Судьба и память
Великая Отечественная война с фашистской Германией и империалистической Японией 1941-1945 годов явилась суровым испытанием для народов нашей страны и ее армии. Около 57 лет минуло с той поры, когда победная Маньчжурская наступательная операция советских войск, в которой мне довелось участвовать, заставила быстро капитулировать последнего агрессора Второй мировой войны - империалистическую Японию.
Некоторые считают ее чуть ли не прогулкой нашей армии по Маньчжурии. Это было далеко не так. Конечно, большой крови не было. Японцев задавили боевой техникой и опытом, приобретенным на полях сражений с гитлеровской Германией. Все же много наших погибло и было ранено. Полк, в котором я служил, прошел с боями свыше 600 км за 12 дней в полной боевой выкладке.
Я был призван в армию семнадцатилетним и зачислен в 23-ю окружную школу отличных стрелков снайперской подготовки Дальневосточного фронта, которая размещал ась в поселке Шкотово Приморского края.
Японская Квантунская армия, захватив в начале тридцатых годов Маньчжурию, тотчас же начала готовиться к войне с Советским Союзом. Война мыслилась ими только как наступательная, как вариант блицкрига на Дальнем Востоке. План агрессии оставался неизменным до тех пор, пока у японской военщины не рухнули надежды на победу фашистской Германии в войне против СССР. Это было тревожное время, мы ждали нападения японцев со дня на день. Самураи вели себя нагло, постоянно устраивали провокации на нашей границе. По этой причине нашей снайперской школе часто приходилось по боевой тревоге совершать марш-броски на 50 - 60 км В полной боевой выкладке на границу. Но выступить им помешали блестящие победы Красной армии под Москвой, Сталинградом и на Курской дуге.
Пришел праздник и на нашу улицу. В составе 607-го стрелкового полка, 2З1-й стрелковой дивизии 59-го стрелкового корпуса мне, сержанту, в должности командира отделения довелось участвовать в знаменитом прорыве войск 1-й Краснознаменной армии 1-го Дальневосточного фронта через горную тайгу на Харбин.
Хорошо помню митинг 8 августа 1945 года накануне наступления.
Нам объявили, что в час ночи 9 августа армия переходит в наступление, чтобы изгнать японских захватчиков из Маньчжурии и освободить братский китайский народ. Очень высоким был боевой порыв наших воинов. Выступавшие солдаты, сержанты и офицеры клялись выполнить боевую задачу и отомстить самураям за все их злодеяния против нашего народа.
Вечером 8 августа мы заняли исходные позиции. Нам был выдан комплект боеприпасов. В час ночи 9 августа под проливным дождем и вспышками грозовых разрядов, которые в шутку бойцы назвали "артподготовкой", дивизии 1-й КА от заставы Пограничная двинулись вглубь Маньчжурии. И здесь доброе слово хочется сказать в адрес наших славных пограничников, которые, хорошо зная местность, незаметно подошли к японским заставам и без потерь уничтожили их. Сколько испытаний выпало на долю воинов 1-й КА, пока прошли 20 км через горную тайгу. Нам предстояло наступать на местности, покрытой сплошным девственным лесом. Могучий дубняк, кедр, сосна, липа, увитые лианами и диким виноградом, перемежались с колючим кустарником. Кусты заполняли все промежутки между деревьями. Эти созданные природой 'колючие заграждения могли в буквальном смысле раздеть неопытного человека за несколько минут, изуродовать при этом тело. Можно себе представить, как труден был здесь путь войскам.
Полоса наступления 1-й КА считал ась непроходимой для войск и боевой техники. Но советские воины прошли и неожиданно для японцев оказались в глубине их укрепрайонов. Прорыв через горную тайгу застал врага врасплох и спутал все карты. Японцы бежали на всех направлениях, а позже массово сдавались в плен. Никогда не забуду, когда на третий день войны нам зачитали приказ командарма 1-й КА дважды Героя Советского Союза генерал-полковник Белобородова, в котором было всего несколько строк: "Благодарю воинов 1-й КА с выполнение поставленной боевой задачи". Гордостью наполнялись сердца воинов за нашу великую Родину и ее могучую армию.
Вспоминается и первое осевое крещение. Это было под городом Лишучжень. Наша стрелковая рота под командованием старшего лейтенанта Ященкова продвигалась головной походной заставой 231-й стрелковой дивизии. Впереди роты дозор из трех солдат. В ротной повозке в это время, а было около 4 часов утра, отдыхал командир роты. В нескольких километрах от города мы неожиданно напоролись на большой отряд японских смертников, окопавшихся на небольшой высоте, поросшей кустарником. Послышался крик чудом оставшегося в живых солдата из дозора: "Наших режут". Командир роты приказал развернуться в боевой порядок и окопаться.
Было еще темно. Началась перестрелка. Заработали пулеметы и автоматы. Командир роты был опытный и смелый офицер. Так как мы оказались совсем близко от японцев, по приказу командира роты закидали их гранатами Ф-1. Они оказались очень эффективными в том бою. К утру все было кончено. Много японцев остались лежать на высоте, остальные ушли в горы. Но и мы понесли потери. В том памятном ночном бою погибли мои друзья-хабаровчане Саша Купавин и Федор Андреев, командир пулеметного отделения, в темноте напоровшийся на японский окопчик. Им было, как и мне, по двадцать лет ...
Что запомнилось мне в той войне - это непрерывное движение. Вперед и вперед! Спали на ходу. Горячую пущу получили на седьмой день во время короткого отдыха после взятия города Линькоу. Его взяли почти без боя. Этот город запомнился мне особо. Нам объявили, что около трех тысяч японцев после ухода наших основных сил вновь захватили город. Был сформирован специальный отряд, который десантом на самоходках рванулся назад в Линькоу, где остались наш госпиталь и некоторые части дивизии.
Картина предстала ужасающая. На одной из улиц батарея 76-мм пушек драл ась в окружении до последнего. Погибли все. Но и самураев положили немало. А на то, что сделали японские фанатики с нашим захваченным госпиталем, нельзя было смотреть без содрогания. Возле сорванных палаток с красным крестом лежала замученная женщина - врач, капитан, с пучком соломы во вспоротом животе, кругом - окровавленные куски тел. Раненые были зверски изрублены, медперсонал с нечеловеческими издевательствами убит. Вся дивизия молча прошла мимо этого страшного места. Японцев настигли, в плен не брали.
Никто из нас тогда не знал, что будет впереди. Месил на марше сапогами маньчжурскую грязь, делил с однополчанами еду, табак и заплечный груз, шел в атаки, терял друзей, но в одном был уверен - в победе. Многое повидал: наши танки Т-34, подорванные смертниками под Муданьцзяном, огневые точки фанатиков, при ковавших себя к пулемету, обстрел из пулеметов нашей авиацией по ошибке своих, пленных японцев, которых в количестве 10 тысяч нам пришлось конвоировать в обратном направлении до Гродекова, ликование китайцев. И, наконец, Победа!
После войны моя дальнейшая судьба складывалась ладно. После присвоения офицерского звания продолжал служить в армии на должности заместителя командира роты по политчасти. Окончил исторический факультет Хабаровского пединститута. После увольнения из армии работал в орготделе Хабаровского крайисполкома старшим инструктором.
Встретил выпускницу фармацевтического техникума Александру, которая стала не только женой, но и самым верным и надежным другом. Сложилась крепкая семья. Родились два сына. Старший пошел по моим стопам, подполковник, служит в МВД РФ, младший стал врачом.
20 лет отдано службе в органах внутренних дел Хабаровского края. Был инспектором кадров, начальником отделения детских колоний, начальником секретариата УВД края, заместителем начальника б-го отдела краевого УВД. Свой трудовой путь, как и боевой, я прошел честно. Мое поколение выполнило свой долг. А выполняет ли свой долг нынешнее поколение?
Сейчас нет-нет да и встречаю иногда своих боевых друзей-снайперов, однополчан. Нам есть что вспомнить.
Воспоминания прислал Антон Сапежников
