряд. Базировались мы в Пеховском лесу, командовал нами Филипп Ефремович Яковлев, комиссаром был Иван Игнатьевич Шкуренко.
Стал рядовым бойцом. Надо сказать, что наш отряд был сформирован вокруг десантной группы, поэтому наряду с командиром большое влияние имел капитан Васильев, занимавшийся сбором разведданных. Меня, как местного парня, определили к нему ординарцем. Занимались мы тем, что под видом крестьян ходили по селам от явки до явки и собирали сведения о расположении войск противника. Кроме того, отряд несколько раз получал задания по ликвидации полицейских комендатур. Этим занимались специальные группы, а мы после проверяли, что было сделано. Так что в боях я не принимал участия, но нас с Васильевым постоянно могли словить немцы. Всегда ли партизаны выполняли задания? Да, всегда, я ни разу не сталкивался с тем, чтобы в отчетах об операциях что-то напутали или наврали.
Когда Красная Армия стала освобождать Украину, мы расположились в районе Богуслава Киевской области. Находились в лесу, рядом в районе Шендеровки в ходе Корсунь-Шевченковской операции советские войска окружили большую группировку противника. Тогда наш отряд связался с командованием 2-го Украинского фронта, мы заняли оборону, чтобы встретить прорывающегося противника, но на нас немец не нажимал, он танками двинулся в другом направлении. Нас же попросту обошли, а потом мы соединились с частями Красной Армии. Те партизаны, кто изначально находился в районе Богуслава, были направлены в органы внутренних дел.
Я же был мобилизован, попал в 398-й отдельной разведывательной роте 337-й Лубненской стрелковой дивизии. Стал простым солдатом, занимался тем, что вел наблюдение на передовой за позициями противника. Принял участие в освобождении юга Украины, Молдавии, Румынии. Во время службы был дважды ранен, один раз в плечо, второй – в левую руку.
В итоге меня перевели в вестовые. Мы вошли в Венгрию. И здесь я потерял правый глаз. Я находился при штабе дивизии, располагавшемся в районе города Дебрецен, и тут внезапно немец попер на наши полки. Тогда мне приказали срочно отправиться в тыл и передать приказ командиру учебной роты, численность которой составляла около 150 солдат, о том, что его часть должна срочно выдвинуться на передовую.
Вскочил на лошадь и ринулся к учебной роте. Проскакал по неширокой дороге через лес, по пути увидел, что можно срезать угол, если двинуться напрямик. Нашел командира роты, рядом с ним оказался какой-то политработник в чине майора. Передал приказ, и мы срочно выдвинулись на передовую. В лесу показал офицерам, где можно срезать угол, и только мы выехали втроем на лошадях на горку, я был посредине, как видели какой-то кирпичный домик, по всей видимости, домик лесника. Только чуть остановились, как из этого домика раздалась пулеметная очередь. Меня разрывная пуля чиркнула по лбу, разорвалась, маленький осколок, пару миллиметров, попал в глаз, жидкость вытекла. Сперва я еще что-то видел, потом меня сшибло с коня. Лежу, и конь, упавший следом, мне прижал ногу, но я вырвал ее. Думаю: конец, это уже все, отвоевался. Потом чувствую, что я руками двигаю, но лежу. Поднимаю голову, снова проверяю: руки и ноги работают. Подбегает ко мне санинструктор и спрашивает: «Ваня, что с тобой?» Объяснил, что не знаю, а она говорит, что у меня из глаза течет кровь. Сразу же забинтовала, и я отвоевался.
После выздоровления я попал в интендантскую часть, расположенную в Будапеште. Жил на квартире у одной женщины, которая работала секретарем райкома коммунистической партии. Знаете, 1 мая 1945 года организовали сильнейшую демонстрацию, на улицы выходили миллионы венгров, они были очень рады миру. 9 мая началась стрельба ночью, я думал, что немцы прорвались, выскочил наружу, стал спрашивать у пробегавших мимо солдат, в чем дело. Оказалось, что война кончилась! Страшно радовался, когда узнал о Победе.
- Как кормили в партизанском отряде?
- Отряд поддерживало население, но все-таки кормились в основном тем, что группы нападали на немецкие склады, и брали там продукты. А в армии каждый день давали «шрапнель» - пшенную кашу.
- Как были одеты партизаны?
- У меня была отличная немецкая форма, потому что во время налета мы захватили один пакгауз, в котором нашли множество обмундирования. Особенно мне пришлись по душе отличные сапоги, ведь мы много ходили с капитаном Васильевым по грязи, при этом ноги всегда оставались сухими. Я их страшно не хотел сдавать в армии, но приказали это сделать. И выдали вместо них английские ботинки с обмотками красноватого цвета, которые никуда не годились: раскисали в дожде, так что вскоре их заменили на отечественные ботинки.
- Бывшие полицаи и власовцы воевали в партизанском отряде?
- Были такие. Относились к ним нормально, потому что они не хотели за немцев воевать, были советскими людьми, и пришли к нам.
- Кто составлял основную часть партизанского отряда: военные или местные жители?
- У нас воевало много бывших пленных, но больше всего было местной молодежи, бежавшей в леса. Всего же в отряде находилось не больше 300 человек. Это вместе с гражданскими.
- С комиссаром партизанского отряда общались?
- Да, относились к нему нормально.
- Со вшами сталкивались?
- В партизанах их было полно. Мы жили в землянках, которые были устланы соломой. Так она от вшей шевелилась. Когда совсем невмоготу становилось, то копали небольшую яму, в ней разжигали костер из дубовых веток, из-за чего получался высокий жар. После этого снимали с себя рубашки, нательное белье, брали его в руки, горячий воздух идет, и рубашка как парашют делается, оттуда вниз летят вши и как из пулемета все трещит: они лопаются на жаре. Когда оденешь после прожарки белье, то приятно себя чувствуешь, а то ведь даже в бровях лазили вши.
- С немецкими пленными в партизанском отряде как поступали?
- У нас даже был командиром группы немец по имени Франц. Но так в основном в плен не брали. Но и дисциплина была железная, однажды расстреляли одного партизана: он был на задании и в одном селе изнасиловал учительницу, за что его и приговорили к смерти, хотя эта учительница упрашивала, чтобы ему оставили жизнь.
- Женщины в разведывательной роте служили?
- Нет, у нас их не было. Были только связистки в штабе дивизии и медсестры. Относились к ним нормально.
- Какое было отношение к партии, Сталину?
- Отличное, мы все верили в Иосифа Виссарионовича Сталина.
- С особистом сталкивались?
- Когда мы, партизаны, соединились с войсками Красной Армии, то все проходили через особый отдел. Нескольких партизан, несмотря на заслуги, отправили в штрафные роты. Один парень, отличный партизан, боевой, заслуженный, служил около года в полиции, а потом удрал к нам. Но все равно его сделали штрафником.
- Что было самым страшным на войне?
- Как такового страха я не ощущал.
Демобилизовался в октябре 1945-го. Поехал домой, у меня был мечта учиться, отец на фронте погиб, осталась только мать. Поэтому сразу, чтобы не терять времени, поступил в местный техникум. Окончив первый курс, стал думать, что делать дальше, потому что мне не нравилась специальность «механика сельскохозяйственного оборудования», и я где-то прочитал, что в Дрогобыче есть нефтяной техникум. Я в него перевелся на второй курс, окончил его, после чего меня направили в Бориславский трест «Нефтегаз», где я так и остался.
| Интервью и лит.обработка: | Ю.Трифонов |
