- Расскажите, пожалуйста, о себе. Где вы родились, выросли?
В.И. - Родился в 1926 году в деревне Уляхино Гусь-Хрустального района, Владимирской области (ранее Ивановская область). Там же окончил 4-е класса. Выше уже не стал, голодновато было, помогать надо было семье. Отец и мать работали в колхозе, бесплатно, на палочки. Уже во время войны от колхозов отправляли по два человека учиться на трактористов, тому кто шел учиться, давали 16 килограммов ржи на питание. Вот из-за этого хлеба я вместе с другом Василием и пошел учиться. Я потом не говорил, что на тракториста учился, а то была бы прямая дорога в танкисты - гореть в железной коробке. Попал в пехоту, а у пехотинцев жизнь не лучше чем у танкистов, шлепали их немцы как миленьких. Но на трактористов мы не доучились - сбежали обратно в колхоз, молодые, глупые были. А в то время закон был, что уходить нельзя, и нам влепили по четыре месяца тюремного заключения. И четыре месяца я сидел не из-за ничего. Сидел в тюрьме в Головино, она и сейчас там, тюрьма эта. Вышел, и меня сразу в армию, не долго гулял.
- Как вы встретили начало войны, чувствовали ее приближение?
В.И. - Нет, ничего такое не было, пацан был. И не думалось даже.
- Как узнали о ее начале?
В.И. - Сельсовет объявил, радио у нас не было. Отца в 41-м сразу забрали, а я тогда ростом не поспел. Отец прошел всю войну, служил в пехоте. Рассказывать о войне он не любил, а если что было, я уже и не помню. В 43-ем и я получил повестку. Призван военкоматом Ивановской области 11 ноября 1943 года. Меня отправили в Гороховецкие военные лагеря. Школа младших командиров - учились на командиров. Курс обучения - 6 месяцев, а нас обучали 4-е.
- Расскажите о военном лагере.
В.И. - В лагере сразу одели в военную форму, только в старую. А вот перед отправкой на фронт уже одели в новое обмундирование. Кормили очень плохо, по третьей норме. Перед отправкой на фронт нас маленько получше стали кормить, норма девятая называлась: маслице, кашу, компот давали. Месяц на этой норме побыли, и на фронт.
- Какое оружие изучали?
В.И. - Обычное изучали, что солдату положено знать.
- Пушки, минометы?
В.И. - Нет, этого не было. Винтовку, пулемет. По окончанию обучения дали звание ефрейтора и отправили на фронт. 2-й Белорусский фронт, к Рокоссовскому. До фронта мы доехали не сразу, были один месяц на учениях. Там пулемет Максим изучал, такой на колесиках. Его дв человека обслуживали, я вторым номером был, таскал патроны для пулемета. После чего отправили в Белоруссию, там на речке Вихр, по-моему, не помню уже, забыл, распределили нас по взводам, ротам, кого куда.
- В какую дивизию попали, помните номер?
В.И. - 238-я стрелковая дивизия, 837 стрелковый полк, 49-ая армия. Командующий армией - генерал Захаров (командовал армией генерал-полковник Гришин Иван Тихонович, Захаров Георгий Федорович с 1944 года командующий 2-м Белорусским фронтом) командиром дивизии был генерал-майор Красноштанов.
 |
| Лейпциг, 1949 год. Слева на право: Боец Аулабаев, Шурыгин В.И., неизвестный. |
- Какие отношения были в дивизии?
В.И. - Отношения среди солдат были нормальные, один за одного, не как сейчас. По национальностям не разделяли, не важно кто ты - русский, татарин, мордвин или казах - все равно друг хороший. Кормили нас нормально. Я попал в роту, где большинство солдат были из азиатских республик. Прибегает однажды командир взвода. В штабе дивизии требовался солдат - русский, для связи. Меня отправили НП полка, а оттуда в штаб дивизии. Там проверили знание караульной службы, задавали вопросы, я на них ответил. И потом назначили связным при ПСД (пункт сбора донесений - узел связи при КП, прием и отправка боевых документов). Начальником там был лейтенант Номеровский - хороший командир. Вначале пешочком ходил, потом мне лошадку дали. Объездил я ее, сам покатался. В Польше она меня сберегла. Мы шли по польскому коридору. Белорусский фронт по польскому коридору. На Балтику, к Кенигсбергу. Я с донесением поехал, мне надо было в объезд ехать, а это долго, и я решил напрямик, быстрее донесения доставить. Немцы меня заметили, начали обстрел. Огонь был сильный, немцы то из минометов, то из пулеметов обстреливали. Мина прямо передо мной разорвалась. Осколки. Один моей лошади попал прямо по горлу. Как ножом перерезало горло, а мне другой в грудь попал. Лошадь стала разом падать, я одну ногу успел выдернуть, а другая в стремени осталась. И на эту ногу она шлепнулась замертво. Своей массой она сломала мне ногу и все пальцы на ней. Наш обоз шел, он меня подобрал и в госпиталь в г. Арсвальд (возможно - Арнсфельд, город в Германии) в Польше.
- В госпитале хорошо лечили?
В.И. - Конечно. Территория Польши (очевидно все-таки территория Германии), там уже полегче было доставать продукты. В госпитале я и встретил известие о победе. Очень радовались. Война кончилась.
- Отношение к местным жителям?
В.И. - Хорошо. Хорошо относились. А мы как в Восточной Пруссии прошлись километров 10, ни одного немца не было. Им Гитлер говорил - черт с рогами идет. А мы пришли - начали жалеть. Безоружный человек, разве он виноват? - Он не виноват.
- Что запомнилось в Германии?
В.И. - Немцы хорошо жили, дома каменные. Запомнилось то, что в саду там под каждое дерево вела дорожка из асфальта.
- Трофейный вопрос?
В.И. - Указ такой был - грабить нельзя, расстреливать нельзя. Трофеев не брали. Наша война была не грабительская, а освободительная. Считалось, что они на нашей России делали что хошь - убивали, грабили, и топили, и поджигали, и вешали. А мы были не такими. Хотя когда я был в Германии помню что такое происходило, некоторые офицеры пользовались служебным положением, отсылали посылки.
- Что было после госпиталя?
В.И. - После ранения нас построили, покупатель приехал. И меня, значит забрал, в новую часть. Война уже кончилась. Служить я попал в Германию. Во взвод охраны, г. Лейпциг. Охраняли военные медицинские склады. Там я и продолжал служить. Иногда выезжал в командировки. Однажды, помню, был начальником эшелона в 30 вагонов, медикаменты вез в Ростов-на-Дону. Вывозили из Германии репарации. В Белоруссии долго стояли, там колея разная, у них узкая, у нас широкая - перегружать надо. Застряли аж на шесть месяцев, все вагоны были заняты, транспорт шел, шел и шел, очень большое движение было, не успевали вагоны подавать и перегружать. У нас пропуска кончились, я одного солдата отправил обратно в Германию, в часть, пропуска продлевать. А то как пропуск кончится, и оставят тебя в России служить, а нам то хотелось за границей служить - посытнее будет. Я солдату сказал, где будем его ждать, друг у меня был, Шаманский фамилия, у него и жили. И ничего, нашел солдат нас, с пропусками. И поехали мы обратно в Германию.
- Как сложилась ваша судьба после войны?
В.И. - В 1950 году я демобилизовался из армии и вернулся домой в Уляхино. Женился, работал в начале в колхозе, потом стал на подсочке работать, живицу собирали (древесную смолу), собранную живицу отправляли в Горький (Нижний Новгород), она в химии использовалась, ценный продукт. Освоил профессию бондаря, бочки делал. Переехал вначале в поселок Мирный, жена устроилась продавцом. Потом как участнику войны мне дали домик с участочком уже в Курлово, где и живу поныне. У меня четверо детей - два сына и две дочери, семь внуков и один правнук.
| Интервью и литературная обработка: | Соха С.А. |
