К началу Великой Отечественной войны я был кадровым солдатом,(старшиной) 47 отдельного стрелкового батальона, прошел уже 2 года службы и осенью должен был демобилизоваться. Мы служили в Киевском особом военном округе в Нежине, Черниговская область, 120 км восточнее Киева. Там спецобъект - по периметру километров 6. Если б немцы его бомбили Нежина бы сейчас не было. Может думали, захватить его... Потому что вокзал разбомбили. Уже в первый день войны в части были потери не от встречи с немцами, а от бомбежки.
- А.Д. Готовились к войне? Было ли ощущение ее приближения?
- К нам в Нежин прибыли одна или две дивизии из Сибири - все с котелками бегали. А мы котелков и не знали - в столовую ходили. Поняли - это настоящие линейные части, значит надвигаются какие то события.. А когда началась война было много диверсантов в том же Нежине. Начинается бомбежка, начинают наведение - пускают зеленые ракеты,. Пошлют роту, никого не найдешь.
- А.Д. Из чего складывалось ощущение войны - из бесед, газет, радио?
- Не очень помню. Начало финской хорошо чувствовал - в 1939 году не попал, слава Богу. Там не столько от огня погибло, сколько замерзло. Был страшный мороз. Я учился на Рабфаке во Владимире, радио все время трещало про белых правителей Финляндии. А тут мы особенно не слышали. В казарме радио вроде только в Ленинской комнате. Сталин и не верил совсем в то, что немцы на нас нападут.
…Батальон стали разбирать по частям, одну пехотную часть даже за две недели до войны отправили в Кременчуг. Сразу после начала войны забрали зенитный артдивизион на гусеничном ходе, 76 мм, сейчас посмотреть - старье. Подготовлены, но как? Даже по своим самолетам стреляли. И пулеметную роту на машинах. 4 пулемета «максим» спаренные. Рассказывали, что когда ее окружили немцы, ее командир лейтенант Унияд дал команду «огонь из всех пулеметов»! но силы были неравны. Окружены - уже все.
Мы остались одни, и тут как началась бомбежа. Мобилизовали все мужское население, на разгрузку складов. Снаряды, метра по три бомбы - не обхватишь, их начали раскатывать за территорию. Потом дали приказ пешими отступать. Осталось несколько машин - нам дали, на них погрузили кое-что. И до Сум пешком отступали. В Сумах дали состав и отправили на формировку особой армии по защите Кавказа. Фронтовая обстановка - рядом видел - разбомбили в пух и прах эшелон с эвакуированными - на двери вагона детская ручонка, она у меня в голове всегда. Привезли в Моздок. месяца два особых движений не было, стояли на станции. Потом новый приказ - пехоте через Калмыкию на Сталинград. Укреплять его. Под Сталинградом остановились в Бекетовке, (пригороде, сейчас уже Сталинград).
И опять - в эшелоны и на Урал (в Челябинскую область). Там нашу часть доразобрали в линейные части, почти все попали в 129-ю отдельную стрелковую бригаду и начали день и ночь тренироваться в горах. «Вперед на Запад!» Там, вероятно, не менее двух дивизий проводили учения. Отобрали лыжников, человек 500. Учения прошли хорошо. Подвели итоги. Пообедали. А потом командование допустило большую ошибку. Никаких командиров не назначили и лыжники остались сами по себе. Идите по домам! А дома - это 15-20 км в деревнях. У меня природное чутье штурмана, остался один. Иду, километров 15 осталось. Устал (кормили плохо, по третьей категории тыловой). Если сяду, замерзну. Я из последних сил до деревни дошел, «ребята, дайте кружку воды», выпил, силы появились, надел лыжи и дальше- на тот край деревни где размещались наши.
Вскоре погрузили в эшелоны, и «вперед на Запад». Прибыли в Волоколамск, освобожденный 1 мая 1942 года. Месяца два назад, в середине лета пригласил меня Московский комитет ветеранов войны посетить эти места. Автобусом повезли в Дубосеково, под Волоколамском, 7 км. Там мемориал. Сильное впечатление - холмистая местность, трава по колено, а может, выше. Три богатыря поднялись с автоматами и идут - скульптурная композиция. Очень здорово! Сильное впечатление от Дубосеково. Мы привезли букет цветов. Возложили цветы. Выступала дочь генерала Панфилова, который погиб там же. И в конце я выступил.
Ты на этой вершине цветы не топчи
В них бессмертная слава героев.
У солдатской могилы
Ты постой, помолчи
Вспомни грохот последнего боя.
Что особенно впечатлило - окопы.... Мы не могли копать окопы (их затапливало, там одна вода), из дерна делали стенки..
У меня есть очерк: «Вызываю огонь на себя!» - знаменитая Ржевско-Сычевская операция. Сычевка… Мы там не были, но слухи о тамошней страшной мясорубке разнеслись по всей стране.. Осуществлена практически одной пехотой. Нагнали ее полные московские и ржевские леса. В последствии там была 20-я танковая бригада, затем она к нам перешла… Катюша разок приехала стрельнула. Видел пушку 76-миллиметров на конной тяге. Полковую, короткоствольную. Остальное пехота. Замысел - нагнать войск и двигать их по лесам ночью. Пройдем 5 км, остановились на день- два. Только устроимся - вперед. Или назад. Важно чтобы двигались. Не только 129-я отдельная стрелковая бригада, а и корпуса . И немец хватил поплавок «Здесь будет генеральное наступление». А в это время готовили Сталинградскую битву (началась - в конце 1942 года). Вот как мы Сталинграду помогли.
- А.Д. Вы двигались по лесам летом?
- Да. 1 августа здесь началось наступление. Я был в звании старшины, командовал иногда взводом., а под конец по моему и ротой - большая убыль командиров. 15 августа меня тяжело ранило - снайпер. А Карманово взяли аж 23 августа. В Карманово (сейчас районный центр) одну улицу назвали именем 23 августа… Одна пехота и нас лупили как котят. Мы знаем одно - Карманово, а до Карманова еще 20 км…. Некоторые деревни помню: Овсянники, Коваленки …. Сейчас их и в помине нет. Построили водохранилище на реках Волга и Вазуза , и затопили. . Поехал туда к 55-й годовщине. Где же меня ранило? Нашел - тут мы шли.
Пока по лесам двигались, стрельба, это одно ... Но подошли к Карманову, лес закончился, луг, чистое поле, речушка, а Карманово - на высоте. Они там укрепились- хотя и 10 пулеметов достаточно, чтобы нас косить и косить. А в Карманове все здания кирпичные, они как в ДОТ там... Мы наступали, может быть, тысяча человек сразу . Меня тяжело ранили - в ногу, выше колена,. только крикнул Назаренко (командир роты первой или второй, уже не помню очень хороший человек) «Меня не трогайте, идите вперед». Лежу - не болит, а чуть-чуть двинусь - кричу криком, (кость разбита).Успел залезть в окоп, пролежал целый день, пулеметы косили. Страшнейший пулеметный обстрел, косят надо мной кусты. Я очень боялся попасть раненым к немцам… Шел тыл, за мной пришла санитарная повозка, подобрали, везли 5 км в полевой госпиталь. Бомбежка страшнейшая. Ехали по полевой дороге- справа, слева разрывы. Привезли. Палатки. Народу тьма - у палаток лежат. Врачи, сестра 25 часов в сутки работают. Не меньше. Один капитан, бегает с касками, вроде как судно, обслуживает. Зачем он там, не знаю,часа два - три там был. Привезли паренька, блондин кудрявый, глаза голубые положили рядом, стонал - а утром его не стало. Меня начали возить туда-сюда - в деревню, в хату положили. Какой то летчик - капитан сидит в проеме двери и плачет, спрашиваем: «Ты чего?» «Ранен в руку, но реву не от раны, а от того, что делается на фронте: убивают, убивают, убивают! Никакого спасения нет. Эшелон прибывает, его хватает на два часа, страшные потери» Идут раненые, кто в руку, кто куда, спрашиваем: «Карманово взяли?» , «Какое Карманово?» - никто ничего не знает, там только убивают! Деревни сгоревшие. Деревни горят, солдаты через них пробегают - и если убьют - то прямо в пламя…
- А.Д.- Летом 1942 года было ощущение, что победим?
- Мы никогда не верили, что нас победят. Дезертиров практически не было. Один убежал, говорят, что заранее собирал сухари, а больше не знаю. Мы, особенно комсомольцы, очень верили в победу. Тем более наше дело уже тогда повернулось на Запад.
- А.Д. Наступление летом 1942 года - без поддержки артиллерии?
- Лино яне помню чтобы там как на Висле- 3 часа артподготовки, аж все дрожало.. И на Одере такая же, а под Карманово не было. Может просто не помню.
…Решили эвакуировать в тыл до 20 дней. Рана небольшая. В Волоколамск привезли, рентгена нет. Потом в Москву - больница на Новобасманной, просветили. Загипсовали всего, и ногу полностью - «20 дней продержим здесь». А потом на Урал. Я его немножко знаю - еще до войны там был. Привезли в город Чусовой, металлургический гигант. Большой ДК - там большинство поместили, а меня в Дом специалистов. Наложили нас, помыли как следует. Народу было много в палатах, на это не обращали внимание. Меня лечила старушка, эвакуирована из Москвы. Я себя ругаю, что когда приехал в Москву не встретился с ней. 8 месяцев лечили, а не 20 дней (Пуля раздробила кость). Врач говорит: «Николай, на комиссию». Ее председатель - начальник госпиталя. Ходил я с клюшкой - отобрали и хотели дать на 6 месяцев инвалидность. Я говорю: «Моя Родина оккупирована, некуда ехать. Такое предложение: долечите меня еще месяц, а потом прямо в строй». Они прислушались.
Готовились к Курску. Пришла директива: Очистить госпиталь. Меня отправили в лагеря. Город Камышев. 4 полка - три обычных, один эстонский. Его кормили по первой фронтовой категории, их офицеры ходили с мордами, ели и ели. Знакомый рассказывал - «Иду однажды через их полк, забыл сигареты. «Ребята, угостите папиросами?» «Пожалуйста». Хотел уйти. «Стоп - 5 рублей» У них так. Для нас дикость. Время прошло, командир батальона въелся в меня, он хотел, чтобы я кормил всю его семью (Я был старшиной хозроты). Я должен украсть у солдата? Никогда. Посадил на гауптвахту. Потом я добровольцем пошел на фронт.
Ходит вербовщик, майор - летчик, вербует в авиатанковый десант добровольцев. Вся «шпана» записалась, и я записался. Через неделю, выдали новую форму строят у полка с музыкой и - «шагом марш на станцию».. Мы приехали в Дергачи под Харьковым и попали в часть. Обманул нас майор, авиа там не пахнут, но танковый десант настоящий. 11-й танковый корпус, 36-я танковая бригада - в ней прошли, проехали, аж до самого Берлина и дальше. Американцы нам и Тюрингию отдали….. Командир - «Батя», полковник, Иван Иванович Жариков, умный и мужественный человек. Наше подразделение - моторизованный батальон автоматчиков, нет боев - собирается в кулак, а если «вперед!» то десантников разбирают по танковым батальонам, 8-10 человек на танк. Кроме десантников - противотанковая и минометная батареи, во время боев как действовали, не знаю.. Танк Т-34 - лучший в мире танк. Сначала со старыми пушками, а под конец войны с новыми.
Началась учеба. А в основном ждали танки. Там всякие происшествия были.
- А.Д. С бандеровцами?
- Нет. С ними стычек не было. Как украинец я их защищаю, с немцами воевали или нет, не знаю, писали всякое. С нами не воевали, это точно. Другого характера эпизоды…
У меня есть лекция: «Зло наказуемо». Вот зло - а вот и наказание. Один десантник залез в погреб, а в этом доме жил офицер, не из нашей части, он его и застрелил. На второй день построили батальон, генералы понаехали, посрывали погоны, с командира взвода, командира роты (потом восстановили).
Еще происшествие: Жили в основном по квартирам. Где больше, где меньше. Жили так - я (старшина батальона), командир роты и ординарец. Хозяйка дома говорит, пойду Новый год встречать у родственников, а ординарец попросился пойти встречать Новый год в роту. Мы остались вдвоем. Утром приходит хозяйка - украли козу. Украл ординарец, понес в роту и отпраздновали. А еще пошуровал у нее в шифоньере. Высшая степень мерзости - воровать у своих. Она вычислила, что это он. Ладно.
В конце 1943 года получили танки, и - «вперед на Запад!». Погрузили в эшелон и до Новоград-Волынска, сошли и прочепали 120 км, пешком - входили в Ровно, грязные, обтрепанные, жуть, но с песнями. Разместились в 7 км от Ровно деревня Ставки, опять ждали танки. Проводились занятия.
Когда боев не было, мы несли патрульную службу. Пост передает - из дома на окраине вышел мужчина и пошел в сарай в доме крестьянина-казака - его сына в военкомат забрали (но они до военкомата не доходили, бежали и прятались в подземелье. А подземелье большое - на окраине деревни дом, там вход и три километра в лес..) Мы окружили дом. Утром заходим. Старушка божится: «Немая никого. Сын - в Красной армии». Перевернули солому, по постройкам прошли. Один автоматчик заметил на огороде воронку, закрытую соломой. Нашли сына. Спрашиваем, как, где? В метрах 15-ти сарай, там свинья, навоз….. - люк! Спустился, чуть прошел, ход раздваивается: одна - отдушина, другая - далеко в лес.
- А.Д. Каковы функции у старшины батальона?
- Когда батальон вместе - обеспечивает хозяйственную часть. Когда в бой- все на танках как простые десантники. Остаются только кладовщики, еще несколько...
С боями освободили часть Украины, город Ковель, Под Ковелем идем на передовую, жители оттуда уходят, и женщина какая-нибудь молится, молится, благословит наш путь. Недавно хотели наградить «Медалью за освобождение Украины», но узнали, посольство что ли, что Украина награждала бандеровцев тоже этой медалью и отложили награждение.
Мы принимали участие в боях, быстро продвинулись. Не скажу, что жаркие бои , не буду врать. Сходу форсировали границу - Буг. Вошли на территорию Польши. Немцы бросали против нас тяжелую артиллерию. Были потери. Форсировали сходу Вислу. Потом продвинулись по берегу к Пулавскому плацдарму - южнее Варшавы 20-30 км. Сандомирский ниже. Немец кричит: в Висле вас потопим! А мы укрепляемся - копаем, пилим сосны. . Так стояли 6 месяцев…. Укрепились хорошо. Землянки с печками, с амбразурами. Больших немецких атак не было. 12 января 1945 года наступление. Всех разобрали по танкам, меня также, хотя я был старшина батальона, остались только хозяйственники. Мы пошли. Наш 11 танковый корпус, в том числе 36-я бригада, не участвовали в прорыве обороны - как узкий прорыв сделали, мы на полном ходу в прорыв. Видели последствия нашей артподготовки - столько снарядов, немец вероятно не один не уцелел. Много неразорвавшихся торчали из мерзлой земли. Кое-где нас минометами здорово обстреливали. Особенно нам танковому десанту страшны не снаряды, а минометы - страшными осколками косят.
Двигались с боями.. Нарвались на засаду, оборону довольно крепкую.. Батя, умный, дает приказ - на 180 гр. повернуть танки и в тыл. И вдруг по нашему танку как саданет пушка болванкой - попала под башню и насквозь. Единственно - водителю ладонь оторвало. Меня немножко контузило… Еще чуть-чуть бригада прошла, налево и вперед - сопротивление совсем другое, его почти нет. Вот искусство и умение командира. А то некоторые под Карманово: «Вперед! Приготовиться в атаку!», бегает с пистолетом… У меня были такие командиры, как командир 36-й танковой бригады полковник Жариков,. командир 11-го танкового корпуса Иван Иванович Ющук, дальше Чуйков, дальше Жуков. Вот какие! И поэтому жив остался.
В Польше, под Опочно, мы потеряли командира роты, Чхартишвили. Шли маршем, маленькая речушка. Мельница. 11 часов ночи. Колонна остановилась, надо разведать - что за мост , пройдут ли танки,. Немножко постояли. Десантники сразу слезают и командир роты десантников тоже. Стал залезать. А последнее крыло, (закрывает гусеницу под углом), оборвано, его не было. Залезал на танк по гусенице, хотя сам учил как правильно надо делать. Команда по радио: «Вперед!» Танк пошел. И ротного разорвало. Мы его сразу понесли в мельницу. Врач-Катя прибежала. Он в шоковом состоянии. Укол ему - обезболиватель, больше ничего не сделаешь. Умер на моих руках. Ругаю его до сих пор и жалко его...
- А.Д. У него нога по гусенице поехала?
- Нет. Ногой по гусеницам. Горизонтальная броня на месте. Ногой под нее , а другой - сверху. Страшная смерть. Я поручил его ординарцу - чувашу, храбрый, подвижный. Яша Кими (мы переписываемся. По Волге, плавал на пароходе, встречались ). «Ты останешься здесь. Утром собери население, и на самом лучшем месте выкопайте могилу и похороните с почестями. И дай залп из своего автомата. Потом догоняй». Он никогда в жизни не догонит, потому что идет армия советских войск. Один поляк говорил: «И в прошлую войну наши дороги не выдерживали вас, и в эту не выдерживают.» Так Яша все сделал, как полагается и вышел на дорогу. А на номер посмотрел - наша бригада, замахал, остановились. Его судьба что ли такая, везучая.
Седлец - это в Польше. После боев затишье. Наш батальон был уже собран. Нас пострил, «ну и вид у вас». Но зато «Мертвой голове» дали….
Еще эпизод - остановили танк в деревне, метров в 300 от сарая, может быть, беспечно себя повели. Остался там командир танка. И вдруг немцы выбегают из леса - сержант Кими их гонит. Добежали до танка и остановились. А мы смотрим от сарая - еще танк заберут, бегом к ним. Они все оказались коммунистами, ну, знаешь, как всегда. Но один уже на танк взобрался…
- Как вы поступали с пленными?
- Не расстреливали, этого не было. Был у нас командир роты со странностями - то золото у ребят собирает то еще что - если попался немец, наводил на него пистолет, говорил: «Ну, мерзавец, даже не моргнет». Мы обращались по-суворовски: «Лежачего не бьют».
У нас было 3 грузина - «грузинское правительство», называли. Командир роты, лейтенант Чхартишвили, командир взвода - лейтенант Кахулия, и Мазонашвили, лейтенант, он вроде на украинке в Харькове женился и его перевели в другую часть. Полным боевым порядком движемся. Вдруг остановка. Автоматчик соскакивает и шарит по кустам, нет ли там кого? У нас на танках были сетки наварены на штырях. Если попадает «фауст-патрон», то отлетает. Однажды выскочил калмык - фаустник из под моста и трахнул по танку… Автоматчики соскочили, разрешили его в пух и прах. Командир, казах - Усманов, смелый погиб под осколками.
- А.Д. Когда обстреливали десант сразу соскакивал?
- Нет. Когда танк остановится. Колонна рассредотачивается. Полковник Жариков на танке в американском полушубке. Он не дрогнет. Как изваяние. Танки туда, сюда. А он сидит, как в бронзе.
- А.Д. Сколько человек на танке?
- 8-10. Так и шли в атаку.
- А.Д. Какое было оружие?
- Автомат.
…Сделали марш боевой аж до Одера. Там остановились, сразу не форсируешь, надо подготовиться Вышли не в том месте. Хотели с ходу взять Франкфурт-на-Одере. Он на возвышенности, а этот берег очень низкий. Километра три не дошли - застряли танки в болоте. Некоторых вытащили, а нас - никак. Гусениц почти не видно. Мессершмитты летают низко-низко, почему не стреляли не понятно, а других (бомбардировщиков) не было. Вообще если в начале войны авиация немецкая действовала сильно, под Ржевом над нами кружили и делали месиво, то в конце я не чувствовал, что она есть.. Хотя вот здесь когда, наша часть впереди, ночью пришла корпусная артиллерия и заполнила населенный пункт, а утром поднялись - их разбомбили в пух и прах, горели машины.
…Бегали в деревню, бревна брали и вытащили танк. Он зашел в деревню и спрятался, чтобы не видно было. Мокрые, надо бы перемотаться, прибежал в дом схватил скатерть (на портянки) и бегом в погреб (а то авиация налетит), а там полно немцев. Гражданских. Снял свои сапоги, разорвал скатерть, перемотал портянки и сказал: «ауфидерзейн».
Так как танк побыл в воде, весь затек, решили его оставить, сделать ревизию, очистить. Танк охраняли. Но не так как крепость - бетонные мешки у входа, а часовым. Немцы ночью прорывались, увидели часового, расстреляли, побежали дальше. Так погиб сержант Останин-сибиряк.
- А.Д. Потери большие там были?
- Большие - только в Ржевских лесах. А на Западе маленькие. Стояли на Одере - обстрелы шли, нет-нет захватит кого-нибудь.
Уже на танках форсировали реку - здорово закрепились. Немцы применили новое оружие - летит самолет и вдруг выпускает еще самолет, небольшой, начиненный взрывчаткой и направляет на переправы. Но они вначале открыты, а потом под водой их не найдешь. Поэтому немцы успеха не имели. Однажды ночью передают срочно приказ: 3-му танковому батальону где был мой друг передвинуться к крепости. Почему? Получили радиограмму - командование засекло, что 65 тысяч немцев(гарнизон) наметили прорвать нашу оборону и выйти …. Наши перехватили их сообщения, и усилили позиции. Чуть расцвело - немцы пошли. Пехотные части стояли - смяли. Но была подготовлена и артиллерия и катюши. Как открыли огонь!. Половину уничтожили, остальных пленили. Был в этой крепости - действительно укреплена очень сильно. Если штурмом брать так много бы уложили…. После Кюстрина мы по-прежнему держали свои рубежи.
В апреле наступление. Все на танках и вперед на большой скорости. В Марцане (сейчас в черте города Берлина) погиб Какулия. Танковая колонна вырвалась, а там в километре - немецкая зенитная пушка, успела дать залп, может , 20 снарядов сразу выпустила, и как раз по нашему танку, и осколок попал в голову Жоре моему. Там и похоронили. Я был у него на родине в Тбилиси. После войны могилы вынимали и на славянскую землю, за Одер в Польшу переселяли.
Шли до самого Берлина, вышли на Франкфурт аллею. Важнейшая магистраль, связывает Берлин с Франкфуртом-на-Майне. В Берлине совсем другая тактика. Наша задача не допускать нападения на танки, особенно со стороны «фаустников». Мы должны зорко смотреть. А танки прятались. Прятаться тоже опасное дело - спрячешься, а стена рухнет. Каждый танк охраняло 10-12 автоматчиков - он стрелял и наступал, а мы вслед за ним. Снайперов много было. Мы достигли почти центра, за углом Александрплац, там еще немцы. Тюрьма на углу, а мы в ее подвале. Потом вдруг передают - «немцы согласились на перемирие». Мы повылезали из щелей, начали из всех видов оружия стрелять. Так закончили войну.
Впервые команда - моторизованному батальону выделить кандидата на Героя Советского Союза без личного подвига. А танкисты не верят - у них только личный подвиг. И выдвинули одного очень активного и дисциплинированного солдата - Ляпова, и ему присвоили звание Героя Советского Союза. В 1966 году умер. Я очень защищал его кандидатуру.
- А.Д. При штурме Берлина были инциденты с местным населением?
- Нет. Они очень дисциплинированные. Перемирие началось - во всех домах белые простыни висят. Войне капут. Все капут. Когда мы после войны стояли в деревне Нора, года два-полтора - никаких инцидентов. Можешь в деревню один - ничего с тобой не будет.
А во время войны по своим делам на грузовой машине в тыл иногда ездил. И однажды как бабахнет миной, мы с шофером сразу под машиной очутились. Трогаю рядом один старший лейтенант с нами ехал - мертвый. А один раз снайпер бьет по водителю грузовика. Стоит машина. А один поляк говорит, я сяду, выведу машину, только сел и его убило. Я говорю «задний ход». И коварство -один старший сержант, командир орудия, схватил часы - взорвались, он погиб. Но это очень редкий случай.
- А.Д. Говорят (особенно в Берлине) были массовые изнасилования?
- Я об этом не могу говорить, я не видел этого. Жуков и Вильгельм Пик применили очень жесткие меры, чтобы не распространялись венерические болезни. Тяжелобольных отправляли куда -то под Лейпциг - там устроили «дикую дивизию» - муштра 12 часов и остальное время лечение. А легкозаболевшим в части давали уколы молочные, от них на стенку лезли. Однажды начальник технической части попросил с ним съездить ( в роли переводчика, я немного знал немецкий язык) на грузовой машине в Лейпциг (километров 200 от Веймара). Там много перемещенных лиц (наши кто были в Германии, собирались домой). С ними очень опасно. Но шоферы такая братва - их держи и держи в руках. И хотя я предупредил., но…Через какое-то время я прохожу мимо санчасти, там Бородин сидит на завалинке. «Ох, не послушался я вас, теперь лезу на стенки»
- А.Д. Много было венерических заболеваний?
- Не знаю статистику. Пришли немцы на Украину и здорово посеяли, наши схватили этот посев и пошли отдавать дальше.
В Берлине нас долго не держали, на третий день вывели. Целые армии были в Берлине, со всех сторон шли. Сначала под Дрезден, потом в Тюрингию, американцы ее освободили, отдали. В 5 км от Веймара немецкий танковый городок, рядом деревня Нора. Когда шли по франкфуртской автостраде вдруг остановились - американцы не успели уйти, а мы двое суток на дороге. Как танки остановились - десантники соскакивают и в разведку - где, что можно достать. Если долго стоим - на 3-5 км уходили. Вообще в Германии мы не голодали. Был зам. по хозчасти, майор (давно умер) прибегают и ему докладывают. - у одного бауэра 60 свиней, продает. По старым маркам. «Не может быть». «Точно». Он зовет своего хозяйственника Гришу Ульянова. «Я тебе передавал два мешка немецких марок?». «Один - выбросили. Другой есть». Несколько грузовых машин туда пошли, через 2-3 часа возвращаются полные свиней 180 марок за 60 свиней. Все законно. Документы оформили. Три марки за свинью. Майору - новая задача, развести стадо. В деревне нашли большое хозяйство и сделали ферму. Заведующим назначили мусульманина. Оскар Абыгазалов, я путешествовал по Азербайджану, был у него. Я вообще большой путешественник, даже в пустыне Гоби был.
.
После войны меня вызвали в штаб и дают 40 дней отпуска. Я опешил даже. Началась демобилизация стариков, и я со стариками поехали домой. По Польше едем. Остановился эшелон. В 4 часа утра как что-то трахнет по хвостовому вагону, кто то умышленно пустил по этому пути маневровый паровоз, ударил. А солдаты - не спят. Двое было на площадке. Один успел соскочить, другой нет. Погиб. Всю войну прошел. А так погиб.
|
Интервью:
Артем Драбкин Ростислав Алиев |
