… - Дед, а ты ведь на фронте с 44-го года ?
- Да. Я-ж совсем молодой был… В марте… Я пять лет отдал. С 15 марта 44-го по 15-е 49-го.
- А ты как… Училище заканчивал, ну… на сапера?
- Да… мы закончили… Ну как сказать… Опытные асы, ты понимаешь, те которые прошли уже… - будем называть их стариками... Всевозможные мины, образцы все… Мы так: днем изучаем, подготавливаем подводы, нагружаем эти мины. Только садится солнце - и на передний край. И ползком. Впереди боевое охранение. Ставим мины эти: противотанковые, помзы, противопехотные. Потом днем с переднего края уходим километров 4-5 - валим лес, деревья вот такие вот, зарубы делаем. Готовим. Полностью складаем как жилой домик. Ночью, это когда в обороне стоим, вечером грузим эти бревна на подводу, и впереди выкапываем… ну яму такую-вот. И вставляем брусья туда эти… Укрепления такие, амбразуры для обстрела - пулеметные точки - ДЗОТы называются. Это мы саперы делали. А во время наступления - мосты, переправа, на подручных средствах. Что попадается. Пока там обозы отстают. Техника знаешь какая… Что есть. Плоты сбираем.
В особеннсти запомнился город Сально (?). Это в Венгрии. Дошли мы до самой Тисы - и форсировать Тису. А подручных средств… А понтоны отстали очень. Дают команду… А там сплошные подвалы. И громаднейшие бочки вина. По 500 литров - такие громадные. И команда - выливать вино. Идем в эти подвалы и выливаем.
- А вино было белое?
- Белое.
- Это наверное токай был венгерский.
- Так слушай шо делаем. Уже вино это со всех бочек выпускаем. Цепляем канатом. Наверх. А этого вина там уже столько, что можно утонуть. Сбиваем щиты такие-вот. На этих щитах лавируешь. Ловишь эту бочку, привязываешь - и наверх, туда. Солдаты вынимают. Делаем каркасы такие, забиваем чопы в бочки, трос перетягиваем через Тису. На лодках, закрепляем. А потом такой примитивный понтон, чи як его. И солдаты садятся, форсируют… Пока там что-то придет. А она ж такая быстроходная. В другой раз мины то сюда, то туда. В другой раз разрывается - и все и так и пошли. Это тихий ужас. Страшное дело. Город Камендин (?) … как сейчас вспоминаю…
Ну а в наступлении вообще это очень страшно. Дело в том, что штрафники в окопах впереди там сидят. А мы ведь должны выползти, сделать им проходы. Минные поля. Снять мины. И устанавливаем азимут называем его.
- А было вообще такое, что без проходов их пускали прямо на минные поля. А то сейчас пишут что попало…
- У нас… На моей памяти этого не было. Я вспоминаю один эпизод, как к нам в роту прислали одного… Он разжалованный полковник был. Вот разжаловали его. Он был в командировке. Случайно был в Москве, застал с хахолем свою жену. Он застрелил жену, и застрелил этого хахоля и ему дали штрафную роту. Но. Или выпросил, или может быть у него блат какой был. Вот. Его послали именно в штрафную роту. И ему надо было добыть языка - и тогда с него снимается все. Понимаешь. Так он перед тем как изучить передний край просил, показывал. Мы ночью идем устанавливать - и он с нами идет. Где точки простреливаются - он запоминает. Днем смотрит как там немцы лазают. В общем ночью пошел он за наблюдением. В том направлении впереди боевого охранения нашего вышел. И поймал немца вместе с кашей, с рюкзаком. Так он когда притащил нам его вместе с кашей и давай нас благодарить, «спасибо ребята», и забрали его в штаб фронта туда, и восстановили в звании и все. Ну как было… За любые преступления - на передний край, в штрафную роту - и там искупай кровью. Выживешь-выживешь, реабилитируешься. Нет-значит все, такая судьбина твоя.
Ну на счет того, что прямо впереди пускали - я не видел. У нас азимуты… Причем привязывали все так… Ну грамотные хлопцы все были. Там же меряли шагами, привязывали к танку, к дереву, понимаешь, где-то. Наносили на карту, а потом передавали в штаб. Вот. Там разрабатывались мероприятия. Планировались наступления. При этом учитывали наши азимуты.
- Понятно… А человек на противотанковой мине, например, может подорваться, если наступит?
- Бывали случаи. Но дело в том, что там же определенная нагрузка нужна. Ну человек сколько? Да еще солдат… ну 70 килограммов, ну до ста, если там при полном снаряжении. Очень редко подрывались. А самое страшное подрывались на помзах. Это мины наподобие лимонок, только она еще с «усиками» и подпрыгивает. Берут они вот-так колышки, растяжка и чека там. Мы тоже бывало такие ставили. А когда стояли в обороне - вот такой-во бурьян, все заросло с весны. А наступление было под Яссами… э-э… 20-го августа. Вот. Артподготовка, и потом это. Все заросло страшно. Вот что можно найти? Разве найдешь ты там эту проволоку? Страшное дело. Так эта помза если ее зачипил случайно - и она сдетонирует и всех вокруг косит наповал. Это страшно. А потом во время наступления. Саперы - вперед. Мы должны свои мины снять с переднего охранения. Проползти до немецких траншей, там разминировать. Вот. И если заросли такие как вот это сейчас, то искали окопы, и ли воронку из-под бомбы или снаряда. Залазишь туды в эту воронку или яму. И кидали оттуда такие гачки вот на веревках. Ведь разминировать опасно. Кидаешь, а потом голову сгинаешь и тянешь веревку. Так разминировали потому что слишком опасно это было. Кидали вот наподобие как ведро из колодца достаешь.
А когда стремительное наступление - все было очень разнообразное. Все ведь думают, что у сапера один участок работ. Это страшное дело. Во-первых это вот эти хитроумные мины со скрытыми взрывателями: боковые, донные. Или противотанковые…: там такой сверху вставляется… ну точно как батарейка к фонарику. Там вот такое отверстие, раскручиваешь эту тарелочку, раскрутил, вытащил ее - и сразу на бок. Поэтому саперы во время наступления на танке впереди. Смотришь - какой-то там танк подорвался уже, или гусеница ему… не всегда же там он загорается, там бак у него повреждается. Иной раз гусеницу разорвет и он на обочине вот так станет и стоит… Потом слазим. Мы уже щупами обследуем дорогу там, подъезды всевозможные, чтоб дальше можно было двигаться технике. А после этого все дома и подвалы проверишь и везде пишем: «Мин нет!» или «Разминировано». Значит можно было там и солдат расквартировывать после нас и все… Так что это только так считается… А на самом деле - установка мин, рытье траншей, установка ДЗОТов для обстрела, разминирование, форсирование рек, озер переправы - все вот это - уйма работы. В общем… сапер - действительно сказано - без права на ошибку.
- А ты танки немецкие видел подбитые?
- Тю… «Фердинанд»! - Вот это последнее, что запомнилось. Это самоходное орудие. Это страшно. Громадина!
- Это где было? Местность какая?
- Это было сразу за Яссами.
- То есть именно «Фердинанд»… Просто иногда в литературе встречеатся: бывало, наши солдаты часто путали «Мардеры», «Бизоны» и прочие с «Фердинандом». Они издалека очень похожи были по силуэту…
- Нет. Фердинанд это ж громадина. Да и написано было на нем на всем. Ты понимаешь… Я почему запомнил… Он подбитый был.
- А куда?
- Да видно гусень ему подбили и он стал так и так и остался. Это под городом Ромун (?) в Румынии, станция Плоешты - в том районе.
- А цвета он был оранжевого?
- Да. Цвет такой оранжевый с черными крестами. Это точно. Я не особенно в цветах разбираюсь, но этот был оранжевый. Такой как украинский флаг. Но Махина здоровая. Такая как «Тигр», даже больше. И еще сильнее «Тигра». И громаднейший такой набалдашник на пушке. И он сам здоровый. Я прятался за ним. Мессеры же косят. Там они за каждым солдатом гонялись. Туда сунул голову, не успел повернуться - уже следующий налет
- А «Королевских Тигров» видел?
- Видел. Но больше всего запомнился Фердинанд. Это ведь он в последнее время ставку делал на тяжелую артиллерию. Вот…
А ведь каждый дом - как крепость. Как в Сталинграде - Будапешт, когда туда уже дошли. Каждый дом - прямой наводкой. Эсэсовцы сидели в подвальных помещениях… в каждом доме… Там наших столько полегло, страшно сказать. При форсировании Дуная там Пешт и Буда на другой стороне. Дунайские мосты порвали все, гады. И мы восстанавливали переправу южнее Будапешта. А потом Марава(?), Банка Быстрица, Ходонин, Братислава - последний - 26 апреля 1945 года. Это запомнилось. Там столько полегло наших - страшное дело. Проскакивали наши машины. Там командование… Генералов, полковников побило. Просматривалось все. И он точку сделал… А встретились мы с американскими войсками… город Пльзен 19 мая. Эсэсовцев группировку расчленили, Власова полонили. Эти эсэсовцы и власовцы гады сопротивлялись до последнего. Ох они… Я же говорю, что праздновали победу 9-го мая, а мы 18-го еще… город Пльзен как сейчас запомнил, мы встретились… Поехали потом на Прагу, там уже нас встречали. Вот. На тротуарах стояли. И запомнилось мне … Наздар… Выносили прямо пиво кружками на танк, я помню мы ехали, наша колонна городом шла, цветы кидали на танки и кружку пива давали. А потом в народный театр вечером нас всех повели. И посетили мы Кремль пражский: подымаешься, винтообразная такая лестница и наверху на балконе уже там начертил я свое имя, фамилию ножиком, там многие оставляли свои надписи…
- А ложки серебряные - это из Праги?
- Да. Это ты понимаешь как… Когда я… ну не увольнялся, а ехал в общем… каждому давали памятные подарки. А там ведь вагоны забиты добром, командующие, генералы, полковники вагонами грузили. А нам вот это в штабе я ехал, костюмов взял парочку дали мне, три ложки серебряные.
- Я фотографии твои видел из Праги 45-го года, а до этого, что, не было фотоаппаратов?
- Мало было очень, да и невозможно фотографировать, когда наступление, кто это делать будет? Это если только специалисты были. Это уже потом, когда нас ближе к штабу прикомандировали в охране вот. Было как: идет командир батальона и с двумя прикомандированными саперами с автоматами - для охраны. Вымеряют боевые точки, расчеты все на месте. Диски у меня эти от ППШ запасные, гранаты. Потому что было много случаев...
|
Интервью: |
