Я родился 24 июля в 1924 году, селе Балашовка Ивановского района Ивановской области. Мои родители были бедными, работали в колхозе, ничего не получали, когда я ходил в школу, у меня и рубля с собой не было. В 1933 году застал нас в деревне голод, я очень хорошо помню его, это было страшно. Моя школа находилась в 4 километрах от дома, потом 7 километров, а потом и в 10. В итоге окончил девять классов. Вскоре началась война. Очень хорошо помню, как узнал о ее начале. У нас были соседи, они нам сообщили о том, что кто-то выступал по радио.
Попал на фронт в октябре 1943 года, воевал в составе 126-й Горловской дивизии, 366-й полк, 3-й батальон, 9-я рота в качестве пулеметчика РП Дегтярева, с которым я прошел пол-Европы.
23 октября мы прорвали мощную оборонительную полосу немцев на реке Молочная, овладели железнодорожной станцией Мелитополь. Именно здесь я стал свидетелем подвига: рядовой саперного взвода 690-го стр. полка Василий Сухов под сильным огнем противника установил 80 противотанковых мин и уничтожил гранатами 3 станковых пулемета, 2 орудия и 18 гитлеровцев. На суховских минах подорвалось 2 танка противника, тогда отважный сапер стал поджидать за углом одного из зданий приближающийся фашистский танк, когда тот остановился, Сухов пополз ему навстречу. Заметив бойца, немец открыл шквальный огонь. Последними усилиями, несмотря на огонь пулемета, он приподнялся на локтях и метнул гранату под гусеницу танка. За что ему было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Увиденное произвело на меня сильнейшее впечатление, я старался не дрогнуть в бою, раз служили такие люди, то и ты должен показать себя.
Подошли мы к Перекопу через колхоз "Червоный чабан" в конце октября - начале ноября 1943 г. Турецкий вал не прорвали, не было сил, там на каждые 100 метров немцы установили до 20 пулеметов. Началась страшная бойня, через 2 дня танкисты и кавалерия все-таки прорвали вражеские укрепления, и подошли к Армянску. Остановились, и около трех суток находились в окружении. Танки все подбили, уничтожили всю кавалерию, у ребят не было ни продовольствия, ничего. Тогда наша 126-я Горловская дивизия подошла и помогла им пробиться. На поле боя лежали лошади, люди, танки подбитые, не представляете, как было страшно. Наш батальон подошел и занял оборону рядом со старой крепостью чуть северней Армянска, и стояла там штрафная рота. Именно эту часть направили для освобождения поселка, и когда штрафная рота пошла на штурм, то вся погибла, тогда мы пошли в наступление. Я занял оборону возле железной дороги на Армянск и вел бой. Немцы постоянно пытались нас отбросить назад. Подходил к Армянску фашистский бронепоезд и все время вел огонь по нам. Я стоял за пулеметом круглые сутки. После Армянска железнодорожных путей уже не было, все было уничтожено врагом. К примеру, для того, чтобы достать шпалу для обогрева землянки, мы ходили за 15 километров от Армянска, чтоб что-то подогреть. Я ходил в село Перекоп, чтоб хоть какие-то дрова собрать, а там даже щепок не было, была только пустота. Все разгромлено было. Ночь стоим, ведем оборону, идет дождь, к утру дождь закончился, вся одежда мокрая, тяжелая, ударил мороз, и одежда на нас не сгибается. И так каждую ночь. Немцы все время пытались взять "языка", я же стоял впереди своих окопов в 300 метрах от немецкой обороны. Даже ночью слышны были немецкие разговоры. Мы пытались рыть к немцам контрфорсы, траншеи-усы. Немцы все время били наших саперов и землекопов. Вскоре возле позиций был установлен зерносклад, он-то и спас нас немного от голода.
Весной заговорили о скором наступлении на немецкие позиции, и тут 27 марта выпал снег, да так много, что многих из наших завалило в окопах, и они задохнулись. С другой стороны снег нам помог, так как утром немцы стали раскапывать свои позиции, так что артиллеристы засекли все их коммуникации и нарисовали четкую схему обороны.
8 апреля началось общее наступление по освобождению Крыма. Была сильная артиллерийская подготовка. Мы снимали форму, махали ей как флагом и кричали "ура!" Но сами в атаку не шли, поверив, что мы наступаем, немцы подошли поближе, и мы снова стали бить по ним из орудий. Моя дивизия стояла на Турецком валу, и также стала наступать на Армянск. Когда мы зашли в поселок, там стояли маленькие разбитые хатки, и кругом пустота. А возле железнодорожного вокзала размещались большие цистерны, наша артиллерия била по этим цистернам как по ориентирам, они стояли все побитые и погнутые. Бои в Армянске были очень тяжелые, немцы сильно укрепились, мы поселок брали 2 дня. Во время штурма поселка почти в полном составе погиб 550-й стрелковый полк, были очень тяжелые бои. Армянск мы взяли на второй день, но нам долго пришлось обороняться от контрнаступлений атакующей немецкой пехоты, причем профессию пулеметчика я осваивал прямо на передовой. Знаете, из 126-й дивизии, за бой в Мелитополе вышел 41 герой Советского Союза. А за Перекопскую операцию только 2 героя. Мне там вручили первую медаль "За отвагу". После войны я смог поехать туда, нашел то место, где стоял мой пулемет, там сейчас размещен городской хлебозавод.
Потом были бои за Красноперекопск и за Ишунь, Раздольное. Оттуда пошли на Саки, Николаевка, Песчаное, в общем, шли по берегу. Тогда были тяжелыми не столько бои, сколько мы немцев гнали как могли, они почти не оборонялись. Немец передвигался в основном на машинах, а мы пешком, они отступали на 100 километров и ожидали нас, чтобы ударить по колонне и подготовиться к обороне. Так мы шли дня 2-3, приходим, они окопались, укрепились и встречают нас огнем. В Николаевке нас особенно тяжело встречали, опорный пункт у них там находился, сильно немцы оборонялись, еще сильная оборона оказалась в Каче и на Мекензиевых горах, там враг сильно укрепился.
Вскоре мы узнали, что был проведен неудавшийся бой на Сапун-горе, первый штурм, потому что немцы были лучше вооружены, подготовлены, укреплены, вот наш первый бой и был неудачным. Когда наша дивизия шла со стороны Качи к Северной бухте, мы тоже долго не могли взять их, так сильно немцы оказались укреплены. Но через 2 дня мы все-таки прорвали их оборону, и пошли дальше на Севастополь. Потери понесли очень большие. Попали в Северную бухту, там тоже не просто было, везде вода, переправлялись, как могли. Севастополь окончательно освободили к 10 мая 1944 года, но еще продолжались последние бои на мысе Хрустальный. Надо сказать, что сам город был разрушен не сильно, но все-таки уничтоженные дома попадались. Там я получил свою вторую медаль "За отвагу".
В Севастополе я был ранен, осколочное ранение в 2/3 бедра, попал в Мелитополь, где пролежал в госпитале 3 месяца. После выздоровления меня выписали, а также еще 30 человек, и отправили на фронт, который стоял в Молдавии. Приехали на станцию Раздельная и нам говорят, что надо ехать в Одесский военный округ. Вот сидим мы на этой станции, а там какие-то другие солдаты сидят. Потом подошли к нам и говорят:
- Ваши документы.
Оказалось, что это заградотряд. А у нас ни документов, ничего. В итоге повели нас в сторону фронта в Тирасполь. Привели, посадили в "кутузку" и нас там несколько человек сидело. Совершенно случайно я все-таки нашел у себя маленькую бумажку, что действительно находился в госпитале, показал эту бумагу, и меня освободили. После чего нас, три человека автоматчиков, отправили в располагавшийся в Тирасполе 210-й запасной полк. В городе пробыли не долго, следующими пунктами оказались города Румынии, Болгарии. Я все помню, каждый город, сначала Бухарест, потом Констанца, Бургас. Меня направили в 61-ю гвардейскую дивизию 57-й армии, я там также служил пулеметчиком РП Дегтярева. В первых же боях 20 августа 1944 года приходилось отражать не только контратаки противника, но и уничтожать его наземные огневые точки, простреливать немецкие катера, которые поддерживали их оборону. За это меня наградили третьей медалью "За отвагу".
После боев было у нас интересное задание недалеко от границы с Турцией. Ожидалось, что эта страна непременно должна выступить против Красной Армии, и вот наша дивизия стояла около границы в небольшом городке 20 дней. Мы ждали атаки, но Турция так и не пошла на нас.
Дальше произошел наш поход на Софию, затем пришла очередь Югославии, здесь налетела на нас американская авиация, в пух и прах разбомбив нашу дивизию. Я как раз тогда получил новый пулемет Дегтярева, который мы уже не носили на плече, он был на колесиках. Отстреливались мы долго, американские самолеты, наверное, были сильно бронированные, так как все стреляли по ним, а им как будто все равно. Мы смогли спрятаться от самолетов в лесу, но, отлетав немного, они больше не вернулись, а потом как нам сказали: американцы признали, что этот налет был ошибочный.
И снова в путь, прибыли в Венгрию, подобрались к предместью Будапешта, где пробыли почти 6 месяцев. Было там красивое озеро Балатон. Вскоре вокруг него завязались тяжелые бои. Еще схватки продолжались вокруг нефтяного города, после того, как мы его освободили, оказалось, что против нас широко использовали советское вооружение, там был трофейный склад. За бои в г. Секешфехервар и у оз. Балатон меня наградили четвертой медалью "За отвагу". Только в 1990 году я ее получил: по совету сослуживца-фронтовика отправил в архив министерства обороны документы, подтверждающие факт награждения, и сразу же получил 4-ю медаль. Так же у меня есть Орден Красной Звезды, полученный за освобождение Венгрии.
Следующей была Австрия. Город Грац был очень красивым, в нем же размещался военный завод Шмидта. Дальше располагалась Вена, за ней город Линц, где мы нашли немецкий концлагерь. Здесь мы встретились с американцами, они бурно радовались произошедшей встрече, и подарили мне наручные часы-будильник, а я им немецкий пистолет. Эти часы долго у меня ходили, а потом я их как-то выронил и они больше не работают, зато большая память осталась. Еще у меня есть немецкий фонарик и зажигалка, сделанная под снаряд. Есть еще крупнокалиберный патрон, мне его подарили в 1983 году. Таковы все мои трофеи.
В Австрии немцы отступали почти без боя, спешили сдаться в руки западных союзников, мы не могли достичь врага, тогда командование решило опередить преследуемых, и под покровом ночи выдвинуло по немецкому маршруту механизированный корпус, которому мы были приданы как десантники. Мы выдвинулись вперед, перерезали дорогу. Наступило утро, а немец не идет. Вернулись в деревню, оказалось, что там все брошено: и техника, и оружие, видимо, немцы налегке ушли в Альпы. Приказали встать на привал, но запланированного отдыха не получилось: ребята решили опробовать трофейную технику, в первую очередь танк "Тигр". Сначала катались на велосипедах и мотоциклах, но когда дошли до немецкого танка и артиллерии, командование от греха подальше приказало все сдать и двигаться вперед, а дальше я уже рассказывал, мы встретились с американцами. Таков был мой боевой путь.
- Что Вы всегда носили с собой, а что выбрасывали?
- Лопатка всегда была подвязана ко мне. Самый нужный инструмент в пехоте. Помню, в Молдавии было такое место, называлось "Балка смерти", чуть копнешь и вода, сильно намучались. Без саперной лопатки на фронте смерть!
- Как бы Вы оценили пулемет Дегтярева?
- Хорошее оружие, он нас выручал. Когда мы встречались с немцами, во взводе РП единственное эффективное оружие при вражеских контратаках. А для меня он был главным хранителем, ведь я с ним стоял всю ночь на посту под Армянском. Автомат ППШ также меня не подводил.
- Что вы можете сказать о немецком пулемете?
- Могу сказать только одно: немецкое оружие было очень надежное, сильное, скорострельное. Вот на Перекопе мы находили в земле или даже в воде немецкие автоматы или винтовки, так они стреляли безотказно, хотя грязные и мокрые. В этом отношении вражеские автоматы были намного лучше, к примеру, наших ППШ, которые чуть что, и клинило от песка или грязи.
- Какие гранаты были более эффективны, наши или немецкие?
- У нас были неплохие гранаты, такие как РГД, Ф-1. Но немецкие все-таки намного лучше, их кидать проще и удобнее.
- Сколько нужно было вырыть позиций для ручного пулемета?
- Выкапывали минимум две: основную и запасную, и для гранат ниши рыли. На перекопе готовили окопы немного впереди себя, когда шла подготовка к наступлению, до немцев оставалось не более 200 метров. Кстати, тут себя во всей красе показали немецкие гранаты, из-за них мы теряли много людей, ведь ее можно далеко забросить.
- Где находился командир взвода и роты во время атаки?
- Под конец войны я был назначен помощником командира взвода, а самого командира никогда не было. Приходилось мне командовать 30 солдатами, и ротного я не помню, чтоб с нами в атаки ходил.
- Самое опасное немецкое оружие?
- Все их оружие было опасным. Бомбили круглые сутки, мы так привыкли к взрывам, что почти не обращали внимание.
- Как организовывалось передвижение на марше?
- Только пешком. Мы пешком прошли пол-Европы.
- Как было организовано питание?
- За границей мы хорошо питались, там нам организовывали, а на своей территории паршиво кормили. На Перекопе была полевая кухня, приходила на Турецкий вал, давали полкотелка супа, и на обед одну маленькую банку тушенки на 4 человек, а также кусочек черствого хлеба. Дальше пошло совсем другое дело. Из национальной кухни больше всего запомнились вкуснейшие куриные консервы с надписью "Какошка". Венгерские колбасы и копченые окорока солдаты нанизывали прямо на штыки, а вот в Югославии соли было не достать, она ценилась на вес золота.
- Ваше отношение к партии, Сталину?
- Неплохо относились, все-таки Сталин сделал Победу, когда мы были в Югославии, так там на каждом углу было написано: "Да здравствует Иосиф Сталин и Иосип Броз Тито!".
- Как Вы поступали с пленными немцами?
- Не могу сказать, что плохо, мы их не убивали, не мучили. Ведь как много пленных брали по конец войны, но никого не трогали.
- С "власовцами" сталкивались?
- Нет, на фронте не пришлось. Но после войны в 1947 году меня направили в Бухарест, здесь я его рассмотрел, это очень красивый город. Там располагался штаб 57-й армии, так вот, в итоге меня направили в Минский военный округ в офицерское училище. Но я не прошел училище по состоянию здоровья, ведь был два раза ранен, и попал в воинскую часть, размещавшуюся в лесу под Вильнюсом, где действовали "лесные братья" и бандеровцы. Они убивали всех, и солдат в том числе. Когда я попал туда, мы ходили и искали этих врагов по лесам и уничтожали их, а они нас убивали. Вели себя как звери: ставили засады, сжигали деревни. Как только назначат в деревни директора совхоза или председателя, они тут же его убивали.
- Как складывались отношения с мирным населением?
- Все было нормально, встречали нас с подносами: на них стояли бутылки вина, закуска, играла на каждом шагу наша "Катюша". Встречали очень хорошо. Хочу добавить, до войны в нашем селе ходила расхожая фраза: "он живет плохо как бедный мадьяр". И в Венгрии я увидел, что такое мадьяр. Бедный мадьяр имел полный двор гусей, уток, лошадей штук по 20, огромные огороды, полки в подвалах ломились от вина, варенья, окороков и колбас. На дорогах как правило лежал асфальт, а в домах практически у всех проведено электричество, стояли радиоприемники, телефоны, всегда, даже после боя в исправном состоянии. Конечно, в каждой стране своя специфика. Но у венгров мне особенно бросилось в глаза, что везде стояли двухэтажные дома, жили они очень хорошо, со всеми удобствами.
- Женщины в части были?
- Были, конечно. Встречались среди них ППЖ. Когда мы стояли на Перекопе, все видели командир полка, подполковника, с ППЖ лет 20-ти, не больше.
- Ваше отношение к комиссарам, замполитам?
- Они ездили на лошадях, а мы пешком тысячи километров прошли.
- Со случаями самострелов сталкивались?
- Было дело. В моем батальоне во время обороны под Армянском один солдат сделал самострел, да так неудачно, что все это поняли и даже не перевязали, так как самострелы не перевязывают. Мне командир батальона говорит:
- Веди его в штаб полка.
Я привел парня в штаб на Турецком валу, дал им бумагу, посмотрели ее и дали мне другое письмо, а в нем написано:
- Расстрелять.
Я принес эту бумагу обратно в батальон, парня поставили возле окопа, собрали с передовой линии солдат человек 20, автоматчиков, и прозвучал приказ:
- По изменнику Родины огонь!
Расстреляли. Потом еще кто-то подошел и из пистолета выстрелил в него. Этот солдат был 1925 года рожд., по-моему, из Харьковской области.
 |
Однополчане Будников Н. (слева) и Олейник П.А., вместе освобождавшие Крым, 2009 г. |
- Как Вы были награждены во войны?
- О медалях за "Отвагу я уже говорил: первую получил за Армянск, вторую за Севастополь, третья - Тирасполь, а четвертая - Венгрия. Еще есть медали "За победу над Германией", "За победу над Австрией", "За взятие Венгрии". А также Орден Красной Звезды. Вот хочу рассказать о еще одной, я был на приеме у Президента Украины В.Ф. Януковича, нас пригласил Митрополит Владимир и вручил мне высший Орден Украинской Православной Церкви. Для меня это очень важная награда.
После демобилизации и по сей день живу в Симферополе с 1948 года. Я был представителем Крыма в составе общеукраинской делегации, принимавшей участие в параде Победы на Красной площади в Москве в этом году.
| Интервью и лит.обработка: | Ю.Трифонов |
| Стенограмма и лит.обработка: | Д. Ильясова |
