В июне 1941г. – мл. сержант, командир отделения во взводе конной разведки 333сп 6сд. Войну встретил в расположении полка. 26.6.1941г. попал в плен в крепости. В плену выжил, вернулся на родину.
- Я родился в 1919 году в Гор-Косовке, Володарского района Киевской области. Мне было 13 лет, когда умер мой отец. Жил с мамой. В 1935 году я окончил 7 классов Зрайской школы и меня пригласили работать в контору колхоза. Там и работал бухгалтером.
В 1939 году меня призвали в Советскую армию. Я служил в Брестской крепости и вот что запомнилось – перед самой войной начались нарушения нашей границы германскими воздушными силами. Над советской территорией в районе Бреста пролетали их самолеты. Некоторые нарушения были такие серьезные, что наше командование должно было принять меры. И вот один раз, когда немецкие самолеты вторглись в нашу территорию, наши воздушные силы сумели один истребитель сбить… Наши самолеты, «Чайки» их звали (И-153), спасибо им, как вдарили по этому самолету. Он виражом пошел вниз… Потом спрашивали, кто это был. Это барон был какой-то. Рассказали нам только об этом, а в печати нигде не сообщалось. И количество перебежчиков увеличилось. Солдат солдату может сказать, что приближается лихое время.
19 числа мы вышли на штабные занятия, вся наша 6-я стрелковая дивизия. Пробыли там 19, 20, 21 мы вернулись со штабных занятий в расположение своего 333-го полка. Вернувшись в казарму, и нас сразу позвали ужинать. После ужина часть взвода пошла смотреть кинофильм, а часть пошла отдыхать.
Мы легли спать и не знали, случится утром. А утром началась сильнейшая бомбардировка Брестской крепости, уму непостижимо было смотреть, что делается с нашими воинами!.. Крик и стоны наших бойцов, некоторых бойцов через окна выбросило на улицу. Это было очень-очень тяжелое положение. Наш взвод, как и любое подразделение нашего полка, имело своё место в обороне, но из-за внезапности нападения мы не смогли его занять. Добежали до Трехарочных ворот, потом повернул налево через Муховец, а Муховец уже был занят противником, и мы попали под перекрестный огонь. В это время взвод наш залег и по-пластунски вернулся назад, в свою часть.
По возвращении нашего взвода в полк мы заняли оборону на неразбомбленных этажах казармы, а немцы начали прорываться в крепость.
К 22 июня в крепости остались только мелкие подразделения: рота связи, там другие подразделения, музыкальный взвод, крупные части не смогли к нам прорваться и мы не смогли прорваться к ним. Видя такое положение, несколько раз пытались прорваться через Буг, но все-таки наши смелые бойцы отстаивали границу. А около 12 часов появились немецкие танки. Перешли через Мухавец, прошли через Трехарочные ворота и направо, прямо движутся на наш 333-й стрелковый полк. В это время Господь дал нашей артиллерии остаться в живых. Не тронуто, не тронуто! Тут казармы разбиты, а там полковые 76-мм пушки остались. Пушки и 45-ки тоже стоят. Наши артиллеристы.. Фамилии… Боже ты мой, там не до фамилий было… Выскакивают из амбразур здания 333-го полка и прямо к этим пушкам. Пушки оказываются целые. Наши артиллеристы развернули и прямой наводкой в танк немецкий. Танк сразу остановился, а за ним видно другой шел. Увидев такое положение – они назад. Танковая атака была отбита.
Напротив казармы нашего полка была казарма 9-й заставы Кижеватова. Там были ещё семьи этих пограничников. Куда им деваться? Эти семьи с детьми в руках в пошли в наше подземелье, которое ещё осталось целым.
В первый день войны атака шла за атакой была. Мы старались связаться с нашими частями но никак не могли, потому что наша радиостанция работала только на 5 км, но когда наш радиопередатчик передал «Я крепость! Я – крепость! Веду бой», то сразу показалось, как будто бы мы со своими, но нет, ничего не получилось.
Немцы предлагали нам сдаться, ибо вся крепость будет с землей смешана. Кижеватов – никакого плена, никто не уйдет. Но где-то на второй или третий день он сказал: «Женщины, выходите, потому что нам нужно воевать». Женщины взяли простыни и вышли к немцам. Где-то через полчаса приходит одна девочка, 12-13 лет. Говорит Кижеватову: «Немцы сказали, чтобы вы сейчас сдались в плен, если не сдадитесь – вся крепость будет смешана с землей». Потом ещё бои за боями…
Нашим 333-м и 84-м полком командовал комиссар Фомин. Мы, сначала, пытались прорваться и соединиться со своими, но после того как это не удалось продолжали держать оборону. Но драться было уже нечем. Не было боеприпасов, питания. Нас спасал только сахар, который мы нашли на складе продснабжения. Сахар был в грудках, рафинад, мы его в карманы набивали. Воду доставали из Буга, и в казарме 333-го полка была вода, которой здание отапливалось. Ночью бой затихал, но в ночное время наши войска охраняли амбразуры, чтобы немец не просочился и не забросал гранатами наши помещения. Кроме того, ночью убирали раненных. Наша санчасть пыталась им помочь, но раненых сколько было - Бог ты мой! Даже не было места для их размещения.
А воевать было нечем. Жрать нечего. Стрелять нечем... Я во взводе конной разведки обязанности старшины исполнял и знал где у Буга находится склад боеприпасов. И вот Фомин послал меня и Ивана Коновалова разведать с боеприпасами. Прошли мы, сзади крик, а в ППШ осталось по 5 патронов... Выстрелили, и на этом окончилось... Так я попал в плен.
А дальше, ой… Я прошел образом 5 лагерей: Бяла-Подляска, Вайден, Фолькенау, Нюрнберг. Из Нюрнберга меня отвезли в Чехословакию, там немецкая оккупированная территория была. Судетская, наверное. Там французы были, им полегче было. Хотя загородь была из досок, но они иногда передавали нам еду.
После освобождения привезли нас в Чехословакию, в определенное место. Там проверка. Зовут меня. Называют мою фамилию, я прихожу. Сидит значит капитан, спрашивает как фамилия. Я называю – Книжник Андрей Иванович. Он сразу орать на меня:
-Так это что, вы говорили «спасибо что немцы взяли Украину, теперь нам лучше будет жить?..
А я сразу на него, говорю:
-Скажите пожалуйста, товарищ капитан, кто это вам сказал?
-Какой я вам товарищ, ваш товарищ в Брянских лесах.
Его мать! Выходите, говорит. Я выхожу, там одна часть хлопцев на левую сторону идет, а я попадаю на правую. Думаю – яка ж ты моя права сторона? Оказывается моя правая сторона – там пришли «купцы», и забрали снова в армию. В 1946 году я, прослужив год, пришел домой. Вот так судьба сложилась.
-Еще несколько вопросов. У вас в полку было много призывников с Западной Украины. Как они себя вели?
-А я вам скажу по-простому – абсолютно херово. Потому что началась война, и все «западники» с крепости ушли, остались кадровые части. А «западники» знали, что в ночь будет война, у них связь была или что… Только кадровые остались, а «западников» не было. Может которые и были, но мало.
-Были в полку кавказцы, чеченцы?
-Были. Чеченцы были, грузины. Когда идет бой, из них одного ранят – они все к нему прибегают и вокруг него суетятся. Надо бой вести, а они…
-А после войны то, что вы в плену были, как-то отразилось на вашей судьбе?
-Ну как отразилось? Нет, ко мне никаких претензий не было. Я служил в армии, и пришел вот с медалями. Дали «За победу над Германией», ещё несколько.
-В плену кого-то из ваших ребят встречали?
-Нет, в плену не видел никого. В Бресте был потом, когда вызывали, раз 10-15 – там встречал своих. Это после войны уже.
-Спасибо большое, Андрей Иванович.
| Интервью и лит.обработка: | А. Драбкин, Н. Аничкин |
