Призвали меня в 11-го октября 1940 года из Москвы, где я жил. Значит, направили на Север. Попал я в 106-й пушечно-артиллерийский полк, который был расположен на полуострове Рыбачьем. Там я попал во вторую батарею первого дивизиона. Служили…
Батарея располагалась на обрывистом берегу полуострова Средний, как раз на перешейке. Она простреливала подходы к порту Петсамо. Там была небольшая площадка, а над нами сопки метров 200 высотой, а тут очень высокий обрывистый берег. Баренцево море. Погода жуткая. Жизнь там была тяжелая. Были две землянки. Одна взвода управления, другая взвода огневиков. Спали на нарах. Сплошные нары от края и до края. Банька, правда, была небольшая. А тут за землянкой озерко небольшое. Искупаться можно.
- А.Д. Холодно же!?
- А летом-то там тепло. Погода только очень нехорошая. Сейчас пасмурно, через час солнечно, с погодой очень плохо. Что интересно, не помню, чтобы заболел за все годы войны.
- А.Д. Кухня своя на батарее?
- Да. На кухне хорошо, конечно. Не, там с погодой страшная вещь. Письма не получали по два месяца. Летом еще ничего - море спокойное, а зимой мы даже на пост мы только могли по веревке дойти, такая пурга… Но привыкаешь.
У нас на батарее многих не демобилизовали. Москвичей было 30 процентов, были и западные белорусы. Они даже рассчитаться по-русски не могли: перший, други…
Я был радистом. Вскоре по прибытии меня послали учиться. Я учился в штабе дивизиона. Там были финские домики. Получил "Первый класс", 120 знаков в минуту отбивал. Только закончили, и началась война. Политрук полка перед этим дней за пять приехал к нам на батарею: "Война на носу! Со дня на день начнется" Мы и сами понимали, что война обязательно начнется. Вроде мирное время, а немецкие корабли шли в порт Петсамо. Тревоги были постоянно. Каждый знал, где он будет находиться. Полежим час - отбой. Знаете, я же радист, хоть нам запрещали слушать, но ведь хочется. И слышали, что там тоже про войну разговор. У меня друг был, Шаравин Николай, говорит: "Скоро война." Страшно. Нам по 20 лет было.
В 6 часов, в воскресенье, командир взвода огневиков Зимин, сообщил, что началась война. Молодые, еще не разобрались, какая она будет, но верили, что быстро немцев разобьем, а получилось почти 4 года.
Для провода своих кораблей мимо наших батарей немцы использовали следующую тактику. Ставят дымовую завесу, и самолеты налетают. Первый раз нас 28 Юнкерсов бомбили. 2 часа стегали одну батарею, а у нас и ответить нечем - ни зениток, ни пулеметов, ни самолетов. Но, слава Богу, что батарея стояла на горе - им с моря нельзя заходить. А с суши - над нами сопка высокая. Так что попасть в нас сложно. Иногда попадали - одно орудие разбили. Но мы быстро разобрались глубоко окопались, умирать ведь кому охота. Бомбежка была страшная. Молодые еще. После этой бомбежки поняли, что такое. Первый раз никто из орудий не стрелял. Все попрятались по щелям, а уже в следующий раз у нас приказ был: "Выбирать момент, сделать выстрел по кораблям, и в укрытие." Один транспорт мы точно потопили. Сами видели, как он горел, а говорили, что три, но этого я не видел.
- А.Д. А ваша задача в чем состояла?
- Передавать данные с НП на батарею. Если связь порвалась, радио включается.
Когда перешли на большую землю, стали ходить в разведку.
- А.Д. Какая радиостанция у Вас была?
- 6-ПК. Плохо, что аккумуляторы быстро разряжались. А заряжать надо идти за 12 километров.
Через три с половиной месяца после начала войны нас перебросили под Мурманск. Через реку Титовка. Приехали туда поставили батарею под горой, но далековато, оказывается, эта местность просматриваться, не успели вырыть землянки, как начался расстрел, точных попаданий не было, кто куда сумел - спрятался. Орудия возили на тракторах. У нас пушки 122-миллиметровые. Наше задание было подавить их огневые точки. Так мы потихонечку. Стояли мы долго там. Одна гора высокая, туда снаряд не может, если только самолетов, а их у нас вообще не было.
В 1944-ом пошли в наступление. Взяли Петсамо, перешли на Киркенес. Чуть-чуть я не дошел, меня ранило. Задело ногу, коленный сустав у меня до конца не сгибается, отвоевался, сначала отправили в Мурманск, потом в Петрозаводск, почти семь месяцев я отвалялся. Нас собрали - кто с палочкой, кто без руки, у кого глаза нет. Отправили на Дальний Восток. Снчала склады охраняли, потом нас перебросили в Китай. Китайцы нас принимали очень хорошо. Это вроде как трофейная команда. В 1946-м году демобилизовался. Вот так 6 лет с октября по октябрь.
|
Интервью:
Артем Драбкин Артем Драбкин |
