Комаров Пётр Алексеевич

Комаров Пётр Алексеевич, родился 20 января 1922 года, РСФСР, Тверская область, Торжокский р-н, д. Березай.

В 1941 году закончил педагогическое училище в г. Златоуст.

С 1941 по 1944 принимал участие в ВОВ.

В 1944 году был направилен на учебу в Ленинградское военно-политическое училище.

Некоторое время жил в г. Омск.

В 1950 году перебрался в Киргизскую ССР, с. Молдовановка (на мой вопрос, почему он выбрал именно Кыргызстан, он ответил, что решил переехать в тёплый, гостеприимный и урожайный район СССР - Ферганскую долину, но, по пути попал во Фрунзе, и решил остаться здесь). На его глазах рос и развивался г. Бишкек/Фрунзе: строились заводы, фабрики, школы, прокладывались троллейбусные линии.

С 1950 г работал преподавателем русского языка и литературы в молдовановской школе. Параллельно получил высшее образование в национальном университете. Затем женился и переехал в совхоз Карла Маркса, где также работал преподавателем, но, вскоре, стал завучем, а затем и директором школы. Он построил новую школу в совхозе Карла Маркса (организовал и контролировал все работы). В 1967 году он переехал с семьёй во Фрунзе, его перевели работать в Аламединскую сш №1, где он проработал директором и преподавателем до 1980 года, после чего вышел на пенсию.

В июне 1941 года мы сдавали госэкзамены в учительском институте города Златоуста, Челябинской области, хотя уже ранее получили назначение на работу. Я был направлен в школу станции Чернявская, это в 30 километрах восточнее Челябинска.

22 июня объявили, что фашисты напали на нашу страну. Мы сразу пошли в военкомат и стали просить, чтобы нас направили в армию, но нам сказали, что война будет короткой и военные действия будут проходить на территории врага. Нам сказали, чтобы мы ехали на работу.

Военные действия стали происходить совершенно по-иному. На стороне немцев выступили против нас Финляндия, Словакия, Венгрия, Румыния, Италия. На фашистов работала вся промышленность Европы.

Фашисты быстро захватили прибалтийские республики и уже на пятый день войны вошли в столицу Белоруссии Минск. Было окружено и разбито несколько советских армий. Свыше трех миллионов советских солдат и офицеров попало в плен. Оказалось, что немцы вооружены лучшим чем у нас оружием: автоматами, самолетами, танками. Уже в первый день войны фашистская авиация уничтожила почти всю нашу авиацию на аэродромах.

Стало ясно, что теперь с врагом должен воевать народ. Были еще свежие дивизии на Дальнем Востоке, но их оттуда снимать было нельзя, так как в Манчжурии стояла хорошо вооруженная японская полумиллионная Квантунская армия, намеренная захватить наш Дальний Восток. Нужно было срочно сформировать из необученного народа новые военные части.

Был призван в армию вместе с учениками старших классов и я. Мне тогда было 19 лет, а ученикам по 17-18 лет (тогда в первый класс принимали с 8 лет). Нас привезли на фронт и пополнили отступающую стрелковую часть. Мы отходили, а часто и бежали, оставляя свою землю, свой народ. Было очень обидно. Двое моих учеников погибло, мне было их очень жаль, я плакал. Тяжело было зимой - не хватало теплого обмундирования, валенок. Хорошо доставалось зимой и немцам. Они рассчитывали закончить войну в летнее время, захватить Москву, Ленинград, дойти до Волги, а уральские военные заводы разбомбить и уничтожить.

В первый год немцы начали военные действия на фронте от Черного до Баренцевого моря. Наш народ не растерялся. "Все для фронта, все для победы". Урал готовил новые танки - Т-34, самолеты, новые противотанковые пушки и снаряды. Народ собирал теплые вещи на фронт.

После выхода из одного окружения я попал в боевую гвардейскую дивизию - бывшую курсантскую бригаду. Она стояла в лесах под городом Старый Оскол, пополнялась боеприпасами. Все ждали уральцев и сибиряков, так как они показали себя хорошо в боях.

Летом 1942 года фашисты начали наступление в двух местах: армия Паулюса шла на Сталинград, а генерал Гударион прорвал фронт у Новочеркасска, захватил Ростов, перешел Дон и двинулся на Кавказ. Отступать нашим войскам было больше нельзя. Сталин издал приказ № 227 - "Ни шагу назад". Были созданы заградотряды, которые стояли сзади нашей пехоты и должны были расстреливать из пулеметов каждого нашего солдата, который оставлял свой окоп, струсил и бежал. Каждый теперь думал: "Чья пуля лучше?" Или умереть в своем окопе, или умереть как трус и предатель от своей пули.

Летом 1943 года немцы решили начать наступление в одном месте - на Курской дуге, где намеревались окружить и уничтожить наши армии, а затем идти на Москву. Они хорошо подготовились. У них появились новые танки "Тигр" с толстой лобовой броней, они объявили всеобщую мобилизацию. А на заводах у них работали угнетенные рабочие из стран Европы и Украины.

И, наконец, 16 июля, они начали на нашем Белгородском направлении наступление. Нас продолжали обучать в основном борьбе с танками - бросать противотанковые гранаты и бутылки с КМ (самовоспламеняющейся жидкостью). Саперов тренировали по разминированию мин С-35 (шпринг-мины, прыгающие противопехотные - шрапнельные), фугасов, резать колючую проволоку и спирали Бруно.

Рано утром по тревоге нас подняли, построили и объявили, что будем двигаться форсированным маршем в сторону фронта. Это свыше 100 км. Середина июля - жара. Дороги без твердого покрытия, грунтовые. А грунт - чернозем. Мы идем, гимнастерки у нас промокли от пота. А каждый несет на себе килограмм 30 (шинель в скатке через плечо, автомат с запасным диском, 2 гранаты Ф-1, лопатку, стальная каска на голове, фляжка с водой, вещмешок с котелком, пайка хлеба 1 кг.) Я иду, не отстаю. Привалы короткие, с нами кухни - там варят нам пшенный концентрат. Короткий привал - покушать и опять вперед. Даже ездовые, не распрягая, кормят лошадей сеном с рук. Хочется пить, подбегаем к колодцу, он глубокий. Привязываем к котелкам телефонный провод, но зачерпнуть воду невозможно. Некоторые солдаты не выдерживают и падают в придорожную пыль. Сзади идут повозки и упавших подбирают в брички. А мы идем день и ночь. Рано утром мы подходим к Прохоровке. Ее усиленно бомбят пикирующие юнкерсы. Нам нужно быстро пробежать Прохоровку. Немцы уже где-то близко. Здесь по фронту 12 километров столкнулось громадное количество войск и различной техники. Только танков, как потом стало известно, около двух тысяч машин (44 фашистская и наша 5 гвардейская танковая армия), а в небе наша и немецкая авиация. Мы бежим по прохоровке, рушатся дома, жителей не видно. Мы еще не встретились с врагом, а у нас уже много убитых и раненых. Совхоз "Комсомол" - идут немецкие танки, стреляют сходу и чаще с остановками, за ними солдаты. Вижу как впереди наши раненые отползают в тыл. Около меня бежит мальчишка с винтовкой. Перед нами разрывается тяжелый снаряд, нас ударной волной бросает на землю и засыпает землей. Снаряд ушел глубоко в землю, а осколки ушли вверх. Мы оба поднялись грязные и мокрые от пота и даже не ранены. Я побежал вперед, а там горят танки - наши и немецкие. Вижу, как из них выскакивают танкисты и принимают бой. Уже много наших убито и ранено, но еще и еще подбегают наши. Впереди сплошной дым и огонь, бьет наша артиллерия и минометы, непрерывно бьют дивизионы "Катюш". Бьют и немцы, но их огонь слабеет. Кто-то кричит, что немцы отступают на станцию Беленихино. Нам приказ - продолжить наступление. А сколько наших погибло! Здесь, у деревни Крапивно, целое поле заняло кладбище солдат и офицеров нашей 42-ой гвардейской дивизии. На станции Беленихино мы захватили много немецких вагонов с боеприпасами и продовольствием.

После разгрома на Курской дуге немцы уже не наступали, а только отступали. Мы вступили в Украину. В полках не хватало солдат, но в скором времени полевые военкоматы в освобожденных районах Украины призывали разбежавшихся по домам в 41 году украинцев. Немцы отходили к Днепру, где на правом берегу решили создать неприступный рубеж.

Наша 42 гвардейская дивизия подошла к Днепру в октябре, в 110 км южнее Киева. Здесь ширина реки 800 метров, высокие обрывистые кручи. А нам было приказано ночью форсировать реку. Первыми на понтонных лодках направилась разведрота и взвод саперов и я с ними. Немцы не ждали нас - они были уверены, что в этом месте форсировать невозможно. Небольшая группа немцев спала в деревне Гребени - часть из них разведчики захватили, остальных убили. Сразу начали переправляться батальоны. Дивизия захватила деревню Гребени и Юшки, батальоны вышли на поле, им было приказано окопаться и ждать подкрепления. Артиллерия еще оставалась на левом берегу. Солдаты еще не успели окопаться, как налетела авиация, а затем появилась танковая дивизия СС "Мертвая голова". Танки стали давить гусеницами и расстреливать из пулеметов наших солдат. Только несколько танков мы смогли сжечь бутылками с "КМ". Из пехоты почти никто не уцелел. Бежали к кручам связисты, батальонные минометчики, саперы, где заняли оборону, отстреливаясь от фашистов. А танки к нам подойти не могли из-за обрывистых увалов. У самой воды под обрывистыми кручами находились офицеры штаба полка. Помочь нам было некому. Переправа не работала - немцы открыли сплошной пулеметный и автоматный огонь над переправой. Нас, кто окопался на берегу, немцы сбросили к самой реке. И всех нас солдат и сержантов осталось человек 12. Мы спустились к воде под кручи. Бой утих, пули сюда не долетали. Начштаба полка приказал нам отойти влево метров на 100 и окопаться. Во время боя население деревень пряталось по оврагам. Кто-то из солдат нашел корзинку с кусками сырого мяса. Внизу тек ручей, который впадал в Днепр. Там росли тополя. Хотелось есть. Я вылез из своего окопчика и пошел у тополей искать хворост, но увидел, что ко мне спускаются сверху два человека. Думал наши, а это были немцы. Они спускались по оврагу, а сзади ехала самоходка с крупнокалиберным пулеметом - думали захватить нас. Мы открыли огонь. Сверху пролетали наши штурмовики, первые шесть пролетели дальше, а последние три увидели, что внизу идет бой и обстреляли немцев ракетами. Наступила ночь, нас позвали к офицерам штаба. Вскоре с левого берега подошли две лодки. Все стали садиться в них. Я вошел в воду, схватился за борт, но так ослаб, что не мог влезть в лодку. Мне помог командир взвода Лукашов.

После Днепра нас пополнили и высадили на готовый плацдарм у села Триполье. Дивизия освобождала города правобережной Украины. Мы окружили город Проскуров. На наших глазах фашисты зажгли город, вывозили эшелонами из него какие-то ценности по железной дороге на Каменноподольск. Нашему батальону было приказано взять мины и по полю обойти город справа, подорвать железную дорогу. Мы окопались в лесопосадке и подорвали состав, состоящий из товарных и пассажирских вагонов. Я с молодым солдатом подбежали к пассажирскому вагону. Из вагона вышла женщина и выстрелила солдату в голову и крикнула, чтобы не убивали ее дочь. Солдаты открывали двери вагонов - они были забиты чемоданами. Я взял большую плетенную корзину, разбил ее об рельсы - там было дамское белье и платье. Все искали продукты и спирт. За взятие города нашей 42 гвардейской дивизии было присвоено звание Проскуровской. Мы двинулись в западную Украину.

Перед Львовом против нас в оборону поставили украинскую эсесовскую дивизию "Галитчина". Наша дивизия имела большой боевой опыт, хорошую артиллерийскую поддержку и, подготовившись, провела полуторачасовой артиллерийский обстрел из пушек и "Катюш". Украинцы выбегали из окопов, плакали и не оказывали нам никакого сопротивления. В середине июля 1944 года мы подошли ко Львову. Танкисты Свердловской бригады уральского добровольческого корпуса обошли Львов с запада, перерезав железную дорогу на Краков, а танкисты-челябинцы вошли во Львов с севера. Наша дивизия вошла во Львов с востока и уничтожила засевших в костелах фашистов.

Затем я вместе со своей частью перешел Карпаты, воевал в Польше, Румынии, Венгрии и в августе 1944 года меня одного из дивизии направили на учебу в Ленинградское военно-политическое училище.

За битву под Прохоровкой меня наградили медалью "За отвагу", а за форсирование Днепра орденом "Красной звезды".

Комаров П.А. с внуками

Прислал Луценко Владислав Леонидович