Родом я из Башкирии. Есть такое село в Архангельском районе – Красный Зилим. До революции оно называлось просто Зилим, но в честь победы в большом бою у села над белогвардейцами после Гражданской войны его переименовали в Красный Зилим. Мой отец до призыва в царскую армию батрачил у помещика, потом ушел служить, воевал в I-ю Мировую, а после революции вернулся домой, и в Гражданскую войну организовал партизанский отряд. Когда летом 1918 года вспыхнул мятеж белочехов и войска Колчака стали теснить части Красной Армии, то в окружении возникла ситуация, когда нужно было послать связного. И первым изъявил желание пойти 18-летний брат отца – Иван. Он скрытно пробрался через позиции врага, но в деревне Ирныкши кто-то узнал его и донес. Его схватили и зверски замучили. Выкололи глаза, вырвали все зубы, вспороли живот и еще живым закопали в навоз… Много позже, в войну, его пример подтолкнул меня выбрать военную специальность разведчика, которой я посвятил 20 лет службы. Потом из нескольких окрестных партизанских отрядов: Архангельского, Зилимского, Богоявленского и других, был создан Архангельский полк, и моего отца назначили заместителем командира полка. Во время знаменитого рейда Блюхера они с мамой и познакомились. (Летом 1918 года рабочие отряды Южного Урала, действовавшие в районе Оренбург – Уфа - Челябинск в результате мятежа Чехословацкого корпуса и освободительного движения оренбургских казаков оказались отрезанными от районов снабжения и регулярных частей Красной Армии, и перешли к партизанским действиям. 2-го августа раненого главкома Каширина сменил Василий Константинович Блюхер, который реорганизовал отряды в полки, батальоны и роты и предложил новый план похода: через Петровский, Богоявленский и Архангельский заводы на Красноуфимск, чтобы можно было опереться на рабочих, получить пополнения и продовольствие.
Начав поход 5-го августа, отряд с боями преодолел Уральский хребет в районе Богоявленска (ныне Красноусольск), и, присоединив к себе несколько крупных партизанских отрядов, вырос в армию, имевшую в своём составе 6 стрелковых, 2 кавалерийских полка, артиллерийский дивизион и другие подразделения (всего 10,5 тысяч штыков и сабель, 18 орудий), с железной воинской дисциплиной. 20-го августа армия разбила в районе Зилим и Ирныкши белогвардейские части. 27-го августа с боями форсировала реку Сим у села Бердяниной Поляны, заняла станцию Иглино и, разрушив участок железной дороги Уфа - Челябинск, на 5 дней прервала сообщение белых с Сибирью.
К 10-му сентября, нанеся новые поражения врагу, отряд вышел в район Аскино, и у села Тюйно-Озёрская прорвал кольцо окружения и соединился с передовыми частями 3-й Армии Восточного Фронта. В течение 54 дней сводный отряд Южноуральских партизан под командованием Блюхера прошел свыше полутора тысяч километров по горам, лесам и болотам, провел более 20 боёв, разгромил 7 вражеских полков. Дезорганизовав тыл белогвардейцев и интервентов, содействовал успешному наступлению войск Восточного Фронта осенью 1918 года. За успешное руководство героическим походом Блюхер первым среди советских военачальников был награждён орденом Красного Знамени – https://ru.wikipedia.org )
 |
|
Отец – Лаврентий Васильевич |
Мама моя – Елена Федоровна тоже была партизанкой. Воевала медсестрой в Краснозилимском отряде. А ее сестра Анна сражалась в отряде Каширина и погибла в бою. Ее брат – моряк, был командиром взвода в Чапаевской дивизии и погиб в бою… А их маму – мою бабушку колчаковцы однажды пороли шомполами…
Получается, мои родители познакомились в самом пекле Гражданской войны, поженились, и обосновались в Красном Зилиме. Там я и родился 7-го июля 1920 года. Россия и так жила непросто, войны, разруха, а тут еще случился неурожайный год, что привело к страшному голоду… Так что много чего пришлось им пережить, и в итоге у родителей что-то не сложилось и они развелись. Я жил с мамой, но в 1927 году она умерла, и я остался один…
Мне подсказали адрес, где отец живет в Уфе, и я, семилетний, сам поехал к нему. Нашел дом, звоню, открывает его новая жена: «Мальчик, что тебе надо?» - «Лаврентий Васильевич здесь живет?» Она закрывает дверь, созвонилась с ним, а я во дворе на лавочке сижу. Потом выходит, говорит мне: «Сейчас мы сходим на рынок, нужно кое-что купить, а ты нас подожди!» А я за ней, за ней, но чтобы незаметно, как разведчик… Когда вернулись, звоню, он выходит, берет меня на руки: «Будешь со мной жить!» А через три дня я услышал, как она ему говорит: «Зачем он нам нужен?» Я ничего не сказал, но на второй день утречком ушел… Сначала на улице жил, потом с беспризорниками скитался там, сям… Отец меня, конечно, нашел, хотел помогать, но я выбрал такую жизнь. В общем, познал все прелести бродячей жизни... Одно время чуть не примкнул к воровской шайке, но судьба и желание стать человеком увели меня с опасной тропы. Одно время даже в цирке выступал. На трапециях, и в акробатике вторым номером работал.
В 15 лет после окончания семи классов поступил в ФЗУ в Белорецке. В процессе обучения работал токарем насталепроволочно-канатном заводе. Но молодежь того времени была охвачена стремлением к знаниям и желанием послужить Родине, поэтому я без отрыва от работы окончил белорецкий аэроклуб и получил удостоверение пилота планера.
А в августе 1940 года меня призвали в армию и как близкий к авиации человек, я попал служить на авиабазу в Митаву (ныне Елгава – город в Латвии – прим.ред.) К службе привык быстро. Время в служебных заботах и тревогах летело незаметно.
|
|
Геннадий Барышев |
Говорят, чем ближе к границе, тем больше ходило слухов о скорой войне.
Да, помню такое. Ходили всякие разговоры, что скоро начнется война. Тем более еще с весны над побережьем Рижского залива регулярно появлялись немецкие самолеты, правда, к нашей авиабазе они приближаться побаивались.
22-е июня помните?
Рано утром наш аэродром подвергся массированной бомбежке. Причем, немцы бомбили очень аккуратно, хотели только самолеты уничтожить, а бомбохранилище и склад ГСМ старались не задеть, чтобы заполучить их в целости и сохранности. В результате многие самолеты были уничтожены. Лишь немногие самолеты поднялся в воздух, но назад вернулись всего три экипажа… (В результате первой и второй бомбежек Елгавского аэродрома, на котором базировались 31-й Бомбардировочный Авиационный Полк (60 самолетов плюс 4 неисправных и 44 экипажа) 6-й Смешанной Авиа Дивизии, управление 7-й САД и находившийся в стадии формирования 241-й БАП 7-й САД – 13 самолетов (все данные по численности самолетов по состоянию на 1-е июня 1941 года), было уничтожено 15 самолетов. Без машин остались 50 авиаторови уже днем 23-го июня они покинули Елгаву на поезде - http://www.svoi.lv/index.php?cat2=887&lang=ru&level=2 )
А потом случился первый бой. Немцы сбросили десант – человек сто пятьдесят переодетых в нашу милицейскую форму. Но мы справились. Часть десантников расстреляли еще в воздухе, часть на земле, и лишь единицы их них успели укрыться в городе. Хороший получился бой, тогда еще не страшно было. Ребята кричали: «Вперед! За Сталина!» и погибали… Но уже через пару дней немцы прорвали фронт и по приказу командования мы стали отходить в сторону Риги и все дальше, дальше, дальше... Вот только там мне стало по-настоящему страшно… Представь себе, дороги забиты смешанной колонной из гражданских и военных, шириной метров двадцать. А немецкие самолеты беспрерывно ходили на бреющих полетах и расстреливали всех подряд. Но если солдаты как-то уже научились укрываться от бомб, разбегались, прятались, то беженцы наоборот, сбивались в кучу и становились легкой добычей. Немцы прекрасно видели, что на дороге в основном гражданские, но разбрасывали кассеты с мелкими бомбами, и кровь там лилась даже не ручьем, а рекой… Кругом изуродованные трупы, вопли, крики этих несчастных стариков, женщин и детей… Горько и досадно было это видеть, а помочь мы ничем не могли… Так что дороги отступления мне запомнились как сплошной кошмар…
Но мы отходили с боями. Стреляли, взрывали, прикрывали одним словом. Помню, после одного тяжелого боя вышли лесом к кладбищу, смотрим, едут в нашей форме. А это немцы… Но мы разгадали и не дали им проехать… Эх, парень, нам бы встретиться лет десять назад я бы столько всего тебе рассказал, а сейчас память я уже потерял…
В конце лета наш полк вышел к городку Порхов и там случился страшный бой. После него от полка мало что осталось… Отошли к станции Дно и заняли оборону у железной дороги. Но оказалось, что на станции задержался штаб нашей 8-й Армии, и ему грозило оказаться в окружении. Тогда нашему отряду из тридцати человек было поручено оседлать дорогу и дать возможность штабу уйти. За час мы отбили четыре атаки, но на пятую сил уже не осталось… Из тридцати бойцов в живых осталось всего шестеро… Тут, наконец, поступил приказ на отход, все таки штаб армии успел эвакуироваться, а значит приказ мы выполнили. В этом бою меня ранило в правую лопатку.
Около месяца я лечился, а потом меня направили в 195-й что ли стрелковый полк командиром отделения разведки. Вот там, в районе Великих Лук и озера Селигер началась моя карьера разведчика. Не раз довелось выполнять опасные задания. Были и удачные вылазки, были и потери, но все-таки трижды нам удалось перейти линию фронта и добыть «языков». Но в начале 1942 года я опять оказался в медсанбате. Уже при возвращении наша группа попала в засаду, мы устремились на прорыв и на нейтральной полосе меня ранило. Спасибо ребятам, вынесли на себе…
Но после того как подлечился, меня направили на учебу. Успешно окончил курсы младших лейтенантов, после них филиал курсов «Выстрел» в Свердловске, и только в октябре 42-го опять попал на фронт. Меня назначили офицером связи и помошником начальника разведки 58-й мотострелковой бригады 2-го Танкового Корпуса. Участвовал в рейде корпуса в направлении на Ворошиловград. Вперед был выслан разведывательный отряд силой до роты, которым командовал я. В районе Бело-Скелеватой отряд захватил много трофеев, ценных документов и пленных. Одних только офицеров захватили более десятка. Но в этих боях я получил сквозное ранение левого бедра. Нога стала в четыре раза толще, началась гангрена. Помню, лежу в землянке, нога подвязана кверху, тут заходит врачок, мой знакомый: «Геночка, завтра отрежем тебе ногу… Оставим семь сантиметров под протез…» Я промолчал, а что тут скажешь? А у меня ординарцем был нацмен, такой хороший человек, и он где-то в округе нашел двух старушек-украинок. Они травницы оказались. Пришли, пощупали мою ногу: «Сыночек, лечить тебя будем!» Принесли охапки травы, какой-то настой из них делали, и чуть ли не каждые три часа мазали им мою рану, и всего за неделю я поправился… А у меня же трофеев дохера, разного добра, и я подарил им много продуктов. И после войны еще несколько лет посылал им денюжку, подарки, за то, что спасли мне ногу. Вот такая штука, а таких было много…
А после излечения я был направлен в 279-ю стрелковую дивизию в качестве помощника начальника разведки дивизии. В составе этой дивизии прошел боевой путь до самой Победы: Донбасс – Сиваш – Симферополь – Севастополь – Белоруссия – Прибалтика.
С Донбасса части нашей армии наступали в Юго-Западном направлении. В тяжелейших условиях, на открытой местности приходилось ходить в тыл врага. Захватывали языков и по возможности громили коммуникации немцев.
А в Крыму мне пришлось командовать 378-й Отдельной разведротой дивизии, засылать разведгруппы в тыл противника. В районе Мекензиевых гор был контужен и легкоранен, но строй не покидал. А как Крым освободили, нашу дивизию перебросили аж в Прибалтику, и мне пришлось воевать в тех самых местах, где я и начал войну. (Приказом Верховного Главнокомандующего от 8.09.1943 года отличившейся в боях на Донбассе 279-й стрелковой дивизии присвоено почетное наименование «Лисичанская». В ходе дальнейших боев дивизия участвовала в освобождении Украины, а затем Крыма. С конца января 1944 года 279-я дивизия сражалась в составе 51-й армии. За успешные боевые действия при освобождении Симферополя и проявленный организм Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 апреля 1944 года была награждена орденом «Красного Знамени» с присвоением наименования «Краснознаменная».
В составе 4-го Украинского Фронта дивизия принимала участие в штурме Севастополя. Позже на Сапун-горе был установлен Обелиск освободителям Крыма, в их числе названа и 279-я стрелковая дивизия. После освобождения Крыма дивизия была переброшена в Прибалтику и вошла в состав 1-го Прибалтийского Фронта. С участием 279-й стрелковой дивизии был освобожден литовский город Шауляй, а также латвийская Митава и порт Паланга – https://ru.wikipedia.org )
Во время боев в Прибалтике я был начальником разведки 1003-го полка, одно время командовал стрелковым батальоном. И представь только, непосредственно мой батальон освобождал Митаву, и аэродром, где я встретил 22-е июня… Запомнился один из боев.
В июле 44-го наш полк двигался по шоссе Шауляй – Рига, когда встретил упорное сопротивление врага. Группировка немцев, усиленная артиллерией и минометами, наглухо перекрыла проходы и блокировала большой участок дороги. Сходу опрокинуть и разбить противника не удалось. И случилось так, что пришлось принять командование батальоном принял на себя. Как опытный разведчик, я изучил условия местности, расположение вражеских позиций, и принял решение атаковать противника с тыла, для чего направил в обход группу автоматчиков. Этой группе я поставил задачу нанести внезапный удар, посеять панику и дезорганизацию в управление боем. А две другие группы ударили с флангов.
Немцы сосредоточили свои силы на подавлении фланговых ударов и сняли тыловое охранение. В это время группа разведчиков нанесла с тыла такой удар, что немцы не знали, куда им бежать. Бойцы забросали гранатами штаб и взяли в плен начштаба. Враг был разбит наголову… В этом бою удалось захватить 4 - 75-мм орудия, 5 минометов, множество боеприпасов, 5 мотоциклов, а главное – батальон выполнил поставленную задачу. Многие командиры и бойцы были представлены к наградам. (Выдержка из наградного листа, по которому командир стрелкового батальона 1003-го полка капитан Бырышев Г.Л. был награжден орденом «Красного Знамени»: «27.07.44 полку была поставлена задача – овладеть селением Мяшкуйчай Литовской ССР. Капитан Барышев, находясь со своим батальоном в авангарде полка, с ходу вступил в бой и, несмотря на упорное сопротивление противника, овладел селением, таким образом, выполнив задачу полка своим батальоном. В этом бою батальон уничтожил 97 солдат противника, и взял в плен 28 солдат и 2 офицеров, подбил 2 орудия и 3 автомашины.
31.07.44 его батальон ворвался с боем в Елгаву (Митава) оттеснил противника до реки Лиелупе и закрепился на северо-западной окраине города.
5.08.44 противник в районе обороны его батальона форсировал Лиелупе и ударом с фланга сбил заслон и замкнул выход. Но батальон тов.Барышева решительными контратаками в лоб отразил атаки противника и нанеся противнику большой урон, прорвал кольцо окружения, соединился с подразделениями полка и совместными ударами восстановил прежнее положение.
Во время обороны в районе г.Елгава разведка, организованная тов.Барышевым, захватила двух контрольных пленных - http://www.podvignaroda.ru)
|
|
Командир 1003 полка Г.М. Резвый (сидит) |
Но выйдя к реке Лиелупе, дивизия перешла к обороне. Как ни старались, но дальше продвинуться так и не могли. Курляндская группировка врага была очень мощная, и она капитулировала лишь после капитуляции Германии. Но командованию постоянно требовались точные сведения о противнике, и мои разведчики постоянно были в работе. Мне довелось готовить и производить засылку разведгрупп в тыл противника, но дело осложняло река и мощнейшая линия обороны, которую успели создать немцы. Там и минные заграждения, и разные искусственные препятствия, и что хочешь. И все же действовали мы успешно. Только с 10-го августа по 30-е сентября мои разведчики захватили 17 контрольных пленных, которые дали ценные сведения для подготовки прорыва вражеской обороны. (Выдержка из наградного листа, по которому ПНШ по разведке 1003-го СП капитан Бырышев Г.Л. был награжден орденом «Красной Звезды»: «Перед штурмом глубокоэшелонированной долговременной обороны противника прикрывающей подступы к порту Либава, тов.Барышев сумел своевременно организовать разведку переднего края противника, его огневых средств и количества живой силы, что подтвердилось показаниями контрольного «языка». Имея достаточные сведения о противостоящем противнике, командование полка сумело с большой точностью разработать план наступления, в результате чего полк с малейшими потерями овладел первым рубежом обороны противника, и нанести ему большой урон в живой силе и технике. В последующих боях умело организовывал разведку, выявляя слабые места в обороне противника …» - http://www.podvignaroda.ru)
А в марте командование Фронтом приняло решение забросить в тыл к немцам несколько диверсионных групп усиленного состава. Одну из них возглавил я. Перемещаясь по тылам противника, мы собирали сведения о перемещениях врага, о его численности, расположении, и передавали данные по рации. А попутно минировали дороги, нарушали связь и коммуникации. И к своим мы вышли только после капитуляции группировки... Тут уже немцы стали массово сдаваться, и мне довелось ходить к ним в группе из трех человек, договариваться об условиях сдачи в плен.
Вы прошли всю войну, как вы сами считаете, что вам помогло выжить? Опыт, случайность, Бог?
Видимо судьба такая… У меня же четыре ранения и контузия. Но это серьезные, а мелких около пятнадцати, и я их даже не считаю. Значит, все-таки счастливый я… И в бога верю. Без бога никуда не ходил. Не афишировал, конечно, но про себя хоп, хоп, попросил. И крестик у меня был, я его в кармане носил, что-то еще.
А можете выделить самый явный случай, когда могли погибнуть?
Э-э-э, да сколько таких случаев было, и не сосчитать… Под Севастополем, например, случай был. Выходили с товарищем из поиска и нарвались на минное поле. Ему ногу оборвало, я его перевязал, и несколько часов тащил на себе. У меня было не меньше шансов подорваться на том поле, но как видите, уцелел… А потом вдруг наткнулись на немцев. Но они отмечали какой-то праздник, были пьяны и ничего кругом не замечали. Там стояла какая-то бричка с минами, я ее освободил, товарища в нее погрузил и ходу. Так и спаслись. Тоже чудо, можно сказать…
Какие у вас фронтовые награды?
С наградами зачастую как? Должны меня наградить, а орден получает начштаба. Помню, когда я это узнал, ему так стыдно стало. И сколько раз такое было… Я, например, знаю, что три моих ордена убрали себе штабные командиры… Но я никогда не жаловался, ничего не просил. Самое главное – уважение людей!
Кстати, иногда для разведки подбирали людей из штрафников, как самых бесстрашных и дерзких. И многие из них сами стремились попасть в разведку, потому что иной раз там было больше шансов уцелеть, чем у себя в штрафбате…
Одно время в моем разведвзводе воевал бывший зэк, который провел в лагерях много лет. И хорошо воевал. Но еще поразительней то, что в ряды моих разведчиков смог «затесаться» бывший заместитель генерального прокурора СССР, получивший срок по политической статье. Дважды он ходил с разведчиками в немецкий тыл и ни разу не спасовал. Но поскольку человеком он был уже немолодым, семейным, то по возможности я его оберегал, благодаря чему необычный штрафник остался жив и вернулся домой к семье.
А был еще случай, когда я спас от расстрела офицера, который как выяснилось позднее, был не виноват, но чуть было не попал под горячую руку. А спустя почти сорок лет мы с ним случайно встретились на отдыхе в Кисловодске. Ты бы знал, какая получилась трогательная встреча… И со своими ребятами встречался, вот видишь, фотография.
|
|
Со своими разведчиками на послевоенной встрече |
Откуда, кстати, у вас такие шикарные фронтовые фотографии?
Это уже в Прибалтике мы взяли в плен одного. Не немец, не помню уже кто, прибалт или поляк. Он все извинялся и просил: «Я вас сфотографирую, только вы меня не убивайте!»
|
|
Барышев Г.Л. (слева) со своим замполитом С.Блохиным |
|
|
Барышев Г.Л. (слева) с замполитом С.Блохиным |
|
|
Барышев Г.Л. (слева в нижнем ряду) с замполитом С.Блохиным и разведчиками |
Мне сказали, что вы были знакомы с Георгием Константиновичем Жуковым.
Вскоре после войны нашу дивизию вывели в Еланские лагеря, и когда Жукова назначили командующим Уральского Военного Округа (с 1948-го по 1953 год – прим.ред.), вот тогда мы с ним и познакомились. Однажды он приехал с внезапной проверкой, а я как начальник разведки полка как раз проводил занятие по разведке перед офицерами. Большой зал, 50 офицеров, много разных плакатов, указки, и вдруг заходит Жуков со свитой. Сел, фуражку положил на стол. Спрашиваю: «Разрешите продолжить?» – «Продолжайте!» Посидел минут тридцать, послушал, а утром меня вызывают: «Немедленно убыть в Свердловск! Жуков назначил вас на должность начальника разведки танковой дивизии!» Но в основном мы вместе охотились, рыбачили. Я же страшный охотник, вот и организовывал ему охоту. Так что несколько лет я с ним в большом контакте был.
Какое он на вас произвел впечатление?
Хороший человек! Никогда не ругался! На охоту поедем, с ним три охранника, женщина его. Обычно чуть-чуть чайку выпьет и больше ничего. Зато нас просил хорошенько поесть.
С перестройки стало модным его ругать, мол, не берег людей.
Это все болтовня! Жуков был прекрасный командир! Если бы не Жуков, то СССР бы не было! Я от него никогда грубого слова не слышал. Всегда предельно четко и ясно ставил задачи, и с его стороны встречал понимание. Это уже при Хрущеве бардак начался, когда хороших руководителей не было. Так что для меня Жуков отличный человек! Слава ему и низкий поклон!
А как вы считаете, могли мы победить с меньшими потерями?
Я считаю, что не могли. Конечно, ошибки случались, на войне, как и в жизни без этого никак, но в принципе людей у нас берегли. А как иначе?
А как вы относитесь к Сталину?
Считаю,он много пользы принес государству. И согласен с тем, что без Сталина мы бы не победили.
Как сложилась ваша послевоенная жизнь?
После войны, конечно, много думал, как жить дальше, но решил остаться в армии. Я же разведчик, и что я еще умею? Служил до 1959 года, а потом одиннадцать лет служил военным комиссаром в Осинском райвоенкомате. В 1970 году уволился в запас в звании полковника с должности заместителя областного военкома Пермского края.
|
|
На охоте |
Вначале работал в торговле, разъезжал с проверками по всей области. Воровство, конечно, большое было… А после этого работал инженером по кадрам в объединении «Пермлесурс».
|
|
С супругой – Зинаидой Григорьевной |
Война потом снилась?
Снилась, и довольно часто. Знаете, как бывает. Глаза закрою и вижу фигуры покойников, живых, вот такая ерунда… Но сейчас меня больше волнует то, что на Украине творится. Душа у меня болит, как же такое могло случиться…
|
|
В наши дни |
За помощь в организации интервью автор сердечно благодарит Веру Николаевну Седых и Лейлу Туркину.
| Интервью и лит.обработка: | Н. Чобану |
