18779
Пехотинцы

Баженов Петр Федорович

Я родился 16 мая 1924 г. в городе Енисейск Красноярского края. Отец мой умер рано, он был бухгалтером, по тем временам грамотным человеком, а мама всю жизнь проработала продавцом в магазине. До войны я окончил 10 классов, в свободное время мы играли не в футбол, а пинали "шевяки", это были мячи, скатанные из сухого навоза, ведь времена были такие, что у нас мячей еще не было. Кроме того, мы любили играть в лапту, а также в "перекидалку", во время которой надо было одному перепрыгнуть через спину наклонившегося товарища. Кроме того, в школе у нас постоянно проходили занятия по допризывной подготовке, при этом важными стимулами для сдачи норм было получение значка, это была настоящая тяга, прямо-таки важнейшее желание у каждого парня получить все 4 значка. Особенно мне нравилось стрелять из малокалиберной винтовки, у меня был значок Ворошиловского стрелка, попасть в цель было трудно, и первое время отбирали только лучших стрелков. Но в старших классам почти все имели 4 значка, потому что в школах все больше начинали учить по методу Макаренко, согласно которому каждого ребенка надо привлекать к занятиям. А что нас было просить, мы и сами лезли обучаться военному делу.

Также большое значение в нашем формировании играло кино. Мы все смотрели фильм "Чапаев", к главному герою относились как к самому настоящему, бесстрашному человеку. Смотрели и другие фильмы, особенно сильное впечатление производила кинокартина "Если завтра война". Вообще же в городе все мальчишки относились к военным с величайшим уважением, особенно нас восхищали летчики, мы часто пели песни о "небесных героях". В 1939 г. нам сообщили, что в Европе началась война, вскоре заговорили о Финской войне, в школе утверждалось, что через финнов враги пытаются прощупать Советский Союз. Кроме того, о чем-то переговаривались взрослые, но мы тогда не задумывались о войне.

И вот 22 июня 1941 г. было объявлено, что на нас напала фашистская Германия, мы все услышали о начале войны по радио. Знаете, я сразу испытал одно - чувство гнева к фашистам, считал, что раз на нашу Родину напали, то мы победим. Вскоре мы решили пойти в военкомат, хотя нам не было еще 18 лет. К несчастью, меня не приняли, причем не хватило буквально несколько месяцев. Я уже окончил школу, надо было идти на работу, но ведь война, так что осенью 1941 г. мы кое-как вымолили, чтобы нас направили в военное училище. Прошел медкомиссию, на которой присутствовали врачи, меня признали годным к службе, да и как не признать, я ко всему прочему был еще и Ворошиловским стрелком. Направили в Кемеровское пехотное училище, хотя у нас, молодежи, уже был большой порыв сразу на фронт отправиться. В училище нас начали готовить на общевойсковую должность лейтенанта. Обучение было сжатым, положенных двух лет мы не отучились. Занятия проходили в основном в поле, это была так называемая тактика, но занимались мы все еще по Ворошиловскому Уставу, преподаватели только и кричали: "Конница слева! Пехота справа! Готовсь к бою!" Кто на пузо ложиться, кто на колени становится, вроде как отражаем атаку, такое вот обучение. К счастью, вскоре в училище прибыли фронтовики, получившие ранения, и сказали, что все эти крики чепуха, на войне с немцем главное саперная лопата и окопы, а про конницу и пехоту надо забыть. Нас обучал фронтовик по фамилии Остапенко, одно постоянно повторял, что на передовой не за конницей следить надо, а своевременно отдавать команду: Самолеты сверху!" или "Танки впереди!" После прибытия фронтовиков занятия сильно изменились, нас начали учить ползать по-пластунски, наступать перебежками, рукопашному бою. Стали, пусть не очень часто, но все-таки водить на стрельбы. На человека выдавали по 10 патронов, при этом как отстрелялся гильзы надо собрать и сдать командиру. А ведь была уже зима 1942 г., тяжело, у нас обыкновенная форма, отечественные ботинки с обмотками, хорошо хоть на голову выдали шапки, а то когда мы прибыли осенью, то выдали еще буденовки. К весне дали пилотки. Дисциплина в училище была нормальная, не скажу, что строгая, к примеру, на гауптвахту не сажали, в случае нарушения давали наряд вне очереди. Кормили хорошо, даже масло давали, знаете, мы в училище питались лучше, чем на передовой.

В январе 1943 г. к нам приехал генерал из Новосибирского военного округа и объяснил положение на фронте, тогда об этом откровенно говорили: "Товарищи курсанты! Если немцы снова, как в сорок втором, оправятся от удара и все-таки возьмут Сталинград, то против нас выйдет Япония. Краткий курс знаний вы получили, так что проходите экзаменовку, и мы направляем вас на пополнение частей действующей армии". Быстренько сдали экзамены, было больше формальностей, чем требовали знаний, всем присвоили звание "мл. лейтенанта" и направили на передовую. Правда, туда поехали не все, выпускников старшего возраста оставляли в училище. Отправили только молодых, и тех, кто сам рвался на фронт. До Куйбышева к эшелону с выпускниками нашего училища присоединили вагоны с курсантами Красноярской полковой школы, шли вперед практически без остановок, мы остановились только в Куйбышеве. В пути дисциплина была страшеннейшая, к примеру, в Новосибирск прибыли, как будто подгадали, как раз к обеду, только мы поели в столовой, как уже дальше едем, настолько четко было организовано наше передвижение. Ехали мы в теплушках, в каждой была печка, стояли двухэтажные нары, мы только и ус певали, что удивляться, как четко эшелон прибывал прямо к обеду. Все-таки это уже был 1943-й г. Знаете, среди нас, молодых лейтенантиков, в первое время ходили такие разговоры, мол, разгромим и уничтожим врага, подождите, только приедем на фронт. Но когда мы прибыли в Куйбышев приехали, то в глаза бросились наши подбитые танки, как они там оказались, не пойму, но тут мы уже немного посерьезнее стали.

 

 

Здесь нас начали расформировывать по частям, на станции нас уже ждали так называемые "покупатели", в основном офицеры в звании майора, тогда сибиряков хватали, я попал в 757-й стрелковый полк 222-й стрелковой дивизии 33-й армии Западного фронта. Когда всех распределили, нас снова посадили в теплушки, и повезли дальше, где остановка, кто-то из вагона выходит, кто-то дальше едет, наша группа осталась последнее, всю ночь мы ехали одни. Потом к утру нас высадили, поезд ушел назад, а мы пешком пошли к расположению дивизии, которая находилась на Смоленском направлении, долго шли, дня два. Но мы уже слышали, что откуда-то доносится гул, даже вроде бы стрельба идет. Кстати, перед выходом из вагонов наши новые командиры предупредили, что, как только слышишь команду: "Воздух!" То нам всем надо быстро в разные стороны разбежаться, ложиться и все, ждать пока немцы не улетят. Кроме того, перед походом всем выдали винтовки Мосина. Мы шли походной колонной, несколько раз объявляли воздушную тревогу, мы, как полагается, в разные стороны разбегались, но немецкие самолеты даже не снижались, только мимо пролетали и все. И вот на второй день снова раздалась команда "Воздух!" А мы уже вяло так с тракта отбегаем, а кто и дальше продолжает идти. И тут же немецкие самолеты снизились, обстреляли колонну, причем сделали несколько заходов, в нашем отряде под командой майора, у него еще погон не было, а имелось по две шпалы в петлицах, было человек 14 или 16, из них двое получили ранения. И не только у нас, в остальных отрядах тоже были потери. Так что немцы нам быстро показали, с кем воевать придется, тут уж мы стали серьезней относиться к командам.

В итоге нас привели к полковому штабу, там распределили по взводам, я попал во 2-й взвод 3-й роты 2-го батальона (затем он был переименован в 4-й). Из штаба отправили во взвод, ротный представил личному составу, и замещающему командира ст. сержанту Хабибуллину, сказал: "Вот вам взводный, сибиряк". Замком передал мне списки личного состава, наш полк в это время стоял во втором эшелоне, во взводе было 17 человек по состоянию на конец марта 1943 г., потом нам дали еще 9 человек. Все солдаты были вооружены винтовками, только мне уже позже выдали автомат. А до того у меня был только пистолет, в бою от него толку нет. Кроме того, у меня во взводе было 2 ручных пулемета, а в роте был один станковый. Позже, после начала наступления, стало получше, даже автоматы появились, всего 5 штук на весь взвод, зато мы стали именоваться "взводом автоматчиков". После того как я получил списки, мы простояли во втором эшелоне еще примерно с неделю, как раз получили пополнение. А затем заменили части, стоявшие на передовой, и вскоре получили приказ перейти в наступление. Но перед этим, к счастью, я успел акклиматизировался, а то в первые дни в окопах было жутковато, постоянная стрельба, а то и артналет, сна не было никакого, да еще холодища, несмотря на то, что был уже апрель месяц. К наступлению готовились серьезно, подтягивали конницу, мы на передовой заменили старослужащих, как говорится, готовились атаковать с новыми силами. Единственное, у нас было мало танков, это чувствовалось, но на этом участке фронта после зимы и у нас, и у немцев оставалось мало народу. По существу, немцы не были готовы обороняться, им не хватало сил удерживать старые траншеи, и фронт постепенно выправлялся. Врезалась в память ночь перед атакой - периодически идет стрельба из пулеметов, немцы по нам бьют, а мы сидим и ждем сигнала.

Когда мы утром перешли в атаку, оказалось, что немцев в окопах уже нет, они ночью отошли, и так отступали до тех пор, пока не отошли на заранее подготовленные позиции. Мы преследовали отступающие части и, можно сказать, вели бои местного значения. Несмотря на явное стремление немцев отступить, стычки у нас происходили постоянно, у меня во взводе 2 человека было убито и 3 ранено за те полмесяца, пока мы их гнали, так что в итоге у меня во взводе осталось 21 человек. Немцы хитрые, они оставляли небольшие заградотряды на мотоциклах, мы преследуем их, а они неожиданно дадут несколько очередей из пулеметов, мы сразу же залегаем, потом подползем к огневой точке, а немцами там уже и не пахнет. Потом они опять организовывали заслоны. Но все-таки они уже были жидковаты, немцам не хватало сил даже для того, что в серьезный бой вступить. В итоге мы подошли к р. Угра, где у немцев были подготовлены оборонительные позиции. Мы здесь остановились, не стали с наскока атаковать, а начали готовиться к переправе, всех предупредили, что будем перебираться рано утром. На нашем участке были березняки, мы заранее подготовили кое-какие плоты, но в основной массе решили идти без плавсредств. В 4 часа утра, после артподготовки, кстати, она была не так уж и мощная, мы пошли вперед, кто мог плавать, тот плыл, к счастью, река небольшая, на нашем участке была шириной метров 50 или 60, зато глубокая, так что плыть приходилось, кто не может плыть, тех уже и подтягивали. В моем взводе солдаты помогали друг другу, как могли, в итоге наш полк перешел реку и взял несколько немецких линий обороны. За форсирование реки и занятие эшелонированной обороны противника я получил медаль "За боевые заслуги". Наш полк больших потерь не понес, да и дивизия в целом оставалась боеспособной, но немцы основательно укрепились, стало понятно, что без поддержки мы их оборону не прорвем. Немецкие позиции располагались в 2 км от нас. Мы заняли удобные траншеи, начали окопы рыть, враг не активизировался, разве что постреливало боевое охранение. Мы делали так - направляли солдата на ночь, определяем ему сектор обстрела, на случай, если появится враг, он должен открыть огонь, но даже если немцы не сунутся ночью, все равно, боец должен не менее 10 патронов выстрелить из винтовки, и из пулемета дать несколько очередей. Немцам было проще по ночам, у них были специальные ракетницы с парашютами, они хорошо освещали местность, да так, что и нам нейтральная полоса высвечивалась. Постепенно стали обустраиваться, рядом с окопами появились палатки, начали копать сеть траншей, даже трактора приезжали выкапывать траншеи. Но все-таки в основном мы рыли вручную. И немцы так делали, подводили технику к передовой, но ни мы, ни они во время работ по другу не стреляли, почему, не знаю. Так что мы встали в оборону и простояли так до Курской дуги.

 

 

Немцы во время обороны не шумели, а у нас решили отправить в разведку боем часть полка. Наш взвод в нее не попал, и рота тоже, но предупредили, что так и так, будет мощная артподготовка, и часть подразделений пойдет в атаку до определенной черты. Мы знали, в какое время будет проведена разведка, и действительно, страшно громыхала артиллерия. После операции говорили, что человек 40 оглушенных немцев прямо в окопах захватили в плен. Потерь у нас почти не было, потому что настолько был мощный артиллерийский налет, что передний край немцев почти полностью выбили. Рассказывали, что много противников было убито.

После мы продолжали стоять в обороне, но знаете, я во время наступления убедился, что немцы все равно лучше готовили траншеи, у нас разве что нишу в окопе сделаешь, да и все, а у них оборудовано все было, все выложено или веточками, или еще чем-то. Так удобно, у нас же похуже и грязи побольше. Кроме того, каждое утро над нашими позициями пролетал двухмоторный немецкий самолет "Фокке-Вульф" и четко сбрасывал листовки похожего содержания, мол "Сталин капут! Руки вверх!" и так далее. Наши зенитчики пытались их сбить, надо сказать, что раза два действительно сбивали, но так они бронированные части имели и обычно спокойно улетали. К самолету мы привыкли, единственное, если у кого замполит найдет листовку, то сразу же выволочка делалась. Но я листовки читал постоянно, там все время было одно и то же, сдавайтесь, у вас будут коровы, вы поедете в тыл и все такое. Сталин капут, а мы вам землю дадим. Даже целые книжечки с фотографиями сбрасывали, как там поят солдат, и все такое. Также немцы кричали в рупор, и довольно часто "Катюшу" играли. У нас тоже был свой рупор, мы немцам в ответ кричали, мол, сдавайтесь, война все равно проиграна.

Дезертиров у меня во взводе не было, и в роте не было, но я знаю, что в другой роте самострел был, причем довольно интересный. Вышел солдат на пост, дерево руками и ногами обхватил и бросил гранату, его осколками ранило. Он думал, что раз ночь, то подумают, мало ли, немцы кинули. Но его все равно разоблачили, выстроили часть полка в тылу километра за 2-3 от передовой, я не присутствовал, но рассказывали, что его как предателя расстреляли.

Так как нейтральная полоса тянулась километра полтора минимум, особой стрельбы не было, только лишь ночью ты должен дать сектор обстрела солдату, кстати, они не очень довольны были такими приказами, потому что после стрельбы ночью утром ведь надо винтовки чистить. Правда, снайперы донимали, но очень мало поражений было, расстояние для винтовки большое, у немцев же не винтовки были, а карабины в основном, они даже на меньшее расстояние били, чем наши "трехлинейки". Может, мне так только казалось, но немцы действительно реже нас открывали огонь. Что примечательного было в обороне, так это то, что вскоре после первого наступления к нам в березняки приехали банные части и прямо на ЗИЛах организовали баню, какая радость у нас была, ведь вши заедали всех. И вот горячая вода, палатки, душ, у входа сидит женщина с ведром какой-то пены, записывает тебя в специальный журнал, после сбривает хозяйство, дальше на других машинах какие-то котлы, куда бросаешь белье, полностью заменили старое на новое. Так что нас освободили от вшей, это была величайшая радость.

Кстати, во время обороны меня все-таки зацепила пуля, но ранение было легкое, я отлежался в полевом госпитале и вскоре вернулся во взвод. А там уже начиналась подготовка к большому наступлению, к передовой начали скрытно подтягивать танки, для чего делали специальные окопы, покрытые зеленью и ветками, под которыми танки с воздуха было не рассмотреть. Окопы вырыли специальные части, но и нас несколько раз мобилизовывали, окопы для танков делались километра за три от передовой. Мы стояли на большаке, которым еще Наполеон ходил, сколько там было сожжено деревень и уничтожено всего, вы не представляете, немцев все ненавидели и ждали, когда же будет наступление. Вот когда поставили 45-мм легкие пушки рядом с пехотой, я понял, что наступление вот-вот начнется.

Наступление было назначено на 7 августа 1943 г., перед этим нас, командиров взводов, вызывали в штаб и объясняли, куда и как мы пойдем в атаку, кстати, противогазы приказали оставить где-то на позициях. Надо было приготовиться, оружие проверить, чтобы все было, как положено. По сигналу ракеты мы должны были пойти в атаку. Утром началась артподгтовка и длилась примерно с час, причем обстрел велся очень грамотно, когда начали бить по вторым линиям траншей, мы поднялись в атаку. Пошли довольно удачно, выбили немцев из первых окопов. Конечно, они по нам огонь открыли огонь, но мы четко продвигались вперед, кончено, все больше перебежками, а то и по-пластунски, а когда пережидали сильный огонь, то я солдат вперед не гнал, приказал, чтобы кто в окопах, кто в воронках от снарядов залегал. Знаете, не хотелось людей просто так терять. Моя же задача заключалась, прежде всего, в том, чтобы смотреть, если ранило человека, то сразу же отправлять его на перевязку. В итоге мы заняли два эшелона, у меня из взвода было ранено 7 человек, убитых нет. При этом хотел бы подчеркнуть, что солдат, пытавшихся укрыться и не атаковать, у меня во взводе не было, все понимали, что надо идти вперед, так что никто не пытался укрыться. Конечно, я знал, что кое-кто мог бы и попытаться спрятаться, но в атаке все на виду, от меня не спрячешься. В конечном счете, немцы скорее сами отступили, чем мы их выбили, знаете, их было столько перебито, и не сосчитаешь, настолько хорошую артподготовку провели. Мы их отогнали примерно на 15 километров, дальше шел второй эшелон обороны, и там немцы закрепились. Но мы и здесь не задержались, выбили немцев и продолжали двигаться вперед, вскоре подступили к д. Юдино. Здесь бои были горячие, несколько дней мы то шли в наступление, то откатывались назад. Особенно тяжело было отступать в случае неудачной атаки, кто как мог, так и отползал, к счастью, воронок было очень много, можно спрятаться. Три раза так атаковали, и все откатывались, у меня во взводе было убито 2 человека, причем особенно нам досаждала не артиллерия, а немецкие минометы, их было очень много. Наиболее активно немцы использовали в ближнем бою ротные 50-мм минометы, бившие до 500 метров, они в атаке сильно мешали, хотя и крупнокалиберные минометы немцами также использовались. На третьи сутки мы решили ночью все-таки взять деревню. И атаковали удачно, кстати, сильно помогло освещение, которое давали немецкие ракеты. За взятие деревни я получил медаль "За Отвагу".

 

 

Затем мы пошли дальше и 23 сентября перерезали шоссе Смоленск-Рославль, по нему двигались отступающие немцы, мы навели на них шороху, и пошли дальше, где-то в конце сентября по частям распространили информацию, что нашей дивизии было присвоено почетное наименование "Смоленская". Но торжеств никаких не было, да и куда там праздновать, впереди всех ждали бои. К октябрю 1943 г. мы вышли к р. Проня, немцы на подступах к реке оборонялись уже сильно, нам помогала артиллерия, а также наши штурмовики, которые начали без остановки атаковать немецкие позиции. Во время бомбардировки на земле начинался такой ад, что мы только думали, как сохранить себя. В любом случае мы всегда очень радовались прилету своих штурмовиков - причем не ожидаешь, небо чистое и тут они откуда ни возьмись, вылетят, на бреющем полете расстреляют немецкие позиции на земле, и спокойно улетят. Шороху они давали много, но вообще постоянно солдат на пузе был, и полз, и пригибался. Бои были очень тяжелые.

В ночь со 2 на 3 октября было принято решение форсировать р. Проня, и атаковать расположенный на вражеском берегу поселок Ленино. Вот здесь подготовка была лучше, нам предоставили и плавсредства, и личный состав отдельных подразделений подучили. Нам всем объяснили, мол, самое главное, в воде в случае попадания снаряда по твоему плавсредству важно ухватиться за любое бревно, лишь бы форсировать реку. Надо отметить, что в результате, в том числе благодаря выучке потери в моем взводе были небольшие, а вот в полку немаленькие, но кто из нас о потерях что знал, хотя мы видели, что они были. Но в целом у немцев была хорошо организована оборона, видимо, немцам подкинули орудия, так что форсировать реку мы форсировали, но вот оборону прорвать не удалось. Вообще у нас стало модным не бросать пехоту как попало в атаку, а сначала артиллерией и минометами пробить брешь, и только потом пустить в атаку нас. В октябре 1943 г. в одном из боев я был ранен автоматной очередью, прострелили руку и ногу, и меня увезли в госпиталь, правда, сначала перевязали в санбате. Потом пошло мытарство по госпиталям, сначала были полевые, потом нас в какой-то большой поселок привезли, там был вроде как перевалочный пункт. Последним у меня был госпиталь в г. Котельниче Кировской области. Оттуда я был списан из армии, вышел инвалидом 3-й группы, правая рука совсем не слушалась. Меня отправили домой, я приехал к родителям в пос. Кургановку Барзасского района Кемеровской области. Явился в районный военкомат, ведь война еще идет, там меня направили в Кургановскую среднюю школу на должность "военрук". Пусть я инвалид, но в то время всех кого можно направляли на такую работу. 10 февраля 1944 г. я появился в школе, где проработал до 1946 г. Учил я детей тактике и тому, что видел на фронте. Кроме того, старался почаще давать упражнения по стрельбе из малокалиберных винтовок, учил ползать по-пластунски, как правильно окапываться, т.е. всему тому, что могло им пригодиться на войне.

- Что Вы всегда носили с собой, а от чего старались избавиться?

- Противогазы во взводе носили с собой вплоть до последнего наступления. Причина была в том, что вместе с противогазом давали противоипритные флакончики, из-за них иной раз была большая беда. Дело в том, что флакончики были на спирту, и когда мы долго стояли в обороне, то солдаты разузнали все, не все, конечно, но кое-кого стал употреблять их как спирт, приходилось наказывать. Никто химию не применял, но и забрать флакончики мы не могли, они к противогазам положены, вот солдаты и таскали их, как-то потом перегоняли на самогон, были умельцы. В итоге противоипритную заразу приказали собрать, было какое-то распоряжение, но от кого и что там говорилось, я не знаю, нам просто приказали собрать все флакончики. А так в атаке мы даже котелок не бросали, а уж лопатку тем более, как же ее можно бросить.

- Немецкое оружие использовали?

- Использовали немецкие автоматы, они были легче наших. Кроме того, в ППШ был 71 патрончик, пока их в диск вставишь, весь упреешь. Потом наш автомат на поражение был не так силен, как немецкий, если на расстоянии в 500 метров попадешь во врага, то это был отличный выстрел, в основном же ППШ использовали на расстоянии в 40-50 метров, не больше. Да еще при интенсивной стрельбе наши автоматы нагревались, тогда пули начинают выплевываться, не то что немецкие. С другой стороны, я, конечно, чувствовал себя защищенным с автоматом, тут не так важно, попадешь ты или не попадешь. Главное, огонь ведешь. Также в роте были автоматы ППД, эти не очень хорошие. Кроме того, уже где-то в мае 1943 г. у нас появились винтовки СВТ, вроде бы неплохие, десятизарядные, но когда мы начали наступать, солдаты эти винтовки не хвалили, ведь если только поползаешь с ней, и в ствол песок попал, то патрон сразу косит.

- Как бы Вы оценили наши пулеметы?

- Очень хорош был "Максим", вот это был настоящий пулемет, хоть и тяжеловатый, но солдаты с ним поспевали за нами, в первом взводе был такой пулемет, очень хорошо прикрывал солдат в атаке. Ручной пулемет Дегтярева был несколько тяжеловат, но тоже неплохо помогал.

- Что Вы можете сказать об эффективности ручных гранат наших и немецких?

- Немецкая граната с длинной ручкой была удобна, ее можно подальше забросить, но мы любили применять нашу Ф-1, это была очень мощная граната, имеющая большой разброс осколков.

- На сколько бойцов обычно отрывался окоп?

- В первую очередь каждый сам для себя вырывал ячейку, траншеи делались только тогда, когда мы в оборону становились. Вообще же для солдата саперная лопатка была главной защитницей, не меньше помогала, чем каска на голове. При этом окоп сначала копали под прямым углом, а когда стоишь в обороне, сразу начинаешь выкапывать ниши, что можно было удобно лежать в окопе.

 

 

- Как командир взвода, где Вы находились во время наступления?

- Только вместе с солдатами, да и ротные всегда были в первых рядах, только потом им дали разрешение в одном из приказов находиться в 50 метрах позади от цепи. Я считаю, что это было правильно сделано, ведь иной раз идешь в атаку, так каждый солдат на расстоянии в 20 метров друг от друга, я рядом и могу их видеть, а ротный всех не разглядит и приказ вовремя отдать не сможет.

- С немецкой техникой довелось столкнуться?

- Конечно, вражеские танки и самоходки производили впечатление, один раз я видел подбитую огромную самоходку, даже подбитый "Тигр" в наступлении попался. Но так с танками боролись не мы, а артиллеристы. У нас же я видел американские танки, они были легкие и быстроходные, зато как спички горели. Их как-то вперед пустили, зачем, не знаю, они так сильно горели, страшно было смотреть.

- Как организовывалось передвижение наших частей на марше?

- Только пешком топали, на машинах разве что тылы подходили или подвозили на передовую артиллерию, верите, даже 45-мм орудия очень часто рядом с нами шли, солдаты их прямо катили вручную. Что уж говорить, на ногах мозоли натирали, только так, тогда перевязываешь мозоль, и все. Надо отметить, что те, кто в сапогах, ноги не натирали, но солдаты топали в основном в ботинках с обмотками, сапоги были редкостью.

- Как было организовано питание?

- Два раза в день кормили на передовой, если в обороне отходили в тыл, то там и по три раза бывало. А так на передовую в термосах повара приносили еду, рано утром и поздно вечером, днем кормили только тогда, когда в обороне стояли. Да и вообще в наступлении кормили так, когда придется, могли и голодными наступать. В рацион входили - каша перловка, мы ее называли "шрапнель", какое-нибудь первое тоже приносили, а так сухари в основном ели. Мне как офицеру полагался дополнительный паек, к примеру, вместо солдатской махорки выдавали папиросы, правда, не всегда. Также, когда было, могли дать печенье, масло.

- Выдавался ли сухой паек?

- Да, в него входили сухари, колбаса, в последнее время обязательно была американская тушенка или сосиски в банках. Наши полевые кухни работали в основном в затишье, в бою же сухпаек сильно выручал.

- Как пополнялся боекомплект?

- Перебои во время наступления были, доходило до того, что оставалось у солдата по 3-5 патронов. Но только мы остановились, сразу же делалось пополнение. Я распорядился, что если ранили человека, то он отдавал патроны товарищам. Правда, если он на ходу и санитара к нему приставлять не надо, то он патроны и оружие с собой тащил, мало ли что, может, где недобитый немец прячется.

- Как часто на передовой появлялись старшие офицеры?

- Комполка не появлялся, когда в обороне нас отводили на километр от траншей, тогда старшие командиры были с нами. Там нам и концерты давали, один раз к нам даже Рокоссовский приезжал, всех посадили на поляну, он коротко рассказал об обстановке, заявил, что Победа все равно за нами будет, и все на этом. ОН уехал, потом машины на поляну выехали машины и начался концерт, выступала Шульженко, она пела "Синий платочек" и "Валенки", нам понравилось, солдатам вообще любое развлечение нравится, лишь бы не стреляли. На каждом концерте нам обязательно пели "Катюшу" и военные песни. За все время в строю с комбатом я тоже не сталкивался, а вот ротный Грицько был грамотный командир, если надо, вызывал нас взводных, приказы отдавал, ничего не рассусоливал, а требовал четкого выполнения. Да мы и сами не рассуждали. Мой же помкомвзвода Хабибуллин был пусть и не грамотный, зато воевать умел.

- Кто обучал вновь прибывшее пополнение?

- К нам присылали уже подготовленных людей, каждый из них умел воевать. И к старым солдатам я их не прикреплял, вот только командиров отделений назначал из наиболее сметливых солдат, правда, званий у них могло и не быть, это на гражданке есть время со званиями возиться, а на войне назначаются те, кто соображает.

- Какое было отношение к партии, Сталину?

- Сталин был наш отец во время войны, к нему всегда сохранялось самое высокое отношение. Когда шли в атаку, то лозунг был: "За Родину! За Сталина!" Хотя каждый кричал в основном: "Вперед!" Ну и по-матушке прибавляли, при развитии атаки про Сталина уже не вспоминали, мат слышен был на поле боя.

- Как поступали с немецкими пленными?

- Мы их сразу отправляли в тыл, как только они руки подняли, то мы не спрашиваем, кто они и что. Только назначаешь конвоиров, которые уводят их в тыл. Расстрелов пленных в моем взводе не случалось, наоборот, пленные приветствовались в штабах, потому что все время давали информацию. Единственное, когда ты в 30 метрах от врага, то в плен его сдаться не попросишь, тут бой идет насмерть, или он тебя, или ты его.

- Что было самым страшным на фронте?

- Я даже не знаю, мы относились к войне как к работе, не задумывались. К примеру, ты видишь раненного, уже знаешь, что надо приказать его перевязать и в тыл отправить.

- Как мылись, стирались?

- Когда была баня, это такая радость, не передать словами. Тогда нам заменяли одежду, в старой то всегда вши были, теплое белье выдавали. В обороне мылись через месяц, специально отводили в тыл, там стояли палатки с душем, рядом с каждой размещались ЗИЛы с кипятком. Радость большущая.

- Молились ли в войсках?

- Нет, я не замечал. Хотя я у солдат просматривал одно - чтобы не было немецкой листовки-путевки, да даже если и нашел, то чаще всего ответ был один, ведь такие листовки они пускали на курево, бумаги-то действительно не было.

 

 

- Наших убитых как хоронили?

- Это уже работа тыловых частей, мы этим не занимались, правда, раза два нас отводили в тыл, там устраивали прощальные митинги, салютовали, и тут мы помогали хоронить.

- Женщины в части были?

- На передовой вроде одна появлялась, кто такая, не знаю, и чем занималась, тоже не скажу. Но в основном женщины были в штабах, когда я туда приходил, там женщин было очень много. Также в одном месте я видел зенитчиц, расчеты орудий ПВО состояли наполовину из ребят, остальные девушки. Относились к ним нормально, но мы были на передовой и про амурные дела в штабах даже не слышали, да нам и не надо было.

- Были ли Вы все время убеждены в неминуемом поражении немцев и в нашей Победе?

- Да. Потому что такой настрой был у всех, не фальшивый, каждый солдат выполнял свой долг. Все делал для Победы. Но вот ненависть к немцам у нас была, ведь мы проходили по деревням, видели сожженные дома, местные жители рассказывали, что такое оккупация, в погребах находили убитых. Сколько убитых было, и лошадей, и мирных людей. Сначала было как-то жутковато, но война есть война, к чему только не привыкаешь. Но ненависть оставалась в тебе.

- Получали ли Вы деньги на руки?

- Что-то там начисляли, какую-то мелочь, но нам не выдавали. Единственное что было, так это старшина в окопы приходил и почту приносил.

- Приходилось ли сталкиваться с власовцами?

- Может быть, и стреляли они в нас, вообще на Смоленском направлении, как нам рассказывали, у немцев были части, состоявшие из предателей, но точно я не скажу, в ближнем бою не довелось встречать власовцев. А вот с пленными довелось столкнуться, когда их брали в плен, то они отвечали на вопрос о причине предательства одно: "Что вы нас пулю всадите, что немцы, нам все равно". Туда шли от безысходности.

- Ваше отношение к комиссарам?

- Они вели свою работу, мы ее знали. Должность была нужная, мы же не все время на передовой, проводят беседу, ведь многие солдаты не были сознательными, особенно те, что приходили из деревень. Тут важно понимать, что немцы почти в каждой своей путевочке, которые самолеты сбрасывали, говорили, что дадут сразу 2-3 коровы, сколько можешь вести хозяйство, мол, тебя в армии не оставят, а выдадут участок и работай. Одним словом, били куда надо. И постоянно в листовках были рисунки, на которых наши пленные у немцев в тылу курицу едят, а у нас в основном каша и суп, если с мясом, то отлично. А курятины мы и не видели. Еще и сигареты показывают на листовке, мол, будете курить их сколько влезет. Так что политработники нужны были.

- Ваше отношение к особистам?

- Я не занимался с ними, слышал, что такие люди были в части, но не сталкивался.

- Как Вы встретили 9 мая 1945 г.?

- Дома, прибегают ко мне ученики: "Петр Федорович! Петр Федорович! Вас немедленно вызывают!" Я так удивился, отчего такая спешка, а они мне говорят: "Война кончилась!" Радостно встречали.


После должности военрука меня назначили директором школы рабочей молодежи, в 1949 г. я был направлен на учебу, но когда зашел в облоно, меня без всякой учебы направили в школу г. Киселевска Кемеровской области на должность директора. В 1970 г. я перевелся в г. Березовский, снова стал директором школы, потом, уже на пенсии, перебрался в Крым, стал техником технических средств, т.е. заведующим фильмотекой Красноперекопского районо. Был делегатом Всероссийского Съезда педагогического общества РСФСР, 5 раз избирался депутатом горсоветов - по два раза в городах Киселевске и Березовском, а один раз в центральном районе г. Кемерово.

Интервью и лит.обработка:Ю. Трифонов

Рекомендуем

История Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. в одном томе

Впервые полная история войны в одном томе! Великая Отечественная до сих пор остается во многом "Неизвестной войной". Несмотря на большое количество книг об отдельных сражениях, самую кровопролитную войну в истории человечества не осмыслить фрагментарно - лишь охватив единым взглядом. Эта книга ведущих военных историков впервые предоставляет такую возможность. Это не просто летопись боевых действий, начиная с 22 июня 1941 года и заканчивая победным маем 45-го и капитуляцией Японии, а гр...

Великая Отечественная война 1941-1945 гг.

Великая Отечественная до сих пор остается во многом "Неизвестной войной". Несмотря на большое количество книг об отдельных сражениях, самую кровопролитную войну в истории человечества нельзя осмыслить фрагментарно - только лишь охватив единым взглядом. Эта книга предоставляет такую возможность. Это не просто хроника боевых действий, начиная с 22 июня 1941 года и заканчивая победным маем 45-го и капитуляцией Японии, а грандиозная панорама, позволяющая разглядеть Великую Отечественную во...

22 июня 1941 г. А было ли внезапное нападение?

Уникальная книжная коллекция "Память Победы. Люди, события, битвы", приуроченная к 75-летию Победы в Великой Отечественной войне, адресована молодому поколению и всем интересующимся славным прошлым нашей страны. Выпуски серии рассказывают о знаменитых полководцах, крупнейших сражениях и различных фактах и явлениях Великой Отечественной войны. В доступной и занимательной форме рассказывается о сложнейшем и героическом периоде в истории нашей страны. Уникальные фотографии, рисунки и инфо...

Воспоминания

Показать Ещё

Комментарии

comments powered by Disqus