Звание - полковник, в годы войны - рядовой.
Воевал на Карельском фронте:
22-й укрепрайон 13-й электро-технический батальон 2-я рота;
затем - 73-я отдельная электро-техническая рота;
затем - 228-я отдельная автомобильно-транспортная рота.

Предисловие

Отец в семье был младшим, у него были две старшие сестры. До войны они всей семьей жили в Ленинграде. Когда началась война и началась блокада, семья наша оставалась в городе. Сестры и родители легче переносили блокадный голод, а отец после первой блокадной зимы 1941-42 гг. попал в больницу.

Врачи поставили диагноз: полное истощение, дистрофия 3-й степени. Его перевели в "палату смертников", откуда вела лишь одна дорога - на кладбище. Но родители все же выходили его и он не умер. А в сентябре 1942 года его уже призвали в армию и отправили на фронт. Все в нашей семье этому радовались, ведь убьют или нет - неизвестно, но, по крайней мере, от голода он не умрет.

Отец не любил рассказывать про войну. Вообще, все настоящие фронтовики, с которыми я общался, не любили рассказывать про самые страшные годы в их жизни. Бахвалились, в основном, те, кто был в штабах и обозах. Очень редко, обычно 9 мая, после выпитых 100 грамм за Победу, посмотрев очередной фильм про войну, отец усмехался и говорил: "Все было совсем не так!" Я, как и все мальчишки 60-х 70-х годов увлекался романтикой войны и расспрашивал, "А как, как же было на самом деле?" Несколько случаев он мне рассказал, хочу теперь поделиться ими от его лица.

Эпизод 1-й.

Собрали нас во дворе военкомата, всего человек двадцать призывников. Дали каждому винтовку-трехлинейку. Она оказалась для нас такой тяжелой, что ни один из нас не смог ее поднять, так мы были слабы. Пока военные думали, что с нами делать, начался артналет на город. Один из снарядов залетел во двор военкомата и убил троих ребят. Мы все попрятались.

После налета нас всех отправили на месяц в госпиталь - подкормить.

Моя красноармейская книжка, выданная мне при призыве.

Эпизод 2-й. В батальоне электрозаграждения

На карельском перешейке фронт стабилизировался довольно быстро. Финны отобрали назад свою территорию, отобранную нами в Финскую войну, и не очень рвались наступать дальше.

Наших войск там тоже было немного, поэтому оборона была очаговая: от одного опорного пункта к другому, сплошной линии обороны не было.

Чтобы закрыть бреши в обороне применяли, в числе прочих, электрозаграждения: проволоку под током. Для этой цели от ближайшей ГЭС протянули высоковольтную линию и от нее сделали ответвления на участки перед фронтом. Наш батальон электрозаграждения состоял из трех рот. Роты были разбросаны на большом расстоянии и действовали самостоятельно. Задача батальона была вовремя включить напряжение на том участке, где враг пошел в атаку. Для этого нужно было прокладывать кабели и постоянно поддерживать все в рабочем состоянии.

Но зачастую наши наблюдатели сообщали нам об атаках слишком поздно и нашим войскам приходилось отражать их артиллерийским и пулеметным огнем. Но мы все равно оставались при деле: когда враг начинал отход и попадал в зону поражения, мы включали ток. Если все было сделано вовремя, то враг нес большие потери: иногда на небольшом участке удавалось уничтожить целый взвод противника.

Я несколько раз ходил смотреть на дело рук наших: зрелище ужасное, повсюду валялись черные обгорелые трупы солдат.

Кормили нас плохо, сказывалась блокада Ленинграда, да и фронт был не главный. Приходилось как-то выкручиваться, благо сидели на одном месте: разводили огороды, в ближних речках и озерах глушили рыбу.

Помню, пошли мы однажды с приятелем глушить рыбу, он взял с собой противотанковую гранату. Бросили ее, да неудачно: она ударилась о воду да как рванет! Мы чудом остались живы.

Проволочные заграждения. Карельский фронт.

Эпизод 3-й. Смерть товарища

Однажды нам с товарищем была поставлена задача проложить кабель на нейтральной полосе. Там рос невысокий лес с прогалинами. где, как нас предупредили, скрывался снайпер.

Мы уже почти все закончили, все проложили, осталось лишь через одну прогалину протянуть. Я предложил, давай, мол, сейчас и дотянем, чего там! Товарищ мой был постарше, ему года 23-24 было, он предложил дождаться темноты. А я возражать стал, дескать, ночью не видно, давай уж сейчас все доделаем, а то всю ночь провозимся и не выспимся. Ну, и побежали. Он первым бежал - ему пуля и досталась, а я добежал. Всю жизнь вину чувствую, что из-за меня погиб товарищ.

Эпизод 4-й. Артобстрел

Как-то после ночного дежурства я спал в землянке на двойных нарах наверху. Тут рядом с землянкой как рванет! Я с перепугу с нар слетел. А под накатом окошко было, чтобы в землянке не коптить. Тут как-раз напротив окошка как рванет еще раз. Снимаю шинель с нар, а она вся в дырках от осколков. Остался бы наверху - всего бы изрешетило.

Потом еще пару раз такие налеты было. И все минометами били - знали пушкой нас не достать, потому что мы вырыли землянки на обратном склоне холма.

Потом, чуть попозже слух прошел, что били по нам после того, как разведка в поиск ушла и не вернулась. Видать захватили они наших ребят и прижали - вот они наше расположение и выдали.

Эпизод 5-й. О разведчиках

Это только в кино разведчики с детьми и стариками общаются, выспрашивая у ни о враге. Землянка разведки недалеко от нас была, и мы часто ходили к ним в гости.

Страшные это были люди. Ведь какую силу и лютость надо иметь, чтобы человека ножом убить! А у них у каждого не один на счету. Они нам рассказывали, что в поиске ни с кем общаться не могут и в живых никого не оставляют, кто их видел.

Хоть женщина, хоть ребенок - приказано им убить и закопать, чтобы никаких следов не оставлять. И народ в разведке подобрался соответствующий - половина, так точно - бывшие урки. И экипировка у них была соответствующая: все с финскими ножами, и, большинство с трофейными парабеллумами, хотя в армии поначалу носить трофейное оружие не разрешалось.

Моя красноармейская книжка, выданная мне при увольнении в запас.

Эпизод 6-й. На минном поле

В войну редко удавалось выспаться. Однажды утром, чуть свет, пошел я к ручью умыться и воды набрать. А спать страсть, как хотелось! Иду я и на ходу досыпаю, глаза почти закрыты. Ну, и спросонок повернул не на ту тропинку. И вдруг что-то заставило меня раскрыть глаза. Посмотрел - и обомлел: стою я на минном поле! Так и стою с поднятой ногой, ступить боюсь, кругом мины.

А мины саперы клали наспех, а пригорок - песчаный. Прошел ночью дождик, песок сверху смыло, и все мины стало видно. Смотрю я на них и чувствую, как волосы на голове дыбом встают, и пилотка на голове поднимается. Кое-как на пятке развернулся и по своим следам дотопал обратно.

Эпизод 7-й. Писарь

Поверьте, что далеко не все награды кровью и потом заработаны.

Вот, был у нас на фронте полковой писарь. Взял он себе за правило: как переписывает реляцию к наградам, то обязательно свою фамилию в список допишет. И ходил он у нас весь орденах и медалях. Да, и сейчас ходил бы, пионерам туфту травил, но доигрался: жадность сгубила! Решил он стать полным кавалером ордена Славы и не учел, гад, что при присвоении 1-й степени ордена всегда проводится запрос на подтверждение. В общем, сняли все, что он себе понавешал, и загремел, голубчик, в ГУЛАГ.

У разбитого финнского ДОТа. Карельский фронт.

Эпизод 8-й. Наступление.

Пришло время и пошел наш фронт в наступление. Подтянули они свежие части. А нас оставили наше хозяйство сматывать. И получилось, что в атаке мы не принимали участие. Я потом ходил там, на бывшую нейтралку. Эх, сколько же там ребят наших легло!

Одного парня забыть не могу: лежал на спине красавец парень - и ни одной на нем царапины не видно. Думал, может, контузило. Стал я его поднимать, а у него весь затылок разворочен. Так и не могу понять, в рот что ли, пуля попала?

Нашел на нейтралке ППШ. Передернул затвор - попытался выстрелить, как рвануло затвор! Оказалось, при выбросе гильзы оторвало ее дно и автомат заклинило - поэтому его и бросили. Я его все же разобрал, весь вычистил - и он заработал! Решил пострелять немного. Пошел к захваченному финскому ДОТу, снял с него бронестекло, мы его "триплекс" называли. Пришел к нашим, решил попробовать - с какого раза пробью стекло. Раз дал очередь, два, три. Не пробил. А рядом в землянке, как оказалось, спал наш ротный. Выскочил он и надавал мне по шее спросонок, а автомат отобрал.

Эпизод 9-й. Гусь

Осенью 1944 года увидел я в небе стаи диких гусей, которые улетали с финских болот на юг. Я не растерялся, побежал, схватил винтовку и давай по ним стрелять.

Тут товарищ мой выскочил с автоматом и тоже дал пару очередей. Рядом, слышу, кто-то из пистолета стреляет, хотя из пистолета сложно попасть - гуси-то высоко летят. Со второго выстрела я все-таки сбил одного гуся. Побежали с товарищем его искать. Нашли, принесли обратно. И тут подбегает какой-то майор - он на виллисе мимо проезжал - как выяснилось из пистолета он стрелял. Заявил, что это он гуся подбил! Забрал и уехал. Мы только облизнулись.

Эпизод 10-й. Победа

Осенью 1944 года подписали с Финляндией мир. Вопреки нашим ожиданиям, никуда нас не послали, но оставили в заслоне у границы.

Помню, 9 мая 1945 года я спал в землянке. И тут вдруг пальб началась. Выскочил из землянки, думаю, что такое? Оказалось - ПОБЕДА!

Мы потом всю ночь стреляли и ракетами вверх палили.

Потом по случаю победы представляли многих к наградам. Как и кого - уже запамятовал, помню только, что парторга нашего батальона представили к "Красной Звезде", а комсорга - к медали "За боевые заслуги". А ведь мне предлагали быть комсоргом, я тогда отказался, ведь пламенных речей я толкать не умел. А так был бы с медалью.

После окончания артиллерийской академии им. Дзержинского. 1951 год