Я родился 14 января 1923-го года в райцентре Курман-Кемельчи Тельманского района Крымской АССР. Отец работал комиссаром райотдела милиции. Он еще в Гражданскую войну партизанил в Крыму вместе с Алексеем Васильевичем Мокроусовым. В 1930-м году папу заочно избрали председателем колхоза. Раз люди выбрали, то ему разрешили создать колхоз, и он организовал конеферму под названием «Борьба» в 2 километрах от райцентра. Уже в 1936-м году выращенная на ней лошадь выиграла на скачках в Москве Всесоюзный приз! Прославились мы с тех пор.
Я пятый класс бросил, не доучился, ушел в 1935-м году работать на конеферму. 22 июня 1941-го года мы с отцом в составе делегации находились на ипподроме в Одессе с лошадьми. Когда узнали о начале войны, в городе поднялась паника, повсюду появились военные патрули. Вскоре стало известно, что наши войска по всему фронту отступают, ипподром закрыли, нам надо выбираться к себе, но непонятно как. К счастью, секретарем Одесского обкома был Сенин, один из крымских «двадцатипятитысячников». Отец к нему пришел, пробрался в приемную, только дверь открыл, и слышит голос: «Гаврилов, ты что, газеты не читаешь, чего в гости не приходишь?» По просьбе папы позвонил командующему Одесским военным округом, тот выдал нам подводу, военных, мы лошадей к ней прицепили, и через шесть суток были уже в районе. Отдыхали один день в колхозе, лошадей купали. А дальше получили приказ об эвакуации «Борьбы» в западную часть Грузинской ССР
|
Николай Константинович Гаврилов (в центре с цветами) выиграл на коне по кличке Дозор приз имени Михаила Ивановича Калинина, г. Одесса, 1951-й |
Отец подводами переправляет имущество конефермы через Керченский пролив. Меня призывают в Красную Армию, а папу вызывает к себе Мокроусов. Дело в том, что в нашем районе первым секретарем райкома был Гринберг, председателем райисполкома был Бородянский, его первым замом был Ягудин. Они должны были организовать партизанский отряд и перед началом оккупации выйти в свое место дислокации в лес. Но никто не явился в назначенное время. Отцу поручили разобраться, в чем же дело. Оказалось, что Бородянский и Ягудин распустили людей, зарыли военную форму и оружие в землю, а сами сбежали в Севастополь. Папа их накрыл в Севастополе. Гринберга и Бородянского, по слухам, расстреляли. А Ягудин оправдался тем, что увез с собой большой чемодан со сбережениями районного банка. Из них отец забрал 200 или 300 рублей, которые отдал мне при встрече.
К тому времени я уже принял военную присягу под Феодосией. В числе 25 новобранцев поручили на вышке охранять побережье. Отец на «полуторке» заехал к нам и сообщил, что немцы ворвались в Крым, после чего уехал в горы, где воевал в партизанском отряде в период оккупации полуострова. При отступлении меня контузило при бомбардировке, лежал в госпитале в Кисловодске около двух месяцев. Потом погоняли по Кавказу, тем временем в Керчи и Феодосии высадился десант как раз на Новый 1942-й год. Участвовал в боях в составе 953-го стрелкового полка 257-й стрелковой дивизии. Был автоматчиком, потом стрелком ПТР. Снова был ранен.
После выздоровления вернулся в 51-ю армию, стал старшиной стрелковой роты. Из числа солдат определил себе в помощники сапожника и парикмахера. Участвовал в обороне Кавказа и освобождении Крыма, после чего нас бросили в Прибалтику. Под городом Купишки меня серьезно ранило. Там были повсюду посевы, мы пробрались к городу, и около какого-то заводика, перерабатывавшего хлопок, попали под артобстрел. Была раздроблена рука и перебито левое плечо. По ранению демобилизовали в 1944-м году. Дали третью группу инвалидности.
Вернулся домой, и тут лошади конефермы пришли из эвакуации. Опять пошла «Борьба» греметь. Ушел на пенсию в 1984-м году. К тому времени стал мастером-тренером СССР. Выиграл четыре приза Больших Всесоюзных «Дерби», приз СССР, два приза имени Михаила Ивановича Калинина, установил семь рекордов, награжден четырьмя грамотами за подписью главного судьи конноспортивных соревнований Семена Михайловича Буденного.
|
|
Николай Константинович Гаврилов (слева) у выращенного им коня «Габарин», который выиграл «Большой Летний», 1970-й год |
- Как кормили на фронте?
- Вот в госпитале даже давали судак с вермишелью. А на передовой сухари в основном. Разве что 100 грамм «фронтовых» всегда наливали, но я ими особо не баловался.
- Что было самым страшным на войне?
- На передовой забываешь обо всем. Ждешь только, что если попадут, то тебя не станет. Некоторые только попадали на фронт, тут же или ранен, или убит.
| Интервью и лит.обработка: | Ю.Трифонов |
