Коваленко Яков Яковлевич

Публикуется впервые

Я прожил большую и многотрудную жизнь и не хочу чтобы события, которые были пережиты нашим поколением, повторились

своим внукам посвящаю

Моя жизнь как полынь
В детстве ласки не знал
Горько, трудно — вот так
Я по жизни шагал
Я поддержки не знал
На тернистом пути
Кто бы путь указал -
Мне б такого найти.
И в четырнадцать лет
Я друзей повстречал,
И в людской доброте
Вырос я, возмужал.
В самой тяжкой работе
Я душой ликовал,
И труд поднял меня-
Я стахановцем стал
Я не ведал сомненья
Точно также друзья
Нас вело вдохновение -
И мужала страна.
Но грозовые тучи
Гитлер все собирал
Через щели свои
За нами он наблюдал
Не пришлось нам пожить
Счастье, радость познать
В сорок первом году
Я ушел воевать
Смерть и кровь я увидел
Тяжесть войн я познал
Много добрых друзей
Я в боях потерял
В Белостоцком кругу
Я с кольца выходил
И в кровавых боях
Вновь друзей находил
В горе слёз и обид
Отступали тогда
Тяжкий стон, детский плач
Не забыть никогда,
Многих злая судьба
В лагерь смерти ввела,
За колючей стеной
Горе мыкал и я
Я на голой земле
Истощенный лежал
И вкус хлеба святого
Я во сне вспоминал
Нас гоняли в кругу
В дождь, мороз и в пургу
Вспоминая о том
Я уснуть не могу
У Голландских границ
У торфяных болот
Умирали мы, веря
В наш советский народ
Лагерь смерти то был
Я его не забыл
Где так били с плеча
Жесткой плёткой сеча
На опухших ногах
Водяные свищи
На скелете моем
Ненасытные вши
Я с одних лагерей
Непокорный бежал
Но в другой вот такой
Вновь опять попадал
Я в Триесте бывал
С Кельнской шахты бежал!
И всегда и всегда
Об Отчизне мечтал
А Отчизна моя
Кровь солдатскую льет
Все спешит день и ночь
Чтобы нам всем помочь.
И день Воли настал,
Помогли мне дойти
До родимых берез
Свою радость найти,
Все теперь позади :
Горечь, боль, лагеря
Вновь вернулся к тебе
Фронтовая семья.
Магдебург и Берлин
Мне под ноги легли,
Отгремели бои-
Мы к Победе пришли!
В сорок пятом году
Я вернулся домой.
Не успел шинель снять -
Снова в бой трудовой.
Над моею страной
Догорали костры
Городов, хуторов
После бегства врагов
Взял пилу, топорок,
Молоток, мастерок -
И пошел наш солдат
Возрождать, созидать
Голод, холод, нужда
И опять как всегда
Труд во всем и везде
Помогает в беде.
Наш семнадцатый трест
Вторым домом мне стал,
Здесь и в старость мою
Он меня провожал
Что я вам, ВЕТЕРАН
Всем хочу пожелать?
Не увидеть войны
И солдат вспоминать
В дни побед, в дни весны
В счастье, радости дни
Не забудь там пройти,
Где уснули они

(31 октября 1989 года, газета «Советский строитель», г. Днепропетровск Я. КОВАЛЕНКО, ветеран войны и труда)

ЧАСТЬ 1. БИОГРАФИЯ, СЛУЖБА В КРАСНОЙ АРМИИ, НАЧАЛО ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОР ВОЙНЫ

В одной из многодетных и бедных крестьянских семей в период бурных исторических дней 1917 года я и родился.

Отец мой — Коваленко Яков Петрович имел четырех братьев и одну сестру. Двое из братьев Григорий и Иван погибли от рук махновцев в 1920 году в районе Кучугурова (сейчас это один из развитых индустриальных районов Украины). Мой отец после женитьбы на матери Ульяне Захаровне, круглой сироте, воспитывавшейся в приюте и затем в многодетной семье моего деда Захара. Кроме нее дед взял на воспитание еще четверых ребят вдобавок к своим двоим родным дочерям. Таким образом моя мать жила в очень бедной семье, состоящей из 9 человек и существующей в основном на пособие, которое они получали за содержание пятерых приютских детей (один из них вскоре умер). Вот из этой семьи в возрасте 18 лет и вышла замуж моя мама. Жили все вместе в одной тесной избе, даже когда у них было двое своих детей, а я по воле судьбы должен был появиться третьим ребенком. В этот момент отец решил отделиться, купил по соседству хату- мазанку за 40 рублей и два пуда зерна. Я там и появился на свет 21 октября 1917 года. После установления Советской власти отец получил две десятины земли в разных местах на расстоянии 10 километров друг от друга. Сейчас на их месте завод прессов и институт кукурузы. Конечно это были не самые лучшие наделы, но позволяющие вести крестьянское хозяйство и кормить семью. К сожалению у моего отца не было средств и возможностей для обработки земли и он вынужден был пойти в работники к богатому кулаку по кличке « Гусак», где трудился на его лошадях всю зиму, заготавливая для морозильников города Екатеринослава речной лёд. Денег не платили, но за эту работу кулак давал отцу лошадей для обработки своего земельного надела. Так продолжалось несколько лет, пока отец не купил свою лошадь. Зимой он вместе с братом Артемием Петровичем нанимались на гужевые перевозки грузов в самом городе. В моей памяти ребенка запечатлелся день 24 января 1924 года (потом узнал, что это дата смерти Владимира Ильича Ленина). Было очень морозно и ветрено. Меня послали в бакалейную лавку купить два фунта селедки- горлорезки (так ее называли). За это я получал всегда одну копейку на леденцы монпансье.

Одежонка у меня была плохонькая. Ушел в материнских худых ботинках, т.к. своих не было, а чтобы не замерзли руки-мама положила в карманы пиджачка по одной горячей картофелине в мундире. Всё было бы хорошо и до магазина я добежал, а на обратном пути руки страшно замерзли,т.к. картофелины остыли и в руках еще была покупка. Прибежал домой с подмороженными пальцами и слезами. Надо мной все только посмеялись, а я запомнил этот день на всю свою жизнь.

В 1925 году, когда наступил период новой экономической политики (НЭП), мне исполнилось 8 лет и пора бы пойти в школу, но из-за отсутствия одежды и обуви, да и денег на книги, учебники и тетради - в школу я не попал. Только через год меня кое-как одели и с богом отправили набираться ума -разума в школу колхозной молодежи. Посадили за одну парту с пацаном Ваней Казенецом (впоследствии после войны с Германией он стал министром черной металлургии СССР). Учеба у меня шла посредственно и я особенно боялся, когда учитель Яков Григорьевич вызывал меня к доске. А дело было в том, что на мне были очень плохие брюки с заплаткой неопределенного цвета на мягком месте. Поэтому стоя у классной доски, я одной рукой прикрывал заплату, а второй держал мел. И конечно в это время думал не о выполнении задания учителя, а о том, чтобы ученики не видели эту заплату и не смеялись надо мной. Приходя домой из школы еще помогал родителям по хозяйству,а вечером один час при свете керосиновой лампы брался за свою учебу. И это все в одной комнате с родителями и братьями, которым нужно было отдыхать и рано утром уходить на работу. Да и керосина было мало. Спал на печи, укрывшись рядном и так повторялось многие годы, которые были крайне тяжелыми, тревожными и особенно в 1928 году, когда началась коллективизация и первая пятилетка. К тому же весной с моим отцом произошел неприятный случай, когда он, проработав весь зимний период на заготовке льда, пришел к работодателю (к тому же кулаку Гусаку) за расчетом, но попал неудачно в день гулянки его со своими богатыми друзьями, которые его высмеяли и попытались поколотить. Но отец, отличавшийся неплохим здоровьем, сам им накостылял да еще и окна побил в доме. По истечению некоторого времени отца судили. На суд мы пошли всей большой семьей и хороший человек судя во всем разобравшись не стал отца садить в тюрьму, дав один год условного наказания. Он ведь был единственным кормильцем и детей уже было четверо. 

В этот же год началось «раскулачивание» богатых крестьянских хозяйств, использующих наемный труд и батрачество, и создание коллективных хозяйств. Мне в ту пору шел одиннадцатый год и я хорошо помню все происходящие события. Отец свой надел сдал в колхоз, но работать уехал на строительство гидроэлектростанции в г. Запорожье (ДнепроГЭС). В 1929 году у нас появился еще один брат и в семье стало пятеро детей. По возвращении со знаменитой стройки отец стал работать на местной мельнице грузчиком, где и проработал до конца дней своих. Но крестьянский труд для моего отца закончился. Пролетело время в трудах и учебе, наступил год 1933, который стал страшным из-за неурожая хлебных культур. Наступил голод, но неприкрытое кулацкое отродье всячески препятствовало движению вперед и помощи. Прятали или уничтожали все съестное и тем самым способствовали ухудшению ситуации. Искусственный голод унес много жизней и особенно детских. Мы выжили только благодаря отцу, который каждый день в сапогах приносил с мельницы по два стакана кукурузной муки (больше в портянки не помещалось) и этим поддерживал семью. Был еще скудный паек хлеба, получаемый на семью по карточкам : 200 грамм на иждивенца и 500 грамм на рабочего. В эти тяжелые времена проходила моя учеба в школе, где нас -детей немного подкармливали т.н. «затирухой», похожей на мучную жижу, но тем не менее не дающей пухнуть с голода. Окончив школу, попытался учиться дальше и поступил в металлургический рабфак. Немного прозанимался, но вынужден был уйти в связи с тем, что местным студентам, имеющим родителей, в то время стипендию не давали, а на заработок отца с такой большой семьей прожить было трудно. Я поступил в фабзауч, окончил его и стал работать на 9-й обувной фабрике. Работа мне нравилась, зарплата по тем временам была хорошей и конечно я стал огромным подспорьем отцу для нашей семьи. В 1934 году наоборот был выращен большой урожай и все люди сразу ожили, повеселели, а вечерами уже послышались песни.
Но в наш дом пришла пришла новая беда. Простудился мой младший брат и заболел воспалением легких. В ту пору еще не было доступных средств лечения и осенью 1934 года он умер.

Шла вторая пятилетка, появилось стахановское движение и я в 1935 году становлюсь в ряд стахановцев. Это был почет,уважение и конечно более высокий заработок. Если отец в ту пору получал 600 рублей, то я уже 1200. В семье появился достаток, купили корову, стали держать свиней. Тогда же я заказал в ателье свой первый в жизни костюм (как помню коричневый в мелкую клетку) за 270 рублей, но получил от отца взбучку, что не посоветовался с ним.

Так наступил период моей зрелости и стал я, как говорится, рабочим классом. В эти годы меня уже приняли в комсомол. Все заработанные деньги я отдавал отцу с матерью. Иногда правда прикарманивал десяточку-другую для карманных расходов, т.к стал тайком покуривать да и на девчонок посматривать. Просить деньги у матери не хотел, потому что слишком много было «не залатанных» дырок на эти заработанные вместе с отцом деньги. Нужно было одевать подрастающих младших сестер, которые становились девушками, требовала ремонт наша хата, в которой были земляные полы, а хотелось построить деревянные. В общем жить было уже неплохо несмотря на крайнюю бедность вокруг и в моей памяти эти годы все равно остались самыми прекрасными годами моей жизни. Очевидно и потому что это была моя юность и очень было жаль ее скоротечность.

Шло время в заботах и трудах и я даже начал подумывать о женитьбе. Дружил я с девушкой из детского дома, которая как и я закончила фабзауч и работала со мной на одном производстве. Звали ее Шура, жила она в общежитии. Но когда я осторожно затронул с отцом о моей женитьбе,он изумленно на меня посмотрел и ответил мне уже как взрослому мужчине : « Тебе ведь в этом году идти в армию и как же ты ее оставишь одну. Возможно будет ребенок. Ты об этом подумал?». Честно говоря в это время я об этом вообще не думал, все казалось просто, вся жизнь была впереди и казалась в розовом цвете. Одним словом женитьба не состоялась. И хотя дальнейшая моя судьба была тяжелейшей и неудачной все же я не мог ни одним словом упрекнуть отца в том, что он мне рассоветовал в этом важном для парня поступке. Может моя дальнейшая жизнь была бы счастливой, а может быть и хуже того. Все это осталось неизвестным. Но отец оказался прав в одном, осенью 1938 года меня призвали на службу в Красную Армию. Мне шел 21-й год. Помню с какой радостью я готовился к этому событию, как заботливо отнеслась администрация фабрики, подарив мне хорошие сапоги. Дали родителям дров и угля, который привезли в полуторке ГАЗ. При этом я сидел в кабине этой машины и горделиво посматривал на окружающий мир через опущенное стекло. В то время было шиком проехать в машине да еще рядом с шофером. В 1935 году мне купили подержанный велосипед. Даже это было предметом зависти и расценивалось для пригородного села как наличие в семье сейчас легкового автомобиля Волга или Жигули. Когда я проезжал на велосипеде по улицам села,за мной всегда бежала толпа визжащих мальчишек и собак, от которых приходилось отбиваться ногами и поскорее уезжать. Современной молодежи это покажется смешным, но они должны знать как жили и воспитывались, как сейчас говорят, «предки». 

Вот так и закончилась моя по тому времени беззаботная юношеская жизнь, пришла пора исполнить свой гражданский долг и отслужить в армии. Я с нетерпением это ждал и 26 сентября 1938 года меня всем селом проводили большим и богатым застольем. Утром отвезли на машине в Областной военкомат в Днепропетровск. Оттуда я отправился в свое новое неизведанное будущее солдатской жизни Направили меня в танковую школу, а сама танковая часть располагалась в 15 километрах от города Минск в так называемом Красном Урочище. Для меня это была двойная радость, потому что я попал в тот род войск, о котором мечтал. Во -вторых после карантина и принятия присяги меня зачислили в танковую школу в группу механиков-водителей. Это было здорово!. Будучи курсантом при первой же возможности сфотографировался в полной экипировке танкиста и выслал фотографии всем друзьям и родным. Занимался я усердно, старался детально изучить материальную часть танков, которых в то время уже было пять моделей (Т-26, Т-27, Т-28, БТ-5 и БТ-7). По окончании школы с оценкой «отлично» мне присвоили звание помощник командира взвода с тремя треугольниками на петлицах и прикомандировали водителем-механиком самого нового по тем временам танка БТ-7. Моей радости не было предела. Ко мне приехал в часть отец и лично поздравил. Долго ему погостить у меня не пришлось, т.к. время уже было тревожное, в Европе разгоралась новая мировая война. Гитлер уже оккупировал Чехословакию, захватил Польшу и продвигался к нашим западным границам со стороны Украинской и Белорусской ССР. Мой командир был опытным военным, уже воевал в Испании и был награжден звездой Героя Советского союза. Он и посоветовал отцу быстро уехать домой в связи с напряженной обстановкой. В ночь того же дня 16 сентября 1939 года по боевой тревоге я в составе шестой танковой бригады выехал к государственной границе с Польшей в район железнодорожной станции Столбцы. Вечером того же дня на партийном собрании части меня приняли кандидатом в партию. Между прочим мое заявление, написанное на листке ученической тетрадки в клеточку, хранится в моем личном деле тех лет в архиве Обкома КПСС города Днпропетровска. События в приграничной зоне разворачивались довольно стремительно, как и приближение немецких войск к нашей границе. Вторая мировая война уже шла полным ходом. Но мы свято верили, что нас это не коснется, так как знали, что Советский Союз заключил с Германией пакт о ненападении и всякого рода торговые договоры на поставку ей продовольствия. Наступило туманное утро 17 сентября 1939 года, ровно в 6-00 по Московскому времени по условному сигналу из серии красных факелов наша шестая танковая бригада западного Белорусского военного округа в пограничном районе станции Столбцы перешла польскую государственную границу, чтобы подать братскую руку нашим белорусским и украинским народам, находящимся много лет под игом польских магнатов во главе с Пилсудским и Николайчиком. Этот освободительный шаг наше правительство было вынуждено предпринять и потому, что фашистская Германия в этот период резко начала поход на восток с целью нападения на Советский Союз, уже захватила почти всю территорию Польши и подбиралась к нам. Войскам был выдан приказ занять все территории западной Украины и Белоруссии, испокон веков принадлежавших ранее России и одновременно не дать немцам близко подойти к нашим границам. Так состоялось моё боевое крещение. Конечно было страшновато, потому что Польская армия встретила нас не с распростертыми объятиями, а огнем из всех видов оружия в том числе и артиллерии. Но наши танковые части, наступающие на большом участке границы быстро смяли пограничный укрепленный район и в течение одного часа вырвались на широкий простор, обойдя непроходимые для наших боевых машин места. Первым заданием было уничтожение линий телефонной и телеграфной связи в приграничных районах Польши. Это было несложно и мы быстро с этим справились. Там же состоялась первая встреча с нашими земляками из освобожденных сел. Люди бежали навстречу нашим танкам с букетами цветов и забрасывали ими боевые машины. При кратких остановках были объятия, сплошное общее ликование. Но это было в первые часы, а спустя некоторое время поляки перегруппировались и стали после артподготовки наступать кавалерией. Забегая немного вперед я хочу отметить поляков как очень высокопрофессиональных наездников наездников особенно в лесистой местности. Когда мы проходили один заболоченный участок через наспех созданный саперами проход на нас с гиганьем и выстрелами прискакали поляки. Мы развернулись и приняли боевой порядок и двинулись на конницу. К большому нашему изумлению они не удирали, а наоборот, стремительно лавируя между деревьями, наступали на нас. Конечно нам с нашими возможностями не стоило большого труда смять их ряды, но они стреляли по танкам. с упорством из своих карабинов и рубили броню саблями. Потом из слов пленных мы узнали в чем было дело?. Выяснилось что при военной подготовке их солдатам и офицерам внушали, что у русских танки сделаны из фанеры и их можно легко разрубить, а пиками переколоть экипажи. Наивно, но факт!. Такой ответ польских пленных сильно рассмешил нас.

А вот на второй день нашему экипажу было не до смеха. При движении колонны танков на одном из болотистых участков одна машина сползла с дороги и стала проваливаться в трясину. Наш экипаж получил команду сдать назад, подцепить тонущий танк на буксир и вытащить на твердую дорогу. Мы это выполнили, но случилась беда. Нужно было снять буксирный строп с вытащенного танка и башенный стрелок Петя Акимов, которому по регламенту полагалось выполнение этой работы, вылез из танка, нагнулся к буксирной цепи и в этот же момент был сражен пулей вражеского снайпера. Я сидел в танке при работающем двигателе и выстрела не слышал, но зная что на эту операцию дано мало времени, дал звуковой сигнал. Петя на него не ответил. Выскочив из машины и сзади увидел экипаж вытащенной из болота машины, который поднял на руки моего убитого пулей в голову боевого друга. С этой минуты я начал понимать, что война - это не прогулка. Так наша танковая семья потеряла одного человека, а такие потери боевых друзей не забываются никогда. И это было только начало.

Получив новый приказ наша танковая бригада взяла курс строго на север в направлении города Вильнюс. Поясняю, что этот город испокон веков был литовским, но польские магнаты во время переделов земель после войн отняли его у Литвы. Рано утром мы подъехали к городу Вильнюс с юго-западной стороны. Горд еще спал, был затемнен и в дымке простирался в низине. Во время стоянки все экипажи проверили наличие топлива в бензобаках танков, а его, как оказалось, было у всех не более 50 литров и что явно было недостаточно для длительного движения. Недалеко от моей машины собрался командный состав и при свете карманных фонарей изучал карту местности. Все по очереди докладывали какому-то крепко сбитому среднего роста военному человеку. Этим военным оказался сам Нарком обороны Климент Ефремович Ворошилов, которого я увидел своими глазами. По окончании всех докладов последовал его приказ : «Взять город при наличии оставшегося бензина, а при подходе тыловой группы дозаправить танки в самом городе». Спустя примерно час мы вступили в Вильнюс. И тут с моей машиной произошел непредвиденный случай. Конечно в баках танка закончился бензин, а мы находились на улице, которая круто спускалась к центру города в направлении вокзала. По рации мы запросили заправку, но вылезти из машины не могли из-за сплошного пулеметного огня, который велся с местного костёла. Из своей 45 мм пушки мы несколькими выстрелами подавили эту огневую точку. Через некоторое время появился заправщик ЗИС 5, но их машину тоже обстреляли метров за 50 до нас и она загорелась, а затем и взорвалась, Горящий бензин хлынул вниз по улице в нашу сторону и казалось что эта река огня нас поглотит. Но благодаря случайности и тому,что наш танк стоял на обочине, лавина огня пронеслась буквально в метре от гусениц. Через некоторое время подъехал другой заправщик и мы двинулись дальше., получив подтверждающий приказ по рации занять позиции рядом с железнодорожным вокзалом., с которого прямо сейчас отправлялся состав с богатыми польскими панами. По команде командира взвода лейтенанта Матвеева две машины встали на рельсы прямо перед паровозом и за составом, отрезав ему возможность. продвижения в любую сторону. 3 оставшихся танка заняли позиции с боков поезда. Из каждого танка вышло по одному человеку (в том числе и я) и под командованием старшины Фролова зашли в один комфортабельный вагон. Нашему взору предстали холенные, прекрасно одетые мужчины и женщины с подростками. Старшина Фролов приказал всем сдать имеющееся оружие, а мы при этом держали в руках по гранате-лимонке. После выполнения нашей команды всем полякам было приказано взять личные вещи и покинуть вагон. Затем мы переходили в соседние вагоны и повторяли указанную процедуру. 

Потом подъехала комендантская рота и заканчивала сама, а мы направились к месту заранее запланированного сбора, указанном на топографической карте. Позже нам вынесли благодарность,пояснив что в этом поезде удирали награбленными сокровищами в Германию самые богатые фабриканты, купцы, разного рода знать. Так мы освободили от польских шляхтичей город Вильнюс. Это произошло 21 сентября 1939 года. 

Дальнейший наш путь освобождения проходил в направлении города Барановичи-Волковицы-Гродно- Белосток и многих других городов и поселений, названия которых и не запомнил вовсе. Карты западной Белоруссии у меня нет я пишу только то что помню. Таким образом путь нашей шестой танковой бригады проходил скоротечно по указанному маршруту. Конечно были боестолкновения но к нашей радости с малыми человеческими жертвами. По тем временам танк БТ 7 являлся высокоскоростной машиной, позволяющей при необходимости за несколько минут снять гусеницы и перейти на колесный ход. Скорость на ровной твердой дороге при этом достигала 85 километров в час. За счет такой мобильности наши марш-броски были стремительными и эффективными. Международной обстановки разумеется мы не знали. Но приказы командиров выполняли умело. При приближении к городу Гродно, к которому мы подъехали на исходе дня (дату не помню), наша колонна была остановлена на проверку материальной части танков и запасов топлива. Каждой машине было выдано направление движения и район дислокации и действий. И вот мы оказались на центральной улице крупного города Гродно. Колонна танков остановилась. И что я увидел?. На противоположной стороне центральной улицы стояли фашистская боевая техника и солдаты германского вермахта в грузовиках. Так первый раз увидел фашистов. Поскольку в то время Советский Союз имел с Германией дружеский договор, вступать в боевые действия с немцами мы не могли, о чем нас проинструктировали заранее политработники. Стояли мы довольно долго и даже вышли из танков. Немцы на нас тоже не обращали внимания, солдаты спокойно и не таясь грабили магазины, вынося и складируя в грузовики все что попадало в руки ценное. Мне запомнилось как один фашист согнувшись в погибель, нес швейную машинку на станине. Она очевидно была очень тяжелая и он кое-как загрузил ее сам в грузовик. После разграбления торговых площадей колонна немцев уехала в западном направлении. Спустя некоторое время мы освободили и этот город. Опять люди радовались, несли и забрасывали нас цветами. Это было здорово и вспоминать об этом всегда приятно.. Все скандировали : «Герман ушёл!, Герман ушёл!, Герман вшиско забрав и удрав!». Так я, Ваш покорный слуга, описал случай о подлинных событиях того времени. в которых участвовал лично.

Дальше наш путь лежал в направлении города Белосток. Сопровождался он множественными столкновениями с белополяками, которым было приказано польским министром Николайчиком держать оборону. Но в основном это было не более огрызания. Основная же армия и польские солдаты просто бросали оружие и драпали или сдавались в плен. Потом их возвращали домой. 20 октября 1939 года наша шестая танковая бригада вступила в Белосток и разместилась в бывшем польском военном городке, который назывался «Уланские казармы». Отходившие вражеские армии поляков и немцев грабили западную Белоруссию как могли и уходили за пограничную теперь реку Буг. Так закончился освободительный поход в западную Белоруссию и начались в основном мирные солдатские будни в городе Белосток, которые продолжались недолго. Дело в том что фашистская Германия хотя и имела с нами мирный договор,но тем не менее постоянно прощупывала побережье Балтийского моря ближе к нашим границам и откровенно имела в своих планах захват прибалтийских государств Литвы, Латвии и Эстонии, где в то время почти легально функционировали нацистские партии и свободно чувствовали себя фашисты. На политзанятиях нам постоянно это рассказывали. Так наступила вторая половина октября 1939 года. В один из обычных дней нас построили на площади воинской части, выдали новое кожаное обмундирование и продовольственный паёк «НЗ», а также отменили увольнения в город. Через три дня в ночное время всех подняли по тревоге, организовали погрузку танков и другой материальной части на платформы и отправили в путь. Никто разумеется кроме командиров не знал куда мы направляемся. И только на вторые сутки командир и комиссар батальона довели до солдат что мы едем в одну из прибалтийских стран. Запрещено было даже выбрасывать по дороге мусор, чтобы иметь высокий уровень секретности операции. Через несколько дней состав на подходе к портовому городу Лиепая остановился и был разгружен в местечке Прискуле (Латвия)., где я продолжил свою службу уже в составе 75 отдельного танкового батальона в должности механика-водителя и звании старшина. Одеты мы были исключительно красиво и опрятно в кожаную одежду и местное население смотрело на нас как на представителей советского народа, выполняющего интернациональный долг. А в это же время на севере назревала новая гроза и шла активная подготовка к нападению на нашу страну белофинов, подстрекаемых гитлеровской пропагандой. В то время Финляндия была дружественным Германии государством и с помощью немецких инженеров создавали сильнейшие оборонительные укрепления вдоль нашей северной государственной границы совсем недалеко от Ленинграда. Одно из них называлось « Линия Маннергейма». При нахождении в государственной командировке (как тогда называлось наше пребывание в Латвии) мы отлично понимали свою задачу, которую уже исполнили в Западной Белоруссии. А еще наше пребывание было платным, т.к арендовалось около двух гектаров земли, принадлежавшей богатому графу, замок которого находился в ста метрах от нашей части. Вся наша техника была укрыта брезентовыми пологами и располагалась на небольшом клочке земли, обнесенном забором с колючей проволокой, а мы находились через дорогу в помещении графской больницы. Будни проходили в постоянной учебе и тренировках, в ожидании приказа и тревоге, т.к. знали существующее состояние международной обстановки. Кроме всего случались и инциденты. Однажды в начале декабря 1939 года ночью пропал часовой, охранявший материальную часть батальона. Как потом оказалось он был похищен местными фашистскими молодчиками и также внезапно через два дня ночью возвращен связанным и с мешком на голове. Причем такое повторилось и в других подразделениях. Правительству Латвии по этому случаю была даже направлена нота В этой связи хочу привести и другие примеры. Так, каждое воскресенье когда местные жители отправлялись в костел (латыши в большинстве были католиками и религиозный культ был в силе), их национал-социалистические молодчики собирались группами до 20 человек и с оружием на лошадях и тачанках выезжали на военные учения и всегда мимо нашей части. Но поскольку по договоренности с латвийским правительством мы не вмешивались в их внутренние дела, то терпеливо наблюдали за их действиями, но готовы были в любую минуту привести в действие свое оружие. Несмотря на то что нас всего был один танковый батальон, все равно мы были силой, гарантирующей безопасность. Кроме всего в составе батальона были собраны только патриоты своей страны убежденные.коммунисты и комсомольцы. Каждому из нас приходилось нести караульную службу и я морозным декабрьским днем тоже стоял на посту и невольно поглядывал на графский дом, который как я уже говорил находился в ста метрах от нашей части и на его владениях, частично арендованных нами. Там жизнь текла как на празднике, всегда по ночам горел свет, играла музыка,были танцы и веселье. И это несмотря на такую тревожную обстановку в мире. И тут мы- простые сельские хлопцы, ничего хорошего не видевшие св своей жизни, наблюдали за этим. Нет! Не завидовали, а просто выполняли свой интернациональный долг перед. простым латвийским народом. Само собой разумеется и за нами наверняка наблюдал не один звериный фашистский глаз. В выходные дни нам давали увольнения и мы группами не менее трех человек выходили в город, на пристань и навещали своих друзей моряков стоящих на рейде крейсера «Киров» и подводной лодки «Щ 315», которые как и мы были направлены сюда с такой же охранной союзнической задачей. Но вскоре началась финская война. 

Декабрь 1939 и январь 1940 годов были морозными с обильными снегопадами и метелями. Так в один из январских дней 1940 года нас подняли по тревоге, после небольшого маршброска погрузили на железно-дорожные платформы и отправили в путь ближе к финской границе, где уже шли активные боевые действия с участием наших сухопутных частей и авиации. Продвигались мы в сторону города Выборг, где и находилась конечная точка дислокации нашего батальона. С учетом плохого рельефа местности наша часть в боевых операциях в начале почти не участвовала и была прикрытием войск. Мороз иногда достигал 42 градусов, стояли мы в лесу и несмотря на то что были хорошо одеты- мерзли жутко. В отапливаемых танках изнутри нарастал слой льда до 5 сантиметров. Всегда была работа по его удалению. Для профилактики от простудных заболеваний иногда выдавалась водка. Был и такой случай, когда мы с Гришей Шевченко (парнем из Кривого рога), зашли недалеко в лес и вдруг услышали выстрелы. Пули пролетели рядом с нами. Мы конечно залегли, попробовали на палке приподнять шлемофон, который тут же был прострелен. Но мы определили направление огня и увидели сидящего вдалеке на дереве финского снайпера. Оружия у нас не было и мы решили использовать в качестве его свой танк, который быстро завели, я подъехал к этому дереву и лобовой частью брони сильно наклонил его. Снайпер спрыгнул в снег, а мы его пленили. К большому нашему сожалению он оказался девушкой лет 20. Был и другой забавный случай. При штурме укреплений линии Маннергейма, которую сами белофины и строившие укрепленный район немецкие инженеры, считали неприступной крепостью, наше командование дало приказ лобовой атакой взять часть укреплений. Но пехотная атака захлебнулась из-за больших потерь и решено было направить в бой танковый взвод из трех машин. Мы быстро преодолели зону прямого артогня и приблизились к Дзоту. Танкисты конечно не знали, что под слоем снега были замаскированы глубокие рвы с полузамерзшей водой. Первый танк хотел подъехать прямо к амбразуре Дзота и заехал в один из рвов, сразу провалился, наклонился вниз пушкой, заглох и встал, не имея возможности выехать задним ходом. Все вдруг замерло., экипаж этого танка молчал, огонь со стороны финнов прекратился. Через некоторое время с финской стороны появился тягач, наш танк зацепили на трос и попробовали вытащить. Не получилось. Спустя несколько минут подъехал еще один тягач и вдвоем они вытащили из рва машину (танк КВ) и потянули ее в сторону своих позиций. Была дана команда на поражение огнем танковых пушек, но в этот миг экипаж сумел завести двигатель танка и утащил эти два тягача на нашу сторону. Было море смеха и об этом случае была заметка в фронтовой газете того времени. Впоследствии мне довелось побывать в этих дотах и дзотах, построенных в гранитных скалах с шикарными подземными казематами, хранилищами для боеприпасов и казармами. В огневых точках стояли дальнобойные орудия, крупнокалиберные пулеметы. И сколько же они положили наших солдат и техники- вспоминать страшно. Но мы все равно мы остались невредимыми, а их взяли и отодвинули опасность грядущей войны от наших границ и колыбели Революции- города Ленинграда. Это произошло в марте 1940 года. Перед отъездом весь наш экипаж побрился, сидя на башне танка, и эту процедуру снял какой-то военный фотокорреспондент. В конце марта мы вернулись на свою позицию в г. Прискуле. В самом конце финской войны все распевали перефразированную песню на тему «Раскинулось море широко.». А слова ее были такие :

Раскинулись ели широки
В снегу как в халатах стоят
Залег на опушке глубокой
В снегу белофинский отряд
Вот рвутся снаряд и рвется шрапнель
Советская ближе пехота
Ползет офицер - распахнулась шинель
Подлец побледневший из дота
….... (дальше не помню)

В конечном результате при наличии огромных потерь с обеих воюющих сторон и при явном превосходстве русского оружия финская белогвардейщина, видя свой неизбежный крах, заключила с Советским союзом договор о перемирии. Город Выборг навеки стал Советским. И вновь эта завоеванная безопасность границ оказалась временной. Да и наш батальон, находившийся на чужой земле, тоже жил небезопасной жизнью в окружении враждебно настроенных фашистских элементов, которые в то время разгуливали по Прибалтике свободно, в любое время нас провоцировали. Но у солдата выбора нет — служить Родине и находиться там, где нужно стране. Пока мы воевали в Финляндии, экипаж подводной лодки «Киров» отличился в морских сражениях и был полным составом награжден правительственными наградами. Так прошло время до июля 1940 года и днем в 12 часов раздался сигнал боевой тревоги «МЕДВЕДЬ». Как и подобало опытным солдатам, коими мы уже являлись, в считанные минуты мы собрались и выступили в направлении местечка Вайнелы и в дальнейшем на город Эльгава. По пути со мной лично случился курьёз. При въезде в город на большой скорости мой танк выскочил на площадь, мощенную булыжником. Там посреди площади на большой бетонной тумбе стоял полицейский. Я резко затормозил танк с зажатием одного фрикциона и в этот момент машина закружилась на скользком камне, полицейский начал убегать, а я, не смог удержать танк и сбил бетонный столб. Получил сутки ареста, но отбывал его прямо в танке. В городе Эльгава сразу приехали на железнодорожную станцию, на путях которой стояло под парами три бронепоезда., которые не оказали на никакого сопротивления, так как их экипажи при подъезде нашей танковой колонны попросту разбежались. По данным разведки эти поезда должны были расправится с нами, но … Наш танковый батальон расквартировали во дворе какого-то училища, где мы пробыли до знаменитых дней принятия Латвии в состав Советского Союза (15-18 июля 1940 года).. Организовано это было довольно пышно с обеспечением необходимых мер безопасности, с народной праздничной демонстрацией, приветственными лозунгами на русском языке и парадом нашей техники. Все проходило мирно и весело как у нас на демонстрациях 1 мая. 21 июля образовалась Латвийская республика, а 5 августа по решению Верховного Совета СССР вошла в его состав. На смену нам вскоре пришли регулярные воинские части и наша военная миссия в Латвии закончилась. Нас направили обратно в город Белосток для прохождения дальнейшей службы. Кое кто из старослужащих танкистов в том числе и я собирались осенью на демобилизацию. Но мечте нашей не суждено было сбыться. В Белостоке в нашем военном городке нам приказали все боевые машины БТ-7 сдать второму танковому полку и получить совершенно новые танки Т-34 и КВ. Сменилось название нашего полка, который стал теперь танковым полком прорыва, командиром которого был назначен Герой Советского Союза полковник Панов. Меня назначили помпотехом второй танковой роты. Целый месяц мы изучали новую технику, проводили тактические занятия, написали родным письма о скорой демобилизации и готовили чемоданы. Но в приказе министра обороны Тимошенко демобилизации подлежал только рядовой состав, а младший командный состав был задержан до особого распоряжения. Мы понимали причину и продолжали с полной ответственностью выполнят свой долг. В ноябре 1940 года в наш полк прибыли инженеры-конструкторы нового танка Т-34, меня вызвали в штаб полка и поставили задачу выехать на танковый полигон с этими гражданскими лицами и выполнить все их указания при ходовых испытаниях машины и особенно при преодолению сложных препятствий. Три дня шли испытания с очень большой нагрузкой, но не все получалось. При взятии противотанкового рва разорвался блок цилиндров силовой установки. Я думал меня накажут как мальчишку, а оказалось наоборот. Ко мне подошел главный конструктор, обнял и сказал, что это нужно для изменения конструкторской документации и усиления мощности двигателя. Машину конечно отремонтировали, но я еще долго переживал о ЧП. В декабре 1940 года меня приняли в члены ВКП(б). Я продолжал службу в той же должности, солдаты осваивали боевую технику. В середине февраля 1941 года меня вызвали в штаб полка и сообщили радостную новость. За хорошо проведенное испытание танка Т-34 по ходатайству конструкторского бюро завода на имя командира полка пришло письмо, в котором просили объявить мне благодарность и предоставить краткосрочный отпуск с 1 по 18 марта. Быстрые сборы и я в пути в поезде Белосток- Минск- Днепропетровск, а 3 марта после долгой разлуки я дома. Родня, друзья, знакомые — некогда было скучать и 16 марта я, попрощавшись с родителями, направился в обратный путь. На поезд меня провожал друг детства Гриша Захарченко. Стоя на подножке вагона, мы обнялись, пожали друг другу руки и расстались навсегда. (он погиб в 1943 году). Не знал я и того, что надолго покидаю свой родной город, что через два месяца начнется самая тяжелая и кровопролитная война с Германским фашизмом. А пока я в приподнятом настроении вернулся в часть и продолжил обучение нового пополнения призыва 1940 года. На политзанятиях и закрытых партийных собраниях все чаще информировали о передвижениях гитлеровских войск и боевой техники в сторону наших границ. В истории много написана о пакте ненападения, переговорах Молотова и Риббентропа. Это усыпляло бдительность, но мы чувствовали это по своему и понимали, что дыма без огня не бывает. Чувствовалась напряженность в обстановке, часто появлялись перебежчики, которые сообщали о скором нападении Германии на СССР. Тем не менее на границе по прежнему было тихо, шли поезда в обеих направлениях, везли грузы, перевозили людей. Наши политработники активно убеждали всех не поддаваться на провокации и отвергать всякого рода слухи. Хотя нас меньше стали отпускать в увольнение в город. В учебе и гарнизонной службе наступил июнь 1941 года. 19 июня наш батальон заступил в гарнизонный наряд. В основном мы выполняли роль военной автоинспекции и вели патрулирование улиц. Спокойно прошли сутки, 20 июня в 18-00 нас сменили. Я и капитан Волков зашли в магазин, купили бутылку польской водки, селедку и баранок, т.к. хлеба не было. В одном из городских парков посидели на лавочке, покушали, немного выпили и направились в часть. По городу тут и там сновали военные машины и мотоциклы. В разговоре мы обсудили это и пришли к мысли, что такое активное движение техники- присутствие в Белостоке командующего Белорусским особым военным округом генерала Павлова, который в эти дни проводил совещания с высшим командным составом. Вернувшись в часть увидели что солдаты соседнего батальона активно готовят машины, снимаю брезент, заправляют баки топливом и снарядами. Спросили в чем дело? Выяснилось, что это инициатива их командиров, приказавших подготовить все как для боя. Сверху никаких приказов не поступало. В 20-00 по команде мы ушли на ужин, после него част служащих вернулась в казарму, а часть пошла смотреть кинофильм, который показывали на летней открытой площадке. Кинокартина называлась «Случай на границе». Было много командиров вместе с женами и детьми. Но фильм нам до конца посмотреть не удалось. В 23-00 была объявлена боевая тревога, но не всему полку, а по-батальонно с интервалом 20-30 минут Все покинули киноплощадку и через минут десять все экипажи были построены у боевых машин. Ночь 22 июня 1941 года мы уже провели без сна, т.к в час ночи по боевому приказу выехали в заданный район сосредоточения. В два часа ночи колонна танков остановилась и маршрут движения танкового полка был скорректирован, потому что при движении тяжелых танков КВ соседнего полка рухнул деревянный мост через небольшую, но болотистую речку. Возможно это была заранее запланированная вражеская диверсия. На место сосредоточения прибыли в три часа ночи, расположились в лесу и каждый из нас считал, что идут тактические учения, которые вероятно приказал провести командующий округом генерал Павлов. В очередной раз это было не так. В 4 часа ночи, сидя у танков, мы услышали сплошной гул самолетов, а спустя 5 минут сильнейшие взрывы авиационных бомб. В просветах облаков видны были огромные эскадрильи немецких бомбардировщиков, которые в первую очередь отбомбились с пикированием и воем сирен на аэродроме города Белосток. С горящего аэродрома поднялись в небо всего три истребителя, вступивших в неравный бой и успевших сбить по одному бомбардировщику немцев, Они рухнули недалеко от нас. Затем видимо у них закончился боезапас и все они улетели на восток.

Итак! Без объявления войны началось вероломное вторжение фашистской армии на нашу мирную Советскую страну.. Началась Великая Отечественная война, которая на долгие годы стала страшным испытанием для меня и Родины!

ЧАСТЬ 2. ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ВОЙНА 1941 -1945 гг И МОЯ СУДЬБА.

Мирно спали в предрассветные часы 22 июня 1941 года жители нашей страны. Каждый заранее строил свои планы на воскресный выходной день. На востоке в небе поднималось яркое летнее солнце, посапывали дети, видел предутренние сны трудовой народ нашей необъятной Родины. А в это время на западных границах и рубежах уже раздавался грохот от взрывов, движущихся немецких армад и стук кованных вражеских сапог, которые скрытно подобрались к нам и напали как позорные псы. Покорив всю Европу коварный и сильный в ту пору враг, имевший в своем составе сотни пехотных, танковых, механизированных и авиационных дивизий, подготовленный как никогда в истории войн, с аппетитом ненасытного зверя вероломно напал на мирный Советский Народ и началась самая кровавая не объявленная война, несмотря на наличие мирного договора (пакта о не нападении).

Мне было 23 года, я старослужащий в звании старшина на должности помпотех батальона. Командир полка полковник Панов., который был умным аналитиком, смелым и решительным командиром и,как мы потом поняли и оценили,- хорошим чутьем опытного военного начальника. Именно ему и командиру шестого механизированного корпуса, в который входил наш полк, мы обязаны жизнью в первый день войны, которые отдали приказ о передислокации войск. Гарнизон, который мы покинули, был в одночасье сметен с лица земли бомбовой авиационной атакой немцев. Непоправимая участь постигла остававшийся там восьмой танковый полк. А мы,как и большинство советских людей, услышав в 4 часа ночи гул самолетных армад и грохот взрывов, думали совсем не о войне. Рассуждали что идут плановые учения, а мы стоим на исходном рубеже. Но когда в просветах облаков увидели немецкие бомбардировщики и сопровождавших их истребителей, разрисованных черными крестами, в устах солдат прозвучало страшное слово «война»!

Спустя 10 минут везде до горизонта заполыхали пожары, рвались бомбы и город Белосток окутал черный дым, горел и наш военный аэродром. Но с него три советских истребителя все же взлетели и, подбив три бомбардировщика улетели в тыл. Мы тоже пытались им помочь, открыв огонь из станковых пулеметов, установленных на башнях танков. Через некоторое время по приказу двинулись навстречу наступающему по земле врагу. Такой эпизод. Проезжая по одному населенному пункту мы встретили отступающую хозяйственную часть. Возле одного небольшого магазина стояли телеги и солдаты грузили на них продукты в ящиках., готовясь к эвакуации. Но, заметив наши танки идущие колонной, вдруг остановились и стали ящики заносить обратно в магазин. Нам было радостно что люди поверили в нашу силу. К сожалению все было не так! Около 12 часов дня наша дивизия еще не вступила в бой и подошла к реке Нарев. Один полк передислоцировался по мосту на противоположную сторону реки и замаскировался в лесу. Остальные подразделения рассредоточились на этом берегу. Командир полка Панов по рации сказал: « Товарищи танкисты! По дороге на Белосток, на которой мы стоим, в нашу сторону движется крупная механизированная вражеская дивизия и мы её встретим как подобает советским танкистам. Они идут к нам с обнаженным мечом. Впереди у нас река, по которой течет прозрачная вода, но она станет красной от вражеской крови». В своих предсказаниях он не ошибся и дело было так! : Зная по информации разведки, что в нашу сторону движется большая моторизованная часть с приданной артиллерией, переправившийся танковый полк расположился скрытно вдоль дороги на достаточно большом промежутке. Через час-полтора на большой скорости к мосту проскочили три мотоцикла, все осмотрели и скрылись. Потом подъехала немецкая разведывательная бронемашина с радиостанцией. Мы тихо ожидали. Наконец на горизонте появилась колонна танков, бронемашин с пехотой, автомобилей с пушками на прицепах. Ехали как у себя на параде. Головная часть колонны проехала мост и в этот момент в небо взлетела красная ракета- предусмотренный условный знак начала атаки.

Наши танковые батальоны выскочили из засады и ударили в хвост немецкой колонны, заперев возможность ее продвижения назад. Смяв ее направились в сторону моста по дороге тараня боевую технику и живую силу врагов, сея у них страшную панику. Мы стреляли прямой наводкой по голове колонны, также дезорганизуя и деморализуя немцев. Они стали в панике разворачиваться, но увидели что и там им навстречу мчатся наши танки. При попытке переправится через реку их тяжелая техника глохла и тонула в воде, а мы на полном ходу стреляли из пушек и пулеметов и давили гусеницами. их пехоту на подводах и легких бронемашинах Бой был недолгим, зато вода в реке долго еще была красной от крови врагов, которые незванно пришли на нашу землю. Немецкая дивизия как боевая единица была практически уничтожена и рассеяна в лесу,а наши потери были незначительными. Так закончился первый жестокий бой с фашистами. Они рассчитывали, что их авиация уничтожит нас прямо в гарнизонах и они без сопротивления промаршируют по нашей земле. Нет! Не получилось. Для меня это было первое по настоящему боевой испытание и крещение на танке Т-34. Окрыленные первой победой мы радовались и гордились ею как дети.

Быстро привели материальную часть танков и себя лично в порядок, собрали кое-какие трофеи в виде стрелкового оружия и боеприпасов и по команде двинулись колонной по этой же дороге, вдоль которой валялась уничтоженная вражеская техника. Было относительно тихо и казалось что враг про нас уже забыл. Иногда на большой высоте пролетали самолеты, но нас не трогали. Пройдя местечко Василькув нас догнала небольшая группа заправочных машин ЗИС 5, мы остановились на привал и дозаправили доверху все топливные баки. О еде никто не думал. Не могу до сих пор понять почему и как это произошло, что наш батальон расположился на открытой местности на ржаном поле. Рожь в это время цвела. Моя машина стояла ближе к лесу где стояли заправщики и начали заливку топлива. Не прошло и двадцати минут как в небе над нами снова появились немецкие истребители, а за ними бомбардировщики и группами по три самолета пикируя стали нас бомбить. Я не успев закончить заправку, заполз под свой танк. И в это время недалеко прогремел взрыв, в котором на наших глазах погиб командир батальона капитан Волков. Казалось. бомбежке не будет конца. По команде все целые машины устремились под прикрытие леса, Сложность заключалась еще и в том, что пыльца от цветущей ржи стояла в воздухе как облако и забивала глаза. Танк пришлось вести вслепую по танковой радиосвязи. В это время командир находился с открытым люком на башне и сильно рисковал быть убитым разлетающимися осколками от бомб. И вот в наушники шлемофона услышал команду ехать зигзагами, потому что на нас пикирует бомбардировщик. Я это выполнил даже с кратковременной остановкой, но падающая бомба все равно упала перед танком, раздался взрыв огромной силы, машину подбросило в воздух и швырнуло обратно на землю. Объем башни заполнился гарью и пылью. Открыл передний люк механика-водителя и ахнул от изумления, потому что метрах в пяти от машины была огромная воронка, в которую легко могли бы поместиться два танка. Экипажу тоже стало не по себе и мы поняли что родились в рубашках. Доехали до леса и пока самолеты не подлетели- заправили танк горючим и вместе с другими машинами по азимуту на карте выдвинулись через лес в направлении местечка Сукульки. Это был последний городок, где мы вели наступательные и оборонительные бои в районе города Белосток и затем начали отступать в сторону города Гродно. Позже узнали что нам грозило полное окружение. Шоссейные дороги контролировались немецкой авиацией и поэтому шли проселками и грунтовыми трассами. Большинство местности в этих краях заболочена и для тяжелых танков оказалась непроходимой. Начались потери. Самолеты немцев безнаказанно расстреливали наши войска и господствовали в воздухе. Как это было обидно и горько что мы ничего им не можем противопоставить и особенно смотреть в глаза беззащитных пожилых людей и детей, остающихся в оккупации, которые ждали защиты. Так и было в первые дни войны. К тому же я не знал, что впереди меня ожидает новое тяжелейшее испытание. Наш путь к городу Гродно по прежнему сопровождался налетами авиации и бомбежками и поэтому командир принял решение двигаться только по ночам без света или на рассвете, пока пунктуальные немцы спят. При подходе к Гродно фашистские войска нас все же почти догнали. Сложности были с дозаправкой машин топливом, но как-то удавалось его находить в наших еще не оккупированных населенных пунктах и даже заправиться трофейным (об этом скажу ниже). Армейского снабжения разумеется не было. С едой было и того хуже, но мы об этом даже не задумывались. Уже в самом Гродно 24 и 25 июня завязались кровопролитные бои, которые привели к потере города. Ничего мы не могли противопоставить взамен и авиация противника делала все что хотела, разбивая наши отступающие войска бомбежками дальнобойной артиллерией. Все это не передать словами, был сплошной хаос, смешанный с землей и горечью поражений. И все равно мы умудрялись наносить немцам удары, как к примеру в таком случае, когда на подъезде к Гродно мы наткнулись на мобильную десантную моторизованную группу немцев. Они даже не предполагали что в их тылу есть боевая часть Советской армии и нам в условиях неожиданного боя удалось ее быстро разбить и рассеять, а заодно слить из их машин топливо и заправить свои танки. Наша часть в боях за Гродно понесла большие потери и половина машин погибла. К тому же почти закончились снаряды.
Из еды оставались только сухари, пить было нечего, вода в реках и ручьях текла грязная. Конец июня был очень жарким и жажда была главной проблемой солдат.

Двигаясь дальше на город Волковицк мы попали на засаду и нашу колонну обстреляли из крупнокалиберных минометов. Подбили две автомашины и танк. Наш экипаж заметил направление откуда велся огонь и я по команде лейтенанта Матвеева, который был командиром моей машины, направил свой танк прямо на врагов и раздавил две минометные точки, замаскированные в саду одного хуторка. Отступающих войск на машинах, подводах, пешком было просто много. Везли и раненых бойцов и боеприпасы чуть ли не навалом. А, как я уже говорил дорога пролегала через болотистую местность и никто не мог никого обогнать. Колонна шла десятком километров. Авиация немцев работала как по расписанию с 10 часов утра и кроме бомбовых ударов, не сильно эффективных на узкой дороге, поливала нас из спаренных пулеметов. На некоторых участках имелась возможность съезда с дороги в лесные массивы, но немцы создавали искусственные пробки, проводя выборочное бомбометание по всей длине колонны отступающих советских войск и всячески препятствовали объездам. Раненых бойцов днем укрывали в лесу, а наша часть оставалась на дороге с соблюдением дистанции между танками. Другого выхода не было. Горящие машины тормозили продвижение и поэтому эпизодически сталкивались танками на обочину разбитой дороги. В этом походе оставшиеся машины нашего полка почти не пострадали. Нам было разрешено подбирать бойцов и их командиров на броню по принципу «сколько поместится». Когда наконец показался город Волковицк, наши надежды на лучшее растаяли на глазах. Город был разрушен полностью, в домах торчали только трубы, везде все горело. Это была жуткая картина, на которую сложно было смотреть без содрогания. Гитлеровские душегубы уничтожали все живое и неживое. В основном это были старики, женщины и дети. Наш полк все же вышел из колонны и временно расположился в лесу, чтобы хоть как-то привести технику в порядок, перевязать раненых бойцов и напиться воды. О пище по прежнему разговора не было.
Нашли остатки горючего в разбитых машинах- тягачах и заправили немногие машины. Оставшиеся без топлива и боеприпасов танки просто взрывали. Вы бы видели лица бойцов из экипажей, которым приходилось самим это делать. Они плакали навзрыд!. Но по другому было нельзя. Немцы продвигались чаще быстрее нас по другим дорогам или сбрасывались десантом авиацией и даже встречали нашу колонну.

27 июня наша уже сильно поредевшая дивизия, в составе которой был и наш полк, начала с боем отходить на переправу малой речки Зельва. Как я уже писал, двигались в основном в темноте без света либо в предрассветные часы. Единственным ориентиром иногда был единственный не замаскированный огонек стоп сигнала впереди идущей машины. К переправе подошли ночью и колонна медленно стала форсировать реку по какому-то временному настилу. Вдруг все вокруг осветилось ярким светом немецких висячих осветительных ракет и в туже минуту на нас посыпались тысячи снарядов и мин. Враг знал маршрут нашего движения, организовал засаду и ждал нас у переправы. Мы плохо ориентировались и не могли понять откуда ведется артиллерийский и минометный обстрел. К тому же также внезапно налетели вражеские самолеты. До слез было обидно что не можем танковым стационарным вооружением их достать, а они безнаказанно пикировали на танки и бросали бомбы. Но делать было нечего и несмотря на потери переправились через реку.

Конечно не без помощи наших грамотных командиров, закаленных в боях, и в том числе нашего командира полка Панова.

Спасибо им за это. А забыть эту переправу и этот жестокий кровопролитный бой я не смог забыть и через десятилетия своей долгой жизни.. Дорогой ценой наш полк да и весь танковый корпус заплатил за эту переправу. Наши подразделения в ночное время рассеялись в разных направлениях и их потом непросто было собрать воедино в таком аду. Мы были в числе одних из последних переправившихся и своими глазами видели сколько было подбитых, сгоревших боевых машин и техники. Часть из них затонула в трясине, во многих закончилось топливо. Везде было много убитых и раненых бойцов, которым требовалась медицинская помощь. Мы помогли им чем смогли, т.к в каждой танковой аптечке был солидный перевязочный пакет. Но в таких условиях они в большинстве были обречены на смерть. Дальнейший отход нашего полка проходил в сторону небольшого городка, но с большим железно-дорожным узлом по названию Слоним. После той жуткой переправы через реку Зельва была остановка, во время которой командиры собирали оставшиеся целыми машины, оказывали друг другу техническую помощь и мелкий ремонт тех танков, которые могли двигаться. Конечно сняли и боекомплекты с оружием, запасные баки с горючим. Все равно это была капля от того, что требовалось. Весь световой день пережидали в лесу, хоронили убитых солдат и только поздним вечером на закате солнца двинулись в путь. В тоже самое время в бинокли заметили на горизонте движущуюся в нашем направлении немецкую воинскую часть с артиллерийским обозом и автомашинами. Ничего не оставалось делать как занять боевую позицию и ждать, что будет дальше. По всем танкам был доведен приказ «без команды не открывать огонь, не двигаться». Снарядов и патронов было совсем мало. Готовых к бою танков у нас насчитывалось 22 единицы. Медленно шли минуты томительного ожидания и нервного напряжения. Немцы тоже, ничего не подозревая, заняли окраину лесного массива и начали располагаться на ночлег. Как у себя дома рядами парковали автомашины, распрягали лошадей. В общем готовились к отдыху, занимая палатками большую территорию леса, в котором не очень далеко заняли свои боевые позиции и мы. Командир объяснил всем экипажам задачу предстоящего наступления. Как только немцы, располагаясь в лесу, приблизятся к нам, будет заведен двигатель командирского танка, что будет сигналом начала атаки идти развернутым строем, чтобы максимально охватить и проутюжить техники и живой силы противника. И вот это сигнал дан. В одно мгновение рев моторов и скрежет гусениц обрушился на собравшихся поужинать фрицев. В считанные минуты было раздавлено и уничтожено все что стояло на пути танков Т34. Это была им частичная плата за то зло, которое совсем недавно пережили мы на переправе. Мы проехали через расположение немцев без единого выстрели. Когда они опомнились, сосредоточились и пришли в себя, стреляя из пушек, вреда нам они уже причинить не могли из-за большого расстояния. Так мы случайно и без потерь по воле военной судьбы дали урок фашистам, что на нашей земле их всегда будет ждать такая участь и опасность. Остатки боеприпасов пригодились позднее. И всегда я восхищаюсь нашим боевым командиром Пановым. который умел организовать такое дерзкое наступление в казалось бы сложнейших условиях, находившихся на грани паники.

Как всегда на войне, радость долгой не бывает. Подъезжая к шоссейной дороге, ведущей на городок Слоним, заметили большую колонну немецкую колонну тяжелых и средних танков. Вступать с ними в бой было бессмысленно с нашим запасом снарядов и горючего. Затаились и ждали около полутора часов. Когда колонна прошла мы выехали на эту же дорогу и двигались следом за уходящими немецкими танками.. Проехали около час времени и на одном из поворотов заметили в темноте свет карманного фонарика. Это были их регулировщики на мотоцикле с коляской и одной бронемашины пехоты. Подъезжая к ними, получили команду командира «Делай как я». Увеличив скорость и поравнявшись с регулировщиками, первая, а затем вторая машины резко развернулись, смяли мотоциклы и и опрокинули бронемашину, ушли по проселочной дороге впереди темневший лес, не зная что нас ждет. Просто в данной ситуации другого выхода не было. Ясно было одно — мы находимся в окружении в тылу врага. На наше счастье в том лесу мы никого не встретили. Остановились, чтобы обсудить обстановку и принять решение о дальнейших действиях. Замерили остатки топлива в баках. Состояние тревоги нарастало в его убылью. Единственной надеждой оставалось вырваться из окружения и догнать наши основные части. А там как получится. Расчет был на то, что танки Т34 оказались высокоманевренными и проходимыми и пока нас не подводили. Но это мы так думали, а судьба распорядилась иначе.
Примерно около двух часов ночи наш командир полка собрал все экипажи и объяснил обстановку, в которой мы находились и приказал во что бы то ни стало пробиться Слоним, обойти город северной стороной и двигаться на город Барановичи Одного мы не могли предположить, что в это время главные силы противника уже подходили к городу Минск.. Все получилось как задумали и спустя два-три часа мы уже обошли город Слоним и встали на дорогу, ведущую к Барановичам. Уже давно рассвело. Но дошла только половина танков, а остальные встали из-за отсутствия солярки. О судьбе отставших экипажей я ничего не знаю. Дорога, по которой мы продвигались, находилась на пересеченной местности среди лесов, но с воздуха просматривалась легко. Также быстро прилетели истребители мессершмиты и бомбардировщики и нам пришлось укрыться в лесной чаще. Проехали километра полтора и оказались в большом селе, названия которого не запомнил. Остановились на большой поляне, навстречу нам вышел пожилой человек лет под семьдесят и рассказал, что у них в селе небольшой сыроваренный завод, продукция на складе и если желаете- берите сыра сколько хотите, чтобы не достался германцам. Мы конечно не отказались и взяли по нескольку голов сыра, а остальной сказали отдать населению. Короче мы поехали до сыта за много дней отступления. Люди из домов не выходили, т.к накануне немцы разбросали листовки с предупреждением смертной казнью при контакте или укрывательстве бойцов Красной Армии. При выезде из села заметили стоянку сельхозтехники, подъехали ближе и увидели землянку, на дверях которой было написано «огнеопасно». Это оказался колхозный склад керосина, солярки и солидола. Теперь можете представить нашу радость, которая увеличивалась с каждым ведром залитого в баки горючего. Залили и часть керосина. Выезжали быстро по проселочным дорогам, минуя сильно заболоченные места и не попадая на основную дорогу, которая контролировалась вражеской авиацией. Топографические карты этого районе у нас были и поэтому удалось быстро и скрытно проскочить больше 50 километров Дальше находились непроходимые болота, вынудившие нас выехать на основную шоссейную дорогу рядом с городом Барановичи. Осмотрелись. Тихо, никакого движения. Но когда я начал выезжать из густого кустарника и пересекать дорогу, вдруг заметил быстро движущийся средний немецкий танк с черными крестами на башне. Ничего не оставалось как выждать и при приближении его - таранить его, что я и сделал, ударив в заднее ведущее колесо. Немецкая машина сразу легла на бок и загорелась. Свою машину я выровнял вдоль дороги и в это время с левой стороны выскочил еще один танк на расстоянии метров двадцать от нас и открыл по нашей машине огонь из крупнокалиберного пулемета и успел выполнит один выстрел из своей пушки, но не дремал и наш лейтенант Матвеев, который по танкофону дал команду «стоп» и в это время сработала наша пушка. Попадание было прямое, столб огня взлетел вверх. Я не мог видеть, что происходило с остальными нашими машинами и какие силы были у немцев. Продолжал движение по дороге и вдруг ощутил сильный удар в заднюю часть танка и резкий толчок его вперед. Понял что в машину попал снаряд, но двигатель продолжал работать и она продолжала езду. И только спустя некоторое время, когда оказались в безопасности в укрытом месте, осмотрев машину, увидел здоровую вмятину в заднем броневом листе. Как мы благодарили создателей этой великолепной по своим боевым качествам техники и тех людей, руками которых была построена. Низкий Вам поклон до сих пор!
К этой остановке пришло только три танка : Гриши Шевченко, Василия Павлова и моя. Все что осталось от второй танковой роты. Остальные экипажи мне больше увидеть не пришлось. Где Вы сейчас мои боевые друзья и дорогие однополчане?. Связи с нашими частями уже не было, обстановку определяли по факту. Не знали мы и того, что город Барановичи уже занят фашистами. А мы тремя танками продолжали пробиваться к нему почти без топлива и боеприпасов. На одном из участков пути догнали наши отходящие части, увидели много сгоревших автомашин и повозок, перевернутых и искореженных бомбовыми ударами авиации. Про людей и вспоминать рука не поднимается. Трупы были везде. Из одной командирской машины ЭМКи выскочил офицер, замахал руками. Я приостановил машину, открыл передний люк, в который он просто начал запихивать какой-то замотанный в плащ-палатку узел. Он не входил и тогда его взял командир танка через башню. Сам он залез через мой передний люк и сел на место радиста-пулеметчика справа от меня. Два ромба на петлицах- это командир высоко ранга. Я не посмел его спрашивать и мы продолжили дальнейший путь вместе, Я как обычно почти в любой обстановке приоткрывал свой передний люк на первую защёлку для улучшения обзора и вентиляции танка. Ведь экипаж состоял уже из пяти человек да еще с большим узлом. Очевидно в нем находились какие-то важные документы. Офицер положил его рядом с собой и ехал молча. При выезде танка на открытый участок нас обстреляли, Я даже не понял из чего но решил люк на всякий случай закрыть. В это время раздался оглушительный взрыв и меня взрывной волной бросило через спинку сидения под ноги экипажу, сидевшему в башне. С этого момента время для меня остановилось и я ничего не помню. Пришел в себя от невыносимой боли в паховой части тела, из левого уха текла кровь, слух и речь пропали. Попытался приподняться,увидел на своем месте лейтенанта Матвеева и понял, что контужен взрывом. Немного проехав, мы остановились в стороне от дороги. Ко мне повернулся лейтенант и по его горкой улыбке стало ясно - закончилось горючее. Это было понятно по рывкам боевой машины. Когда меня вытащили через передний люк и положили на траву, я увидел в глубине леса, кромка которого находилась примерно в метрах триста, деревянный дом с пристройкой, от которого бежал кто-то из нашего экипажа с котелком и брезентовым ведром с водой. Меня еще осенила мысль, что в танке горючее еще есть, а воду сейчас зальют в радиатор и мы поедем дальше. Но машина была мертва и стояла без боекомплекта и топлива..Стал понемногу приходить в себя и осознал что ранен не шуточно, в паховой области все опухло и кровоточило,на теле везде были порезы и раны от мелких осколков. Голову защитил шлемофон. А для моей боевой машины пут был завершен. Мой дорогой Т34, который ни разу не был подбит, который сотни раз выручал нас в бою, громя ненавистных врагов, остановился навсегда на этом поле и помочь ему мы ничем не могли. Щемило сердце и появилось чувство, что мы виноваты перед этим удивительным танком, а чтобы не отдать врагу- вынуждены его взорвать, как тогда предписывалось в наставлениях. А было это так : экипаж снял пулемет Дегтярева, с которым оставалось еще два полных диска патронов, сняли также замок с пушки, всю оптику и закопали в землю. Лейтенант Матвеев положил в моторный отсек специальный взрывпакет, растянул бикфордовый шнур, и когда экипаж отошел на безопасное расстояние, поджег его. Взрыв прогремел, а для меня уже по прошествии 40 лет, когда я пишу эти строки, он до сих пор звучит в моих ушах как тяжелый стон моей умирающей Т34. С этой минуты закончилась навсегда моя профессия танкиста, механика-водителя любимой всем экипажем машины. Эти танки по прошествии времени успешно громили врагов и закончили войну победой в главном фашистском логове — Берлине. А мы направились на встречу свой судьбе., взяв личное оружие и боевые гранаты, которые тоже входили в боекомплект танка. Все 5 человек экипажа вместе с подобранным офицером по очереди вели меня под руку, а проще говоря почти тащили. Когда оказались в глубине леса на небольшом привале, посоветовались и приняли такое решение : самый старший командир, который не расставался со своим узлом в плащ-палатке вместе с одним бойцом уходят одной группой, а мы оставшиеся втроем во главе с лейтенантом Матвеевым другой по направлению к Минску. Лейтенанту было приказано меня не оставлять до конца. Почему разбились на две группы- до сих пор понять не могу. Попрощались и больше никогда не увиделись. Так продолжилось отступление по родной земле, оккупированной врагом, по земле Западной Белоруссии уже в тылу фашистов.

В моих воспоминаниях начала Войны могут быть неточности. Особенно в датах, названиях населенных пунктов и рек, в фамилиях командного состава. Дело в том что буквально за месяц до ее начала многие военные части были и реорганизованы в другие соединения с заменой названий и номеров. Происходило пополнение недостающим младшим командным составом. Иногда на место среднего назначали младший комсостав. Так и меня в свое время старшину назначили помощником командира роты по технической части. Я думаю что многие просчеты произошли тогда из-за неправильной кадровой политики. Перед самой войной были демобилизованы многие опытные командиры, а их место заняли неопытные лейтенанты из военных училищ. Они толком не сумели примерить свою форму и познакомиться с личным составом, не говоря уже о боевых качествах и опыте ведения войны, которого и вовсе не было. Нам, прошедшим в военных походах 1939-41 годов и понюхавшим запах пороха конечно было проще. А во время активных боев с немцами уже далеко было не до уставных отношений и знакомств. Поэтому я помню в основном своих старых командиров, с которыми служил прежние три года. Хочу еще раз их назвать : командир шестой танковой бригады Степанов, командир нашего батальона 1939 года капитан Новицкий, командир роты старший лейтенант Хрынин, командир взвода лейтенант Матвеев, командир батальона капитан Волков, командир нашего седьмого тяжело-танкового полка прорыва полковник Панов, который с первого дня войны вел нас в бой и многие другие, которым положена вечная память!

А для нас - трех танкистов начались новые тяжелые испытания при отступлении в тылу врага на родной земле. Нашей целю было продвижение по маршруту, пролегающему по лесному массиву в направлении Минска с целью встречи разрозненных групп отступающих частей десятой армии и с ними продвигаться на восток. Кто же мог знать что это были несбыточные мечты и что враг давно нас окружил в огромном котле, что самой армии тоже нет и очень много ее частей уже пленены немцами, что отступать пешком — это утопия. Но человек жив ожиданием светлого будущего и поэтому мы упорно шли. После трехдневного скитания по лесным массивам голод нас заставил выйти из них и зайти в населенный пункт, которых в Западной Белоруссии было очень много. Село стояло недалеко от станции Лесная, местный колхозник нас не прогнал и оставил дома на отдых. Примерно через час после наступления темноты в дом зашел другой житель хутора под видом взять соломы. Мы договорились с ним о хлебе-соли и картошке, за что я расплатился своими именными часами, которыми был награжден за штабные учения. Он часть продуктов принес, чем мы и покушали, а на утро пообещал принести остальное. НО! Он оказался предателем и на рассвете 15 июля 1941 года привел немцев с автоматами и те взяли нас сонных и обессиленных в плен. Так как я не мог самостоятельно передвигаться меня бросили в повозку и повезли на станцию Лесная, где уже стоял эшелон с десятками тысяч наших военнопленных. Погрузили в товарные вагоны «битком под завязку», где можно было только стоять и отправили через Брестский мост на другую сторону реки Буг в лагерь, огороженный двумя рядами колючей проволоки с о смотровыми вышками и без единого барака на голой песчаной местности. Фашисты это умели делать быстро. Нас держали без еды и пищи больше трех дней. В этот период активно умирали раненые бойцы., которых хоронили прямо на месте стоянки сами пленные. На четвертый день нам выдали по 200 граммовой коробочке перловой каши кому в пилотку, а кому и прямо в руки, потому что котелки все были давно отобраны. Так без практически пищи воды нас держали под открытым небом больше 20 дней. Я оказался сильнее многих солдат и выжил. Дальше были страшные годы испытаний, оскорблений и унижений в фашистских концлагерях по всей Европе, о которых мне и сейчас вспоминать больно. Я несколько раз совершал побеги из фашистских.концлагерей и вновь попадал в другие Освобождение тоже не было радостным, т.к. нас снова посадили в лагеря но только Советские. И только спустя годы мы были реабилитированы и восстановлены в правах. Но я на это не обижен. Такое было жестокое время.

Дальше я Вам напою свои мысли, приведу свои рассуждения. Мне с возрастом проще оказалось так выразить мысли. Возможно много раз повторюсь, но это не главное. Главное что мы и я выстояли и победили в той жаркой Отечественной Войне. И так хочется чтобы правда о ней сохранилась в поколениях как предостережение от повторения ошибок. Люди созданы для жизни и ее вечного продолжения. А МЫ НА ВЕКА ОТСТРАДАЛИ ЗА БУДУЩИЕ ПОКОЛЕНИЯ. 

Поэт Чингиз Айтматов написал про наше поколение так :

«Давно все эти люди стали дымом
И хоть с тех пор летел за годом год
И нынче мука их неугасимым горит огнем
И нашу совесть жжет.
Она горит открыто или скрытно
Земля впитала кровь- следов не видно
На старом камне новая трава
Но сердце у меня болит - мне стыдно
Ходить, дышать и говорить слова
Я голову склоняю пред тобой
Как вся земля я у тебя в долгу
Прости что раненый твоей бедой
Я что-то говорить еще могу»!

Яков Коваленко, 2001 год:

Не грусти друг солдат
Сними с сердца печаль
Не далек уж твой путь
И вдали твой привал

ЧАСТЬ 3. ЧТО БЫЛО НА ДУШЕ МОЕЙ ТЕРНИСТОЙ

1993 год

Родился братцы в тяжком горе
В начале века грозных бурь
В эпоху крови, злобы и разрухи
И брошен в пламени нужды

В таких нечеловеческих страданьях
Мы улыбались как могли
И строить ад для человека
Мы тоже с Вами помогли

Сперва шагали дружно, смело
Чеканя шаг на неизведанном пути
А нам юнцам и невдомек то было
Что вслед за нами некому идти

Я внушал как и мне доброту
Не имея порой куска хлеба во рту
А взамен за то, братцы мои!
Получил лишь одну пустоту

Я отдал все что мог
На алтарь доброты
Не забудь, мой дружок!
Повторить это ты

Пусть обидели нас
Что трудились для Вас
Мы не знали о том
Что обидели Вас

О если б снова жизнь начать
И черных дней не вспоминать
Минуты горькие простить
И ничего не позабыть

Ах ка бы жизнь начать опять
Не смог бы все я потерять
Любовь, которую не знал
Судьбу злодейку повстречал

Ох если снова жизнь начать
То не пришлось бы так страдать
На склоне старости моей
О чем хочу вам рассказать

Судьба людская не сладка
Её не видно с далека
Не изменить её пути
Придется всем ее пройти

Прошёл и я, мои друзья!
По тому страшному пути
Не смог я счастья там найти
И в мир иной вот так уйти

Ох если б снова жизнь начать
И черных дней не замечать
Тебя навеки не забыть
И никогда не вспоминать

1995 год

ЧТО ВЫ СДЕЛАЛИ СО МНОЙ, «создатели пирамид» и правители

Что Вы сделали со мной
Сперва лаской ублажали
Райскую жизнь мне обещали
И потихоньку «обкрадали»

Сперва сберкнижечки забрали
Что мы на похорон копили
Свою последнюю копейку
На черный день ее хранили
Чтобы нормально схоронили

Но вновь явились подлецы
Воры, обманщики, жрецы
Благословили их чины
На новый «подвиг» сатаны

И вновь до нитки обобрали
Все до копеечки украли
Закрыли офис на замок
А нам лишь пятки показали

Наверно сказанное вами
Давно усвоено ворами
А вы-то с ними заодно
Смотрели все через окно

Как мы все в горе изнывая
И ваши сказки проклиная
А нам вы крутите кино
Как вам живется в казино

И каждый день нам по утрам
Поёте песни снова нам
Вот так остались доживать
В помойках крошки собирать

Штанишки старые латать
О всех надеждах вспоминать
О тех победах и боях
и о погибших на полях

А каждый день по вечерам
Поёте песни снова нам
Как нашу землю вы продали
И полстраны разворовали

Как бюрократов «поснимали»
Как их сердечных наказали
И сколько дач им передали
Но никого ж не покарали

Вся эта муть так надоела
Что даже скука одолела
А по ночам кошмары снятся
Когда же муки прекратятся?

Как наворочали,пропили
Святую Землю осквернили
Наверно вовсе позабыли
Её же предки окропили

Своею кровью, мозолями
Борясь столетьями с врагами
Топтавших землю сапогами
Спасали землю вместе с нами

А нынче новы короли
И даже вспомнить не смогли
Чью же землю осквернили
И чьею кровью окропили

Все тех кто землю защищал
Всех тех кто стоил и пахал
Всех тех кто в землю лег чужую
Надеясь жизнь познать другую

И вдруг не прошенные гости
Уселись в креслах на подмости
И стали грабить, воровать
Святую землю продавать

Опять воры и шарлатаны
Набить деньгами все карманы

А мы как были нищими с Вами — так и остались. Потихоньку шепотом все рассуждали и ничего не предпринимали. А между тем годы идут и мы, ветераны, уходим в небытие один за другим. Но все равно чего то ждем и верим, что ожидаемое блаженство посетит и нас. А вы, бессовестные лжецы!, наш долг все обещаете вернуть. Человеческая жизнь непродолжительна и вы уйдете в мир извечный и все оставите земле. Она как мать вас родила, научила вас добру, а вы не поняли и продали ее сатане. Сами надели темные очки, чтобы не замечать эту правду.

1996 год

СУДЬБА

Вы солдаты мировой той войны
Что остались в живых, доживая свой век
Никому не нужны, оставаясь бедны
В это дикое страшное время

Старые раны ноют,
Нет лекарств облегчить свою боль,
Если бы знал свою горькую судьбу
Наверное бы не пожалел, что не лег в том последнем бою

И не знал бы унижений, обмана,
Не видел бы тех,кто пророчил всем рай
Нас всех продали нелюди, ставшие опять господами. Очень жаль, что нет сил закричать на весь мир. Все равно никто не обернется или в крайнем случае закроет тебе рот кулаком.

До чего же вы нас доконали,
что в борьбе за портфели в высших думах своих о бывших солдатах забыли при их жизни!!

Все понять я могу- дохожу по уму
Перестройке помочь я ничем не могу
Я все силы отдал на победный алтарь и считал, что вскорости это мне зачтётся.

Я ж не думал о том,что я стану скотом
Что весь мир от меня отвернется
Что и старость мою за победу свою
Горько жить мне сегодня придется.

Я лишь верю в одно поколение новых
Что человек с чистым сердцем найдется
И в бесчинстве воров, казнокрадов, плутов
Справедливо во всем разберется

Собака лучше знает чем отличается мясо от сахарной косточки

к 50-летию дня Победы

Никто солдата не поздравил
Никто его не приласкал
И только с грусть напевая
Бойцов погибших вспоминал

Они легли в чужую землю
Дружок могилу откопал
С ним раньше, братцы,! Я не знался
Откуда родом я не знал

Он был юнцом на вид чернявым
и был конечно холостой
Когда ложили в плащ палатку
Нам всем казался он живой

А дома мама ждет сыночка
Смотри - идет наш почтальон
Кому наверно похоронка
А ей лишь неземной поклон

Не знаю нынче ждет старушка
Родного сына своего
От горя косы побелели
Так не дождавшихся его

Одно уверенно я знаю
Её сынок погиб в бою
За землю, маму дорогую
За горьку Родину свою

А тем кому по долгу службы
Зарплату справно получал
Наверно о себе он думал
О тех погибших забывал

Зачем копаться в списке павших
себя вельможу утруждать
Не лучше ей, седой старушке
Раз в год по списку гречки дать

Но нет, вельможа с бюрократом!
Солдата мать вам не понять
Дай бог всем вам на белом свете
Такого горя не познать

Ушла измучена старушка
Из мира страха навсегда
Её не вспомнят те вельможи
Что сыны будет ждать она

Она ушла от всех страданий
Ушла от сладких обещаний
Ей надоело в жизни ждать
И вашу наглость наблюдать

А вы пируйте, доедайте
Что вам старушка сберегла
И во хмелю вы вспоминайте
Что дать вам больше не смогла

Мы собрались, друзья!, в юбилейный наш час
Вспоминая утраченную юность как не вспомнить тех, кто не дожил до Победы, которую мы честно заслужили:

Нам не надо наград и излишнего шума
Что не часто о нас вспоминают с триумфом
Мы прошли все : ложь, воровство,обман
Но не успели пожить счастливо,как ветеран

Только жаль нам что продано все
Что мы создавали мозолями
И для мира сего мы вас выбирали
Чтобы наше добро по законам страны
Строго, честно его охраняли

Обокрали страну, да хотя бы одну
А то сходу все стали князьями
Даже речь то родную забыли все враз
Все названия звучат по другому
Говорить научились красиво и ладно
Только речи то лживы и не очень понятны

Мы поколение, что любит трудиться
Нам за прожитое есть чем гордиться
Одно только плохо, что нас не ценили
А нынче как липку враз оголили

За трудные годы, за смерть и страданьях
За радость Победы, за горечь утрат
Дорогой ценой заплачено нами
За этот прекрасный и мирный юбилей

А нынче мы лишни в дороге, в трамвае
И даже родных мы не часто встречаем
Приветливо слово сказать не желаем
И зря мы тех ласковых слов ожидаем

Напрасно мы ими хотели гордиться
Добру и труду заставляли учиться
Зловещая сила извне их учила
Чужу этикетку на зад прилепила

И ездят все нынче на всех иномарках
С презрением, смехом взирая на старых
А виллы и дачи построены в роскошь
На денежки наши, ограблены вами

Нас жизнь на экранах фигней накрывает
А мраморно море волной их ласкает
Как жулики, воры в рулетку играют
И нас дураков иногда вспоминают

Как нынче воры в кабаре там жируют
Как весело джазы не наши играют
А бедна старушка потерявшая мужа
У старой калитки паёк ожидает

А пенсия горька — на жизнь не хватает
Не в теме- всевышний об этом не знает
Пора бы вам, братцы!, на землю спуститься
и в сём в одночасье в правоте убедиться

Воров, казнокрадов заставить трудиться
За крупные взятки и с жизнью проститься
Не честно нажитое вернуть всё народу
Вот это и есть настояща свобода

ДЕНЬ ПОБЕДЫ 1997 г

Собрались мы, братцы!, друзья боевые!
Отпраздновать дату Победы для всех
Так выпьем за юность,ушедшу с боями
Так выпьем за дружбу,которая с нами

И вспомним о тех, кто шагал вместе с нами
И грудью своей нашу жизнь защитил
А юный парнишка, не зная любови
До этого дня,увы, не дожил

Шумите березы у них на могилах
Ласкайте их кудри,не знавших любви
А нам уцелевшим запомнит их лица
Ведь скоро их встретим на млечном пути

Уходят солдаты, друзья боевые
Все меньше осталось пройти нам пути
И меньше забот на чеканку медалей
И меньше вам думать где деньги найти

Шумите, шумите любимы березы
Ласкайте их лица ушедших солдат
Склоните колено над памятью павших
Стучите, гремите и бейте в набат!

ПАМЯТИ ТАНКИСТОВ ПОСВЯЩАЮ

Три танкиста в бою вспоминают свою
Страшну песню в огне боевую
Я потом расскажу, кода песнь допою
Про полегших бойцов и войну мировую

Про друзей боевых, про танкистов своих
Про других кого вовсе не знаю
Они были со мной -экипаж боевой
И в атаках, в бою за Отчизну свою
У горящих машин обгорали

А машины гудят, пулеметы строчат
Пушки пламя, металл извергают
Пот по телу ручьём, мы в атаку идём
Пылью с кровью лицо покрывая

То в атаку идет боевой экипаж
Путь пехоте на штурм прокладая
И в смертельном бою горьку землю свою
От пришедших врагов защищая

Вот и кончился бой, мы живые с тобой
Но где ж братцы мои остальные?
На пожарище том, под открытым огнем
Они в муках живьем догорают

Мало нас на родимой земле
Никому не нужны -родным детям чужи
Всюду всем почему то мешаем
Только ночью без сна о тяжелых боях
Боевой экипаж вспоминаем

Пусть нигде, никогда не начнется война
Та проклята, что юность сгубила
Лишь бы Родина-Мать всех погибших солдат
Никого, никогда не забыла.

БЕЛОРУССКИЕ БЕРЕЗЫ. 1984 г.
(песня ансамбля «Песняры»)

Вы шумите, шумите
Надо мною березы
Колыхайте, лелейте
Свой напев вековой

А я лягу, прилягу
У край старой дороги
На душистом покосе
На доспелой траве

А я лягу, прилягу
У край старой дороги
Головой на узгорок
На высокий курган

Я стомленные руки
Молча вширь я раскину
А ночами долину
Пусть накроет туман

Вы шумите,шумите
Надо мною березы
Обнимайте, милуйте
Тихой лаской землю

А я лягу, прилягу
У край старой дороги
Я, уставший от жизни
Я немножко посплю

А стомлённые руки
Молча вширь я раскину
Я ночами долину
Пусть накроет туман

ЭТО очень глубокая по смыслу песня, тронувшая мою душу и которую я запомнил навсегда

МНЕ 80 ЛЕТ

Не свадебный пир мы гуляем
Мы просто мудрость отмечаем
И за торжественным столом
Заздравный тост мы поднимаем

Здоровья, радости желаем
Дела хороши отмечаем
И между прочим замечаем
И свой годок восьмидесятый

А всё проходит как обычно
За днями дни идут привычно
И только грустно иногда
Просмотрим жизнь свою сполна

А жизнь ведь прожита не зря
Родились внуки -якоря
Немножко с грустью улыбнемся
Делами новыми займемся

К 60-ЛЕТИЮ ИРИНЫ ПЕТРОВНЫ КОВАЛЕНКО
(октябрь 1988 г.)

Милый друг по жизни
В светлы день рожденья
Как мы были рады
Всем друзьям пришедшим

Много в жизни света
Солнца при тумане
Если в день рожденья
Ты сидишь с друзьями

Радость юбилея
Вспоминаю млея
Все, что мной прожито
С грустью вспоминаю

Всё, что мной мечталось
Все, что мной прожито
Но судьба вмешалась
Всё было забыто

Вот как всё случилось
В жизни одинокой
Как мечта любимой
О любви далёкой

Жизнь свою прожила
В юности любила
Часто вспоминаешь
О плакучей иве

Ивушка родная
Подскажи тихонько
Как прожить мне дальше
Поделись со мною

Радости придай мне
Я ж стою с тобою
Только не кручинься
Поделись со мною

Зная ты, родная!
Как хрупка березка
Ты же дорогая
С ивой вместе тезка

В песнях восхваляют
Белую березку
С грустью вспоминают
Ивушку- подружку

Что ж вы приуныли
Опустив листочки
После страшной вьюги
Вновь созреют почки

Это всё бывает
В ивушке-березке
Но нам не возражают
Прожиты годочки

Милый друг Иринка
Не печальсь о иве
У тебя березка
Ты заботьсь о милой

В тихую погоду
В мрачную невзгоду
Вспомни ты о друге
Я ж всегда с тобой

То, что поболели
Я и ты со мною
Не кручиньсь, родная
И умойсь росою

Той росой с березки
И плакучей ивы
С пройденных дорожек
По житейской ниве

Пусть все те дорожки
Их топтали ножки
В юности далекой
Отдохни немножко

Впереди надежды
Мало нам осталось
Но что б сквозь туманы
Светло нам казалось

Радость и твоя улыбка
На устах светилась
Чтобы грусть с тоскою
Вновь не возвратилась

Коваленко Яков Яковлевич и его супруга Коваленко Ирина Петровна

ТУМАНЫ
(1993 г.)

Ох туманы, туманы!
Вы всегда были с нами
Но наверно вы знали
Что мы солнышко ждали

Но так в жизни случилось
Что нам солнце лишь снилось
Не видали просвета
Лишь повсюду туман

Ох, туманы, туманы!
Что ж вы сделали с нами
За труды и старанья
Посмеялись над нами

Очевидно навеки
Наша жизнь без просвета
Без надежды на радость
Нам придется прожить

Неужели на свете
Справедливости нету
Что за труд с мозолями
Нас накроет туман

Босиком мы шагали
И страну отстояли
Города воздвигали
И на свет вас рожали

От невзгод защищали
Вас в дырявых избушках
Мы вас всех согревали
И хранили вам души

А сейчас нам за это
Суждено плыть по свету
И с холщевою сумой
В непроглядный туман

Ох, туманы, туманы!
Повернитесь вы сами
Но наверно, наверно
не бывать мене с вами

Я ЛЮБИЛ В ЖИЗНИ ВСЁ
(1996 г.)

Я любил в жизни всё
Небо голубое,весенний небосклон
Я любил всё майское цветение
И запахи цветов- души успокоение
А жизнь уже прошла
Как миг и сновидение

Осталось в памяти моей
Лишь птичье песнопение
А в жизни лишь одно
Сплошное огорчение

Зачем же рок судьбы
Начертан за терпением
Легло на плечи нам
Моё ты поколение

Вы вспомните о нас в минуту огорчения
Но не жалейте нас
Ведь жизнь — одно мгновение
Мы грешники не все попали в заблуждение

Вы будьте лишь людьми
Не верьте в сновидения
И вам дано не всем
На время облегчение!

Затем опять придет тяжелое наследие
Такая жизнь дана на наше поколение
Так берегите мир
Одно лишь Вам спасение

Ведь вы же видите всё сами
Что происходит между нами
Чем больше зла уйдет к другим
Тем больше выпадет самим

Моя первая жена и ее сестра оказалась очень плохими людьми. Она обманула всех родных и даже детей наших. Вот все как было и их сущность в стихах.

Поэтому я развелся с ней и нашел свою Ирину:

Наверно мать вы не любили
Что злобой время напоили
Она трудом чужим жила
Все светлое у вас взяла
Родную маму продала
В чуждый дом её сдала

Всегда,везде злобу нам вносит
Для виду в кумовья вас просит
Из - подтишка дает советы
Как жить всем вам на этом свете

Сама взирает исподлобья
Чтоб что-нибудь украсть из гроба
Что больше нечего продать
Но все же тихо,незаметно
Кого нибудь и оболгать
И «честь» свою «не запятнать»

Её все люди проклинают
И встречу с ней все избегают
Чтоб от неё подальше быть
Живьем других не хоронить

На память высекла она
Так может только сатана
И от позора и стыда
Затем все стёрла вновь она

За труд тот «щедро заплатила»
От тетки деньги получила
За что её благодарила
Затем её похоронила
В награду домик получила

Немного тихо пожила
Недолго так по ней грустила
Потом и мужа схоронила
Родная мать от ней ушла
Живет сейчас совсем одна
В чужой хате сатана

Вот так полвека прожила
Трудом свои не создала
За счет чужих трудов, мозолей
Себе богатство нажила

Два авто подогнала
Дворнягу пса приобрела
Сама прекрасно приоделась
И на всю губу зажила

Одно лишь точно позабыла
Что бабушка её любила
И перед смертью попросила
Могилку с дедушкой прибрать
Где им скоро рядышком лежать

И больше их там не тревожить
А если совесть очень гложет
Поставить памятники им
Без шика, скромно им двоим

И на разрушить тот что был
Они ведь честно заслужили
Чтобы помнить добрым словом
Всем любимым и родным

Но вы же дочки мне родные
И что со мной вы натворили
Родных и близких осудили
Про их страданья позабыли

Вы часто больно упрекали
Что жизни райской вам не дали
Росли, учились все вы сами
А мы «придаток» между вами

Хотелось раз еще напомнить
При пятихатку все же вспомнить
Что сам посеешь- то пожнешь
И никуда ты не уйдешь

За все проделанное нами
Всегда за все мы платим сами
Цену по разному с нас спросят
Зато у власти сатаны

За все всегда ему должны
Я не уверен что смогу
Платить долги сполна ему
Ведь в этом мире все грешны

И в тоже время интересно
Что каждый хочет ему льстить
И самому бы не платить
Надеясь истину найти

А между тем земля крутится
И ты не сможешь возвратиться
А все живущие на ней
Кружатся быстро вместе с ней

И все, цепляясь друг за друга
Изнемогая от натуги
На бога только уповая
Свои грехи мы забываем

Что все грешны, только не ты
И побыстрей бы в рай прийти
А между прочим все мы хотим
Не грешными туда войти

Простите мне, мои потомки!
Что излагаю не всё тонко
Но я душой всё вспоминаю
И за прожитое страдаю

За что судьба нас наказала
Пленила, лгала, обещала
Раздела всех, разворовал
Надежда рухнула, пропала

Остались мы сами с собой
Одни,но с горькою бедой
Усталые, измученные, больные
А были всем всегда родными

Вот так голубки дорогие
Не говорите нам : «плохие»
На самом деле мы простые
Не в нас вина, что мы такие

Така судьба, мои родные!
У нас все волосы седые
А вы живите, молодые
Наверно будете такими

Пусть внуки смотрят, наблюдают
И всех по жизни вспоминают
А наша бедность - не порок
Для вас, милых, большой урок

Вот такие слова родились во мне с горечи, от той жизни в старости, которую мы, защитники Отечества, никак не заслужили. Прошли годы перестройки, распада Советского Союза, переоценки ценностей, появились снова господа, олигархи. Большая часть народа живет плохо, еле сводя концы с концами, появились националисты и бандеровцы. Что это? Возврат в прошлое или сон? Нет! Это реальность. Но! Виновником этой драмы я себя не считаю

Что я любил их беззаветно
И часто густо баловал
Спокойна мать ваша -учитель
Я часто с вами пребывал
Носочки, трусики, простынки
Помногу раз я в день стирал

В послевоенное время детских садов не было. Квартиру дал мне трест 17. Она была просторной и светлой. Это был отдельный домик с мансардой с небольшим земельным участком в самом центре Днепропетровска на улице. Одоевского. Я посадил на нем фруктовый сад и любил ухаживать за ним. Часто, приходя с работы, допоздна играл с дочками, катая их летом на тележке, а зимой на санках

Но время шло- взрослели дети
Сначала школа, институт
Детям хотелось сделать лучше
Но как и на какие шиши?

Платили нам тогда не густо
Всегда в карманах было пусто
Вот так и мучились, страдали
Зато детишек воспитали

Одни же стали докторами
Другие инженерами
Счастливо время подоспело
И наши дочки вдруг созрели

И вот сваты не за горами
С красавцами, их сыновьями
Явились в дом за дочерями
И посватались с нами

Сыграли свадьбы две, с размахом,
Не с шиком, но прилично

Играли свадьбы по три дня
Собралась в доме вся родня
Здоровья, счастья пожелали
Кричали «горько», все шумели
Веселы песни хором пели,
Все веселились, танцевали
Успехов молодым желали

И наконец ушли все гости,
А мы остались на помосте
Одни подсчитывать долги
Кому отдать сейчас должны

Кому немножечко попозже
Ведь задолжать — не было гоже
Со всеми быстро рассчитались
И без гроша сами остались

Но это вовсе не беда
Полегче жизнь была тогда
Хотя судьба не баловала
Но кое что и нам давала

Окончен пир, настали будни
И как бы не было нам трудно
Сыграть две свадьбы да с приданным
Когда пусты еще карманы

Хотелось детям, но не смог
На том и кончился пролог

И начались тогда обиды
Упрёки, вздохи, нареканья
А я ничем не мог помочь
И просто молча соглашался

Старшой не нравилась «свекруха»
Нам каждый день шептала в ухо
Что ей не хочется там быть
Что лучше с мамой в доме жить

Так мы семейно порешили
В отцовский дом их поселили
С тех пор судьбу мою пробило
В своем я доме стал немилым

Своей жене я стал не нужен
Но с появлением внука
С меня слетела вовсе скука
Явилась радость на душе

Вторая дочь Татьяна уехала на север в часть к своему мужу, куда его вскорости направили. С тех пор в доме поселилась разлука, а для дочери почему-то я стал чужим и ненужным.

Сперва писал я им частенько
Скромны посылочки им слал
Но ни ответа, ни привета
Я двадцать лет не получал

Старшая дочь жила у «свекрухи»
Потом обратно к нам пришла
Ребенка в радость принесла

Я понимал, что молодёжи
Хотелось жизнь самим начать
Да и семейство уже время
Пока не поздно создавать

Так появились у нас внуки
У старшей Саша- богатырь
У младшей сын Артемка
Красавец парень исполин
Не даром родом на Байкале
В семье родился он один

Бежало время, росли внуки,окончив школы, один закончил медицинский институт, второй — горный

Но все от деда отказались
Когда две свадьбы им играли
На свадьбу деда не позвали
А чтобы люди не судили
Деда в госпиталя ложили

В то время я уже развелся со своей первой женой, построил себе новый дом и женился на Ирине, которая была меня младше на двадцать лет. Возраст и тяжелая жизнь брала свое, У меня развилась стенокардия и всяческие болезни старого человека. Появилось какое-то чувство вины перед всеми. За что- не знаю. Все делал для семьи, детей и внуков. Но они не оценили этого и бог им судья. Может когда-нибудь и поймут. 

Хотя очень в этом сомневаюсь. А почему слог мой такой унылый и грустный. Да жаль, что идеалы, за которые легли в землю десятки миллионов славян, растоптаны. Вновь денежный червь внедрился в сознание людей. Материальные блага стали приоритетом, а духовность ушла на второй план. Да и страны -то,которой мы присягали,тоже давно нет!!!

А МНЕ НЕ ЖАЛЬ
(1998 г.)

А мне не жаль за прожитые годы
И мне не жаль за вложенный наш труд
Но только жаль, что нас не помнят люди
Для вас которых я страдал

Голодный, босый, голый
Гиганты города, заводы воздвигали
И все для вас, чтоб жили не страдали
А строить- не ломать, и вы бы продолжали

Но вы все в розницу и оптом распродали
Проели, пропили, разворовали
А своего то, братцы,! Не создали!
Зато «крутых» и «рэкет» наплодили

Фальшивых фирм и банков нам открыли
И в них всех нас и обдурили
О нас, создателях, совсем и позабыли
И никого из нас вы не спросили

А ТЕПЕРЬ ЖАЛЬ!!

НАШИ ЛЕТА
(15.01.1998)

Эх лета, лета пролетевшие
Незаметные, горемычные
Вы обижены, вы унижены незаслуженно
Мы уж немощны,беззащитные и ненужные

Оглянитесь вы, люди добрые!
На прожитое нами и пройденное
Сколько силушки для вас отдано
Защищая вас- крови пролито

Чья то злая рука зачеркнула все враз
Но забыть наши раны нельзя
Семижильных солдат вспомни ты иногда
Кто дарил тебе жизнь умирая

Мы обмануты, обворованы
Что обещано — опозорено
Что вы мира сего с нами сделали
Мы же мучились, а вам верили

Мы родили вас, защищали вас
Но все продано, нами созданное
И наверное в сей недобрый час
Вам осталось продать только нас

ПОЛЫНЬ
(1998 г.)

Полынь, полынь - трава родная
Полынь, полынь — трава моя
Её отвар я с с детства знаю
Которым поили меня

Старался в труд вложить все силы
Чтобы помочь стране родной
А мне- юнцу всего то было 15
Простите! Стыдно вспоминать

Нас учили делать сказку былью
Детям её пересказать
И в перспективе длинной
Внука с экрана показать

Прошли мы горе, голод, холод
И саму страшную войну
Миллионы жизнью заплатили
За богом «прокляту» чуму

Но все опять пошло с начала
На возрождение страны
Теперь юнцы уже не дети
А «зрелы» Родины сыны

Они мужали в битве с горем
И по защите всей страны
Всем телом мир мы защищали
От черной Гитлера чумы

В труде вся юность пробежала
А с ней и зрелость к нам пришла
Детей на смену нарожали
Чтоб не «скудела» впредь земля

Все мы бежали, торопились
Не замечая все вокруг
А там и внуки появились
Тогда заметили мы вдруг

Что наши дети перестали
Своих родных всех почитать
Что даже весточку «с далёка»
За двадцать лет не написать

В трамвае места не уступят
Легко умеют оскорблять
За все грехи нас обвиняют
Могут и подальше нас послать

Зато все грамотные стали
Но всю культуру потеряли
Злом доброту мы заменили
Заодно и рэкет породили

Родных мы деток воспитали
Им образование мы дали
А что взамен мы получили?
Эх! если б добрыми все были
И нас тогда бы не забыли

ЖИЗНЬ ИДЁТ
(январь 2000 г.)

А дни идут и жизнь идет
Не дай им бог возврата
А жизнь идет, отсчет ведет
Зачеркивая даты

Мы все идем в небытие
И никому не нужны
Но все равно желают все
Прожить в тепле, не в стуже

Наверняка нам путь один
К земному притяжению
Но кое-то оставит след
А остальных в забвение

На бугорках растет полынь
А кое-где цветочки
На обелисках всех крутых
Оставят только точки

А жизнь идет, а жизнь идет
Сравняет бугорочки
А над ушедшими давно
Завеют ветерочки

Вот так то, братцы!, мы живем
Жульё всё на Канарах
Обворовали весь народ
Опустошив карманы

Мои друзья военных лет
Друзья вы боевые
Давно на свете многих нет
А мы еще живые

И что нам делать на земле
Политой нашей кровью
Мы поплывем в небытие
с сердечной вечной болью

ПОЛЫНЬ ТЫ ГОРЬКАЯ МОЯ
(июль 2001 г.)

Полынь, полынь- трава степная
На плечи Родины легла
А ты, родная Украина!
Сберечь то братство не смогла

Мы все ведь вместе победили
На поле брани и труде
Сейчас все быстро позабыли
Как мы трудились на земле

Все то что предки отстояли
Землицу кровью поливали
Все города мы возрождали
После изгнания врага
Но что в награду получили
За то, что Родину лечили?

Пустили в космос поезда
Все с каждым годом дешевело
С надеждой в жизнь смотрели смело
И отдохнуть могли всегда

Поверьте — все было бесплатно
За символическую цену
Путевки их фонда профсоюза
Оздоровить детей могли

Квартиры новые сдавали
И всех бесплатно заселяли
Но без комфорта, как могли
С надеждой к лучшему мы шли

Врачи лечили нас бесплатно
И всё поверьте было ладно
Медикаменты за гроши
Все было просто, от души

Конечно не было рекламы
Продукты пробовали сами
На вкус, на цвет и по карману
Все было просто, без обмана

Цена на все была стабильна
А за обман — статья обильна
За качество обиды были
Виновны сроки получили

За труд хороший отмечали
И по заслугам награждали
А про солдат не забывали
И ветеранов вспоминали

Конкретно всё было путём
Но что же стало вдруг, потом
Об этом речь пойдет наглядно
Во всех рекламах очень важных

Поют романсы на новый лад
Могу поспорить под заклад
Грабят народ как невидимки
Воры, жульё и проходимцы

Нет виноватых, всё путём
Ищи концы уже потом
Когда все деньги за границей
А вас, воры!, на отдых в Ниццу

И что нас больше удивляет
За «те труды» их награждают
Кто больше с Родины украл
Тот выше орден получал

Смешно все, братцы!, наблюдать
Пора всем миром приказать
Верните, воры!, что украли
А виноватых-- всех на нары

Не отпускать их под залог
Закон Державы сделать строг

Украл, подлец!, труды народа
Не видеть, Гад!, тебе свободы

Но нет! На это не пошли
Лазейки новые нашли
Слова всем новым заменили
Обманы в бизнес превратили

И вдруг все стали патриоты
Твердят об этом до икоты
Но нет родного языка
Глаголят речь «чужу» пока

О детях все пока забыли
Что мы на свет с вами пустили
Для светлой жизни на земле
Не прозябать им путь во мгле

А как красиво о них пишем
И как на ангелов мы дышим
Для них мы фонды сотворили
И в праздник кукол подарили

Но всё осталось так как было
Даже помыть их-нет нам мыла
Элитные дяди все украли
А нам две фиги показали

Элитные школы открыли
Своих детей определили
Не по уму их принимают
Они прекрасно понимают

Престиж им нуден не для ума
Ведь папа платит не дарма
Всё нашими ведь трудовыми
Только назвали их другими

То доллары, немецки марки
И возят чада в иномарках
Все классно, с шиком, всё путём
Куда ж приедем мы потом

Не так уж сложно разобраться
И для нашего ума
Пока в престиже сидят дурни
Для умных деток мест нема

Пока с экранов выступаем
Пока туманы напускаем
Дельцы всё больше обкрадают
А нам всем «счастия» желают

Мои «милейши» депутаты
Вчера ж вы вышли с «ридной» хаты
Избрав вас править весь народ
Наша надежда и оплот
А что мы видим на экране
И наяву в своем кармане
Надежда к лучшему ушла
Нужды нам много принесла

Все вы клялись и обещали
Пока вы депутатом стали
Как только сели в мягки кресла
Враз позабыли ….....................

Про стариков, про тех бабусь
За их жизнь сказать боюсь
Они то, братцы!, воевали
Страну из руин поднимали

И вас на радость нарожали
Путёвку в жизни вам передали
Чтоб были счастливы всегда
Их вспоминали иногда

А что в натуре получилось?
Что враз хорошее забылось
За то что создано годами
Их мозолистыми руками

Награблено и осквернено
Всё созданное добро
новорожденными ворами
Обидно! - вскормлены Вы нами

А те дедуси и бабуси
Прости ты, Господи Исусе!
Всё то, что честно заслужили
Бесплатно в транспорт не пустили

А отвечают: »вы же льготны»
Для вас уж нет местов свободных
Хозяин я тут! Всё и точка
Слезай, старик!, иди пешочком

Устал старик и со старухой
И с перестройкой и разрухой
Из глаз закапала слеза
Такой мы чести и заботы
Не ожидали никогда

Тихонько с палочкой шагая
По сторонам всех наблюдая
Как быстро мчатся мерседесы
Сидят в них жулики, повесы

Хотя бы кто нибудь заметил
И их заслугу в том отметил
Все хорошо и всё путём
Как будем жить мы все потом

Пока все пишут, обещают
И по десятке добавляют
Не смотрят цены на базаре
Им пофиг мы- они ведь баре

Зато в печати, на экране
Кричат без устали заране
Всё «восхваляют от души»
И как же все мы хороши

Какой урожай мы получили
И сколько сил мы там вложили
Все депутаты ликовали
Только на поле не бывали

Весь труд простого трударя
Работал правда он не зря
Но не заслуга депутата
Не знавшего их быт и хату

И всё случилось потому
В квартире с шиком под столицей
И слушать всякие небылицы
Ну очень нравится ему

Пока нам радоваться зря
Мне жаль простого трударя
А вдруг придут к нему дельцы
Жульё, воры и подлецы

Начнут в долги их загонять
Чтобы дешевле торговать
Воз афёр напредлагать
Златы горы обещать

Заберут его пшеницу
Чтобы продать за границу
Потекут рекой доллары
Наполнять его карманы

В банки следуют потом
Все как видите путём
А простые мужики
Снова влезут им в долги

Поднимут цены на зерно
Пока на хлеб высоки цены
Поднимут цены на пшено
Нас все волнует то давно

Мне кажется пройдет всё ладно
И всё останется как есть
И только в зале депутатском
Довольно драк- имейте честь

Займитесь добрыми делами
Кончайте склоки между вами
Найдите верные пути
Как к лучшей жизни нам придти

Чтоб порешить на раз с ворами
И рассчитаться нам с долгами
Вернуть те деньги с заграницы
Не продавать жулью пшеницу

А по хозяйски всё собрать
И пуще глаза сохранять
Пора сейчас заняться делом
Пустить заводы и цеха
И приготовить все продукты
Из той пшеницы без греха

Не дать Европе нас учить
Как хлеб нам печь и борщ варить
Как колбасу без мяса делать
Красиво дрянь упаковать
А мы, как дети. За картинку
Бежим охотно покупать

Но слава богу разобрались
Обман мы стали познавать
И украинскую колбаску
Тихонько стали выпускать

От нас Вам, братцы!, благодарность
Что не забыли свою честь
И окромя мясной колбаски
Умеем всё мы приготовить
у нас на всё продукты есть

ГУМАНИТАРНАЯ ПОМОЩЬ
(15 августа 2001 г.)

Мы все как лошади у стойла
После тяжелого труда
Нам на обед подали пойло
Рубайте, паны-господа!

Нам всем всегда чего то обещают
Но точно также — быстро забывают
Даже когда напоминают
Простым обедом угощают

Но не всегда для стариков сварганят
Такой обед на пару раз в году
И я бы рад попасть на пир позорный
Но по здоровью не дойду

Покушать борщ с барского стола
Поверьте мне, я очень старый
Нас унижать не гоже, господа!
Такого я не видел никогда

Мы всё прошли и помним, господа!
Какие были трудные у Родины года
А сейчас напоминаем, господа!
Что вы никто, нигде и никогда

Чтоб ел я борщ под бурную рекламу
Тех меценатов с «жалостью» о нас
Тех жуликов, что грабят даже банки
Идите в жопу, прямо и сейчас

Вы вспоминаете о нас в тумане
И вам не стыдно нас кормить пойлом
Остатками из барского стола
Два раза в год из наших же карманов

Мы тоже были рысаками
Но нас изъездила тяжелая судьба
А мы же помним добры времена
И длинными, бессонными ночами
Об этом вспоминаем иногда

Но всё прошло, изъездилась лошадка
И позабыта всеми навсегда
А сидя в окнах вечерами
Мы сожалеем о былом всегда

О том былом, о юности не сладкой
О той войне, что юность унесла
О матери родной, что не успела
И радости мне в жизни не дала

Она родная очень всё хотела
Но не смогла — мешала же война
И всё ждала из фронта сына
Или от сына с фронта письмеца

Не раз скатилась зла слезинка
У моего родимого отца
Такой был рок, такая была судьба
Что в наше поколение пришла
А мать так не дождавшись сына
Сама в небытие ушла

А кто в живых остался ныне
Тот «выглядает» дома из окна
Кто в бак позора высыпал корзину
С объедками их пиршеска стола

И сказок о прожиточной корзине
Наверно не услышать никогда
И как нам хочется услышать ныне
Что помнят трударей всегда

Мне совсем не хочется писать о грустном, но нас захлёстывает нужда. Мы почти не едим мясо, а покупаем только сахарные косточки и лытки. Причем нам не нужна одежда, а жалкой пенсии не хватает ни на что.

Я не могу смотреть на ту старушку
Что ест объедки с барского стола
А в это время из старческих глазенок
В борщ капает огромная слеза

За то, что с ней жестоко поступили
За тот обман, который ей привили
За те гроши, что у неё украли
И до сих нисколько не отдали

Нет места для неё в погосте
Чтобы зарыть ее больные кости
Не забывайте суки — депутаты
Ведь мы еще не слабые солдаты

Решать судьбу уполномочил вас народ
И он за это спросит, морды вам набьёт
А дел у вас невпроворот
Все драки в Раде прекращайте
И государство ублажайте
Тогда уверен- всё путём
И мы счастливо заживём!

ТЕРНОВЫЙ ШЛЯХ
(декабрь 2001 г.)

Терновый шлях, терновые дороги
Куда ж ведут в бескрайню даль
Уже давно засыпаны порошей
Мечты мои, о ридный край!

И шлях тот есть протоптанный ногами
И босиком той юности моей
Куда бежал я утренней зарей
По травке свежей, сбрызнутой росой

И я бежал, дорожки уводили
За тот порог, за сини облака
Никак не мог представить даже в мыслях
Что сам теперь я в роли дурака

Прошли года той сталинской эпохи
За ней хрущёвски смелы времена
И тут пришёл нам отдых всенародный
Застойные брежневские года

Зажили мы свободно, отдохнули
Долги свои платили всем сполна
За вкусный хлеб копейки мы платили
Были застолья с рюмкою вина
А на закуску сало с колбасою
Так возрождалась Родина моя
После тяжелого и вынужденного сна

И вдруг пришёл консенсус Горбачёва
Мне тяжело писать их имена
Я не могу понять предательского плана
Когда в момент разрушена страна
Страна могучая и Родина моя!

Шушкевич, Ельцин и Кравчук
Запрятавшись у Беловежской пуще
По- воровски, с оглядкой на потомков
Продали всё, что предки сберегли

И тут пошло, поехало, поплыло
Все опрокинуто, разрушено что было
Страну на части сразу разделили
В кресла своих президентов посадили
И кто же вы думаете то были?
Да те же сами,что Отчизну загубили
Но люди это не забыли

А жизнь изменчива, коварна
И нас штрафует безоглядно
Так проживите жизнь вы честно
Смотреть в глаза вам будет лестно

Ты вспомнишь клятву Гиппократа
Будешь лечить врага и брата
Даже крутого «демократа»
Скажу на память по секрету
Не получая мзду за это

Прости что дал тебе советы
Хоть не нуждаешься ты в этом
Ведь проще с богачом дружить
Чем старых воинов лечить

А их то бедных обижают
Старых лечить не принимают
Они остались сами с собою
С непоправимою бедою
Им нету места на погосте
Чтоб закопать людские кости
Кому то нужно заплатить
Чтоб по людски их схоронить.
А где же взят эти доллары
У нас давно их разокрали

СУПРУГЕ ИРИНЕ К 8 МАРТА
(март 2002 г.)

Твои года как никогда
Всегда душевно красят
За щедрость сердца и души
Взамен чего-то для себя
Ты никогда не просишь

Твои прожитые года
Летят как ветры в никуда
Я не жалею, не грущу
Я только вслед на них гляжу
Твою судьбу в них нахожу

Проходит жизнь,бегут года
Как быстротечны реки
А мы вдвоем в обнимку идем
По бездорожью этом
Нам ведь начертано судьбой
Шагать по не до веку

И пусть судьба нам пропоёт
На долги, долги лета
А мы с тобою подпоём
Тебя люблю за это

Свою судьбу благодарим
Ведь четверть века вместе
И все невзгоды пережить
Не потерявши чести

Одно обидно за друзей
Когда то были с нами
Но все ушли в небытие
А мы остались сами

Тебе хочу я пожелать
Что б никогда не унывать
Цветущей быть на удивленье
Твои года — это мгновенье
Тебе спасибо за терпенье

Желаю снять твои болячки
Чтобы пошла немедля в пляс
Тебе здоровья навсегда
И не болела никогда

Веселой быть, всегда прелестной
В хорошем смысле быть известной
Всегда вот так принять друзей
Быть до конца женой моей

Чтоб ты жила и расцветала
Как яркой розы лепестки
Свою любовь ты сохраняла
На своем жизненном пути

Своего друга сберегала
Прижав тепло его груди
Тепло семьи ты сохраняла
И не угасли дни любви

Дорожки жизни пролегали
Ковром цветущие весны
Ромашки бурно расцветали
Как после утренней росы

Чтоб все невзгоды проходили
Мимо судьбы твоей в пути
И твое счастье не затмили
Любовь и радость сберегли

АПРЕЛЬ 2002 г.

А жизнь бежит все безвозвратно
Стремясь как горная река
Ее начало не заметно
Из мал-малого ручейка

На их путях всё буреломы
Стремясь прорваться с высока
Спешит сроднится с водоёмом
Где образуется река

Наверное мы так все стремимся
Проходим жизнь по их пути
И все невзгоды, буреломы
Нам всем приходится пройти

А мы как дети верим в счастье
И в неизвестны чудеса
Что к нам вернется всё былое
И та «за два двадцать» колбаса

Уже были чудо дяди
И обокрали до гроша
А на прощанье пожелали
Пожить нам в счастье лет до ста

Всё то, что к старости собрали
Бесцеремонно всё забрали
Сейчас всё крутят, изощряют
И постоянно обещают

Уже надежда в нас пропала
А обещающа орава
Из депутатского звена
Обивку в креслах поменяла

Делов у них невпроворот
Но дела ждёт от них народ
Не знаю дело ка у них пойдет
Не повторился б анекдот

Как в прошлый раз те депутаты
На Раде бились как солдаты
С трибун за волосы таскали
И потех людям всем давали

Но дело с места не столкнули
Зато на дачах отдохнули
Путевочки ведь получили
С руки нервишки подлечили
И после нелегкого труда
И укатили кто куда

Вот только нервы мы полечим
И избирателей заметим
Мы вспомним всё что обещали
Но никогда не выполняли

Желаем всем,всем нам уметь
Хранить в душе людскую честь
Что обещали -? выполняли
И свой народ не забывали

Так где же бурная река
Что дурь смывает с дурака?

ОЖИДАНИЕ
(7 августа 2002 г.)

Так прошли все года
Наяву уже четверть века
А я все жду, а я всё жду
От дочерей ответа

И как я жил и кто спросил
Опять я без ответа
Неужто вам на радость
Винить меня за это

А что поверьте не пойму
Чем прогрешил пред вами
Неуж я стал для вас чужим
Что стали мы врагами

Хотя бы раз поговорить
Смогли мы вместе с вами
Но как всегда стоит стена
Преграда между нами

Я не могу вам доказать
Того что сам не знаю
Кто в вас ненависть породил
Кто вас на белый свет пустил

Могу сказать лишь от души
Тебе с виной, Танюша!
Что я не смог тебе помочь
За то себя казню я

Моя семья есть образец
Своим трудом создали
И не надеялись на то
Чтоб все нам помогали

Не будет злости и обид
И,Боже!, сбавь упреки
С того, кто сбоку помогал
И брал о вас заботу

Мы вместе и молчком
Трудом все создавали
За что низкий вам поклон
Чтоб вы об этом знали

Дай бог вам радостно прожить
Те долги, долги лета
А я как прежде жду и жду
От дочерей ответа

Но всё прошло и вы в летах
А я ногой в могиле
Но вы хоть внукам расскажите
За что меня «казнили»

Я 28 лет прождал
Ответ дать не решили
А всё ждал, сейчас не жду
Вы ж дочерями были

Ведь эти горькие слова
Я изложил понятно
За что всю жизнь я отстрадал
Но жил я не напрасно

На мне кончается та ветвь
На том фамильном древе
Наверно бог так повелел
Той непорочной деве

ПАМЯТИ ДОБРЫХ ДРУЗЕЙ
(12 октября 2002 г)

Твои года все улетели
Задержаться не захотели
Но отстрадать сполна успели
И шевелюра побелела

А я живу и не сгибаюсь
Сижу с друзьями, улыбаюсь
Порой бывает и взгрустну
С больной раной не усну

Но ведь проходят все страданья
С друзьями жду всегда свиданья
Хотя друзей осталось мало
Такое времечко настало

Но мы живем спасибо богу
И выпиваем понемногу
Еще встречаемся с друзьями
И я горжусь за это с вами

Спасибо Вам, мои друзья!
Что с вами радуюсь и я
Что не забыли вы меня
За это с вами выпью я

Пускай уходят все печали
Чтоб никогда их не встречали
На светлом жизненном пути
А вам всем счастьица найти

Когда придется вам прийти
Уже знакомым вам пути
Вы не забудьте- там живёт
Давно знакомый вам дедок

Мы дружно сядем за столом
Бокалы все нальём вином
И вспомним битву за страну
Солдат погибших в ту войну

Тихонько песенку споем
И дружно клятву все даем
Что в этот дом еще придем
И выпьем чарку за столом

РОВЕСНИК СТРАНЫ
(декабрь 2002 г.)

Мы так хотели в жизни счастья
Но не для нас оно дано
Наверно в песне справедливо
А в жизни так нам суждено

Мы рождены в начале века
Совместно с Родиной моей
Куранты точно отбивают
Года, прожиты вместе с ней

Всё что писали нам в газетах
И часто видели в кино
Увидеть мы не успеваем
А вам увидеть суждено

Но мы сейчас хотим сначала
Про горечь жизни рассказать
Что нашу юность, нашу радость
Не приходилось нам встречать

Подробно жизнь нашу расскажут
И продублируют в кино
Но наше детство, нашу юность
Не возвратят нам всё равно

Прошли мы муки, голод, холод
Мы победили злу войну
С надеждой в сердце мы мечтали
Цветущу жизнь создать ему

Для вас, о милые потомки!
Для наших внуков и детей
Для жизни вашей в путь далекий
Для ваших жизненных идей

Ну а для нас уже не надо
Надежд и громких звук фанфар
Всем кто прошел наш путь по свету
Для вас с надеждой всё отдал

Всем нам для вас хотелось счастья
И вы поверить нам должны
Чтоб вам вдвойне прибавить радость
Любви, здоровья без войны

Мы все трудились для потомков
На благо внуков и детей
И вам в наследство оставляем
Не изменять наших идей

Простите мне, что я мечтаю
По доброте, не поучаю
Хочу я только дать ответ
Храните с честью наш совет

Чтобы прекрасно, честно жили
Со всеми в мире вы дружили
Родных и близких вы любили
Солдат погибших не забыли

К планетам путь для вас открыли
Чтоб вы и дальше проложили
Вам создавать к ним корабли
Чтоб к звездам вы летать могли

Планеты новы открывайте
Но и свою не забывайте
Очистить Землю от пороков
Святой ваш долг и без пророков

В ошибках засоряли мы
Моря и реки и озера
А вас прошу я сделать так
Чтобы все блестело как новый пятак

Чтоб родники свежи журчали
И вы на нас слегка ворчали
Не дай вам бог наделать снова
Ошибок больших,трудных снова

Я ПЕСНЮ СТАРУЮ ПОЮ
(2 января 2003 г.)

Я вновь пою, я вновь пою
Про юность прошлую мою
Как много радостей не знал
И почему я так страдал

Поверьте, милые мои!
Мы были с вами не одни
Меж нами был один порок
И как всегда не одинок

А потому родной причал
Своих детей он потерял
Другой он радости не знал
Осиротевший - заскучал

Сейчас в тот край и отчий дом
Никто не ходит с детворой
Где не звенят их голоса
И мы замолкли меж собой

Один порок мы все узнали
Родной причал мы потеряли
Забыли мы свой отчий дом
И свой причал не создали

Второй порок — то алчность злая
Все на обман располагая
Не видела все наперёд
К чему все это приведет

И враз мы стали все врагами
Виновны стали мы же с вами
Что потеряли тот причал
Который всех нас принимал

И тут же начались невзгоды
Как в переменчивой погоде
Одна беда шла за другой
Одну давно мы наказали
Других немного подождали
В небытие и их забрали

А нас заставили страдать
И о прошедшем вспоминать
Но не забыли тот причал
Что всех родных там принимал

СТАРОСТЬ
(август 2003 г.)

Уходят друзья в миры те далёки
Возврата оттуда уже нет никогда
А мы остаемся совсем одиноки
Без цели, надежды и друзей

Но как не вспомнить прожитые годы
И тот непосильный наш труд
Но было немножко нашего счастья
И все мы могли хот чуть-чуть отдохнуть

Я юность свою иногда вспоминаю
Как и те заплатанные штаны
Ну и что что порваны ботинки
Мне и сейчас любы они

Все потому что была эта юность
Казалось и не будет ей конца
Но подошла коварна старость
Схватила в узды молодца

Мы не успели вокруг оглянуться
Куда ж эта юность так быстро ушла
Лишь листья опавши на этой дорожке
Следы оставляет она

И жизнь пролетает и старость приходит
Сурово следит свысока
Одни умирают, другие родятся
Знать жизнь нам от бога дана

Уходят друзья с этой планеты
Пусть легким окажется путь
Меня не бросают заботы мирские
Но все же и тоже хочу отдохнуть

НИКТО ТАНКИСТОВ НЕ ПОЗДРАВИЛ
(март 2004 г.)

Никто танкистов не поздравил
Никто их нынче не встречал
И только новый губернатор
Обильным светом фейерверков
Днипро и город освещал

Хотелось вспомнит переправу
Через седой родимый Днепр
И тех солдат уплыв навечно
За город наш наш на трех холмах

Хотелось меньше обещаний
И больше дел к тем словам
Не забыть о тех солдатах
Кто жизнь дарил за это вам

А вам, Вы милые потомки!
С надеждой всем желаем вам
Не забывать о тех героях
Тот день днепровской переправы
И тех солдат, утопших там
Навечно ушедших во славу
Чтоб город жил на трех холмах
ВЫ КРАСУ ПРИУМНОЖАЛИ
И ТЕХ СОЛДАТ НЕ ЗАБЫВАЛИ!!

ПОСЛЕСЛОВИЕ К СКАЗАННОМУ И НАПИСАННОМУ

Вспоминая о тяжести времени, которое выпало на наше измученное и многострадальное поколение, с болью в сердце хочется еще раз мысленно прошагать по своему жизненному пути и напомнить молодому поколению о его вечном долгу перед теми, кто родился и жил в начале века до восьмидесятых годов нашего ужасного двадцатого века. Это наше поколение пережило революцию, гражданскую войну, голод 1921 года, коллективизацию, разруху, голод 1933 года, гонения и репрессии народа и, наконец самое страшное нашествие- вторую мировую войну. Она началась в 1938 году и продолжалась по май 1945 года. Эта война унесла много десятков миллионов молодых человеческих жизней, жизней, которые не познали любви и что такое жизнь вообще. Война принесла невиданную разруху, разрушила сотни наших городов и тысячи населенных пунктов,. На плечи нашего народа вновь упали голод, холод и террор. Война требовала оружия, хлеба, одежды. Мы были на фронте, а женщины, старики и дети работали до изнурения и спали на рабочих местах. Мы теперь знаем что они ели в глубоком тылу. Страшное происходило и на оккупированных территориях Белоруссии и Украины. Это было унижение, оскорбление, насилие, расстрелы и грабежи, угон в Германию на принудительные работы и концлагеря смерти

В мае 1945 года Великая Отечественная война (так она называется для советского народа) закончилась. Победители, израненные и измученные, возвратились домой в разбитые и сожженные города и села и на свои пепелища. И опять голод, холод, болезни. Но необходимо было жить дальше, восстанавливать разрушенное и строить новое. Все это легло на плечи все того же поколения. В селах остались одни женщины, старики и дети, которые пахали землю плугами с тягой из тех же детей и женщин. Жили в землянках, ели бог знает что. Выжили к сожалению не все даже в послевоенное время, так и не дождавшись светлого будущего, которое так сильно было вписано в наши головы воспитательной силой партии большевиков.

Прошли годы, немного зажили раны, утихла боль и страдания, появилось на свет новое поколение, уже не знавшее войны и страданий- это наши дети, которым мы по мере сил старались создать лучшие условия жизни, чтобы они не знали того горя и нищеты как мы, с большой надеждой на благодарность в будущем и на нашу счастливую старость.

Но увы и к большому сожалению для многих из нас это осталось в фантазиях. Мы их вырастили, выучили, старались по мере возможности облегчить их жизнь в суровой действительности, но упустили и не дали им такой науки, как доброта, уважение к старшим, совести, уважения к немощным старикам и инвалидам и всем тем, благодаря кому они появились на свет. Не было бы нас — не было бы и их и тех маленьких благ, которое получило новое поколение. В этом наша громадная ошибка!

Шли годы, наши дети выросли, выучились, поженились, но наше поколение продолжало оставаться производителем тех благ, которые доставались им, новому послевоенному поколению. Не исключаю даже такого определения, что мы остались теми же рабами, верившими в пропагандистское светлое будущее, которых постепенно стали забывать даже наши дети, считая нас отжившими свой век отсталыми предками. Действительно сил у нас оставалось все меньше и меньше. Годы, прожитые в горе, нищете и непосильном труде — давали о себе знать.

Несмотря на все это у нас теплилась искра надежды на облегчение, как награду за наш труд огромных усилий с большими человеческими жертвами. Мнимыми надеждами мы и жили, скрипели как старое дерево во время бури.

Прошли шестидесятые, семидесятые и восьмидесятые годы, а вместе с ними уходили из жизни и многие из нас, так и не дождавшись обещанного светлого будущего. Но жизнь продолжалась, а она, как известно, подвластна своим законам — как большое поле, засеянное человеческой рукой и на котором прорастают зерна не только хлебных колосьев и злаков, а и бурно растущих сорняков, которых вовремя не уничтожили и не собрали, а они выросли выше хлебных колосьев и,затмив их, уменьшили урожай. Образно говоря похоронили нашу надежду в жизни даже после нас. Где же причина и кто виноват в этом?. Наверное и мы, потому что оградили своих детей от трудностей и не закалив их отпустили в новую свободную жизнь, наполняющуюся удовольствиями и развлечениями западного типа. Семьи нового поколения конечно стремились к знаниям но и не всегда полезного- к легкой жизни и развлечений. Стал культивироваться микроб этой самой жизни — поменьше дать и побольше взять. А за счет кого?. Да опять же за счет старого поколения честных труженников. Это простая истина : получить наследство, продать и разделить его и хорошо пожить. Идеологи и политологи утверждают что в развращении новых поколений виновата сама система, созданная под руководством коммунистической партии. Но простите за нескромность задаваемого вопроса : « Кто так бурно подыграл плану американского ястреба Алена Даллеса и развил это процесс до критического состояния распада Великого Государства. Кто создал эту систему новых ценностей, как не вы, негодяи - нет ни одного виновного политики, располагаясь в мягких креслах народных избранников и потягивая уже шотландский напиток буржуев- Виски». Все эти теории оболванивания и развращения народа последовательно выносились на наш народный жизненный полигон, где сеяли и испытывали больные и ли зараженные семена, от которых сильно заболело всё новое общество и что характерно- нет ни одного виновного. А создатели этих гнусных теорий и практики облачились в новые мантии и продолжают уже на региональном уровне искать новые полигоны для новых испытаний на нашей многострадальной земле. Кому это нужно? Кому это выгодно и когда же вы, гады!, насытитесь.
От человеческих страданий до развращения молодого поколения потребителей путь оказался очень коротким. Этому конечно поспособствовал открытый западный мир со своей подлой демократией. Порнография, сексуальная революция, боевики с героями бандитами-ковбоями, вещизм быстро заполнила мозги наших людей, разобщили их и рассортировали по сортам. Прививая так называемую западную культуру, «уважаемые» депутаты и идеологи, Вы,будучи грамотными людьми, не видите рядом стоящую пропасть и все плохое что происходит в нашем обществе. Я считаю что всё это хорошо спланированная акция. Вы молча поощряете эти негативные процессы, способствуете разложению нового поколения, которое уже больное даже при нашей жизни. Вот и его результаты.: как сообщает пресса, радио, телевидение у нас в стране смертность намного превышает рождаемость. При это много детей рождаются неполноценными из-за алкоголизации людей и употребления, наркотиков. Происходит деградация общества, его постепенное вымирание. Это означает только одно : уничтожение народа без применения оружия массового поражения их же руками и без значительных расходов. Конечно и сами организаторы тоже пострадают от этих процессов, так как сети притягивают и запутывают самих исполнителей. Но что страшно! Появились люди второго сорта, а это страшно! Ведь это те люди, которые и создают своим трудом материальные блага и кормят вас, новых господ!. Вы вместо благодарности ведете свой народ к истреблению. Неужели вам, скотам-олигархам!, всё позволено безнаказанно творить зло для тех, которые создали вас, надеялись на вас, возвышали по глупости вас, Вы их беззастенчиво обманули и предали. Народ потерял веру в будущее, произошла переоценка ценностей, а отсутствие национальной идеи — означает крах системы. Сейчас это и происходит. Лживая перестройка Врага советского народа Горбачева привела к пошлому пьяному распаду СССР ПРИ УЧАСТИИ ТРЕХ НЕГОДЯЕВ. ЧТО ДАЛЬШЕ -НЕ ЗНАЮ. Одно могу сказать : «будущего у нас уже нет!!»

А вы, мои потомки! Знаю, что вы не проводите меня в последний путь, НЕ ЗНАЯ МОЕЙ СУДЬБЫ, а я вашей!! Простите, если я вас обидел.

Как постарел наш отчий дом
Как небрежно смотрим, не ведая о том
Что путь Земли один, Земля для нас одна
Она всегда в пути, навечно нам дана

Послесловие: Яков Яковлевич Коваленко умер 2 августа 2007 года на 90-м году жизни. Его жена Ирина Петровна ушла из жизни в 2013г. на 86-году. Оба похоронены рядом в городе Днепропетровске

Записки воспоминаний были завещаны мне -Галезнику Анатолию Борисовичу, сыну ветерана Великой Отечественной войны Галезника Бориса Ивановича, прошедшего весь боевой путь с июня 1941 по апрель 1945 г, принявшего участие в Параде Победы на Красной площади г. Москва 23 июня 1945 года