Сибиряк - почётное звание

В первые дни войны я занимался формированием лыжных батальонов для фронта. Воевать меня, заслуженного спортсмена, пока ещё не пускали. В 1941 году я в госпиталь попал - не по ранению, заболел - а как вышел из госпиталя, сразу же принял к командованию отдельный лыжный батальон.
Война для меня началась в 1942 году, тогда меня отправили на Северо-Западный фронт - самый трудный фронт моей боевой практики. Там находились опытные эсэсовские части, с которыми было очень сложно сражаться. И береглись они здорово. Займут позицию - делают снежные валы, за ними - передовая, а за передовой уже блиндажи. Наши начинают артподготовку - они прячутся в блиндажах, артподготовка кончится, нам пора идти в атаку - эсэсовцы выходят навстречу свеженькие.
Когда наш батальон прибыл на фронт, советские войска отступали. А не отступали, по крайней мере, на нашем направлении, два полка. Одним командовал полковник Матвей Степанович Батраков, а другим - Иван Михайлович Некрасов, которые уже в 1941 году стали Героями Советского Союза. Когда Некрасову задали вопрос: «Почему все отступают, а ты еще наступаешь?», он ответил: «А потому, что на пополнение я всегда выхожу сам. Приезжаю в часть. Сибиряки, кричу, есть? Пять шагов вперед - марш! Вот потому и наступаю, что сибиряков в свой полк беру».
Так я узнал, что сибиряки особым почетом в армии пользуются как самые выносливые и отважные воины. Сколько моих земляков ни повстречал я на фронтах Великой Отечественной, ни за одного краснеть не пришлось.
В 1944 году, когда мы освобождали Европу, сибиряков в наших частях было немного, пополнение состояло, в основном, из украинцев. И мы придумали тех, кто проявит храбрость в бою, звать сибиряками. Первыми винничане отличились, так они довольны были, что мы стали называть их «винницкими сибиряками».

Воины-освободители

Позже со своим батальоном я перевелся на Центральный фронт, затем воевал на Втором Украинском, в Румынии, Венгрии, Чехословакии. Там в каждом стрелковом полку было всего по два батальона - основные силы были брошены на Прибалтийский и другие фронты, пополнения шло мало. Батальоны работали по очереди: первый ударный - мой, и третий, а второго не было.
Народы Европы считали нас освободителями. Нам помогали молдавские формирования, бок о бок с нами воевали румынские солдаты. После одного из сражений за отвагу мне даже присвоили звание «Почетный гражданин города Зволин».
В военные времена немецкие оккупанты дали венграм больше привилегий, чем румынам. Например, Гитлер отдал венграм румынские земли Северной Трансильвании, а особое недовольство населения вызывало то, что немцы устраивали в румынских церквях конюшни. Зато потом, когда румынские солдаты вместе с нашими войсками шли по Венгрии, румыны награбленное целыми обозами вывозили, даже крыши с домов снимали. Приходилось ставить патрули на дорогах, чтобы прекратить это безобразие. Венгрия долго наши войска оккупантами считала.
А в Чехии нас ждали друзья. В деревне Склярово, когда я заходил в тыл врага, а наши долго не наступали, мы заняли три домика на окраине. В одном из них жил словак с двумя дочерьми. Одну дочку, помню, Мария звали. Хозяин скормил моему батальону все припасы, что у него были: картошку, свеклу… Немцы подумали, что в Склярове обосновались партизаны, и пустили на облаву двести человек. Отряд вышел прямо на мой КП. Вместе со мной на крыльцо вышел старый словак-хозяин. Я, увидев врага, залёг, а он не успел, немцы выстрелили и ранили его в бок. А Мария вязала у окошка, её тоже пулей задело - в руку. Но провалилась карательная операция: из двухсот человек не ушел никто.
А партизаны нам помогали, сообщали ценные разведывательные сведения. Шли и на хитрость: мой разведчик переодевался в женщину, и в Склярово - ходил, наблюдал все перемещения противника, смотрел, где у них склады, где штабы.
А как-то прибегает ко мне девушка-связная, говорит: немцы собрали 42 человека из деревенских, дескать, они помогают партизанам, собираются повесить. Из-за этого пришлось начать освобождение деревни раньше намеченных планов. Склярово освободили, и казнь не состоялась!

Концерны Геринга

В Чехословакии были немецкие военные заводы, концерны Геринга, их сильно обороняли. Но силы у немцев были уже не те, не хватало боеприпасов. Например, танки заряжали железными болванками, тогда как против пехоты нужны осколочные снаряды, поэтому ущерба от них было немного.
Однажды зимой мы шли в атаку на один населенный пункт, заняли недорытый немецкий окоп. И тут одна болванка попала в брошенные в окопе железные коробки с противогазами, тут же кучей лежали сапёрные лопатки, и осколки от этих железяк - на меня. Прямо в лицо попали, струйки крови замерзли в бороде. Потом эти осколки повынимали, один только остался. Но с такими легкими ранениями в госпиталь мы не уходили.
Напротив нашего полка стояла немецкая горная дивизия. У нас как было? В гору идем - нам выдают маскировочные белые халаты. С горы сошли, где снега нет - халаты бросаем. А у немцев в егерской дивизии куртки с одной стороны белые, с другой - камуфляж зелено-желтый. В гору идут - надевают белой стороной, спускаются в долину - куртки наизнанку выворачивают. И шлем такой же, двухсторонний. Однажды весенней ночью, когда уже снег сошел, вот-вот трава должна пробиваться, немцы пошли на мой батальон в психическую атаку. Вначале казалось: один ряд, стреляем - стоит, снова стреляем - опять стоит. Конечно, в конце концов мы их всех положили. Потом, когда рассвело, смотрим - всё поле в белых халатах.
А с нами в это время был начальник штаба Лукашов, которого мне приказали беречь. Он имел 11 ранений, и, будучи командиром роты, получил орден Суворова, который обычно дают полковникам и генералам. У него редкостный был пистолет «Радом», польский. Длинноствольный, мушка - не как у пистолета, а как у малокалиберных винтовок. Я всё смеялся: «На кой ты эту железяку таскаешь?» Когда атаку отразили, немцы стали бить бризантными снарядами, ударил «скрипун» (шестиствольный немецкий миномёт). Я сказал: «Иди, Лукашка, сообрази что-нибудь выпить, а я пока здесь останусь, мало ли что». И только Лукашов ушел, как настиг его бризантный осколок - двенадцатое ранение, смертельное... Когда начальник штаба умер, пришёл его ординарец заплаканный, и отдал мне его часы и этот пистолет, «Радом». Так я войну с ним и закончил. Очень хороший пистолет, оказалось.

Бои после Победы

В Чехословакии я и встретил известие о победе советских солдат над фашистской Германией, но нашему батальону пришлось еще повоевать до 13 мая.
8 мая поздно вечером пришел приказ готовить белые и красные флаги - 9-го числа немцы будут сдаваться. Часа в три ночи выйти на северно-западную окраину города Иванчицы и вступить в бой. Но немцы от боя отказались, решили технику увести. С 9-го по 13-е мая пришлось нам воевать, потому что вся техника со Второго Украинского фронта - к нам, и бомбили, и танками пёрли… В крови шли, как говорится. Потом немцы технику побросали, а сами рокадными, проселочными дорогами ушли в горы. Наша задача была - не упустить их, что мы и сделали. Только 14-го мая наш ударный батальон закончил войну, Победу отметили на рассвете.
Смелость командира - в умении скрыть свой страх
Насчёт солдатской смелости у меня мнение особое: по-моему, бесстрашных людей вообще не существует. Есть люди, которые могут побороть свой страх. Человек по природе своей не может не бояться, потому что инстинкт самосохранения у нас - один из главных. А на войне, когда рядом с тобой разрываются снаряды и гремят выстрелы орудий, тем более. Если человек в этой ситуации ничего не боится - это следствие серьёзного стресса. Это значит, что он дошел до точки, и ему всё равно - убьют его или нет. Особенно страшно, если в таком подавленном состоянии находится командир, потому что адекватные решения ему принимать будет очень сложно. Смелый командир - это тот, кто в нужный момент умеет не показать свой страх солдатам, в этом его искусство профессионала-руководителя.
Для снятия стрессов в годы войны солдатам полагалось по 42 грамма фронтовых. Одно время я служил в воздушно-десантных войсках, так там был неписаный закон: я мог выпить только со своим заместителем, замполитом, замом по строевой, начальником СМЕРШ и начальником штаба. Четыре человека, я - пятый.
А после ранения, уже в пехоте, однажды я вышел из рейда. Меня очень хорошо встретили, целую бочку спирта выкатили. Пьём на лужайке с офицерами. И тут ко мне подходит генерал и спрашивает: «Комбат, а с солдатами ты хоть выпил?» А для меня это ещё дикостью казалось. «Ну и на хрена нам такой комбат, который не может с солдатом выпить?!» - говорит генерал.
Потом была Европа. Румынию прошли - там вино было дрянное.
А в Венгрии, когда Токай прошли, нам достался солидный запас токайского вина шестилетней выдержки: котелок в день на каждого солдата. Так вот, наши бойцы, попробовав это вино, скисли: «Что это за напиток? В желудке булькает, а толку с него никакого!»

Война кончается, спорт остаётся

Эхо войны еще много лет звучало в моей душе. Кроме своей профессиональной деятельности, я работал в городском и областном советах ветеранов, более 20 лет был прикреплён к томскому обществу «Мемориал». В то время в День Победы я получал письма и открытки пачками - по 115 штук каждый год! Только после войны я смог оценить её масштаб: сколько прекрасных и отважных жизней унесла она!
Мне довелось встречаться со многими героями Великой Отечественной войны. Например, лично знаком с одним из самых известных воинов-сибиряков - маршалом артиллерии, героем Социалистического труда Павлом Кулешовым, с которым встречался на спортивном поприще.
Физическая культура и спорт - это спутники человеческого здоровья, спортом я занимался всю свою жизнь. Именно физическая подготовка дала мне выносливость на войне, помогла противостоять жизненным трудностям. Я никогда не увлекался вредными привычками, не курил, старался закаливать свой организм. Сейчас при содействии моего друга академика Карпова регулярно поддерживаю здоровье профилактическими лечебными курсами.
Судьба подарила мне долгую жизнь, что, конечно, хорошо. Но есть в этом и печаль: я похоронил свою любимую жену Веру Ивановну, наших сына и дочь… Каждый год становлюсь свидетелем того, как уходят из жизни близкие мне люди и ветераны Великой Отечественной войны. Последних с каждым годом становится все меньше... Но жизнь - занимательная штука, и все в ней интересно.
Я с увлечением смотрю современные фильмы про войну. Не все в них правда! Например, в фильме «Штрафбат» показывают, что немцы носили кобуру с оружием на правом боку. А я говорю, что никогда у них справа оружия не было, и это мне жизнь спасло, когда я нос к носу столкнулся с немецким обер-лейтенантом. Пока он «крестился» - у них ведь пистолет с левой стороны, а у нас с правой - я успел выстрелить. Так-то…