О БОЕВОМ ПУТИ И ОДНОПОЛЧАНАХ. О ПРОЖИТОЙ ЖИЗНИ.
ВОСПОМИНАНИЯ
В 308 Краснознамённую стрелковую дивизию я прибыл в конце января 1943 года (район железнодорожной станции Романовка Саратовской области). Обескровленная тяжелейшими боями в Сталинграде, где стояла в направлении главного удара немцев, дивизия формировалась по сути дела заново.
Это было для меня большим событием, реально приближавшим осуществление стремления быть на фронте. Моя добровольная служба в армии до этого времени складывалась не так, как хотелось. Пребывание в запасных полках из-за тяжелой болезни затянулось на полгода. Предстоящие трудности меня не пугали – о фронтовых условиях я уже имел определенное представление. До прихода в армию более полугода жил во фронтовом районе, участвовал в строительстве оборонительных сооружений, затем, вместе с действующими частями, отходил на восток, за Дон. Привык спокойно переносить бомбежки, артиллерийские и миномётные обстрелы, видел смерть бойцов и мирных граждан, страдания раненых. Поэтому известие об отправке в действующую армию воспринял с большим удовлетворением. Короткие сборы небольшой добровольческой маршевой группы, проводы однополчан, духовой оркестр, напутственные речи командиров и политработников, несколько суток в пути, и мы в расположении дивизии. Определили меня связистом в батарею 76-мм пушек 347 стрелкового полка. В районе формирования были недолго, всего 2-3 недели. Погрузка на станции Романовка, и мы снова в пути. Миновали Тамбов, Мичуринск, Ряжск, Москву, Калинин, Бологое, короткая остановка с выгрузкой в Осташково, пеший переход и участие в учебном ночном бою, возвращение на станцию, трёхсуточное ожидание новой погрузки и, наконец, конечный пункт нового местонахождения дивизии в резерве Ставки Верховного Главнокомандования – район г. Андреаполя.
Пребывание на Калининском фронте было по-своему трудным. В условиях лесисто-болотистой местности, где несмотря на суровые морозы под глубоким снегом стояла вода, где от неё нельзя было избавиться даже на возвышениях, зимовать пришлось в сырых и холодных полушалашах-полуземлянках. Не принесла облегчения и наступившая весна. Нам не сумели вовремя сменить обувь и нелегкую солдатскую службу в распутье пришлось нести в валенках. Однако уныния не было, трудности переносились стойко, а время не пропадало даром. Как и в пути к Андреаполю, мы осваивали боевую технику, опыт Сталинградских боев, приобретали навыки дневного и ночного ориентирования на местности, хождения по заданным маршрутам. В апреле снова в дорогу. Миновали Калинин, Москву, Подольск, Серпухов и, наконец, последняя станция – Лаптево, в окрестностях которой разместились на отдых. И хотя он носил условный характер (напряженность боевой учёбы заметно возросла) краски весны, тепло, общение с жителями, повседневное ощущение привычного немудрёного крестьянского труда и быта вносили в наши сердца успокоение и радость. Трехнедельный отдых прошёл незаметно, и мы снова в пути. Но теперь передвигались пешком, скрытно, только ночами. Прошли Тулу, знаменитую и дорогую всем нам Ясную Поляну, Горбачево, Скуратово, Чернь. И вот они такие же знаменитые и дорогие русскому человеку, как и Ясная Поляна, Тургеневские места. Здесь, северо-восточнее Мценска, мы заняли рубежи во втором эшелоне обороны. Жить стало гораздо легче, веселее. Ведь лето – не зима, а орловские рощи – не андреапольские болотистые леса. Мы конечно понимали, что перебросили нас сюда не зря, ощущали приближение предстоящих крупных боев. Перед сражением за Орёл дивизия сосредоточилась в районе населённых пунктов Чулково, Лосиноостровский и Задняя Поляна, в центре полосы наступления 3 Армии, входящей в состав Брянского фронта. В ночь с 11 на 12 июля, будучи дежурным телефонистом, я принял условный сигнал штаба полка, по которому немедленно поднял офицерский состав батареи. Короткие сборы, ночной бросок, и в четыре часа утра под грохот канонады начавшейся артиллерийской подготовки, дивизия вышла на исходный рубеж прорыва обороны на реке Зуша. Наступило трудное, очень трудное время. Сейчас более 40 лет спустя, невозможно вспомнишь детали отдельных боев. Они были практически беспрерывными и похожими своей невероятной тяжестью. В условиях абсолютного господства и непрерывной бомбёжки немецкой авиацией (за день отмечалось 1200-1500 вылетов самолётов противника) нам пришлось преодолевать на всём пути наступления упорное сопротивление глубоко эшелонированной и сильно укрепленной немецкой обороны. Тяжесть боев в общих чертах может быть охарактеризована тем, что из всех 25 дней и 25 ночей наступления, не было таких, когда бы мы не продвинулись вперёд хотя бы на сотни метров, когда бы принимали пищу более одного раза в сутки и могли поспать более двух часов подряд. Некогда и негде было умыться, а о том, чтобы побриться, никто и не помышлял. Боеспособность батареи поддерживалась неоднократными пополнениями. Из 60 человек её личного состава весь путь до Орла прошли только 12 человек. Трудно, очень трудно было бойцам, вероятно гораздо труднее офицерам. Однако все были преисполнены решимости поскорее освободить родную землю от фашистского зверья, достойно, стойко переносили суровые испытания, выпавшие на их долю.
Конечно же для большинства из нас самым тяжёлым был первый день, первые часы наступления, когда заметно ощущалась психологическая нагрузка. Нужно было перестроиться, ведь наступление – не оборона.
Трудно пехотинцу на войне. Нелегко и связисту. Непрелож ное требование к его работе – связь должна быть установлена быстро и действовать устойчиво. Никаких оправданий отсутствию связи в бою не бывает. А теперь представьте себе "надежность” телефонного провода в условиях непрерывного огня артиллерии, миномётов и разрывов бомб противника, представьте боевое снаряжение связиста: винтовка (карабин), подсумки с патронами и ручными гранатами, сапёрная лопатка, телефонный аппарат, катушка с проводом, а порой и две, шинель в скатке, фляжка с водой, котелок, вещмешок. И станет ясно, в каких условиях и сколько надо пробежать и проползти, чтобы обеспечить устойчивую связь.
Очень трудно для меня сложился один из первых дней боёв. Заметно ослабевшему от очередного, к счастью последнего, приступа малярии, мне наравне с другими товарищами, в сложных условиях пришлось обеспечивать связь батареи с её наблюдательным пунктом. Особо упорные бои дивизия вела на водоразделе рек Зуши и Олешни. Запомнился бой за деревню Суворово, основной опорный пункт второй линии обороны немцев. Шесть раз переходила она из рук в руки. И только седьмой атакой, при активной поддержке артиллеристов и миномётчиков, гитлеровцы были окончательно выбиты из деревни. Тяжело было видеть, как в знойный день одним сплошным костром горела она, разделив судьбу многих населённых пунктов, лежащих на путях войны. В памяти отложились горящие, как свечи, столбы удаленной от её домов телефонной линии. Своеобразием обстановки заполнился мне бой у деревни Ивановское. Поздним вечером второй батальон полка капитана Бокадорова занял рубеж в районе Снецкой Луки, северо-восточнее деревни Нижняя Калиновка вблизи Ивановского. Наблюдательный пункт нашей батареи, поддерживающей этот батальон, разместился на правом, восточном берегу реки Оптуха у жилого дома хутора Парахино. Ближнее соседство с Ивановской, ещё занятой немцами, избавило нас от артиллеристского и минометного огня, хотя на этот случай мы располагали надёжным блиндажом. Однако серьёзно беспокоили автоматчики и, особенно, снайперы, от огня которых хорошим укрытием служил дом и примыкающие к нему строения. Но потерь избежать не удалось. Тяжёлое, по-видимому смертельное, ранение получил разведчик Пчелинцев.
В ночь с 1 на 2 августа я прибыл к Бокадорову для обеспечения связи с батареей. С рассветом батальон атаковал немцев. Бой был тяжёлый и кровопролитный. Немецкие контратаки поддерживались несколькими танками. Только во второй половине дня сопротивление немцев было сломлено, и мы стали относительно быстро продвигаться вдоль варварски разрушенной железной дороги (рельсы и шпалы в мелких кусках). Последний бросок к Орлу в направлении деревни Щекотихино.
Неимоверно уставшие, на последнем дыхании, мы, наконец, вышли на окраины города. В наступившей предрассветной тишине низко летящий биплан через радиоусилители передал войскам поздравление Верховного главнокомандующего И.В. Сталина с успешным завершением боёв и освобождением города Орла, сообщил о первом салюте нашей Родины в честь этой большой победы. Радость победы скоро сменилась печалью – до нас дошла весть о гибели командира дивизии генерал-майора Леонтия Николаевича Гуртьева.
В обстановке недельной тишины в районе Щекотихино мы привели в порядок себя, личное оружие, пушки, транспортные средства. Знакомились с прибывающим пополнением. В редкие часы отдыха купались в Оке, хотя вода в ней была очень грязная.
12 августа ночным маршем начали движение в новый район сосредоточения – северо-западную часть Орловской (теперь Калужской) области. Нам предстояло пройти примерно 150 км. Шли ночами, в дневное время укрывались в лесных массивах. На двух остановках, продолжительностью 7-10 дней, занимались военной и политической подготовкой. Кроме того, на первой из них, помогали селянам убирать урожай, восстанавливать жильё и колхозные постройки. В это же время к нам прибыла концертная бригада известных московских артистов. В большом концерте участвовали наши воины.
Прорывать оборону противника по реке Болва на участке г. Людиново – г. Киров нам пришлось сходу, после продолжительной непрерывной бомбардировки немецкими самолётами утром 8 сентября на подходе к району сосредоточения. Полки дивизии понесли заметные потери, батарея – большие (пятая часть личного состава, четвёртая часть лошадей, пушка, кухня, две повозки). Продолжив движение, ближе к полудню, батарея заняла боевую позицию севернее благоустроенной усадьбы колхоза (МТС).
Командный пункт командира полка располагался у полотна железной дороги Вязьма – Брянск, в 600 метрах к северо-западу от батареи. Их разделяло поле, покрытое старой полегшей травой. Протянув провода, я прибыл на командный пункт, доложил о прибытии командиру полка и разместился в кювете.
Наступление в пойме реки в направлении населённого пункта Усохи вели два батальона при ураганном обстреле артиллерии и миномётами противника. Район сосредоточения, включая вышеназванное поле, интенсивно и плотно обстреливался реактивными миномётами («скрипачами»). Из-за частых разрушительных и трудно устранимых порывов проводов устойчивой связи с батареей не было. Не выдержав огневого напора, батальоны залегли, затем начали отход, становившейся всё более беспорядочным. Немцы перешли в контратаку и вышли на рубеж железной дороги. Возникла реальная, серьёзная угроза командному пункту. Шквальным огнём всех средств командного пункта, а также нескольких пехотинцев из батальона, немцы были остановлены. Началось обратное движение обеих сторон. Отход немцев сопровождался огневой поддержкой артиллерии и миномётов. Наши батальоны, не имея такой поддержки, несли потери. Боевые действия продолжились ночью после смены позиций. Они были успешными. Преодолев 15-ти километровый путь, утром 9 сентября освободили населённый пункт Буда, а через двое суток – посёлок городского типа Бытошь. Дальнейшее продвижение в тылы вражеских гарнизонов в городах Людиново и Дятьково вынудило их спешно бежать из этих городов, не причинив им заметных разрушений. В этих боях погиб комиссар нашего полка Петраков.
Для прорыва немецкой обороны на реке Десна дивизии определили район станции Олсуфьево железной дороги Брянск – Рославль. Полоса нашего наступления пролегала в пойме реки Ветьма, серьёзной, естественной преграды на пути к цели. Заболоченная местность, местами – непроходимые болота, леса с частыми, иногда сплошными, завалами вековых сосен, бездорожье. К тому же в эти дни пошли холодные проливные дожди, сопровождаемые порывистыми ветрами. Стали непроходимыми имеющиеся грунтовые дороги. Тылы отстали. Большую часть этого 40-километрового участка пути до Десны всю технику пришлось продвигать с людской помощью. А на их плечах личное оружие, боеприпасы, продовольствие. В редкие погожие дневные часы – бомбёжка немецкой авиации. Просушиться и поспать можно было, в основном, ночью. Но боевые действия продолжались. На пределе наших физических возможностей освободили несколько малых селений и к вечеру 17 сентября подошли к Десне в районе железнодорожной станции Жуковка, в 6-ти километрах юго-восточнее Олсуфьево. Реку преодолели относительно легко, вброд, и расположились в прибрежном лесу для отдыха и сна. Наступивший день был нелёгким. Трудно преодолевалась пойма Десны – луг с хлюпающей под ногами водой. Батарея сопровождала один из батальонов полка, имея скудный запас боеприпасов. Батальон был встречен сначала интенсивным огнём нескольких врытых в землю танков на окраине посёлка Белезинский, затем плотным огнём автоматчиков. Атака захлебнулась, батальон залёг, окапываться бесполезно. Десятка два бойцов опрометчиво, не на долго укрылись в осушительных канавах. Батарея молчала. Надёжно укрытые танки для наших пушек недоступны, открывшись, она легко была бы ими уничтожена. Командир батальона не принимал решение – отход или продолжение атаки без огневой поддержки губительны. Гнетущая неопределённость. Выручил левофланговый батальон. Он преодолел свою, более короткую дистанцию. Задача, поставленная полку, была выполнена. Но цена – высокая. На участке поля у окраины посёлка большое количество погибших с двух сторон – свидетельство рукопашной схватки. Ближе к вечеру у Пеклино перерезали автодорогу Брянск – Рославль. Противотанковыми ружьями подбили два автофургона большой ёмкости. Один – с живыми гусями, другой – с сухими галетами. Взяли в плен 6 немцев.
Преследуя противника, на рассвете 20 сентября после тяжёлого ночного боя освободили Клетню, посёлок городского типа, один из партизанских центров. Впереди, всего в 30-ти километрах, многострадальная братская Белоруссия. На таком же удалении, по грунтовой дороге, надёжно укреплённый оборонительный рубеж противника по реке Ипуть, последний на Брянщине. Река эта – сама по себе серьёзная преграда. Довольно широкая (20-25 метров), с крутыми берегами, изрезанными оврагами, она была трудно преодолимым препятствием. На этом рубеже, в полосе наступления нашей дивизии, немцы создали два опорных пункта: один – в Николаевке, в 1,5 км восточнее реки, другой – в Каталино, на её западном, правом берегу. На подходе к Николаевке естественная преграда – река Надва. Неширокая (10-12м), глубиной 1,5-2 м, с большими донными отложениями ила. Протекает она по заболоченной местности в 6-7 км северо-восточнее Николаевки.
На Ипуте, южнее Каталино, имелся деревянный мост. На Надве мост был взорван. Переправа батареи через неё осуществлялась на плотиках при непрерывном, интенсивном артиллерийском обстреле. Один из плотиков вскоре перевернулся, и пушка утонула. Отыскать её в мутной холодной воде было нелегко, но батарейцы справились с этим делом, вернули пушку в строй. Людских же потерь избежать не удалось. Бои за Николаевку и Каталино начались в ночь с 20 на 21 сентября внезапной атакой нашего полка. Она была успешной. Освобождена Николаевка, захвачен мост через Ипуть. Однако днём, контратакой, при поддержке до 25 танков и авиации, немцы восстановили исходное положение. Упорная кровопролитная борьба продолжалась около 3-х суток с переменным успехом. Николаевка многократно переходила из рук в руки. Днём брали верх, в основном, немцы, ночью безраздельно мы. С помощью 351 полка, форсировавшего реку севернее Каталино, сопротивление врага было сломлено.
Ранним утром 23 сентября по уцелевшему мосту мы переправились через реку и продолжили движение по лесным просекам в юго-западном направлении, не зная ещё о важном событии в нашей жизни. В этот день Родина высоко оценила наш ратный труд – мы стали гвардейцами. К вечеру вышли на открытое пространство. Впереди и правее нас – луг с редкими небольшими копнами осеннего сена, ручей с разрушенным мостом, село, к которому вела повозочная колея. Эта была Дегтярёвка. Пехота проследовала в село, а мы расположились у края леса, в его угловой части, для долгожданного отдыха и сна. Спали в индивидуальных нешироких и неглубоких ячейках (40-50 см) траншейного типа длиной по росту, на сене, укрывшись плащевой тканью. Ночь была тревожной – в селе непонятная автоматная стрельба. К утру всё стихло, и батарея без взвода обеспечения и кухни, преодолев вброд ручей, вошла в село. Боевые расчеты с пушками, и все офицеры сосредоточились у церкви, взвод управления – на берегу ручья у крайнего дома, в ожидании указаний. Вскоре все разбрелись. На месте остались я и связной из взвода боеобеспечения Архипов. Решил осмотреться. Справа, вдоль ручья – четыре дома. Перпендикулярно им, юго-западнее – около десятка домов, левее, в удалении, на лесной поляне – колхозная пасека. Прямо передо мной, чуть левее – ещё три дома, за ними – деревянная церковь, левее которой, за деревянным забором – хозяйственный двор колхоза и МТС. Все дома имели большие земельные участки с надворными постройками, огородом и садом. Зашёл в крайний, по направлению к церкви, дом. Хозяев нет. В сенях много аккуратно уложенных канистр. Открыл одну из них, там бинты в скатках. Заполнив ими карманы шинели и брюк, вышел из дома. Навстречу взволнованный командир взвода лейтенант Хохлов. Раздражённо спросил: «Где люди?» Ответил: «Не знаю». Приказал идти к церкви для оказания помощи командиру батареи лейтенанту Бойченко, находившемуся на колокольне. По очень узкой, почти вертикальной, секционной лестнице поднялись туда с Архиповым. Бойченко сидел в луже крови. С большим трудом спустили его на землю. Расположились у забора, спустили брюки. Рана страшная, в паху у промежности, от разрывной пули. Начали перевязку. Почти закончили, когда вскрикнул Хохлов, раненный разрывной пулей в запястье правой руки. Рана обширная, кровообильная, с множеством мелких осколков стекла от разбитого компаса. Я начал делать ему перевязку. Сделал несколько витков и … провал. Очнулся – тишина. Пушки в походном положении. На передке одной из них, сильно согнувшись, с повисшими руками, сидел Бойченко, привязанный ремнём. Больше никого. Недоумеваю. Приподнимаю окровавленную гимнастёрку – сквозное пулевое ранение в область солнечного сплетения. Кровотечение слабое. Оглянулся вокруг. Метрах в трёхстах – цепь наступающих немцев, автоматчиков. Подобрав свой карабин, стал отползать. Но расстояние между мной и врагами быстро сокращалось. Из отверстия в заборе появился ездовой, быстро сел на коня и стал уводить батарею из-под носа у фашистов. Немцы остановились и начали стрельбу. В ответ шквальный огонь открыли и наши пехотинцы, притаившиеся в домах и огородах. Так я оказался меж двух огней. Не выдержав огневого напора, немцы отступили, а я как-то выполз. Взвод управления нашёл на старом месте. Чувствовал себя неплохо, сомневался в необходимости помощи медсанбата. Мои сомнения отчасти развеял командир отделения разведки Висков. Давал о себе знать голод. Решил навестить кухню. Повар Семёнов был рад моему приходу, накормил. В продолжительной беседе всё-таки убедил меня в необходимости показаться медикам. Простились просто, обыденно, веря в скорое моё возвращение. Оказалось, навсегда. Медсанбат находился в 5-6 км в малом лесном селении Владимировка. Туда я прибыл к вечеру. У калитки палисадника небольшого дома стоял Хохлов. Он, уверенный в моей гибели, изумлённо смотрел на меня. Радость встречи и чувство вины за то, что не предпринял должных усилий для моей эвакуации, доминировали в его поведении. Предложил посетить Бойченко. Вошли в дом. Он лежал на нарах без сознания и бредил. К утру скончался. На следующий день, на закрытом студобекере, меня, Хохлова и ещё нескольких раненных отправили в госпиталь. Дорога была длинная (более 150 км), долгая и трудная. Меня и ещё двоих легко раненных определили в эвакогоспиталь 5375 в пригороде Брянска – Бежице. Хохлова и остальных повезли дальше.
Теперь, сколько помню, о людях, с которыми свела меня фронтовая судьба, крупицы ратного труда которых, сложенные с усилиями миллионов других тружеников фронта и тыла, определили Великую Победу Советского народа над злейшим врагом человечества – немецко-фашистскими захватчиками. Я зримо помню многих из них. К сожалению, в памяти остались в основном фамилии, мало имён и почти ни одного отчества. Видимо сказалась специфика и кратковременность нашего общения, а также давность времени. Они все были одинаковы и, в то же время, не похожи друг на друга, мои боевые товарищи и друзья. Одинаковы тем, что были людьми высокого долга, большого мужества, добросовестно выполняли свои многотрудные обязанности, стойко переносили суровые испытания, выпавшие на их долю. Разные по характеру, темпераменту.
Командир полка майор Чамов Андрей Сергеевич. Среднего роста, широкоплечий, с чуть-чуть угловатыми чертами лица. Волевой, мужественный, не знавший усталости командир. Когда Чамов отдыхал, для нас было загадкой. Сейчас спустя много лет, особенно ясно, как много значило его умелое командование полком, сколько боевых задач
Командир батареи капитан Холодный, пришедший в полк после Сталинграда. С первых дней полюбился он нам. Лет 35, высокого роста, стройный, красивый, с лихими усами. Другого такого командира в полку не было. Был он требовательным, но исключительно справедливым командиром. Проявлял постоянную заботу о нашем быте и боевой подготовке. Воевал он храбро, умело. Погиб капитан Холодный на Орловской земле, на первой неделе наступательных боев.
Комиссар батареи лейтенант Бойченко. Хорошо дополнял командира. Средних лет и роста, коренастый, веснушчатое с угловатыми чертами лицо, рыжеволос, уравновешенный, спокойный. Исполнял обязанности командира батареи, после гибели капитана Холодного. Давалось это ему трудно, поскольку он не имел специального военного образования.
Командир взвода управления лейтенант Хохлов. Пришёл в батарею сразу после освобождения Орла, окончив по сокращенной программе военное училище. Чуть старше меня (18 лет). Мягкий, добрый, участливый командир. Отрытое, сохранившее ещё детские черты, лицо, русые волосы, рост выше среднего. Воевал хорошо, проявил себя достаточно умелым, хладнокровным командиром.
Командир отделения разведки старший сержант Висков. Коренной сталинградец. Эрудит, умелый рассказчик. В школьные годы увлёкся астрономией и имел в этой области глубокие познания. Много и интересно рассказывал нам о звездном мире. В 1941 году успешно окончил среднюю школу, поступил в медицинский институт. Окончил первый курс – война, враг у стен города, он – его защитник. Противотанковый истребительный батальон, полковая школа младших командиров. Бывалым старшим сержантом пришёл в батарею в феврале 1943 года. Был для нас непререкаемым авторитетом. Прекрасно справлялся со своими обязанностями. За бои на Орловской земле награждён орденом Красной звезды.
Разведчик младший сержант Мартьянов. Родом кажется с Урала. Лет 18-19, небольшого роста, худощав, сутуловат. Обыкновенное рус ское лицо, смугловатое, с чуть-чуть малиновым оттенком. Постоянно озабочен, в хлопотах. Не помню его улыбающимся или смеющимся. Имел особое, редкое качество – делать всегда всё не спеша, но сноровисто. За бои на Орловщине был награжден медалью "За отвагу".
Связист ефрейтор Григорьев. Родом из Пензенской области. Выше среднего роста, нормального телосложения, лицо слегка широкоскулое. При кажущейся флегматичности был довольно расторопным. Отличался большой работоспособностью, выносливостью и хладнокровием. Дело свое освоил и выполнял хорошо, спокойно, без суеты. За бои на Орловской земле был награжден медалью "За боевые заслуги".
Связист рядовой Чехов. 18-19 лет, родом из Подмосковья. Среднего роста, нормального телосложения, белолиц, блондин. Исполнительный, аккуратный. Немного молчаливый и замкнутый. Погиб в первые дни наступления, за рекой Зушей.
Разведчик рядовой Чернецов. 18-19 лет, родом из Воронежской области. Среднего роста, коренаст, широкоплеч, лицо смуглое, широкоскулое. Черноволос. Погиб в первый день, в первые минуты наступления, открыв длинный список батарейцев, павших на Орловской земле.
Разведчик, рядовой Пчелинцев. 18-19 лет, среднего роста, мягкие, добрые черты лица. Чуть-чуть увеличенные размеры глаз и уменьшенные рта. Отличался развитым чувством товарищества, готовностью помочь в любом деле. Получил тяжёлое, по-видимому смертельное, пулевое ранение на наблюдательном пункте батареи у хутора Парахино.
Рядовой взвода обеспечения Архипов. Пожилой, много видевший человек, лет 45-48, родом из Воронежской области. Выше среднего роста, обыкновенное русское открытое лицо. Всегда был готов прийти на помощь, особенно нам, молодым, хотя ему, учитывая возраст, было гораздо труднее.
Ездовой артиллерийской упряжки рядовой Ибрагимов. Лет 35-40, небольшого роста, худощав. Смуглое с большими печальными глазами лицо, черные смоляные волосы. Очень трудно приходилось ему, почти не знавшему русского языка. Судьба Ибрагимова исключительно трагична. Его смерть потрясла всех, видевших его в последнюю минуту. Большой, очень большой силы снаряд разорвался у ног быстро скачущей упряжки. После взрыва, кроме огромной воронки, ничего, абсолютно ничего, не осталось от первой пары лошадей упряжки (уносов) и ездового Ибрагимова ...
Ездовой боеобеспечения рядовой Черепанов. Пожилой, лет 40-42, небольшого роста, коренастый. Лицо широкоскулое, округлое. Роскошные усы. Крестьянское умение и сноровка часто выручали его во мно гих трудных ситуациях, где он проявлял хладнокровие и выдержку.
Повар рядовой Плаксин. Пожилой, лет 40-45. Небольшого роста, не в меру полный. Трудно приходилось ему. Кормить солдат в условиях непрерывных тяжелых боёв было делом непростым. Надо было найти воду, дрова, приготовить и доставить пищу. И всё это, в основном, в течение короткой летней ночи. Получил пулевое ранение в районе деревни Суворово.
Повар рядовой Семёнов. Пожилой, лет 45-48. Пришёл на смену Плаксину. В нём было много отцовского в отношениях с нами, молодыми. Заботлив и внимателен, находил время поговорить, ободрить, исподволь поубавить нашу излишнюю самоуверенность. Кормил хорошо.
Образы этих живых и мёртвых гвардейцев остались в моей памяти на всю жизнь.
Послесловие.
Прошло еще без малого 30 лет. Не забывается военное лихолетье. Хорошо помню боевых друзей, с кем плечом к плечу тянули нелёгкую фронтовую лямку, нюхали один порох, спали на нарах в землянках, под открытым небом на одной шинели, укрывшись другой. Решил уточнить и подробнее изложить некоторые события, рассказать о судьбе двух однополчан, о том, как сложилась моя жизнь.
В эвакогоспитале 5375 лечили меня около месяца. Раны заживали плохо, гноились. По окончании лечения направили в 142 Армейский запасной полк, который следовал за наступающими войсками по разорённой земле маршрутом Почеп – Унеча – Клинцы – Новозыбков – Злынка – Добруш – Гомель – Василевичи. На продолжительных остановках изучали военное дело по выбранному профилю, охраняли мосты и другие важные объекты жизнеобеспечения.
По окончании артиллерийского курса мне присвоили звание старшего сержанта и в конце февраля 1944 года направили в 96 Гомельскую стрелковую дивизию (53 стрелковый корпус, 48 Армия, 1 Белорусский фронт), где в одной из батарей 1059 Артполка я вскоре возглавил отделение связи во взводе управления. 53 корпус располагался в лесном сосновом массиве. Местность болотистая, труднопроходимая и непроходимая в естественном состоянии. Это был фронтовой выступ глубиной и шириной 20 и 25 км, соответственно. Корпус, приданный 55 Армии, занимал юго-восточную часть выступа. Его оборонительный рубеж простирался по дуге «юго-восток – северо-запад». Армия находилась в непосредственной близости к городу Паричи, занимала северо-восточную часть. Её оборонительный рубеж проходил по дуге «север – северо-восток», в основном, по правому берегу Березины. Оборонительные бои велись вяло. Немцы регулярно из всех видов оружия обстреливали наши позиции. Мы им отвечали тем же. Взвод управления вёл наблюдение за противником только в светлое время суток с ветвистой сосны на нейтральной полосе, при опеке пехотинцев, располагая хорошим укрытием на четырех человек – двойным срубом с накатом. Пехотинцы укрывались в шалашах-навесах.
24 июня при разведке боем интенсивным огнем противника была нарушена сначала проводная связь, затем выведена из строя рация. На линии, вдвоем с Меньшиковым, бегом ищем обрыв. Я – впереди, он, примерно в 100 метрах сзади. Обстрел нашей зоны. Залегли. Я – ничком, под высокой сосной. На до мной – взрыв, ранен в плечо правой руки. Массивная верхушка дерева остриём врезается в землю рядом, около шеи. Повезло. Рана кровообильная. Подбежал Меньшиков, снял с меня рубашку, из оторванного рукава сделал что-то похожее на жгут, перевязал рану. Пошли по линии далее. Восстановили связь. Сообщили о случившемся в батарею.
Вскоре появилась медсестра, перевязала, установила жгут. На батарее посадили в телегу, рядом, с многочисленными шрапнельными ранами, уложили связиста Афанасьева. Медсанбат, много раненных. При снятии жгута – кровь фонтаном. Инъекция. Глубокий разрез длиной на ширину ладони, пальпация, осколок застрял в суставе. Бинтуют и на грузовой машине отправляют до ближайшей железнодорожной станции Останковичи. Затем, уже ночью, поездом отправляют в Речицу. Ранним утром – баня. Эвакогоспиталь 1694. Небольшая палатка. Операционный стол, глубокий наркоз, удаление осколка. Очнулся через сутки. Для неподвижности руки одели однорукавную гипсовую рубашку, так называемый «самолёт».
Недели через три, немного окрепший, я – в пути. Санитарным поездом, через месяц после ранения, прибыл в Тбилиси. Привокзальный санпропускник, эвакогоспиталь 1421, трехмесячное лечение. Медицинский персонал – национальный, хорошо владеющий русским языком, внимательный и дружелюбный. Вскоре сняли гипс, стало легче. Рука сильно отёчная, пальцы неподвижны, их кожный покров омертвел. Ежедневные крайне болезненные процедуры под наблюдением врача-физиотерапевта.
Рана не закрывается, гноится. ВТЭК, заключение: «Значительное ограничение движения в правом плечевом суставе. Остеомиелит. К военной службе непригоден. II группа инвалидности с переосвидетельствованием через 6 месяцев».
К своему двадцатилетию вернулся домой. Продолжаю мучительные процедуры, рекомендованные врачом. Постепенно снимается отёчность, пальцы обретают подвижность и силу, однако рана остаётся открытой, гнойной.
Начинаю работать. С 15 января 1945 по 20 августа 1946 года – директор районного Дома культуры. Хорошие условия (кирпичное здание, зрительный зал на 150 мест, просторные сцена, гримёрная, зал ожидания) позволяли вести большую культурно-просветительную работу: демонстрация кинофильмов, лекции на разные темы, концерты артистов областной филармонии, самодеятельность, танцевальные вечера. В феврале 1945 года избран членом ревизионной комиссии РК ВЛКСМ. В качестве уполномоченного РК ВКП(б) и РИК Совета народных депутатов доходчивым словом инвалида войны способствовал созданию бригад из девушек и одиноких женщин для лесозаготовительных работ (стране нужны стройматериалы и крепёж для возрождаемых шахт Донбасса), проведению в оптимальные сроки посевных и уборочных работ, заготовок корма для скота.
С сентября 1945 года – очная учеба в средней школе. В июне 1946 года успешно окончил 10-ый класс.
С сентября 1946 года по декабрь 1951 года – студент Московского ордена Ленина института инженеров железнодорожного транспорта имени Сталина, факультет – промышленный транспорт; специальность многопрофильная: генеральные планы предприятий, железнодорожный, автодорожный, конвейерный, трубопроводный транспорт, канатные дороги, складское хозяйство, строительные материалы. С декабря 1946 года – председатель профбюро факультета, с декабря 1947 года – кандидат, через год – член ВКП(б). С марта 1947 года до конца учебы – заместитель председателя месткома института. Сфера деятельности – быт студентов (общежития, поликлиника, фабрика-кухня, дом культуры).
В августе 1947 года – 28-дневный курс грязелечения в Крыму (Евпатория, бесплатная путёвка и проезд). В октябре 1948 года – такой же курс серными водами в Чечне (Серноводск, бесплатно). Рана закрылась.
С февраля 1952 года – работа в одной, периодически укрупняющейся организации – Мосгипроалюминий, ГСПИ-1 (объединение с Гипровольфрам-редметом в июле 1954 года), Гиредмет (объединение в 1958 году), где занимал должности инженера, старшего инженера (с января 1953 года), руководителя группы (с ноября 1955 года), главного специалиста (с марта 1961 года), начальника отдела (с июля 1963 года до выхода на пенсию с 17 мая 1993 года).
С каждым укрупнением коллективу института ставились новые, более сложные задачи. Большая их часть предназначалась для нужд обороны страны, сроки выполнения жёсткие. Из значимых работ в Мосгипроалюминии – выбор площадок для строительства Красноярского алюминиевого комплекса (карьер для добычи руд и обогатительная фабрика в Ужуре, гора Горячая; глинозёмный завод в Ачинске, алюминиевый комбинат в Красноярске) в составе правительственной комиссии. В ГСПИ-1 – участие в разработке разделов проекта Днепровского титано-магниевого завода (Украина), Усть-Каменогорского титано-магниевого комбината (Казахстан), Верхнеднепровского горно-обогатительного комбината (Украина), Иртышского химико-металлургического завода (Казахстан), Киргизского горно-обогатительного комбината.
Гиредмет, созданный в 1931 году, сам по себе был довольно крупной организацией (1700 чел.). С июля 1958 года он стал самым крупным комплексным институтом в системе МЦМ СССР. В его состав теперь входили: научно-исследовательская часть, проектная часть (1000 чел.), специальное конструкторское бюро (400 чел.), опытный машиностроительный завод (400 чел.), опытный химико-металлургический завод в г. Подольске (1700 чел.), опытный химико-металлургический завод в г. Пышме Свердловской области (1700 чел.), вспомогательные службы (300 чел.): кварцедувная мастерская, ремонтно-строительный и множительный цехи, машинописное бюро. Комплексность успешно позволила решать задачи по созданию и становлению новых отраслей промышленности, необходимость в которых диктовалась временем.
В 1981 году Гиредмет был награждён орденом Октябрьской революции.
Из наиболее значимых работ проектной части (отдела генерального плана и транспорта) были: разработка технико-экономических обоснований кондиций руд месторождений редких и редкоземельных металлов, а также титана, целесообразности строительства на базе некоторых из них промышленных предприятий. Разработка проектов и ввод в эксплуатацию Умбозёрского рудника (Ловозёрский ГОК); редкоземельного производства (Соликамский магниевый завод); завода чистых металлов (Украина); Орловского горно-обогатительного комбината (Читинская обл.); завода особо чистого кварцевого стекла (г. Гусь Хрустальный); Донецкого химико-металлургического завода поликристаллического кремния (Украина); производства циркония, металлургический передел (Верхнеднепровский ГОК); Узбекского комбината жаропрочных и тугоплавких материалов; Кировоградского завода металлокерамических сплавов (Урал); Киргизского горно-металлургического комбината (металлургия редких металлов, производство КСДИ); Таш-Кумырского завода полупроводниковых материалов (Киргизия, предпусковой период, 1993г. – развалины …).
Оказание технической помощи Китайской Народной Республике, Народной Республике Болгарии, Республикам Мали, Мозамбик, Гамбия, Сенегал, Египет.
Оглядываясь на прошлое, можно с полным основанием утверждать, что коллектив отдела генерального плана и транспорта внёс значительный вклад в размещение, проектирование и строительство предприятий алюминиевой, твердосплавной и титановой промышлености, полупроводниковых, жаропрочных, тугоплавких и металлокерамических материалов. Специалистами отдела уделялось постоянное внимание вопросам целесообразной блокировки зданий и сооружений, оптимизации генеральных планов предприятий, их архитектурно-планировочной выразительности, создания надлежащих условий для последующей реконструкции и расширения, вопросам рационального использования земель. Уделялось большое внимание также организации проектирования.
Мой труд в Гиредмете получил высокую оценку. В 1966 году награждён орденом «Знак почёта», в 1970 – медалью «За доблестный труд в ознаменование 100-летия со дня рождения В.И. Ленина, в 1979 и 1989 – Почётными грамотами МЦМ СССР и ЦК профсоюза металлургической промышленности, в 1981 – орденом Октябрьской революции, в 1985 – дипломом лауреата Премии Совета Министров СССР (в составе группы из 25 человек – научных работников, конструкторов, проектировщиков, инженеров титано-магниевого комбината и строителей), в 1987 – Почетной грамотой Центрального Комитета КПСС, Совета Министров СССР, ВЦСПС и ЦК ВЛКСМ. Признание и высокую оценку получили также трудовые достижения многих сотрудников отдела.
Продолжительно (45 лет) активно работал в выборных партийных органах. В Мосгипроалюминии и ГСПИ-1 – заместителем секретаря партийного бюро; в Гиредмете – заместителем секретаря, секретарём (1963-1966гг.), членом парткома; в территориальной парторганизации № 15 района Черёмушки – заместителем секретаря партийного бюро. Награждён Почётными грамотами Кировского РК КПСС (1967г.), Октябрьского РК КПСС (1974, 1984гг.), Черёмушкинского РК КПРФ (2004, 2006гг.), Юго-западного окружкома КПРФ (2006г.).
С 1965 по 2005 годы в Гиредмете выпускалась многотиражная газета «Голос металлурга».
Моя трудовая жизнь проходила в постоянном общении с многими замечательными, добросовестными и яркими людьми. Добрым словом и благодарностью поминаю прежде всего ушедших из жизни Михаила Андриановича Зайцева, Евгения Фёдоровича Чалых, Сергея Сергеевича Шарашкина, Юлия Францевича Кржижановского, Сергея Ивановича Ковалёва, Владимира Николаевича Костина, Бориса Андреевича Сахарова, Александра Николаевича Клеймёнова, Алексея Борисовича Логинова, Леонида Евсеевича Муравина, Бориса Алексеевича Сморгунова, Александра Петровича Морозова, Владимира Макаровича Сороку, Владимира Михайловича Петрова, Александра Николаевича Теплова.
В мае 1965 года в парке имени Горького впервые встретился с ветеранами дивизии и полка. Узнал, что дивизия сохранилась, стоит в Минске, получила наименование «Рогачёвская», награждена орденами Суворова и Кутузова и именем Верховного Совета Белоруской ССР; что полк тоже стал гвардейским, получил наименование «Белостокский», награждён орденами Суворова и Александра Невского, что в 1963 году был передан Балтийскому флоту, стал полком морской пехоты с местоположением в г. Балтийске Калининградской области; что в Москве имеется секция Совета ветеранов дивизии.
С 1969 года работаю в Московских секциях Совета ветеранов 120 гвардейской мотострелковой дивизии (бригады) и 336 гвардейского полка (бригады) морской пехоты Балтики (с 1983г. – председатель), Совета ветеранов 3 Армии (2002 – 2006гг. – заместитель председателя). Здесь я обрел много хороших друзей и товарищей, людей, состоявшихся в жизни, участливых и добрых. Бывшие сержанты стали генералами и полковниками, заслуженными учителями, опытными медицинскими работниками, талантливыми журналистами и техническими специалистами.
Это, прежде всего, Михаил Лазаревич Ингор. В дивизии от первого и до последнего фронтового дня, политрук, журналист газеты «Патриот Родины», прекрасно знавший лучших воинов, много написавший об их подвигах. Он создал из нас настоящее боевое братство.
Это Рема Иосифовна Акопян, Надежда Николаевна Емельянова, Вера Васильевна Заваловская, Константин Николаевич Казарин, Ахмед Ахмовалиевич Каримов, Василий Егорович Корнеев, Владимир Сергеевич Мещеряков, Маргарита Николаевна Новикова, Александр Иванович Погарцев, Иван Васильевич Пшеничный, Владимир Павлович Серёгин, Владимир Константинович Фишевский.
Это элита морской пехоты, Герои России, генерал-майоры Евгений Николаевич Кочешков и Александр Иванович Отраковский, полковники Валерий Бекирович Малин и Олег Валерьевич Доржапов.
Работа в вышеназванных Советах отмечена общественными организациями ветеранов: Почетным Знаком СКВВ (1994г.); медалью «За ратную доблесть» («Боевое братство», 2000г.); знаком отличия «За заслуги» («Тайфун», 2004г.).
На многочисленных встречах ветеранов надеялся найти кого-либо из тех, с кем расстался осенью 1943 года. Но тщетно, надежды не сбывались. В 1990 году в Минске встретился с Петром Петровичем Яковлевым, командиром орудия, прибывшим в батарею после Дектярёвки, проживающим в Днепропетровске. Он был неизлечимо болен и вскоре скончался. В 1991 году на встрече в Минске был Геннадий Евдокимович Хохлов, однако мы разминулись по непонятным для меня причинам (думается, что он прибыл и зарегистрировался с опозданием, когда уже начались запланированные мероприятия). Получив полный список участников встречи, я тут же позвонил ему. Общались, в основном, по телефону, дважды встречались у меня в Москве. Проживал он в Свердловской области, работал заместителем директора по кадрам оборонного завода. Геннадий Евдокимович сохранил руку (врачи настаивали на ампутации). В 1944 году вернулся в родную дивизию, где командовал батареей в 310 артиллерийском полку. Награждён орденом Красной Звезды, двумя орденами Отечественной войны, многими медалями. Умер в 1994 году (послеоперационный тромб). Наше общение – менее двух месяцев, память – на всю долгую жизнь.
В декабре 2008 года получил письмо от Владимира Сергеевича Вискова. Я был для него незнакомым ветераном 120 гвардейской дивизии. В письме он чётко обозначил свою принадлежность к взводу управления батареи 76мм пушек 336 полка. Сразу позвонил ему, написал письмо. Он быстро ответил. Интенсивная переписка длилась полтора года. 20 писем, 38 страниц убористого рукописного текста. Нам было, что вспомнить. Владимир Сергеевич дошёл до Эльбы. Несколько раз был легко контужен, ограничивался помощью медсанбата. Награждён двумя орденами Отечественной войны (2 ст.), орденом Красной Звезды, орденом Славы (3 ст.), медалями «За отвагу», «За боевые заслуги» и другими медалями. Закончив автоучилище, стал офицером. Демобилизован по состоянию здоровья. Вернувшись в Сталинград, работал корреспондентом ведомственной газеты. Заочно закончив редакционное отделение Московского полиграфического института, стал ответственным секретарем областной комсомольской газеты; закончив отделение журналистики Высшей партийной школы при ЦК КПСС, стал директором партийного издательства «Волга» в Астрахани. Последние 10 лет (1981 – 1991) работал в аппарате Астраханского обкома КПСС. В 1991 году став безработным и похоронив жену, вернулся в Сталинград, где проживал с дочерью и внуком. 10 июня 2010 года Владимир Сергеевич скоропостижно скончался в поликлинике на приёме у врача.
Не могу не вспомнить добрым словом ветеранов 1059 артполка 96 Гомельской стрелковой дивизии: опытного командира взвода управления батареи старшего сержанта Ветошкина, связистов рядовых Меньшикова (смекалистого и расторопного) и Афанасьева (спокойного и уравновешенного), высококвалифицированного наводчика, старшего сержанта Шаяхметова.
Говорят, что каждый человек за свою жизнь должен обязательно обеспечить продолжение рода, построить дом и посадить дерево. Этот постулат присутствовал и в моём поле зрения.
8 марта 1951 года я познакомился с красивой девушкой Галиной с белорусскими корнями. 42 года счастливой жизни в полном взаимном согласии и понимании. Начало нашей совместной жизни было трудным. В перенаселённой квартире мы располагали комнатушкой площадью 6,2 кв. м. Квартира имела печное дровяное отопление, водопровода и канализации не было. Газовая плита (4 конфорки) на 4 семьи (14 человек), в проходном коридорчике. Лишь через три года наши жилищные условия немного улучшились.
5 марта 1952 года родилась дочь Елена, 15 марта 1957 года – дочь Наталия. Обе получили высшее инженерное образование и стали высококвалифицированными специалистами в области металлургии редких металлов. В 90-е годы пришлось переучиваться. И на новом поприще они стали высококлассными специалистами в области финансового и бухгалтерского учета. 31 августа 1978 года родилась внучка Юлия (дочь Елены). Успешно закончив технический Университет имени Баумана, она стала высококлассным специалистом в банковской сфере. 25 октября 1993 года ушла из жизни моя Галина Ермолаевна. А 21 апреля 1994 года родился внук Алексей (сын Наталии). В настоящее время он студент 4 курса экономического Университета им. Плеханова. 27 августа 2012 года родился правнук Георгий. Род продолжается.
В 1997 году построил летний домик (сруб 24 кв. м и терраса), посадил на садовом участке деревья: яблони, берёзу, липу, клён, рябины и ели. Как мне кажется, я, в основном, справился со статусным предназначением человека.
