«Я родился 13 марта 1925 года в Сибири в Красноярском крае, селе Налобино. Вырос в многодетной крестьянской семье. В 1932 году, когда отец заболел тяжелой формой ревматизма, мы всей семьей перебрались в станицу Троицкая, Сунженский район Грозненской области. В 17 лет, 10 августа 1942 года, меня призвали в армию (РККА) в качестве пулеметчика. В этот же день, поздно вечером, я с командой призывников, имея десятидневный запас провизии, отправились пешком через Чечню в Дагестан (5200км), где был сформирован наш 571 стрелковый полк северной группы войск Закавказского фронта. И там, 13 сентября, мы приняли присягу на верность служить своей Родине. Пройдя ускоренную подготовку, вскоре отправились на фронт».
5 декабря 1942
«Одну из рот отправили в разведку боем. Но те потерпели неудачу, немецкий снайпер застрелил их командира. Старшина прибежал к нашему командиру взвода с просьбой возглавить полк, но не согласившись продолжил выполнять свое задание. Пехота пошла вперед и заняла свои позиции. Погода была чудесной. Белоснежная зима, во всей ее красе, и со всей её прелестью. Крупные хлопья снега падали с неба на землю. Как и летящие немецкие мины, которые взрываясь, резали воздух. Осколки громко бренчали в воздухе. Несколько боевых товарищей в 10 метрах от нас что-то обнаружили, и в это же мгновение в них попала еще одна падающая мина. И так до самого вечера, снег и бомбежка. Нашему взводу повезло, почти никто не пострадал, только одному парню перебило ключицу. Мы прошли вперед еще 30 метров и в 10 шагах от нас услышали разговоры немцев. Но вдруг, абсолютно неожиданно, у меня начались судороги (из-за того, что постоянно был промокшим). Соратники подхватили меня под руки и ринулись назад. Мы вернулись в окопы».
6 декабря 1942
«Наш отряд заменили, а нас послали на другой участок. Совсем недавно тут были бои, и чем-то жутко воняло. На небе сияла луна, прекрасно освещая всё вокруг. Нам было дано задание копать окопы. И в одном из окопов, который мы расчищали от земли, мы увидели ноги. Ноги без тела. Ноги погибшего солдата».
12 декабря 1942
«Рано утром еще до рассвета меня и товарища будят, чтобы заменить дежурную смену (еврея и осетина у пулемета). Один из солдат предложил нам не менять их, а сходить за завтраком, и мы охотно согласились. Кухня находилась в двух километрах от нашей части. При получении завтрака мы услышали отдаленные раскаты артиллерийских выстрелов и разрывы снарядов. Это немцы начали стрелять по нашим окопам. Падали фугасные бомбы, шрапнели. От всех взрывов наша высотка была полностью черной. Мы в спешном порядке отправились на позиции. Комиссар на нас заорал матом: «В укрытие» - и мы немедля падаем на землю. И тут миномет, подобный нашей Катюше, стреляет и попадает прямо в намеченную цель, в окопы, где стоял пулемет. Тяжело было смотреть, во что превратилась наша передовая. Мы резко вскочили и ринулись в подорванные, горящие окопы, где мы не смогли обнаружить ничего, кроме огромных луж крови и двух опалённых трупов, разорванных на части. Оторванная рука, лежала в другой стороне от тела её обладателя. Осетину оторвало голову. Зрелище было кровавым и страшным. Наконец обстрел прекратился. Мы очистили окоп, положили в него два тела наших товарищей, и засыпали их сверху снегом. Похоронили мы их без почетных выстрелов, без слов, лишь со слезами на глазах и ноющей болью в сердце. Но еще страшнее был тот факт, что этим самым утром, мы должны были заменить их, и именно мы сейчас должны были лежать в этих кровавых окопах. Они просто спасли нам жизнь, отправив за завтраком. Просто встретили смерть вместо нас. Тот самый завтрак, мы смогли открыть лишь поздно вечером, когда стрельба прекратилась. Суп невозможно было есть, просто потому, что все было с примесью песка и снега. И всё это ужасно скрипело на зубах. На следующее утро наш полк сменил другой, уже неоднократно побывавший в тяжелых боях в районе города Орджоникидзе. А наш полк занял позиции на другом участке фронта».
16 декабря 1942
«Мы перешли в общее наступление. Несли большие потери, но всё-таки уверенно продвигались вперед, не смотря на взрывы и стрельбу. В первые же минуты наступления немецкие мины накрыли наш взвод. Впереди меня шел командир взвода и еще один парень (обоим по 16-17 лет). И прямо передо мной в них попадает снаряд. Вот они идут, и вдруг падают замертво, лишь успев крикнуть одно, последнее слово «Мама». Их лица залиты кровью и засыпаны песком. Нас продолжает накрывать минами. В исправности остался лишь один пулемет. Наш взвод развернули на 90⁰и отправили в самое пекло. Неподалеку от меня бежала молодая девочка санинструктор, но упав и больше не встает, не шевелится, вовсе не подает никаких признаков жизни. Убита. Пулеметчик без руки, весь белый, просит о помощи. Мы идем вперед, поднимаемся на возвышенность, и вдруг встречаем немцев. Быстро прыгаем в окоп. Но тут, рядом с нами, падает снаряд. 6 осколков впиваются мне под лопатку и плечо. Боль просто невыносимая. Я падаю на землю. Меня поднимает солдат с ружьем за спиной. К нам подбегает командир роты и заматывает бинтом мои раны. Подхватив под руки, они вытащили меня из окопа. Мы начали спускаться вниз, но из-за обстрела мне пришлось просто кубарем скатываться с горы. Мне хотелось выть, боль была нестерпимая. Где-то рядом кричал раненый солдат, но потом резко затих. Неужели такая же учесть настигнет и меня? Ко мне подбегает санитар, с довольно пышными усами, и двое контуженых солдат. Благодаря им я смог добраться в медсанбат. Там мне смогли вытащить лишь 4 осколка, оставшиеся два до сих пор находятся в области сердца».
17 декабря 1942
«Утром нас погружали на фуры. Всех: погибших, полуживых, раненых. И меня поместили туда же. Кто-то из солдат, по-видимому, узнал меня, но решил, что я погиб. Поэтому написал письмо моим родным, о том, что видел, как меня везут на братскую могилу. Но к счастью это письмо не дошло. Незадолго до этого, я сам писал своей семье, говоря о том, что со мной всё хорошо. Доехав на фуредо Карабулака (село рядом с Троицком), нас всех в ряд уложили в вагон поездного состава. Во время пути состав останавливали и выносили из вагонов, закончивших свой земной путь, солдат. Через некоторое время нас привезли в Баку, где меня положили в госпиталь. У меня было сильнейшее нагноение в ранах, но к счастью, врачи сумели мне помочь, и через 6 месяцев меня выписали».
«После выписки из ЭВАКО госпиталя №3676 (г. Баку) меня направили в БВУЗА (Бакинское Военное Училище Зенитной Артиллерии). По окончанию этого училища я получил направление в 73 отдел зенитной артиллерийской бригады, в городе Минске. В 1950 году меня перевели в Кировоград, а в 1951 в город Прилуки Черниговской области, где я стоял на охране аэродрома тяжелых стратегических бомбардировок. Там же, в 1952 году я познакомился со своей будущей женой Людмилой Ивановной Гладкой. В 1953, после рождения сына, поступил в Военную инженерно-артиллерийскую академию им. Дзержинского, которую успешно закончил в 1959. После этого получил назначение в ЦКБ ГАУ (Центральное конструкторское бюро Главного артиллерийского управления). В 1961 родилась дочь. Уйдя на пенсию в 1975 году, до 1989 продолжил работать старшим инженером в ВНИИЖТ (Всесоюзный научно-технический институт железнодорожного транспорта). 13 марта 2015 года я отпраздновал свое 90-летие, и по сей день счастливо живу со своей женой. Но никогда не смогу забыть о тех годах войны, которые забрали миллионы, таких же, как и я, юных ребят, воевавших за Родину, за Победу, за жизнь!
| Интервью и лит.обработка: | А. Симагина |
